Часть 1. To the way they were (1/2)

I’m biting my nails,I’m too young to go to jail,It’s kinda funny. *** Готэм, вновь, как и в каждую ночь укутанный чёрным, сверкающим в белёсых отблесках луны шёлком, сегодня был совершенно необычен. За окном не было слышно ничего, кроме редких вскрикиваний ворон и извечного потрескивания сверчков — свободных уличных музыкантов, неразлучных со своими скрипками. Словно весь город ушёл в своеобразное небытие лишь для того, чтобы обеспечить крепкий сон своей маленькой названной принцессе, которая всё не могла сомкнуть свои глазки, и натянув тяжёлое одеяло аж до носа, изредка поглядывала на окно и свою маму, уже битый час сидящую у неё в ногах.

Лицо Харлин выражало совершенное изнеможение, бесстрастность, но и немалую толику беспокойства. Такое сочетание, в некотором роде совершенно противоположных эмоций, убивало блондинку всё больше. Та, в отличии от своей дочери, готова была отдаться в ласковые объятия Морфея прямо здесь, на полу.— ...Здесь город, призрачный, как сон,Стоит в уединенье странном,

Вдали на западе туманном,

Где добрый, злой, и лучший, и злодейПрияли сон — забвение страстей..— арлекина тихонько зевнула, невесомо прикрывшись тыльной стороной ладони. — Здесь храмы, и дворцы, и башни,Изъеденные силой дней,

В своей недвижности всегдашней,В нагроможденности теней,Ничем на наши не похожи...— Мам, — шепотом прервала Тиффани и снова высунула нос из-под одеяла.— Да. — резко переведя взгляд на дочь и рефлекторно захлопнув громоздкую черную книжку, ответила Напьер.

Харли перечитала её в своё время всю, вдоль и поперек. Сочинения и поэмы великого Эдгара Аллана По хоть и не славились высокой схожестью своих мотивов с детскими добрыми сказками, но были волшебно лиричны. Тот самый раз, когда нельзя пропускать и единой строчки, ведь в ней, возможно, и заложен главный смысл произведения.

Но вот Тиффани его сочинения не особо впечатляли — она даже и не слушала мать, всё тревожно таращась в окно, за которым безобразно шелестели своими тонкими ветвями изящные вишнёвые деревья.

— Мне кажется, что там правда кто-то ходит. Нет? — осторожно промямлила девочка и снова зарылась в одеяло, с трепетом ожидая авторитетного ответаХарли. Напьер отложила книгу и тоже посмотрела в окно, находящееся прямо у кровати маленькой принцессы. Она увидела всё те же деревья и огромную террасу, практически по всему периметру засаженную маленькими декоративными соснами. Ещё между ними, по зелёной влажной траве тянулся длинный шланг, в сгущенных сумерках издали напоминающий ужа-переростка. Хотя, если бы Тиффани обратила своё внимание и на него, то увидела бы там титанобоа.

— Конфетка моя, там нет ничего такого, что желало бы тебе зла. Я попрошу Стива отключить уличные фонари. — успокаивающе произнесла девушка и мягко попыталась стянуть с лица дочери одеяло.— Зачем? — недоуменно поинтересовалась девочка.— Мотыльки, или же летучие мыши порхают над ними и пугают тебя тенями.

Харли улыбнулась и погладила дочь по голове.

Она и не успела среагировать, как Тиффани, рывком выпутавшись из своеобразного теплого ?бункера? ловко запрыгнула к ней на колени и обхватила своими маленькими ручками её шею, всё плотнее пытаясь прижаться к матери, которая наверняка, в любом случае, сможет защитить её от всего на этом свете, во что бы то ни стало.

— Оо, детка.. ты же знаешь, что папа никогда не позволит никому сделать тебе больно. — снова пролепетала арлекина и поцеловала дочь в лоб.— Правда? — пытливо спросила девочка, пристально глядя в глаза матери.

Вдруг, за дверью послышались шаги, явно направляющиеся к двери этой комнаты. Харли инстинктивно потянула руку к своему пучку, в который умело было запрятано маленькое опасное лезвие. Мало ли что.Но, сообразив, что Генри наверняка ещё променадничает на заднем дворе, Стив и Майкл играют в бильярд на нижнем этаже, а гепарды — её любимые ласковые кошечки Кайл и Леа -отдыхают от жары в беседке, девушка лишь облегченно вздохнула. Явно, в этом доме сейчас им не страшно ничего. Да и кто на ночь глядя, да и вообще, осмелится сунуться в дом Короля преступного мира, самого Джокера?

И, если сейчас ей и стоило чего-то опасаться — так это именно его, и его частых перепадов настроения.Дверь тихонько отворилась и на пороге комнаты появился Джей. Харли сразу уловила нотки дорогих духов, алкоголя и ещё чего-то сладковатого — ну, конечно же, он только что вернулся с клуба, в котором, вроде как, договаривался встретиться с Роджером. А такого рода встречи, как хорошо знала девушка, ничем хорошим не заканчивались. Ни для неё, ни для него в целом.Хотя, сейчас он пьяным не был — совершенно. Парадокс.

Он небрежно скинул с себя на пол темно-фиолетовый приталенный пиджак и слегка склонил голову набок, вопросительно уставившись на жену и дочь.— Ну и что же это здесь происходит? Дай угадаю.. мама вновь не даёт тебе нормально уснуть? — в шутку поинтересовался он у Тиффани, но при этом на долю секунды недовольно покосился на Харли.

Девочка, уже смущённо хихикая, вновь зарылась под одеяло. Но уже не от страха — так, играючи. Да и чего уже можно вообще бояться, если пришёл папа? Бабайки, привидения и прочая ерунда — сущие глупости. Казалось, что даже те самые надоедливые вишневые деревья перестали шелестеть своими ветвями и барабанить ими по оконному стеклу только потому, что Джей пришёл.— Нет, скорее уж наоборот. — горько вздохнула Харли и, усмехнувшись, встала с постели, освобождая место Джею.

Он, по пути мельком проведя рукой по щеке девушки, подошёл к дочери и, так же как и арлекина парой секунд назад, сел рядом с ней.

Напьер, выключив яркую настольную лампу, тоже подошла к кровати дочери, сев на ковер рядом. Теперь просторную комнату одиноко освещал лишь тусклый свет садовых фонарей. И этого было даже вполне достаточно.

— Тебя опять пугает что-то? — спокойно спросил он и шумно выдохнул.Девочка лишь часто закивала, снова высунувшись из-под одеяла. Она сейчас напоминала кукушку в старых часах, то и дело выскакивающую из них в определённое время. — Вообще, в детстве, когда я был ещё совсем... никем, я тоже много чего боялся. Я боялся темноты. Но знаешь, темнота ещё страшнее, когда её озаряет самый малейший лучик света. — усмехнулся он, поражаясь этому верному противоречию. — Да, звучит странно, но... когда ты боишься чего-то, что скрывается в этой темноте, просто подумай о том, что то, что в ней прячется, все ещё не тронуло тебя. А что может измениться, если ты пролежишь так час, два... вечность? Неведение всегда спасало меня. А сейчас, когда я достаточно силён, чтобы убивать всякий свой страх на корню, мне это не нужно. И тебе это вскоре не понадобится. Просто... закрой глаза, и ничего не бойся.

Тиффани послушно соблюла указание и прикрыв глаза, расслабленно перевернулась на живот. Засыпала она только в этой позе.

— Вау. А мне наоборот, ещё страшнее стало. — восхищенно прошептала Харли и лучезарно заулыбалась, поглядывая то на дочь, то на Джокера. Он лишь двояко усмехнулся и откинулся назад, оперевшись о стену. Джей всё ещё не мог отвести от неё взгляда, наполненного несвойственной ему заботой и каким-то изнеженным тихим отчаянием. Он, кажется, чувствовал такую тёплую нежность ещё тогда, когда так же смотрел на Харли. Поэтому, вопреки своим желаниям, зачастую он пытался сдерживать себя и постоянно отводить взгляд от навязчивой пигалицы, чтобы не чувствовать это вновь. Эта ерунда заставляла его ощущать себя уязвимым.

Харли, воспользовавшись этим трогательным, трепетным моментом, подползла ещё ближе и опустила свою голову к нему на колено, стараясь не сопротивляться ощущению того, что она явно начинает проваливаться в сон. Джея это никак не смутило, наоборот, даже сталкивать её с себя не особо хотелось. Пускай лежит. Правда, потом тащить эту ветошь в спальню, укладывать в кровать, делая всё ювелирно, так, чтобы ненароком не треснуть ту башкой об изголовье... ну и ладно. Даже как-то забавно.— Твой папа сделает очень плохо любому, кто только послужит причиной отсутствия улыбки на твоём лице, тыковка. — серьёзно прошептал Джей и тихо вздохнул, грустно всматриваясь в самый тёмный угол комнаты. Так же пресно и бесцельно, как и всегда. ***2035 год, 18 апреля, всне такой же неизменный Готэм-сити. Переместимся с вами в недалекое будущее, являющееся настоящим для наших героев. Тьфу, давайте уже скорее окунёмся в историю, пока я не запудрила Вам мозги ещё больше... ...Да уж, буквально поверить нельзя было, что прошло уже целых двенадцать лет. Это не год, не три, да и даже не пять лет, а целых двенадцать! Вы тоже считаете, что этого времени с лихвой достаточно для каких-то грандиозных перемен? Бесспорно.

И здесь, в семье, да и в ближнем окружении семьи Напьер тоже произошли некоторые изменения. Не то, чтобы великие, но всё же, произошли. Хотя, собственно, для них это не являлось чем-то даже и чуточку важным. Спешно покинув остров после свадьбы, через день после торжества всё сплоченно и без отставаний направились обратно в Хельсинки. Там уже каждый распределился на отдельные группы, различные по роду и степени занятости: собственно, Стив всё время ворковал с Никки, не отходя от неё ни на шаг (за что в скором времени получил нагоняй от босса, ведь как-то это слишком слащаво для головореза-телохранителя самого Джокера), Анни попрощалась со всеми и уехала к себе домой, напоследок захватив ещё нетронутую бутылку вина, оставшуюся в архиве излишков со свадьбы; Ева отчитывала Генри за то, что произошло в поездке, и чего ещё не происходило; остальные шестёрки катались по городу и крутились по ближней местности, собирая какую-то информацию и безнаказанно кутя на уютных улочках, ну так, чтобы уезжать не жалко было.

А вот на Харли и лица не было. Может быть, она уже и успела собраться с силами и морально распрощаться с этим временным, но уже привычным для неё стилем жизни, но вот так спонтанно бросать это всё — было не так уж и легко. Хотя и до этого, королева Готэма могла сорваться в любое время и в любую точку мира, куда только укажет её возлюбленный.

В общем, смысла растягивать всё это совершенно нет, потому что и так ясно, что они без тени сомнений оставили этот дом под попечительство миссис Томпсон. Харли наплела ей что-то про резко объявившихся родственников и про то, что через месяц-другой они с дочерью точно вернутся, во что, кстати, женщина охотно поверила и добродушно согласилась следить за одиноким жилищем.

Но девушка уже точно знала, что сюда она больше не вернётся. Ни-ког-да.

Действительно, пусть вся эта история останется только там, не вырываясь за границы дозволенного. Если уж и возвращаться ко всему светлому и хорошему, можно упомянуть и то, что шестого марта, две тысячи двадцать четвертого года, у Стива родился сын, которого они, посоветовавшись с Никки назвали Джаспером. Хотя, можно сказать, что Никки в этой ситуации советовалась сама с собой, поэтому и выйдя из роддома, сразу ошарашила мужа уже выбранным именем, о подборе которого даже не упоминала ранее.

Стива мы тут упомянули лишь для приличия, чтобы ему не было обидно — семья же.Ему, кстати, уже в этом году, о котором и ведётся повествование, исполнилось целых одиннадцать лет. Стив чуть не повесился от счастья, осознав то, что сам он уже жутко постарел. Да уж, тридцать шесть лет — самое то, чтобы задумываться о доме престарелых, либо о каждодневном созерцании бейсбола по телевизору, в компании банки кока-колы и замшелой пиццы из ближайшей забегаловки.

Ну, по-крайней мере, его мысли в действительности были настолько радикальными.У Генри так ничего и не поменялось — как был оболтусом, с наслаждением прожигающим свою жизнь, так им и остался. Ева выступает солисткой в какой-то новой музыкальной рок-группе, которой прочат великое будущее, что вполне оправданно для ребят. В ближайшее время она с братом не особо контактирует из-за частой занятости, связанной с каждодневными усиленными толчками своего творчества в топ, но Генри, уже придумав для себя очередную ерунду, счёл нужным оправдывать всё это её мерзкой ?звёздной болезнью?.Ну, собственно, воды было налито достаточно, чтобы вкратце ознакомиться с прекрасным настоящим и предполагаемым будущим наших второстепенных героев. Так что, без зазрения совести можем поговорить и о самом главном, к чему мы, наконец, подобрались.

Приехав в Готэм, через несколько дней, по непонятным причинам, спалив свой дом, что предполагалось намеренным шагом, Джей, собрав в охапку жену и дочь, сменил место жительства на более отдаленное от центра города, и более шикарной. В той мере, для которой уже весьма трудно представить что-то, что могло бы быть ещё лучше. Благо, их бюджет позволял и это, и многое другое, о чём большинство может только искушённо мечтать.

Харли, быстро привыкнув к вернувшемуся к ней после стольких лет ритму жизни, уже чувствовала себя вполне хорошо. В промежутках между выездами на различные дела, да и просто прочие безнравственные рейды, девушка успевала каждый день уделять некоторую толику своего времени на игры с дочерью. Джей же, если выдавалась свободная минута между приступами ярости и ломкой, часто рассказывал Тиффани что-то интересное, воспитывал её и понемногу учил некоторому из того, что умеет сам. Но, в общем-то, Харли плавно отказалась от своей роли нежной матери-наседки, вернув то же безумство, коим грешила и ранее. Но благодаря каким-то внутренним тормозам и пониманию, они всё же старались сделать так, чтобы девочка ни о ченм не догадалась. И это успешно получалось, до некоторого времени.

Сменив в паспорте фамилию на Напьер, чтобы проблем с выездками было чуть меньше, арлекина, всё же, предпочла оставить при себе так полюбившийся ей псевдоним, а именно сохранить безумную, неуловимую красотку Харли Квинн, которой она с радостью стала вновь. Да, время беспощадно, конечно, но уж точно не к нашим героям — ни одной новой морщинки не появилось на их белых, почти что фарфоровых лицах, даже с учетном этого огромного промежутка времени. Эликсир, всё же, не подводил безумную парочку.Но в остальном, мир вокруг них продолжал жить и сверкать всё новыми красками, что безусловно сказывалось и на взрослеющей Тиффани. Харли и Джей постарались достаточно, чтобы сформировать у дочери нормальное, достойное самосознание и мировоззрение. Может, эти установки и отличались от взглядов на жизнь остальных людей, но они слепили из неё то, что хотели бы видеть рядом с собой. И, надо сказать, они это практически получили.*** Харли, как и всегда, со свойственным ей неугасаемым энтузиазмом носилась по дому — она думала, что бы ей такого надеть, чтобы выглядеть поприличнее. Вчера был особенный выезд, напоминающий о себе многочисленными ссадинами на лице, руках, да и впрочем, по всему телу. Но на самом деле, это даже не шло в сравнение с тем, какой шанс был у неё схватить пулю той ночью, так что особенно она по этому поводу не страдала. Она бы и дальше занималась всякой ерундой, если бы вовремя не вспомнила о том, что Никки грозилась сегодня позвонить ей по видеосвязи примерно в три часа дня. Это было запланировано в честь того, что те уже три недели не видели друг друга, и Никки срочно нужно было убедиться в том, что Харли всё еще жива, и не умудрилась попасть под горячую руку в самый ненужный момент.

Джокер снова, как это и случалось ранее, психовал в своем кабинете. Но при этом, его не было слышно — это такой маневр ?тихой волны?, каким его обозвала Квинн. Если сейчас зайти к нему, то ты уж точно прочувствуешь на своей шкуре то, что ощущает маленькая мошка, попав в липкую паутину ядовитого тропического паука. Он только и ждал того добровольца, на котором можно будет здорово сорваться, без всяких угрызений совести. Но, к сожалению, со временем все эту фишку разгадали.

За это время он всё же решался, по назойливым советам Харли, ?освежить? коллектив его головорезов, но находя кого-то самого, казалось бы, подходящего, на следующий день уже сильно в нём разочаровывался. Собственно, в первые три случая всё заканчивалось обыкновенной пулей в лоб, а уже последующие пять... этим не ограничивались.

Такого рода жестокость... не посмеет описать здесь и моя рукаТак что остановимся в этой теме на том, что отношения с новичками у него всё не ладились, так что пришлось смириться с самым рациональным выходом из проблемы, и оставить всё как есть, пока. Ну, а Харли тоже прилетело за то, что попусту варнякает всякие глупости ему на ухо.А что касается сегодняшнего дня, его меланхоличное состояние было связано с тем, что его снова не устраивало то, как они поступили вчера. Да, сделали ту же шумиху, как и обычно, с криками, кровью, выстрелами, огнём и полицейскими сиренами, но... что-то не так, что-то всё же неправильно.