Глава двадцатая (1/1)
Глава двадцатая.Быстро пробежав мимо консьержа, при этом что-то крикнув тому, пара стала подниматься в квартиру. Карин до сих пор издавала какие-то звуки, похожие на нервные смешки, и все время оглядывала себя.— И как так? – задала вопрос в пустоту девушка, проводя пальцами по рукавам куртки, растирая грязь по поверхности ещё больше, — а что теперь делать?— Ну, ты сейчас можешь походить в моих вещах, а вот насчет сапог и куртки даже не знаю, — предложил Тоширо, наблюдая за её руками, нервно сжимавшие нечто скомканное и мокрое, бывшее ранее шарфом, — осторожно, а то у тебя шарф грязью весь пропитан.— А? Да, точно, — опомнилась Карин, тут же сжимая кулаки и заводя руки за спину, от греха подальше.— Ты сейчас сразу же иди в душ, а я принесу тебе вещи и положу рядом с дверью ванны. Где мыло, шампунь и полотенце — ты знаешь, — начал раздавать указания Хицугая, иногда перекладывая пакеты из одной руки в другую, — заодно свои вещи в стиральную машинку кинешь, сразу же. Хорошо?— Да, спасибо тебе большое, — улыбнувшись, сказала Куросаки. После чего вдруг добавила, тем самым подведя итог их прогулки, — неплохо в магазин сходили.Что снова вызвало истерический смех молодых людей.Практически загнав Карин в ванную, Тоширо унес продукты на кухню. Решив, что разобрать их можно и попозже, отправился на поиски одежды для девушки. Идя в свою комнату к шкафу, парень перебирал в голове гардероб, решая, что отдать Куросаки.Он остановил свой выбор на длинных светлых шортах и голубой рубашке. Заодно захватив и плотные белые носки, Хицугая направился к ванной. Осторожно приоткрыв дверь, парень быстро положил вещи и направился к брошенным на столе продуктам.
Минут через пятнадцать на кухне появилась Карин. Выглядела она забавно: шорты были для неё большими, поэтому Куросаки постоянно их поправляла, но даже так они скорее походили на укороченные брюки. Рубашка по длине девушку полностью устраивала, если не считать рукавов, которые пришлось закатать раз пять, чтобы они стали по локоть. И даже у носков была высокая голяшка.
Ко всему этому нужно прибавить чуть раскрасневшееся лицо, а также взъерошенные и мокрые волосы. Поэтому казалось, что перед Тоширо стоит не восемнадцатилетняя девушка, а симпатичный подросток лет пятнадцати.— Ты хоть понимаешь, что сейчас похожа на маленького беспризорника, — усмехнувшись, сказал ей Хицугая, а мысленно добавил: ?Такой беззащитный и наивный беспризорник?.— Не смешно, — надулась Куросаки, и, отвернувшись от парня, хотела уже выйти, как её остановил голос Тоширо.— А кто есть хотел готовить? – продолжая улыбаться, проговорил он, — ты же, вроде бы, проголодалась. Так давай. Вперед и с песней.— Ты мне не хочешь помогать, и я не буду ничего делать, — скрестив на груди руки, неожиданно резко сказала Карин.— Ты у меня же не спрашивала, я тебе могу и помочь, не развалюсь, — пожал плечами Тоширо, обходя девушку и подталкивая её обратно к столу. О том, что это обязанность Куросаки на время его репетиторства с ней, он умолчал.
— Правда? – усомнилась та, склонив голову набок и внимательно смотря парню в глаза.— Правда, — устало повторил за ней Хицугая, потирая пальцами переносицу.Ну, не говорить же открыто, что ему стало её жалко. Мало того, что она терпела нудную лекцию, так ещё и в грязевой ванне побывать успела. Здесь некоторых можно даже и на слезу пробить, не то, что на помощь в готовке уговорить.— О, а ты довольно неплохо режешь овощи, — удивленно заметила Карин, успевая жарить рис, помешивать курицу и смотреть за тем, как Тоширо делает салат, — а ну, признавайся, противный: ведь ты умеешь сам готовить?— Не совсем, — на выдохе признался парень, продолжая резать овощи, — я часто помогал бабушке в готовке. И мне всегда доставался салат, почему-то, — задумчиво закончил он.— Это твоя судьба, — смеясь, ответила ему девушка, — подожди, ты так часто видел, как готовит бабушка, и не смог ничему научиться?— Ммм, смог, — вдруг оторвался от резки Тоширо и внимательно посмотрел на нож, а затем будто опомнился и перевел взгляд на Куросаки, — я отлично готовлю ролы и онигири.— Да? А вот у меня с ними плохо, особенно с ролами, — поникла Карин, смотря на улицу через огромное окно, страшно вспомнить, сколько времени она угрохала на то, чтобы его отмыть, — может, научишь?— Надо подумать, — улыбнулся ей Хицугая, протягивая миску с салатом, — может быть, включу в одну из суббот по занятиям культуры, как традиционные японские блюда.— Тоширо, а ты придешь к нам завтра? – вдруг спросила девушка, передавая ему тарелки и столовые приборы с салфетками.— А что будет завтра? – на лице ее репетитора красовались живописные недоумение и попытки вспомнить, что он упустил.
— Завтра — день рождения Ишиды-куна, ты придешь? – помогла ему Карин, — он должен сегодня приехать из Англии. Заодно и его возвращение отметим. Устраивается вечеринка, и Ичи просил передать тебе приглашение.— Точно, как же долго его не было в Японии? Года два? – задумавшись, спросил её Тоширо, вытаскивая из холодильника сок.— Вроде бы, хотя я точно не знаю, — пожала плечами та, накладывая еду. И продолжила настаивать на ответе, — так ты придешь?— Да, — кивнул Хицугая, а потом резко вскинул голову и посмотрел немного умоляющим взглядом, — может, уже сядем, а то так есть хочется?— Хорошо, — смеясь, согласилась Куросаки.Через полчаса Карин встала из-за стола. Она была расслаблена и сыта, а ещё ей хотелось спать. Грязную посуду забрал Тоширо, буквально вырвав её из рук.— Я все сам уберу, с тебя на сегодня достаточно приключений. А то ещё разобьешь что-нибудь. Потом я позвоню твоему брату и попрошу привезти тебе вещи, заодно и заберет тебя, — объяснил ей парень, загружая тарелки в машинку.— Хорошо, — позевывая, согласилась Куросаки и направилась в гостиную.Ещё через десять минут кухня снова была прибрана, и Хицугая потянулся к телефону, с целью позвонить кое-кому рыжему и шумному.— Йо, давно не виделись, Тоширо. Буквально-таки часов тридцать пять не виделись, — раздался веселый голос, который без церемоний перешел на угрожающий тон, — только не говори, что не пойдешь завтра на вечеринку.— Хорошо, не скажу. Тем более, я уже, можно сказать, пообещал твоей сестре, что приду, — устало вздохнул Хицугая, в очередной раз убеждаясь тому, что Ичи и Карин — родственники, — но сейчас речь немного о другом.Через пятнадцать минут, после рассказанной Тоширо истории, когда Ичиго полностью успокоился и больше не ржал, как конь, представляя Карин, искупавшуюся в луже, он все-таки спросил:— И что? Хочешь сказать, что сегодня она опять ночует у тебя? Я не против, разрешаю.— Типун тебе на язык! Просто, я хотел… — но тут же парень прервался, потому что увидел в гостиной картину, которую совсем уж не хотел, а точнее, не ожидал, видеть, — Ичиго, у тебя черный язык.— Не понял, — раздался немного озадаченный голос рыжего.— Сегодня ехать уже бесполезно, — смотря на мирно посапывающую Куросаки, свернувшуюся калачиком на мягком ворсе ковра, оповестил Ичи Хицугая, — она уже уснуть успела, завтра Карин позвонит тебе сама, или я привезу её домой.— Ну, ладно тогда. Спокойной ночи, — тут же быстро протараторили на том конце и поспешно отключились.— Оперативно, — лишь и смог вымолвить Тоширо, после чего он положил трубку на столик, выключил свет и взял с дивана мягкий, теплый плед, — до чего же ты ещё ребенок, — с этими словами парень укрыл покрывалом Куросаки, а сам лег рядом.К этому времени из-за туч показалась Луна, тусклым светом заливая комнату и освещая спящее лицо девушки. В темноте её кожа казалась ещё белее, чем есть на самом деле: такая холодная, будто светящаяся, и казалось, что она очень-очень гладкая, словно мраморная.
Не осознавая, что именно он творит, Тоширо протянул руку и провел пальцами по щеке, чуть ее касаясь. В этот момент он боялся не того, что Карин может проснуться, а того, что она может рассыпаться, растаять, испариться, как-будто сон или сказка. Такое странное ощущение: ты знаешь и понимаешь, что это реальность, что все это происходит наяву, но боишься проснуться и потерять что-то волшебно прекрасное. Странно и глупо.Усмехнувшись своим мыслям, парень аккуратно переложил голову Карин себе на плечо и поудобнее устроился рядом.Кап… кап… кап…Как раздражает.Кап… кап… кап…Да сколько уже можно?!Кап… кап… капЯ люблю ливень, но никак ни этот мелкий, моросящий дождь. Он мне кажется противным и липким, ничего не смывает, только грязи добавляет и заставляет плакать и грустить.Открываю глаза и смотрю по сторонам. Как-то странно. Засыпала в уютной гостиной, в одежде Тоширо, а сейчас нахожусь в какой-то пустыне… хотя нет! Это не пустыня. Я стою посреди… моря? Странно, что еще за белое платье? Где же я?— Карин.Этот голос, мне страшно оборачиваться. Не слышать его уже пять лет – это больно, услышать его сейчас – еще больнее. Боже, а ведь я думала, что уже забыла этот мелодичный, тихий и такой приятный звук.Самое обидное: я знаю, что это сон. Сон и ничего большего. Но мне теперь очень-очень редко снятся сны, точнее сказать, вообще не снятся. Каждую ночь одни черные провалы на несколько, кажется, секунд, а в следующий миг я понимаю, что уже утро.А может, мне это показалось? Точно! Нет, меня никто не звал, нет, нет, нет!— Карин, обернись и посмотри на нас.Черт, не показалось. Стоп! На нас?Оборачиваюсь и вижу свою любимую и дорогую маму, она ни капли не изменилась. И улыбка. Такая… родная, любимая, а главное — нужная.— Мама?— А кто это?Рядом с мамочкой стоял мальчик лет пяти. Очень похожий на неё, только с черными волосами. Вдруг он подбежал ко мне и легонько дернул за руку, тем самым заставляя упасть на колени и сровнять наши лица.— Ты мне нравишься! – улыбаясь, произнес мальчик, а эта улыбка… так же как и мамина, грела душу и дарила надежду, в следующую секунду он меня обнял, — я бы хотел узнать тебя получше, но этого не случится, к сожалению. Но ты не расстраивайся, Карин, мы все равно тебя будем любить. Ведь так?Я не могла ничего сказать, а только посмотрела на маму, которой был адресован последний вопрос. И, повинуясь желанию, тоже обняла мальчика. Сначала он вздрогнул, будто не ожидал от меня ответных действий, а потом расслабился и прижался ближе.— Конечно! Доченька, не вини себя. Живи сегодняшним днем, радуйся всему, что преподносит тебе судьба. А главное – люби. Тогда ты будешь любимой.Она тихо подошла к нам и легко взъерошила мои волосы, как делала это раньше.— Мамочка, я тебя люблю.В эту минуту Карин поняла, что лежит на полу в гостиной Тоширо, и все это действительно был сон.— Мамочка, — чуть слышно прошептала девушка.Но вдруг она поняла, что засыпала в не таких уж и некомфортных условиях. Обернувшись, она поняла, что спит на плече Тоширо, который тихо сопит рядом, легонько приобняв её за талию.— Радоваться сегодняшнему дню и любить? Пожалуй, этого тебе говорить не стоило, мама. Я сама догадалась. Но все равно… спасибо за совет, — чуть слышно прошептала Карин, придвигаясь ближе к Тоширо и утыкаясь носом в его грудь.