Глава восемнадцатая (1/1)
Ну, вот я и закончила главу. Точнее исправила. Не ругайте меня за задержку, пожалуйста!
Такой длинной и нудной задачи Карин ещё не то, что не решала – в глаза не видела. После получаса мучений она подала глас помощи с призрачной надеждой на спасение. Помощь, в принципе, пришла, вот только долго ругалась и размахивала небольшой книгой перед самым носом девушки.— Что тебе тут непонятно? Нет, честно! Как можно заблудиться в трех соснах, — практически в прямом смысле кипел парень. Не хватало только дыма из ушей и характерного свиста.— Ну, мне понятно, просто я не знаю, — задумываясь и закатывая глаза, ответила Куросаки, стараясь как можно больше походить на бедную и наивную овечку.— Как так? Понятно, но не знаю? Я это даже ни с чем сравнить не могу, — снова взорвался только что успокоившийся Тоширо, — ладно, давай так: ты решаешь и при этом проговариваешь все свои действия. Сойдет?— Ага, — радостно кивнула головой нерадивая ученица, да так, что позвонки хрустнули, — значит, чтобы найти удельную энергию связи, нужно энергию связи разделить на массовое число. А чтобы найти энергию связи нужно умножить дефект массы на скорость света в квадрате, правильно?— Да, но зачем тебе я был нужен? – Хицугая удивленно пожал плечами.— Просто, я сбиваюсь после нахождения дефекта массы, — морща лоб и рассматривая свои предыдущие записи, ответила Карин, — почему-то мой ответ не сходится, и я не понимаю где ошибка.— А какой у тебя получается пример, когда ты ищешь энергию связи? – задумчиво потер подбородок Тоширо, уставившись в одну точку.— Так, приме~р, — протянула гласные девушка, ища нужную строчку, — а вот: 0, 18698 а.е.м. умножить на…— Подожди, — остановил её репетитор, после чего немного устало и на выдохе сказал, — дать бы тебе в лоб, чтобы запоминала материал лучше. Чтобы умножить, сначала нужно дефект массы перевести из а.е.м. в килограммы.— Точно! – не сдержав эмоционального порыва, Карин стукнула себя по лбу, — совсем забыла. Тогда сейчас я попробую перерешать все и скажу ответ, надеюсь, он будет правильный.— Я тоже, — хмыкнул Тоширо, возвращаясь к своей книге.Через несколько минут девушка вскинула голову и довольно произнесла:— Удельная энергия связи равна 2, 79444 умножить на десять в минус одиннадцатой степени и разделить на двадцать три! – сверкая, как новый чайный сервиз, оповестила она.— Правильно, молодец, — похвалил её парень, снова откладывая книгу в сторону, — на сегодня можешь быть свободна, к тому же, поздно уже. Я тебя отвезу домой.— Спасибо! – пропела девушка, попутно собирая свои вещи, тут её взгляд упал на книгу в синем переплете, которая не так давно была в руках Хицугаи, — а что ты читаешь?— Александра Блока – это русский поэт. Когда я был два года назад в Москве на научной конференции, то встретился со старым знакомым, он раньше был моим соседом. Потом поступил в Токийский университет на филологический факультет и уехал, — начал объяснять из другой комнаты парень, — он увлекается русскими поэтами Серебряного века, вот и мне понравилось тоже. Точнее, только Блок и понравился.Осмотрев простой переплет, Карин наугад открыла страницу и прочитала первые четыре строчки какого-то стихотворения:
О, я хочу безумно жить:Все сущее – увековечить,Безличное – вочеловечить,Несбывшееся – воплотить!
— Неплохо, дашь почитать? – спросила Куросаки, спиной ощущая присутствие Тоширо.— Ну, если тебе понравилось, бери, я не против, — пожал плечами тот, потом вдруг о чем-то вспомнив, обратился к девушке, — ты помнишь, что завтра у нас тоже занятия?— Да, когда мне приходить? – тут же оторвалась от книги Карин и внимательно поглядела на своего репетитора.— В четыре тебя устроит? – припоминая свои завтрашние дела, медленно проговорил парень.— Да, — последовал короткий ответ, и она сразу же уткнулась в книгу.
Вообще-то, у Карин была ещё одна причина заниматься икебаной. Её мать увлекалась этим искусством, и девушка на всю жизнь запомнила, какие шедевры создавала мама.К тому же, несколько лет назад она нашла снимки маминых букетов и письмо с выставки, на которую ездила Масаки. Описать ту истерику, которая произошла с девушкой, невозможно. Карин была тогда безумно рада, что у отца срочный вызов, что брата задерживают в университете, что сестра у подруги пьет чай. А Куросаки тогда сидела и плакала, зажимая рот рукой, будто боясь, что её услышат, узнают её слабость. Такую горькую, с привкусом отчаянья и боли, но все же слабость. На строчки со знакомым почерком падали горячи капли, то ли стараясь сжечь пламенем слез, то ли смыть их. Но это означало бы забыть такой родной и любимый почерк. Вот здесь мама писала всегда лишнюю завитушку, а здесь делала линию чуть длиннее. Письмо ещё даже сохранило запах, запах весеннего ветра и цветущей сакуры. Словно напоминая о вечно цветущей и живой матери, вечно любимой и дарящей любовь, словно ангел. Добрый и мягкосердечный, и такой же красивый и неземной. Эти воспоминания и образы только отдавали ещё больше тепла и ещё больше слез, усиливая и без того глухую и безнадежную тоску девушки.Только через час Карин смогла успокоиться и кое-как привести себя в порядок. А снимки и мамино послание до сих пор лежат в дальнем ящике стола, теперь вызывая лишь улыбку и радость.Сейчас же Карин хочет повторить несколько изделий матери, которые больше всего ей нравились, поэтому-то она и попросила научить её искусству икебаны.
Придя к четырем в квартиру Тоширо, девушка чуть не упала на пороге гостиной. Все небольшие столики и полки, которые были свободны, занимали вазы разных форм, плетеные корзины, даже один ковшик был. А в них самые разнообразные цветочные композиции.— Вау, — только и смогла сказать Карин, зачарованно рассматривая комнату, — и откуда здесь все это?— Сегодня днем забрал от отца все свои труды, — раздался знакомый, чуть хрипящий голос за спиной, — правда, некоторые пришлось переделывать, ведь уже несколько лет прошло после их создания, а некоторые совсем недавно появились.Обернувшись, Куросаки в прямом смысле уткнулась носом в грудь подошедшему Тоширо. Подняв на него взгляд, она с удивлением отметила, что ее репетитор оглядывает все свои цветочные шедевры и как будто что-то вспоминает.— У тебя вид такой, — Карин замолчала, стараясь правильно подобрать слово, — ностальгирующий, что ли?— Просто все икебаны, которые я создавал, были посвящены либо людям, либо какому-то случаю, — через пару секунд молчания ответил Хицугая, проходя в комнату к одному из букетов, — например, этот я посвятил бабушке.Карин подошла за ним следом и внимательно оглядела творение.— Это же мимоза? – тихо спросила девушка, удивляясь, как тонко и нежно смотрится немного громоздкое ?чудо?.— Да, символ любви и заботы. Я сделал его, когда она болела, одна из первых моих работ, — улыбаясь в пространство, будто возвращаясь в прошлое, ответил парень, но тут же усмехнулся, стирая минуту своей, такой редкой открытости, — помню, дядя тогда пришел в щенячий восторг от того, что у меня получилась икебана по всем правилам. Даже смешно.— А раньше не получалось ?по всем правилам?? – озадачено спросила Карин, продолжая рассматривать разные цветочные композиции, находящиеся в комнате.— Нет, я путал иногда с размерами, — неохотно признался парень.— Странный какой-то букет, — вдруг произнесла Куросаки, подойдя к столику у окна, — вроде весь такой осенний, а цветок – подснежник. С чем это связано?— С одной встречей, давно это было. Эту композицию я переделывал несколько раз, — неохотно ответил Тоширо, что не могло укрыться от острого слуха девушки.— Первая любовь, что ли? – делано равнодушно спросила Карин, а в груди что-то защемило в ожидании ответа. Чувства, которых она боялась больше всего, после того, как умерла мама, похоже, уже дали свои ростки в сердце девушки. Что не удивляло.— Да, я бы так не сказал, просто тогда странно как-то встретились и вообще непонятно, — пробурчал в ответ Тоширо, отводя глаза и беря одну из работ в руки.Ну, не будет же он говорить, что это он посветил ей? После их встречи в парке пять лет назад, он часто возвращался к тому моменту, когда она говорила, что смеётся сквозь слезы. Почему-то парень неосознанно хотел воплотить её улыбку в чем-то красивом и чистом. Поэтому Тоширо и решил создать такую икебану, совершено непонятную и неподходящую для сезона. В этих воспоминаниях было тепло и симпатия, проявившаяся в первую встречу с этой чертовски нелогичной и симпатичной девушкой.Смотря в этот момент на него, Карин удивилась, как в таком безразличии можно проявиться столько эмоций? Сначала ничего не выражающее лицо сменилось на задумчивое, потом чуть нахмуренные брови приподнялись, а в глазах отчуждение приняло оттенок тепла. В девушке тогда все перевернулось, будто она…?Я что, ревную его к воспоминаниям? Но с чего бы это? Нет, он, конечно же, красивый и, вроде бы, мне нравится, однако, я не думала, что являюсь собственницей… А это действительно больно, когда что-то, пусть даже это простая симпатия, безответно. Или же это что-то большее? Нет, нет, нет. Я не хотела и не хочу влюбляться, но ведь… мы любим не по желанию! Я запуталась! Черт возьми, он просто мой репетитор!?, — от мыслей у Карин закружилась голова, и ей вдруг захотелось сделать какой-то безрассудный поступок, чтобы почувствовать себя живой, а не растворившейся в собственной паутине домыслов. Взгляд девушки блуждал по комнате, но все равно каждый раз возвращался к Тоширо, который держал в руках рождественскую композицию, в котором все внимание концентрировалось на омеле. И вдруг в больное сознание Куросаки пришла не совсем светлая мысль.А Хицугая стоял, как ни в чем не бывало, и продолжал вспоминать их первую встречу в парке, но тут его размышления прервала Карин, причем, неясным таким способом. Поцелуй хоть и коснулся губ, но был легким, тонким, чуть ощутимым, без намека на страсть и похоть. Просто нежное, словно успокаивающее прикосновение.— Т-т-ты чего? – только и смог сказать Хицугая, стараясь не смущаться и сейчас же скрыться под своей обычной маской равнодушия.— Я подумала, что ты намекал, — лукаво улыбнулась девушка, кивком головы указывая на вазу в руках Тоширо. Только сейчас до нее дошло, что же она натворила, и за своей наглостью Карин попыталась скрыть нарастающее напряжение.— Что? – не понял Хицугая, но, опустив взгляд, ему объяснения больше не понадобились, — я не это имел в виду! – заорал он, как потерпевший, ставя икебану на стол и отворачиваясь.— Ладно-ладно, я поняла! – продолжая хитро улыбаться, принялась успокаивать его девушка, мысленно же она старалась успокоить себя, что было на порядок сложнее.Она сама удивилась своей смелости и очень сильно боялась, что за такое он её оттолкнет, выгонит из квартиры или закричит. А ведь как ей хотелось углубить поцелуй, но Куросаки решила не испытывать судьбу, поэтому прервалась, при этом храня тепло его губ и их первого (осознанного) поцелуя, словно главное сокровище всей своей жизни.Тоширо же хотелось закричать. Бесспорно, было очень приятно и хотелось ещё, но он старался взять себя в руки. Тем более что его немного задели слова Карин: они прозвучали так, будто для неё это ничего не значило, хотя…?Блин! Мне её никогда не понять. Все-таки она ужасно нелогична и непоследовательна, и…и…и вообще! Даже больше всех остальных девушек?, — мысленно простонал парень.— Может, начнем занятие? – уже спокойным голосом спросил её Хицугая, стараясь не отвлекаться на произошедшее, что, конечно же, получалось плохо.— Да, — лаконично ответила та, приготовившись слушать лекцию.Примечание:Подснежники: на языке цветов надежда, нежность, ?Ты не такая, как все?.Омела: на языке цветов ?Поцелуй меня?, привязанность, преодоление трудностей, священное растение Индии, волшебный цветок друидов.