Запись 1. Пробуждение (1/1)
Вначале был холод.Только холод.Мир исчез, превратился в стылое ничто без времени, координат, ощущений. В затяжное падение сквозь незримые зеркальные щиты, осознаваемые скорее интуитивно, чем чувственно.Я ощущал себя Алисой, летящей вниз по кроличьей норе, и подобно Алисе, не испытывал ни удивления, ни страха – что, в общем-то, для меня нетипично – я просто принимал происходящее как данность и ожидал окончания этого странного падения-полёта. Возможно там, внизу, будет теплее…И вдруг всё замерло. Я… завис в пустоте? Или это конец, сейчас я просто перестану быть (давнооо поррааа!), умру??!! Или я… Стоп, ведь я уже умер!!!Одновременно с этой мыслью на меня накатило вдруг осознание своего тела, жизнь вскипела во мне ключом, и с диким воплем я распахнул глаза, да так, что сам испугался – не выпадут ли? – и уставился в белое-белое зимнее небо. Дрожь сотрясала всё моё бедное тельце, а холод… холод объяснялся отвратительно просто – я лежал в огромном сугробе, наполовину присыпанный снегом. И лежал, похоже, уже очень давно – даже успел закоченеть почти до полной потери чувствительности. Мысленно матерясь, я попробовал выбраться из снежной колыбельки, и тут коварная судьба снова преподнесла мне гаденький подарочек в виде утраты контроля над телом – я даже пальцами не мог пошевелить! Голодный, холодный, обречённый издохнуть в снегах и лежать до весны мёрзлым трупиком! Как же я раньше не замечал столь очевидного сходства слов сугроб и гроб? Явно этимология общая… АААа!!! Тут впору выть от жалости к себе, а не в лингвистику ударяться! О бедный я!Что делать? Не успел я обрадоваться тому, как счастливо избежал гибели от Макиной злостной ручонки, как тут же оказался в вообще кошмарной ситуации. Всегда хотел, чтобы смерть моя была быстрой, а тут такое… да что я несу, я вообще смерти не хотел! За кармические грехи расплачиваюсь, что ли? Предки, сволочи! Сдохну – найду и урою вас нахрен!
Что делать? Я скосил глаза, авось узрю где-нибудь путь к спасению, однако узрел лишь снег и голые корявенькие деревья метрах в десяти слева. Справа продолжался сугроб, полностью закрывая обзор. Плохо. Совсем плохо. Осознание собственного бессилия привалило меня стопудовою глыбою, и я… сдался.Так я и лежал, не знаю, как долго, предаваясь унынию и скорби о себе любимом, мысленно слагая для себя же эпитафию, и кажется, даже прослезился, так трогательно получалось. Лёгкий морозный ветерок кружил позёмку надо мною, и вскоре снег укрыл меня тонким, схватывающимся на коже ледяной коркой, одеялом. Странно, как долго я держусь… наверно, это тоже часть силы Кишина. Эх, почему я так беспомощен? А может, я неуничтожим? Проваляюсь тут до оттепели, высплюсь, решу, что делать дальше… может, даже пересмотрю взгляды на жизнь… Бред! И левитировать не могу… вообще свою душу не чувствую. Странно это… И есть охота. И так далее, в том же русле, неторопливо тёк мутный поток моего сознания, пока его не нарушил громкий треск ломающихся веток, дебильный мужской гогот с явно похотливыми нотками и истошный бабий визг. «Насилуют кого-то», - отстранённо подумал я. Так как ни узнать что-то более конкретное, ни, тем более, поучаствовать я не мог всилу очевидных обстоятельств, пришлось пытаться абстрагироваться и медитировать. Но не тут-то было! Шум и возня всё приближались, правда, я не мог из-за снега определить точно, с какой стороны, но вскоре все мои сомнения по поводу направления и дистанции были развеяны мощным ботинком, наступившим мне прямо на физиономию и втоптавшим её ещё глубже в сугроб. Голова моя внезапно провалилась в неожиданно податливый снег, затылок больно стукнулся об сокрытый под снежной периной камень, мужик утратил опору и, с трёхэтажными матами, перелетел через меня, вспахавши своей харей нетронутый пушистый снежок на поляне (это точно поляна, баб на опушке не пользуют, а в чащу тащат).
Однако я благодарен этому неизвестному мужику, правда. От удара что-то в моём черепе противно тренькнуло, хрустнула шея и по коже пробежали мурашки, а в следующий миг я уже восстал из сугроба, точнее – выскочил, как чёртик из табакерки, истошно вопя что-то вроде: -- Побойтесь бога, сучьи дети!!!Честно, не знаю, что меня подвигло на действие сие, но эффект... Трое мужиков и баба (хотя, какая баба – девчонка отсилы лет восемнадцати) уставились на меня с тупой оторопью, но немая сцена длилась не дольше пары мгновений. Ведь очень это экспрессивно – внезапное явление из-под снегов тощего орущего мужика в… Ага, «в», как бы ни так. Только сейчас до меня дошло, что я был гол как сокол, только вот из-за этой ужасной холдрыги ухитрился как-то сей факт не заметить… А на меня уже мчался здоровенный детинушка с увесистой дубинушкой-корягушкой в рученьках.Вот герой, а? Ну ладно, если что – я не виноват… ловко увернувшись – не сложнее, чем выскочить из-под колёс несущегосятебя на полной скорости грузовика, я схватил одной рукой нападавшего за горло, резко сдавил, дёрнул и выдрал ему глотку к чертям собачьим. Кровь хлынула на темно-синий пуховик, заставив меня сразу же отбросить все виды на сей предмет одежды. Аккуратнее надо было, эх…
Тааак, что там у нас дальше?А дальше было скучно. Споткнувшийся об меня урод продолжал мирно валятся на брюхе, похоже, не решаясь подавать признаки жизни, его товарищ застыл с отвисшей челюстью, на автомате продолжая выкручивать руки их несостоявшейся жертве. Жертва же даже не пыталась сопротивляться – кулем повисла в руках мужика, не осознавая, что скоро ей вывихнут всесуставы. Кажется, она шептала что-то о кровавых щупальцах и опарышах…
Как же я люблю вас, детки со слабой психикой!Не обращая внимания на эту пару идиотов, я прошествовал к затаившему дыхание и отчаянно пытающемуся слиться с местностью третьему, – снег даже не примялся под моими ногами, – склонился над ним и быстро свернул его бычью шею. Затем я, обернувшись через плечо, одарил парочку живых одной из самых обаятельных своих улыбок и начал быстро стягивать с трупа одежду. Окоченевшие пальцы плохо слушались, – короткий бой не сумел разгорячить и разогнать по жилам всю мою кровь, – поэтому я провозился несколько минут, особенно мучаясь, расшнуровывая и зашнуровывая уже на себе его чёртовы ботинки. Велики, сволочи… ну да и ладно, дареному коню в зубы не смотрят. Зато одежда всё ещё хранила тепло своего прежнего владельца, и я даже поёжился от накатившей волны уюта и странного умиротворения. Крассотаааа…Хотя стоп! Души! Где души мертвецов? Есть так охота… Почему же я не вижу их души?! Я беспомощно огляделся, и люди почувствовали мою растерянность, напряглись. Ещё кинутся чего доброго! Я предостерегающе погрозил им пальцем и снова улыбнулся. Дипломатия, и ещё раз дипломатия… Сейчас поговорю с ними, всё выясню…-- Где?! Ваши!! Души, чёрт побери??!!! – орал я примерно минуту спустя, а жалкие тварюжки лишь непонимающе хлопали своими тупыми коровьими глазами. – Я жрать хочу, понимаете?!!И тут последний живой амбальчик засунул руку в кармани извлёк оттуда нечто вроде сильно помятого трёхсотлетнего даже с виду шоколадного батончика.-- «Сникерс»… - неуверенно промямлил он. – Будете?