Я скучаю (1/1)
Солнце стремительно скатывалось за горизонт, оставляя на небе кровавые пятна. Ветер ласкал чуть пожелтевшие деревья, окружающие крошечный храм. Едва слышно приоткрылась тяжелая дверь.- Ты сегодня поздно – послышался голос отца Виктора. Он гасил свечи, даже не повернувшись к входу.- Извините – на пороге, опустив глаза в пол, стоял Мэт. Голос его звучал виновато и неуверенно.- Что случилось? – священник аккуратно складывал тонкие свечи в картонную коробочку. Выглядел он совершенно невозмутимо. Лицо не выражало ни одной эмоции.- Я… ну просто после вчерашнего разговора я чувствую себя не очень комфортно рядом с вами. Ну то есть… дело, конечно, не в вас, а в том, что я вам рассказал. Мнедаже в глаза вам посмотреть стыдно.-выпалил мальчик, всё так же внимательно изучая незатейливые узоры на каменном полу. Святой отец, наконец, повернулся к Мэтью:- Глупо – мужчина немного улыбнулся уголками губ – не нужно жалеть о сказанном, всё равно уже ничего не изменить. Да и к тому же, разве, похоже, что я злюсь? Или может, мне неприятно с тобой говорить? - Нет, просто…- Не нужно накручивать себе то, чего на самом деле нет. Лучше пойдем, пройдемся. Надеюсь, ты сегодня молился?Мэтью, наконец, поднял глаза с пола и украдкой взглянул на Виктора. Мужчина выглядел довольным, всё с теми же добрыми глазами и сдержанной улыбкой. С души словно камень свалился. Непроизвольно губы парня тоже растянулись в улыбке.
- Конечно – спокойно сказал Мэт.Смеркалось, всё так же повивал теплый ветерок. Прекрасный вечер для прогулки. * * *Снова начала припекать жара. Август совсем не проявлял себя. Скорее, снова вернулся июль. Только вот на деревьях, с каждым днем, появлялось всё больше сухих листьев. Солнце окончательно спекло их, превратив в золотой и багровый пепел, висящий на тонких прутьях. Храм сейчас выглядел как-то пустынно. Все те же серые стены, всё тот же таинственный полумрак, озаренный слабым светом свечей и лампад, но чего-то явно не хватало. Отец Виктор сидел на плетеном кресле возле стены. В руках его был толстый том какой-то очень старой книги. Печатный текст ему освещал крошечный торшер, стоящий на столе слева. От каменной стены веяло холодом. Почему-то сегодня казалось, что она холоднее, чем обычно. Эхом отражался шелест страниц. Кажется, он уже начинал читать это произведение. Почему не закончил, ведь привычки останавливаться на полпути у Виктора не было? Ах да, в храм явился этот мальчик – Мэтью. И на протяжении месяца, почти каждый день он проводил время с ним, обучая мальчика молитвам, которые знал сам. Иногда здесь звучала фортепианная музыка в их исполнение. Отпущение Мэту его грехов превратилось во что-то постоянное, такое привычное. Но вот уже около недели в крошечной церкви не звучит музыка, не слышно ни разговоров, ни шепота. Парень давненько здесь не появлялся. К хорошему слишком быстро привыкаешь. Вот и отец Виктор уже привык к ежедневным визитам, и теперь его разрывало на части это жуткое чувство одиночества. Раньше работа в храме казалась интересной, в неё была вложена душа, сейчас здесь было пусто и бессмысленно. Он даже ощущал себя виноватым за то, что потерял к церквушке интерес. Но, всё же, изначально было понятно, что Мэт здесь на долго не останется. Что ему нужна была лишь временная поддержка, что бы встать на правильную дорожку, и никто из его окружения не мог ему этого дать. Вот тут то и появился святой отец. Близкий к парню по возрасту, он стал для него примером. Ничего, пройдет пара дней, закончится этот толстенный том книги и снова продолжится дело прадеда, в которое вложится вся душа Виктора. А пока нужно подождать. Перебрать в голове тысячи мыслей и снова настроиться на волну одинокого странствия. Перед глазами мелькают буквы, нет, сейчас это читать просто не возможно. Книга снова захлопнулась на середине. Святой отец размеренными шагами прошел рядом со скамейками, длинными пальцами задевая их бархатную обивку.Черная сутана волочилась по каменному полу, тихонько постукивали крошечные каблучки на лаковых туфлях. Виктор подошел к фортепиано, бережно приоткрыл крышку инструмента. Клавиши выглядели идеально. Чёрные, белые, они поблескивали, отражая золотой свет свечей. Мужчина присел на пуфик, тонкие пальцы бережно начали играть мелодию. Это был Равель - ?Павана для мертвой принцессы?, она же ?Павана на смерть Инфанты?. Её ноты было колоссально сложно найти, но отцу Виктору когда-то посчастливилось увидеть одно из старых изданий, привезенных прямиком из франции. Эту музыку Равель написал на последнем курсе Консы, будучи в том же возрасте, что и сам священник. Многие думают, что композитор посвятил произведение умершей в раннем возрасте дочери короля Испании -Филиппа IV, которую, как раз, звали Инфантой. Но на самом деле, музыка не была написана для какой-то конкретной принцессы. В ней таится тоска, боль, в красках описан похоронный обряд. В чем-то даже можно увидеть осень. Крещендо от пиано до форте, и снова унылые триоли в пианиссимо. Уныние и лишь одна фраза крутится в голове – ?я скучаю?.