Крепость Теринфаль (2/2)

Уже предвкушая каково будет по воле Создателя реформировать андрастианство во славу эльфийских богов, Зависть углубился в разум Маханона.*** "Куда я попал?" — было первой его мыслью.

Планируемых катакомб, полных жутких мороков и зловещих стонов, не было и в помине. Перед оторопевшим демоном простирался живописный пляж. Волны с ласковым шорохом набегали на песчаный берег, оставляя после себя нереальных размеров ракушки и россыпи янтаря. В нагретом воздухе слышались птичьи трели, куда-то с деловым видом пробежала парочка крабов.

Чуть поодаль, под сенью неопределенного вида деревьев стоял ярко раскрашенный аравель, запряженный тройкой изящных золотых галл. На козлах, призывно махая рукой, восседал Маханон. Заинтересованный, Зависть невольно подошел ближе. — А вот и ты, любимая! — сияя, словно алмаз на солнце, поприветствовал его Маханон.

— Кто-кто? — удивленно переспросил Зависть мелодичным голосом с ярко выраженным орлейским акцентом. — Любимая! — с готовностью повторил Маханон. Зависть оглядел себя.

М-да. Кажется эту женщину звали Кассандра. Она была Правой Рукой почившей Верховной Жрицы и если и смотрела в сторону Маханона, то лишь из вежливости. Помятуя о зацикленности эльфа на собственной расе, было странно осознавать, что человек мог пробудить в нем страсть, способную пересилить наваждение могущественного демона.

Тем временем, воспользовавшись ступором Зависти, Маханон соскочил с козел и, подойдя вплотную, обнял его за талию. — Ты готова, любимая? — К чему? — без особого энтузиазма уточнил Зависть. Маханон подался вперед и жарко прошептал: — К казням неверных, конечно же! — Так, с меня хватит.

Отпихнув романтичного маньяка, Зависть поспешно покинул его разум и облегченно перевел дух. Изображать эту пылкую натуру не хотелось даже больше чем Тревелиана. Что ж, оставалась еще гномка.

*** Собственное подсознание Малику Кадаш не впечатлило. Скорее огорчило — декором и дизайном в нем заведовала какая-то бестолочь. За собой гномка не замечала привычки развешивать тарелки с фруктами — дорогущими ананасами из самого Ривейна, от тридцати до пятидесяти серебряников за штуку — по стенам, поэтому к Зависти, очевидно ответственному за этот беспредел, она тотчас прониклась глубокой неприязнью.

Разыгрываемые перед ней сценки страданий Тедаса под пятой Инквизиции поначалу вызвали некоторый интерес — наблюдать "себя" в роли злодейки из "Сказок на ночь для хороших детей", сестры Мэриголд было любопытно, но быстро приелось. Тем более что Зависть почему-то решил, что став во главе самой могущественной организации Тедаса Малика начнет одеваться как куртизанка из лучшего борделя Антивы в честь празднования Сатинальи. На пухленькой и коренастой гномке все эти кружева, ремни, корсеты и металлические бюстгальтеры из весельного рассветника выглядели по меньшей мере забавно.

— Ты б еще перья нацепил, модник, — недовольно буркнула Малика и застонала, увидев как ее двойник, казнящий очередную пачку невинных, действительно отрастил павлиний воротник.

— Он не понимает сарказма, — печально заметил Коул, присев на парящий в метре над землей деревянный столик — качественная подделка под эльфийских мастеров времен Долов, неискушенному можно продать не меньше чем за полсотни золотых. — Я тоже не понимаю, но мне о нем рассказывали, — добавил он еще печальней. — Не издевайся над ним, он и так в отчаянье, хочет стать живым через тебя, но не может скопировать. Не понимает. — Мне начинает казаться, что ты ему сочувствуешь. — Еще нет. Малика хмыкнула. Время все тянулось, костюмы двойника стараниями гномки становились все абсурдней. В "Инквизиции" начали строить планы по искоренению котят и щенков — Зависть уже просто не знал чем пронять свою противницу. — Повторяешься, — уныло вздохнула Малика, краем глаза следя за "матерью Жизель" перерезающей горло "Кассандре". — Неправда! В прошлый раз это были другие люди!

— А разница? — Малика присела возле трупа и с интересом пощупала сапоги — драконья перепонка, укрепленные подошвы, изящное теснение, зачарованы. По возвращению в Скайхолд надо будет расспросить Кассандру про ее коблера. — Я может тебе тайну открою, но все эти люди для меня мало что... Она замолчала, с ужасом и болью таращась за спину "Жизель". — Предки... — слабо простонала она. Зависть недоуменно обернулся, пытаясь понять, что могло так напугать до того абсолютно безмятежную гномку. Он оглядел каменную стену, картину в золоченой раме, перевел взгляд на потолок, проросший частоколом из серебряных ложечек и снова посмотрел на Малику. Та все еще безмолвно таращилась на стену, но теперь во взгляде ее был гнев. — Что-то не так, Вестница? — наигранно небрежно спросил демон, в глубине душе ликуя, что кажется нашел, за что зацепиться. — Ты... ты монстр! — завопила Малика и кинулась на него с кулаками. Зависть подобрал подол церковной робы и отпрянул от разъяренной гномки, но та продолжала наступать, обвиняюще тыча в него пальцем. — Ты! Как ты мог! Изверг! Вспомнив, что вообще-то он тут всем управляет, Зависть переместился на потолок, куда бы Малика точно не допрыгнула, и уже оттуда продолжил наблюдать за ее беснованием.

— Ты неправильно повесил картину. Зависть посмотрел на материализовавшегося возле него Коула.

— Но она же абсолютно черная. — Именно! — донесся с низу горестный вопль. — Это же бесценный шедевр Касмиро Малевеччи! Черный Квадрат! Величайшая аллегория Четвертого Мора! — А как ты поняла, что она висит неправильно?

— Вот! — Малика ткнула пальцем в угол картины. — Отпечаток пальца мастера! Он должен быть внизу слева! И рама! Золоченая? Серьезно! Куда дел оригинальную, чудовище?!

Зависть снова посмотрел на Коула, но тот неопределенно пожал плечами и испарился. — Рама тоже важна? — сам не зная почему спросил демон. — Конечно! Она была вытесана из доски, найденной в разоренной Антиве после нападения порождений тьмы в 5:12 Возвышенного! Это же олицетворение орды, Архидемона, взявшей в тиски Тедас! Как можно этого не понимать?! Без рамы это же просто... мазня!

— Да и с рамой тоже. — Чтооооо?! Зависть стряхнуло с потолка прямо в объятия бушующей Кадаш. Гномка вцепилась в свою добычу и затрясла как грушу. — Бездуховное ты быдло! Да как кто-то вроде тебя мог подумать, что сможет меня заменить! Да ты же опозоришь меня перед всем миром спутав Ранний Неромениан с хасиндскими припасами на зиму! А ну пошел вон из моей головы! Все вокруг заволокло ослепительным сиянием. Последним, что услышал Зависть прежде чем оказаться перед изумленными храмовниками, был голос Коула: — Знаешь, а ведь еще не поздно вернуться в Тень.