Крепость Теринфаль (1/2)
Сказать, что Зависть был озадачен, значило покривить против истины.
Он знал, что планам Корифея в Храме Священного Праха помешал какой-то смертный, которого все вокруг звали Вестником Андрасте. Смертный был отмечен Якорем, способным латать Завесу, и активно лез в дела сторонников нового мирового порядка, чем изрядно их нервировал. Никто не сомневался, что рано или поздно неугомонный Вестник доберется и до Теринфаля.
На этот случай значительная часть зараженных красным лириумом храмовников была отведена в тайные лагеря, а Зависти был дан приказ как следует изучить противника, тихо устранить, а после занять его место, обеспечив Корифея возможностью спокойно претворять в жизнь свой сумасшедший план по достижению Черного города.
Надо сказать, к этой его затее Зависть был совершенно равнодушен. Однако возможность безнаказанно побывать в шкурах самых значимых — а потому самых интересных — обитателей Тедаса с лихвой компенсировала необходимость подчиняться приказам пусть и бывшего, но все же смертного.
Носимая на данный момент личина Лорда-Искателя Зависти уже наскучила, а потому неизбежное явление Вестника вызывало в нем азартное нетерпение. Тем более что по слухам личность эта была одиозная: Вестник успевал везде и сразу и, казалось, ни одна проблема не решалась без его активного участия. Пообвыкшийся в недремлющем мире Зависть порой с изумлением изучал карты и пытался прикинуть, с какой же скоростью должен перемещаться этот смертный, если проверенные источники докладывали, что во вторник Вестник собирал эльфийский корень во Внутренних землях, а в четверг его замечали в Западном пределе за попытками приманить высшего дракона на яблочко и дохлого иглоспина.
Иными словами, Зависть ждал Вестника с распростертыми объятиями. Но вот чего он совсем не ожидал, так это того, что в ворота крепости их въедет сразу трое.*** Их действительного было трое: мечтательного вида человек, первым же делом поинтересовавшийся, где в крепости кабак, мрачный эльф, смотревший на окружающих взглядом палача, прикидывающего длину веревки, и гномка, попытавшаяся незаметно стянуть знамена, которые, как того требовала традиция, предполагалось поднимать гостям Теринфаля.
Три Вестника Андрасте. Три ярко сияющих якоря.
В отчетах ничего подобного не упоминалось. Да, сведения о Вестнике разнились — кто-то говорил, что это благородный рыцарь из знати Вольной Марки, кто-то — что наемница-кунари, но все сходились на том, что Вестник был всего один. Хотя... Зависть позвал Денема и велел как можно быстрее выложить все, что он слышал о так называемых "Новых Последователях". Это был мало популярный, но упорно ходящий в народе слух, что вслед за Вестником божественные метки послабее получили еще несколько Избранных. Кто-то считал, что они должны стать сподвижниками истинного Вестника в деле спасения мира, кто то же был уверен, что "должен остаться только один" и даже предлагал делать ставки.
Зависть крепко задумался. Легкий на первый взгляд план по подмене набирающего популярность всенародного идола разом стал куда сложнее. Придется выбрать самого многообещающего кандидата, а после еще и устранять всех оставшихся Последователей, если таковые имеются.
Велев Денаму потянуть время, Зависть потер руки и с усмешкой глянул в окно.
Ну что ж, отбор начался.*** Человека Зависть забраковал первым. Многообещающий образ рыцаря в сияющих доспехах разбился вдребезги, стоило лишь мельком заглянуть в его разум.
Скука, скука годами заливаемая алкоголем. Веселый и легкий нрав, подавляемый властными родителями. Разочарование в семье, в себе, во всем мире. Угасшая и вновь затлевшая привязанность к сестре.
Со всем этим можно было работать.
Тем, что оттолкнуло Зависть, было воображение.
Максвелл Тревелиан обладал буйной, порой даже нездоровой фантазией. К любой проблеме он подходил творчески, умудряясь развивать кипучую и зачастую бесполезную и опасную для себя и окружающих деятельность по самым пустяковым вопросам. Его стараниями солдаты Инквизиции были вынуждены переселять агрессивных варгестов из Западного предела на новые места, вместо того, чтобы перебить их или отогнать прочь. Он же отказывался оставлять окулярумы на местах и собирал их для последующего возведения мавзолея в честь загубленных усмиренных. Хранил он их, к слову, под своей койкой. Но наиболее бурно воображение Максвелла работало в двух случаях: изобретении и последующем употреблении алкогольных коктейлей и в уходе от наказания.
Изображать этого человека было утомительно и бессмысленно, он явно не был лидером.
Зависть переключил внимание на эльфа. Лучший охотник клана, вынужденный жить в тени младшей сестры, Первой Хранительницы. Амбициозный, озлобленный, истово верящий в превосходство долийцев — себя в особенности — над всем остальными. Охочий до поклонения. О, да. Определенно, Маханон Лавеллан был идеален. К тому же, Вестник Андрасте-эльф это так иронично.