Sense (1/1)

На горизонте поднималось светило, озаряющее планету лучами светло-голубоватого оттенка. Большая часть планет этой системы освещалась горячей звездой-гигантом, отчего на многих из них царила пасмурная атмосфера в синем свете.Командир посмотрел на компас, отметив, что стрелка была направлена куда нужно. И действительно?— через совсем немного времени вдали уже можно было заметить возвашающиеся стены главного форта. Кроме него здесь было мало чего примечательного, разве что одинокие нефтяные вышки и карьеры встречались на пути. Пиперс отметил, что империи Хейтера было бы неплохо иметь место, с которого можно безгранично черпать ресурсы и хранить боеприпасы. Вот только найдется ли у него столько, чтобы выделять на это планету?— тот еще вопрос. У каждого из ищеек были всего-то пара гранат и небольшие лазерные пистолеты, непригодные для дальнего боя от слова совсем, и где-то на корабле, кажется, было огнестрельное оружие, правда, настолько устаревшее, что крошечные бластеры были и того лучше. Лорд любил, когда что-то хорошо привлекает внимание, и как-то даже не задумывался, что корабль-череп, как никак, весьма непрактичная штука. Ищейке пришлось выжимать ресурсы по максимуму, когда проектировка полностью лягла на него и несоблюдение личных пожеланий Хейтера могло грозить ему увольнением. Оружие тоже выглядело эффектно?— особенно те большие бластеры с кучей наворотов и той же короткой дистаницей стрельбы. Пиперс вздохнул. Не было смысла отрицать, что армия лорда держится исключительно на количестве и детально разработанных командиром стратегиях. А еще?— что без него темный лорд так бы и остался никому не известным человеком со слишком амбициозными идеями. Но ему совершенно не важно. Помощник навсегда останется всего лишь помощником. И почему-то Пиперс совсем не стремится это менять.Вражеская крепость выглядела все более и более внушительно по мере приближения. Уже в этот момент можно было услышать тяжелое дыхание ищеек: даже их низкие и худые тела не могли справиться с гравитационным напряжением. Настолько, что оторвать ноги от земли было не так уж и просто. Командир догадывался о вероятных проблемах еще тогда, когда корабль не смог попасть в атмосферу. И это не могло не тревожить. Среди физических достоинств ищеек были их маленькие размеры, что в сочетании с природной ловкостью делало их крайне маневренными. Вот только не тогда, когда ноги почти прилипают к поверхности и сапоги утопают в болотистой земле, а собственные тела давят на себя же. Уже совсем рядом можно было увидеть высокие каменные стены, окруженные водой. Мосты как всегда были подняты, а окна находились как минимум на десяти метрах от земли, что крайне затрудняло возможность попадания внутрь. Пиперс запустил бластер и выстрелил, целясь куда-то в область поднятого моста. На огромном пласте дерева виднелась обугленная черная точка, что никак не привлекло внимание тех, кто внутри. Бластеры обычно тихие?— и чтобы выстрелы хоть как-то привлекли внимание, армия должна была начать обстрел по голым стенам. ?Бессмысленная трата ресурсов??— решил командир. Немного поразмыслив, он снял одну из прицепленных к поясу гранат. Небольшая шумовая граната была слабо полезной для боя, и совсем немного ищеек имели именно такие?— на случай, если придется брать пленных, что случалось крайне редко.?У меня есть две с четвертью секунды. Если, конечно, получится расчитать…??— с этой мыслью командир сорвал чеку и, задержав оружие на мгновение, бросил к стене, где выдвигается мост. Она взорвалась почти возле самой стены, издав резкий звук и облако светящихся искр. Ему пришлось закрыть глаза руками, как и нескольким стоящим впереди солдатам. Теперь он просто ждал, пока сторожевые обратят на них внимание.?А ведь открывать врата крепости совсем необдуманный шаг. Разве что, если они зайдут с тыла?Да, ждать, пока вражеская армия устроит засаду и оставит тех, кто внутри, совершенно без провизии, у них вряд ли будет желание, учитывая их запасы оружия. А вот напасть внезапно, заходя с задних ворот, казалось более разумно. Пиперс достал рацию.—?Движемся на северо-запад, в ускоренном темпе. Отойти от рва на не менее, чем пятьдесят метров.Тут же послышался равномерный топот сапог. Он ждал реакции?— и она не заставила себя ждать. Совсем скоро из крепости стали стрелять тяжелыми ядрами, брошенными катапультой.—?Отойти еще на пятдесят метров.Они благополучно отошли от зоны риска, когда единичные ядра, от которых можно было спастись достаточно просто, превратились в длинную череду запусков. Ищейка отметил, что катапульты должны быть весьма немаленькими и с достаточно сильным натяжением. Все, что оставалось?— ждать, пока те, что в крепости, прекратят стрельбу и можно будет подходить ближе. Опасно?— особенно учитывая, что ядра у них, как видимо, нескончаемые.Мысли о том, что это решение чрезвычайно глупое, появились у Пиперса еще на этапе разработки плана, что был слишком расплывчастым. Все-таки, отстроенная Аледория была слишком мало изучена. А вот лорд был слепо уверен в этой победе, как и множество раз ранее?— и был совершенно прав. Планы Пиперса работали, и ему иногда казалось, что Хейтер действительно доверяет им, как и самому ищейке. Пока он не начинает обращать внимание на абсолютное равнодушие к ним самого Хейтера. Да и верил он, как оказывается, в собственные силы. Даже если смысл был вовсе не в них. Вот только ищейка все так же, как и всегда, подходил к вывешенному в своей комнате плакату и с неиссякаемой уверенностью не в себе, но в лорде. В те разы, когда доводилось сидеть в окопе, видя проступающие пятна крови на одежде и далекий блеск конца очередной кровопролитной битвы, он вскидывал взгляд в небо и надеялся только на то, что у ищеек все получилось. Что, главное, у лорда все получилось.Видеть липкие черные крылья смерти впервые страшно. И слышать их шелест каждый раз уже стало привычно, но также страшно где-то в глубине души. Его руки перестали дрожать, а в глазах появилось упорство. Командир замечал, что преодолевая себя и вышибая страх, он чувствует себя по-настоящему живым. Будто с непростреленным когда-то давно глазом и без пожирающей тревожности. А особенно тогда, когда ему доводилось отбиваться рядом с Хейтером?— тогда, когда наступал конец. В такие моменты он забывал о том, что скоро будет слышать ненастоящий шум бластеров у себя в голове и бинтовать раны. А иногда лежать один в белых стенах лазарета.В конце концов, он давно понял, что никакие из достоинств такой жизни этого не стоят. Но что-то держало крепко?— неуловимое иррациональное ощущение, которое не поддавалось логике. Эмоция, чувство или еще что-то сложно понятное?— ничего из этого не должно быть значимым для командира темной армии. Вперед должны нести лишь преданность и долг, но никак не то, что не поддается простым законам логики.Обстрел стал медленно, но стихать. Чуть позже уже можно было услышать гуляющий ветер в моменты затишья.—?Продолжать движение, не подходя ближе,?— скомандовал ищейка.С каждым шагом можно было ощутить давление кислородных баллонов. Идти было нелегко, и достаточно длительно: входов у крепости было всего два, и располагались они с противоположных сторон. Когда до ее конечной части оставалось всего несколько сотен метров, Пиперс увидел выстроенное войско. Единственное, на что надеялся он сейчас?— отсутствие у солдат этой планеты такого же хорошего зрения, как и у ищеек. Их называли шестнадцатниками, также безлико как и сама планета. Впрочем, любой солдат так или иначе сливается с окружающим множеством. Да и известно о них было совсем немного?— небольшие параметры внешности и малая часть технологий, что они используют. До цели оставалось около двухста метров, и тогда командир набрал полную грудь воздуха, сказав:—?Приготовить бластеры.Шаги невольно стали ускоряться под тихий шум круглых наконечников бластера. В такие моменты он понимает, что сейчас может решиться что-то важное и слишком многое возможно потерять, будь то здоровье, жизнь, ресурсы или Хейтеровская благосклонность, что появлялась во времена победы. Главное, чтобы не подвел собственный холодный разум.Шестнадцатники оправдали ожидания. Они оказались худыми и легкими, что способствовало передвижению по этой планете. Разглядеть их детально не представлялось возможным, но было видно, что они полностью закрыты защитой. Не то, что ищейки?— у них не было даже бронежилета, учитывая их толстый слой кожи, способный задерживать дробь или в некоторых случаях небольшие осколки гранат без особых повреждений. Тем не менее, они были так же беззащитны перед чем-то большим.?— Огонь.Лазерные полосы пронзили холодный воздух и повисшее на секунды спокойствие. Сначала исчезали, не долетая, а потом достигли врагов, выжигая на их одежде дыры, но не задевая из самих. Единственное место, что могло быть поражено?— их незащищенные конечности и тонкая полоска на лице, закрытая очками. Стреляя в цель и даже попадая в нее?— все так же безрезультатно, Пиперс удивился тому, что эти хрупкие жители планеты могли выдерживать на себе столько металла. Тем не менее, они были достаточно ловкими и успевали сгруппироваться и увернуться. Выдержав первые моменты обстрела, они вытащили небольшие пистолеты. За одним из них, видимо, главным, нажали на спусковой крючок остальные, демонстрируя синхронность. И так раз за разом, делая небольшие перерывы. Командир сомневался на счет снарядов этого небольшого, малокалиберного оружия, остановившись на пулях. Но на его лице отразилось удивление, смешанное с сильным страхом, когда он увидел на земле следы от плазмы. Где-то рядом он услышал сдавленный звук кого-то из раненных солдат, заглушенный шумом выстрелов. Чуть позже?— были подстрелены еще несколько. Между ними и противниками оставалась дистанция, и большая часть лазеров и сгустков плазмы задерживалась именно там. Пиперс без остановки запускал бластер, и один раз даже попал кому-то в нижнюю конечность. С надеждой, он увидел как враг с одним только следом от бластера скрылся в дальних рядах, прихрамывая на раненую ногу. Что ж, значит, они имеют более слабую, чем большинство, выносливость. Оказавшись немного впереди и так уже хаотичного первого ряда ищеек, он смог целиться четче и даже попасть в нескольких. Он метил на их главного, надеясь на то, что без него армия станет бесконтрольной. Вот только не учел, что шестнадцатники пытались действовать точно также. В некоторые моменты он замечал сразу несколько направленных на него плазмопистолетов, успевая увернуться в нужный момент. Когда еще больше вражеских солдат выбрали себе цель в виде него, пробилось едкое чувство страха и мысль?— так больше продолжаться не может. Резко отступив на несколько шагов он обрел временное ощущение безопасности. Совсем рядом пролетел снаряд. Он подумал, что вынужден будет делать самое сложное?— резко менять траекторию движений, сбивая с толку врага. Переступая в разные стороны и дезориентируя солдат на время, он смешался сначала с условным первым рядом, а потом и с вторым. Тогда он понял, что его собственная армия превратилась в хаотичный поток еще в начале, в то же время как вражеская смогла сохранить системность. К тому же, они понесли совсем небольшие потери в сравнении с ищейками. Стоять не в первых рядах, будучи командиром, было для Пиперса унижением собственного достоинства. Но если ищейки лишатся его, все точно пойдет крахом. Наблюдая за происходящем, он заметил движение со стороны вражеской армии. Они наступали?— в этом не было никаких сомнений. Да, бластеры были удачны для более близкой борьбы. Но, судя по всему, такое преимущество не только ничего не даст, но и станет помехой. Им нужно было оторваться и хоть как-то подготовить свои дальнейшие действия.—?На счет три первые ищейки бросают гранаты,?— проговорил он в рацию.—?Один,?— солдаты отцепили снаряды. —?Два,?— чеки были отогнуты,?— Три,?— сорваны, и небольшие осколочные гранаты были выпущены почти одновременно.Всего пара секунд, растянутых в вечность. И череда взрывов, оказавшихся у ног шестнадцатников, разлетевшиеся осколки и обезвреженный первый ряд. Импульсивно?— командир и сам это понимал. Только что они пересекли рубеж, за которым еще можно было закончить войну без существенных утрат, и действовать так было слишком рано.—?Отступить назад.Противное чувство лживости пробило командира. Они отступали назад, пусть и для возвращения, но сделали это не так, как нужно. В конце концов, они были захватчиками, и вопросы правильности действий не должны были из волновать. Но, к своему удивлению, Пиперс обнаружил в себе стремление делать все так, как подобает настоящим воинам, а не убегающим трусам.Ищейки развернулись, походу ускоряясь. Теперь же впереди стоял Пиперс, пытаясь продумать дальнейшие планы. У них нет шансов на то, чтобы прорваться внутрь крепости, и все, на что они могли надеяться сейчас?— понести как можно меньше потерь. Оказавшись на несколько сотен метров от прошлого места действий, Пиперс сел на землю, осматривая бластер. Совершенно бесполезная вещь сейчас. Но у них все еще были гранаты. Если уж шестнадцатники так уж чувствительны, то их можно на время обезвредить. Но в том-то и дело, что только на время. Держа в руке рацию, Пиперс ощутил сильное чувство стыда. Что-то внутри было крайне недовольно, но здравый смысл мог говорить только одно.—?Лорд Хейтер, сэр? Дело в том, что сейчас нужно будет подогнать корабль в определенное место, сейчас я скину координаты.—?Зачем, Пиперс? —?в голосе было слышно недоумение. Почему он не может вернуться самостоятельно, как это было всегда раньше, когда появление самого лорда не было запланировано?—?Возникли некоторые неприятности, боюсь, что мы не можем вернуться.Он старался звучать как можно спокойнее, но что-то в его голосе выдавало растерянность.—?В каком смысле вы не можете вернуться? —?Хейтер был слегка раздражен, понимая, что что-то идет не так. —?Ладно, жди.Нет ничего более отвратительного, чем признаваться в собственных неудачах. Особенно ему. Особенно в таких, где так много всего решается. И как же не хотелось потом видеть зеленые искры на кончиках пальцев от злости. Ему не было страшно, хоть иногда электрический разряд проходился и по его телу. Но определенно неприятно?— и это никак нельзя было объяснить.?Они скоро должны вернуться??— подумалось Пиперсу. Посмотрев в бинокль, он увидел вдалеке надвигающееся облако. Они возвращались, вероятно, с куда более серьезным ответом, чем плазмопистолеты.—?Стройтесь,?— ищейки тут же перестроились обратно в ряды, выпуская вперед тех, кто еще не получил ожог от плазмы. —?Приготовиться к обстрелу гранатами. Бросать вниз, под ноги. Ищейки без оружия меняются с задними рядами.Когда на горизонте стало видно вражескую армию, у Пиперса завибрировала рация.—?Сэр, это Шерри. Они наступают и с главных ворот в более стремительном темпе.Внутри что-то сжалось. Их решили взять в кольцо?— и им оставалось не так много возможностей. В голове промелькнула мысль, что они должны были сражаться до конца, так, как говорил лорд. Как говорил и он сам. Но еще сильнее был дикий, звериный страх. Он не хотел умирать. Он до флерта боялся липкого чувства подступающей смерти, тогда, когда уже так много на что все равно. Ему представились в эту череду мгновений воспоминания, когда он чуть не отдал свою жизнь: размытые силуэты врачей и кислородная маска, или помутневшее понимание происходящего и стекающая дорожка своей крови, когда над головой пролетают снаряды. Командир знал, что когда-то и в его сердце может оказаться пуля или плазменный ком. Но каждый такой раз он говорил себе?— не сейчас.—?Движение на северо-восток в усиленном темпе; начиная с двадцать восьмого ряда с конца, ищейки отражают атаку с главных ворот,?— Пиперс говорил быстро, боясь потерять секунды.Когда ищейки стали отдаляться от крепости все сильнее и сильнее, шестнадцатники были близко. Их траектория менялась на диагональную: они не хотели упустить захватчиков. Ищейки усиливали темп, сбиваясь в очередной беспорядок, но противники их явно выигрывали. Все-таки, они были легче и не носили кислородных баллонов. Пытаясь не застрять в трясине под ногами, и не сбавить скорость, Пиперс бегло выслал Хейтеру новую геолокацию. Корабль должен был перестроиться автоматически под новые координаты, вот только само его отсутствие было достаточно странным. Для того, чтобы долететь с места высадки сюда потребовалось совсем немного времени. С какой скоростью он вообще летит?Движущиеся с двух сторон солдаты все ближе и ближе подходили. Одно радовало?— в кольцо их взять уже не выйдет. Командир не сразу заметил, как вместо быстрой ходьбы он бежал вместе с остальными, оказавшись где-то среди ищеек. Ряды сбивались, и у всех была только одна мысль?— главное, чтобы вышло сбежать. Командиру показалось, что он видит в небе маленькую точку корабля-черепа. Тогда и появился тонкий проблеск надежды.Обернувшись назад, он видел среди желтых шпилей шестандцатников?— очень близко. Они не стреляли какие-то секунды, что растянулись временем длинною в вечность. А потом?— череда термобарических взрывов и оранжевая пелена грохота, криков и яркой вспышки. Задние ряды погибли на месте. Взрывная волна прошлась и дальше?— несколько рядов дальше была большая часть раненых. Пиперс не сразу прочувствовал на себе горячее прикосновение огня. Совсем рядом от него были те, кто только что простился с жизнью в сгустках серого дыма, и те, кто просто упал без сознания. Шестнадцатники отдалялись, не намереваясь продолжать.Пиперс редко кого-то жалел и редко смотрел на чужую смерть с сожалением. Война должна была научить его многому, в частности, холодности. Но глядя на последствия своего несовершенного плана, хотелось раз и навсегда снять с себя шлем командующего и стереть из памяти этот конец. Пиперс закрыл лицо руками, ощущая сильное жжение в области левой щеки. Недалеко приземлился череп с характерными ударами об землю. Он поднимался на корабль, смешавшись с толпой и только в тот момент заметив на себе красные отметины.Все снова повторялось, как бы он не старался этого избежать. Рано или поздно стратегии не срабатывают. Рано или поздно что-то выходит из-под контроля. И когда-то после его же приказа погибают солдаты?— некогда товарищи или просто ищейки со своими мечтами. Когда молния рядового сменилась молнией командующего, он узнал, что значит большая ответственность. Иногда?— за чужую жизнь или смерть. Он сам выбрал этот путь, даже если по ночам снятся выстрелы, а под ногами можно увидеть бездыханные тела. Он сам решился на все это. И снова лежа в своей комнате с забинтованной рукой и пятнами ожогов на щеке и прокручивая в голове воспоминания об оранжевой вспышке возникает только одна мысль.?А стоит ли это того??