Глава №22: "Последний круг" (1/2)
На этот раз падение было жестоким: боль, прострелив ладони, пробила предплечья железными прутьями,кровь заструилась по камням грязным узором — Стив упал на колени, выбросив вперед руки и цепляясь скрюченными пальцами за мелкие осколки скал, что перекатывались, точно зерно. Он поднялся на ноги медленно, отряхнул засаленные рабочие брюки, морщась, когда боль от падения, засевшая между ребер, тяжелой судорогой напомнила о себе — и огляделся, уже почти ничему не удивляясь. Удивительное безразличие ко всему происходящему разливалось в груди — так осточертела ему череда этих падений, смена миров, как ярких тряпок.
Горы вгрызались в небо вокруг, как гнилые клыки, и ветер бродил между ними, свистел и захлебывался, бросаясь на их изрубленные спины, век за веком уродуя их все сильнее, и рыдал так отчаянно, точно надеялся, что когда-нибудь ему удастся сровнять их с землей. Дробленый хаос глубоких вершин, отчаянно фиолетовое небо над головой — и, запрокинув голову, Стив увидел над черными скалами первые крупинки звезд.Солнце уже спряталось за горной грядой, и земля и камень быстро забывали его жар и источали холод, что тек по телу и кусал душу, застревая в ней тупыми иглами.Этот новый мир, с его черно-белыми карикатурными горами и тяжелым небом, нес отвратительный привкус нереальности — может, это место было бы даже и красиво, если бы не обманывало мельтешением красок, а взгляд не ломал ее, как подгоревший хлеб. День и ночь здесь мешались воедино: фиолетовый яркий день над головой и бездонная ночь в пропасти под ногами, в которой мурлыкала свернувшаяся клубком смерть.Стив стоял на едва заметном выступе над бездной, чудом не скатившись с него при падении — а скалы, что возвышались вокруг, были так обрывисты, что при всем умении, но без снаряжения он бы на них не взобрался — да и слоистый камень так и крошился под пальцами, как стесанные от бессмысленных слов зубы. Вокруг не было никого — и Стив задумался о том, как же он будет отсюда выбираться. Выход был, очевидно, только один — вниз, в пропасть, тем же образом, каким Стив сюда попал — но без кота совершать новый прыжок он не решался.Наверху застыло небо, внизу — смерть, а между ними лежал ветер.
Стив с наслаждением плюнул в пропасть, заодно удостоверившись, что здесь гравитация действует должным образом, и разглядел внизу, в самом ущелье, глубоко под ногами, еще один провал. Бездна, вставленная в бездну, как стакан: такой же черный глубокий колодец, как и тот, который Стив видел ранее в лабиринте, лежал на дне ущелья — точно гигантская спица проткнула тело планеты и ушла глубоко в железное ядро, распирая вечное напряжение тектонических плит.
А глубоко внизу, на самом краю провала в неизвестность, Стив неожиданно разглядел диких котов: пестрые, точно осенние листья, они сновали торопливо по краям колодца, скалили беззвучно клыки, подбирались к самому краю бездны и тут же трусливо сбегали обратно, подхлестываемые своими страхами.— Что ты на этот раз, Тони? — громко спросил Стив, даже не оборачиваясь: приближение кота он ощутил каким-то неведомым чувством, близким к звериному.— Отрицание, — отозвался кот — он двигался за спиной Стива мягко и неслышно, как ступают тени, а затем просто сел у его ног, свесив ноги в пропасть и привычно обернув свой хвост вокруг лодыжек.
— Давно не виделись.
— Давно? — равнодушный черный взгляд снизу вверх, точно Стив — не большее, чем один из камней под этой хвостатой задницей.— Ты ведь меня даже не помнишь, верно?— Вашу память рождает время. Ваш конец света — это конец времени. Наше же время не существует, — безмятежно ответил кот, прислоняя ушастую голову к бедру капитана, и сквозь грубую ткань своих брюк тот ощутил его тепло — невозможное, нелогичное тепло живого существа.
И в это же мгновение на запястье предупреждающим воем захлебнулся браслет. Бросив на него взгляд, Стив остолбенел: на миниатюрном экранчике горели яркие цифры радом с красным цветком с тремя лепестками — знаком радиационной опасности. Цифры были заоблачными — почти сотня Зивертов — та доза, которая превратит даже космодесантника в пускающий кровавую пену полутруп.Врачи и биоинженеры дали своим солдатам многое: необычайную выносливость, звериную силу, кровь, устойчивую к множеству болезней — но так и не смогли победить самого незаметного убийцу. Крохотные частицы с высокой энергией, точно миллиарды игл, пронзали тело насквозь, потрошили молекулы белков и кромсали плоть, у которой не было от них никакой защиты — и без счетчика радиации на запястье даже самые генетически совершенные солдаты начинали что-то подозревать, лишь когда их охватывала тяжелая, удушающая слабость.Казалось, счетчик на запястье бредил — точно Стив в реактор нырнул без защитыи теперь обнимался с его раскаленным ядром, окуная руки активную зону.?Может, сбой…? — Стив, нахмурившись, поднес экран к глазам, постучал по нему ногтем, щелкнул тумблером, перезагружая микрокомпьютер. Все тщетно: те же алые черточки цифрпредостерегающе полыхали перед глазами, и Стив, хмыкнув, опустил руку, не удивляясь уже ничему: если тут и правда такая доза радиации, то он должен быть мертв уже как несколько минут, а если счетчик попросту переклинило — то какая уже, в самом деле, разница.— Он исправен, — неожиданно подал голос кот, цеплявшийся за выступ всеми коготками — он продолжал жаться к ноге капитана, чуть съежившись — точно нахохлился от гулявшего в ущелье пронзительного ветра.
— А ты откуда знаешь? — машинально огрызнулся Стив, лишь на мгновение равнодушно задумавшись о том, что Тони, пожалуй, знает слишком много. — И чего мы вообще сейчас ждем? — закат таял на горизонте фиолетовым дымом, и темные силуэты гор мешались со слепыми душами облаков — а Стиву чудилось, что весь эта наполненная молчанием планета в свою очередь тоже следит за ним взглядом тяжелым и укоряющим, как крышка гроба.— Я не знаю, чего ты ждешь тут, — беспечно отозвался кот — в темноте его почти не было видно — бесплотный теплый дух, колышущаяся тень, легкая дрожь кончиков ушей, которых Стив не касался, но ощущал их щекочущие кисточки кончиками пальцев. Удивительное дело — думал капитан, прислушиваясь к тишине в своей душе — ни злости, ни ярости, ни спешки не было больше. Все глухо и неподвижно — в такой тишине можно тонуть, как омуте, а можно дышать ей полной грудью — но уснуть в ней не получится никогда.— А чего ждешьты?— Я жду тебя.
Стив бессильно хмыкнул в ответ — на дикаря уже даже не было сил злиться.
— Хоть где мы находимся, Тони? — он запрокинул голову, глядя на колючие узоры чужих созвездий, что высыпали на налившееся черничным соком небо, как тысячи разрозненных мыслей.
— Сейчас, — ответил кот, дернув хвостом — Стив ощутил это по движению воздуха. — Мы находимся сейчас.
— Сейчас, — глухо усмехнулся Стив — недвижный холод камня за затылком, раздражающее мерцание датчика перед глазами — на мгновение ему показалось, что все гигантское тело планеты вздрогнуло за его спиной, точно от боли.
И внезапно капитан понял, что он не узнает неба. Незнакомые, насмешливые звезды — тщетно шарил он глазами по небосклону в попытке узнать заученные до белого шума в мозгах созвездия, искал местный аналог полярной звезды — большое треугольноесозвездие с острием, указывающим точно на север. Небо — разбросанное, перемешанное над головой, отображало лишь дикую суть вселенной, ее хаотичный порядок — и ничего более. Ни рисунка южного полушария планеты, ни северного — ничтоне указывало на знакомые звезды, ничто теперь не могло служить ориентиром.?В меня плюнул какой-нибудь асгардский цветок, и я сейчас лежу и галлюцинирую на солнечной полянке, — подумал удивительно спокойно Стив, на мгновение прикрывая глаза. — Может, свернуть пока Тони шею? Он галлюцинация, но хоть моральное удовлетворение получу…?И неожиданно он услышал тихий смех кота у себя под ногами и опустил на него горький от сомнений взгляд. Кот смотрел на него в упор — черная корона ушей и южный жар живых, насмешливых глаз:
— Смотри, — шепнул кот с улыбкой, склонив голову набок, а Стив неожиданно подумал, что его взгляд старше его улыбки. —Небо падает.И Стив, запрокинув голову, остолбенел.Тьма легла на плечи, точно снежный покров, издалека потянулотревожным холодом — а на капитана падал целый мир. Огромный мир с материками морщинистыми, как лица древних старух,с реками, что струились, как слезы, растрепанной чешуей гор, талыми облаками, горькими океанами и просоленными ветрами — на планету Асгард стремительно надвигаласьдругая планета, столь же бескрайняя и полная жизни. Гравитация тащила эти планеты друг на друга, захлопывая гигантскую крышку зарождающейся катастрофы, и золотое солнце, еще не утонувшее за горами, лежало между этими мирами, как зажатый в челюстях орех. И не было смысла ни бежать, ни сопротивляться — в пропасти отчаянно завыли дикие коты, а в мозгу Стива огненной ящеркой мелькнуло: конец.И могучая сила смешавшейся гравитации оторвала его от земли, вознесла вверх — в прочем, ни верха, ни низа больше не было, были лишь две колоссальные силы, вплавляющие друг в друга космические тела — и понесла его, как пушинку, ко второй планете. Стив взмыл над горами, успел увидеть незнакомый излом материка и последнюю ночь, накрывшую падающую планету, глотнул мокрого воздуха, и захлебнулся им, как утопающий, всем своим нутром ощутив приближение безжалостной громады.