Разбитыми губами вдыхая чужой воздух (1/1)
- Мне больно.Он сидел на полу, облокотившись на стенку, утыканную плакатами, делая затяжку за затяжкой.
- Мне наплевать, - отозвался второй, вставая с постели и беря сигарету у первого, поднося ее к губам и докуривая. Парень даже не стал протестовать. Лишь откинул голову назад, что черная густая челка спала по лицу, открывая глаза цвета растопленного меда. Он внимательно следил за полуобнаженным парнем, одетым лишь в узкие джинсы, которые не прикрывали таз полностью, открывая косточки и острые черты тела. Руки саднили, болели, будто раны на тонких запястьях под фенечками открылись. Но парень даже не обратил на это внимания, смотря на Криса, который,докурив сигарету, стоял с пепельницей в руках, держа ее над головой своей пассии, готовясь перевернуть ее на приподнятое лицо и темные волосы, пачкая пеплом.
- Давай же, унизь меня еще больше, - полная боли усмешка заиграла на проколотых губах Тедди. И Крис высыпал весь пепел из пепельницы вместе с бычками на голову, абсолютно с безразличным выражением лица. Но Тедди не сдвинулся с места. Просто опустил голову и тихо заплакал. Было не жалко волосы или испачканное лицо. Было просто невыносимо больно.
Его пассия отвернулась и Крис начал искать свою футболку и почтальонку. – Стерва, - процедил сквозь сжатые губы Тедди.- Истеричка, -с какой-то неосознанной озлобленностью ответил любовник.
- Куда ты собрался? – он все же стряхнул пепел с волос, вставая с пола и упираясь спиной об стену, будто не мог самостоятельно ходить.
- Надо заявится к предкам домой, а то они меня потеряют. Потом в клуб, – Крис подошел вплотную к Тедди, грубо целуя, прикусывая до крови губы, потянув за пирсинг зубами. Отстранился. И ушел. Ушел, чтобы не вернуться. Никогда - так казалось оставшемуся в одиночестве парню. Незачем возвращаться.
Тедди опустился на кровать, открыл ящик тумбочки, стоящей рядом с кровати, ища что-то. Нервнымдвижением, с громким стуком, он достал бутылку виски, новый блок сигарет и пачку лезвий, бросив все на тумбу. Вздох упал тяжелой россыпью с его губ, выпуская на волю все чувства, что были высечены на сердце жестоким ударом. Пошло оно все к черту…Да, пускай все катится к черту. Вместе с его жизнью. Депрессия наваливалась серым огромным монстром, поглощая содержимое души, подобно тому, как серые куски облаков заглатывают голубое небо. Он поднял голову, чтобы осмотреться. Все покрывалось дымкой серости. Он смотрел на каждый предмет с той же маниакальной тягой разрушить, что и тягой к тому, чтобы умереть прямо сейчас, утопиться в повседневности, в негативе собственной комнаты. Все выцветало: яркие плакаты с живописными названиями “Origami”, Тонкая Красная нить, “Such а beautiful day” теряли свою яркость, из них будто вытекали цвета, стекая по стенам вниз к перевернувшемуся потолку, впитываясь в стены; обои с пресловутыми цветочками, какие были в каждой детской его потерянных друзей, превращались в бетонные пустые стены – выцветать было нечему;книжные полки, заставленные дисками, записями, чужими дневниками, брошенными на самотек учебниками, шкатулками, сложенными в беспорядке фотографиями, фотоальбомами, растворялись в призрачных очертаниях. Дышать становилось тяжелее. Все это напоминало бредовый сон. Его жизнь, его поступки, его любовь, его… Крис. Не его. Чужой, другой, разрешающий спать с ним только из-за собственной прихоти.
Дверь хлопнула, оповещая, что кто-то пришел. Крис ввалился в комнату, оглядываясь по сторонам.- Я потерял кое-что… - сосредоточенно проговорил Крис, отвечая на вопрос, не успевший вылететь из болевшего горла Тедди.
- Свою честность? -горько прошептал Тедди, улыбнувшись тоскливой улыбкой и, закрыв глаза, откинулся на подушку. Белье еще пахло их телами. Но двинуться, чтобы поменять его, не хотелось. Хотелось умереть. Сдохнуть, как последняя собака.
- Когда это ты успел стать таким язвительным? - спросил Крис ядовитым голосом, переворачивая журналы на импровизированном журнальном столике, сооруженным из огромной катушки. – Подними свою пятую точку и набери меня. Я не могу найти сотовый.
- Заканчивай устраивать беспорядок в моей комнате, - поморщился Тедди, когда привстал за сотовым и оглядел пространство комнаты. Заторможенным жестом он достал собственный телефон. Даже тот был почти на полуиздохе. Все казалось, было настроено против него. Юноша устало вздохнул и, найдя нужный номер, нажал кнопку вызова. Отдаленно, в сознании, он уловил, что телефон зазвонил где-то на кухне, казалось, Тэдди терял связь с реальностью. И с этим отдаленным звуком, он так явно осознал, что сейчас Крис заберет последнюю вещь, что держала его в этом месте и без лишних церемоний уйдет. Навсегда, сделав пропасть между ними еще больше. Хотя нет. Это Тедди сделает эту пропасть больше.
- Надо жить проще, - Крис не поспешил за сотовым телефоном и сел на диван, беря в руки последнюю сигарету из пачки, лежащей на столе, и зажигалку.
- Проваливай, Крис. Все, что хотел - взял, а теперь можешь валить.
- Еще прошлым вечером ты был нежнее, - нотка иронии проскользнула в мелодичном голосе, запах сигарет растворился в воздухе. Почти неощущаемый, он казался пресловутым дополнением к нарастающей тоске. Как будто был частью этой комнаты. Был частью его сердца.
- Еще прошлым вечером ты меня не трахнул. А я тебя любил.
- Ой, только не надо сейчас, - Тедди снова закрыл глаза и опустил лицо в ладони. Кислорода предательски перестало хватать. Он вдыхал разбитыми, искусанными губами чужой воздух. Не его… Желание умереть обострилось.
- Прошу, уйди, - прошептал он. Кровать прогнулась, чуть заскрипев под весом Криса, а теплые руки, еще согретые дымом сигарет, легли на плечи.
- Надо проще жить, Кирилл, - он назвал его по имени и улыбнулся, утыкаясь в острое, еще мальчишеское плечо друга.- Тебе действительно наплевать на мои чувства? – он поднял взгляд и посмотрел в голубые глаза Криса.
- Абсолютно.Короткий и ясный ответ расставил все точки над ?ё?.- И что тогда делать? – Тедди закусил губы от безысходности, так же внимательно глядя на свою пассию.
- То, что делали раньше, Кирилл, - Крис усмехнулся и ушел, забрав телефон с кухни. Ушел, чтобы вернуться завтра в эту кровать с уже чистыми простынями.