Глава 24 (1/1)
Алмаз, злорадно ухмыльнувшись, исчез в белёсой дымке, оставив нас наедине со своим горем. Амир, баюкая, нежно сжимал в объятьях безжизненное тело гуля и не сводил с меня глаз, полных отчаянной надежды. Латиф! Ну конечно, только он сможет нам помочь! Правда, боюсь, ценой моей свободы и душевного спокойствия… Но выбора у меня не было, и, быстро смирившись с сим фактом, я торопливо потёр амулет, уже через секунду оказавшись в крепких объятьях своего Латифа. Все мои попытки вырваться из них были пресечены на корню – уверенные руки только сильнее прижали меня к груди.– Латиф, – прохрипел я, судорожно пытаясь вздохнуть, – ты меня раздавишь…
Джинн лишь на мгновенье ослабил хватку, не переставая тяжело дышать мне в макушку. Но хватило и этой временной передышки, чтобы наконец объявить своё второе желание.– Латиф, я хочу загадать желание!
Он явно не ожидал подобного заявления и от удивления расцепил свои объятия, одаривая меня взглядом, полным сомнения и беспокойства. Шумно выдохнув, я рукой указал на Васю и скороговоркой прошептал:– Я хочу, чтобы гуль ожил!
Латиф, даже не взглянув в его сторону, скептически приподнял одну бровь и, хитро улыбаясь, сообщил:– Хорошо, я выполню твоё желание без подвоха, но ты должен пообещать мне, что поговоришь со мной после этого.– Я согласен… А ты пообещай мне, что не будешь распускать руки!
Латиф хмыкнул и, не удостоив меня ответом, наконец повернулся к Васе. Подойдя ближе и ехидно проронив: «Слушаюсь и повинуюсь», джинн опустился на колени и приказал Амиру раздеть гуля и промыть раны. Кувшин с водой мгновенно материализовался просто из воздуха, и Амир немедленно принялся выполнять указание. Латиф потом ещё минут пять внимательно разглядывал нашего друга с беспристрастным выражением лица и неожиданно озадачил своими выводами:– Очень… очень странно… Я, конечно, и раньше замечал его необычность, но то, что он проклят, увидел только сейчас, причём проклят очень могущественным джинном.
Глаза Амира увеличились вдвое, и дрожащим от еле сдерживаемых рыданий голосом он спросил:– Его можно спасти? Не слишком поздно?– Думаю, можно… но нужно выяснить саму суть проклятья и найти способ избавиться от него. Я попытаюсь…После этих слов Латиф положил руку на сердце Васи и зашептал на непонятным мне языке. Внезапно грудь гуля озарилась ярко-синим свечением, и на уровне сердца визуально проявилась обычная белая верёвка, завязанная в сложный узел. Своими тонкими длинными пальцами джинн начал аккуратно тянуть за её концы, но только туже затягивал узел. Заметив свою ошибку, Латиф подцепил своим острым ногтём «ушко» и вытащил один конец верёвки, заметно ослабив хитросплетённую связку.Я выдохнул и взглянул на Амира. Он сосредоточенно следил за каждым движением джинна и от нетерпения и беспокойства жевал нижнюю губу. У Латифа от напряжения капельки пота выступили на лбу – сейчас он был похож на сапёра, пытавшегося обезвредить бомбу в детском саду. Спустя ещё минут пять узел был всё же развязан, и Амир с явным облегчением обратился к гению:– Ну, что ты видишь? Какие условия его спасения?Латиф оскалился в холодной, высокомерной улыбке:– Женщина. Всё дело в ней. Отвергнутая любовница твоего ненаглядного прокляла его, и условие разрушения магических чар… такое глупое… Видимо, она слишком много читала человеческих сказок… Какая наивность.– Ну хватит глумиться, Латиф! – вспылил я. – Давай говори скорее, что нужно сделать!– Поцелуй истинной любви растопит заклятье… – начал почти нараспев джинн.– Что за бред! Это ещё нужно уточнить, кто тут сказок перечитал… – неожиданно для себя оборвал его я.Но Амир уже склонился над Васей и нежно поцеловал то, что у нормального существа называется губами. Тело гуля резко заискрилось, и я инстинктивно прижался к Латифу, чем он тут же воспользовался и снова заключил меня в страстные объятья. Уже не вырываясь, с неподдельным интересом я наблюдал за преображением нашего друга. Я, конечно, предполагал, что его истинная сущность привлекательнее внешности монстра, но что бы настолько!Шикарная, без единого изъяна, фигура легкоатлета поражала воображение своей безупречной красотой… А лицо… Это нечто… Длиннющие тёмно-синие ресницы, тонкий нос и небольшие пухлые губы, будто созданные для поцелуев… Бог мой, у меня мысли озабоченного кёли! А изумительный волосы, затопившие пол волнами шёлковой синевы?.. Даже не предполагал, что есть гении прекраснее Латифа… Так вот – я ошибался. Наш Вася оказался шедевром гениевской красоты. Мой взгляд случайно упал на причинное место, и я заметил небольшое колечко венчавшее головку у самой уретры – оно красиво переливалось всеми оттенками синего цвета. От любования этой красотой меня отвлёк чувствительный подзатыльник и сердитый шёпот Латифа:– Ещё раз туда посмотришь…Я вспыхнул от смущения, но, разозлившись, хотел уже дать отпор, как Амир вдруг отпрянул от бывшего гуля и, почти задыхаясь от эмоций, стал повторять одно и то же:– Он… Он… Он…– Ну, что он? – поинтересовался я буднично и, переведя восхищенный взгляд на идеальное тело, предположил: – Он – Мальвина?..– Идиот… – разочаровано выдохнул Латиф. – Он – марид!– Хуже, – еле слышно прошелестел Амир.– Хуже? И что же может быть хуже невъебенно-прекрасного марида, по уши в тебя влюблённого? – недоумённо спросил я.– Он… Он пропавший много лет назад наследный принц маридов…***Через несколько минут принц очнулся и с удивлением взглянул на нас огромными голубыми глазами. Латиф, окинув его высокомерным взглядом и сложив руки на груди, презрительно фыркнул:– Прикройся! Все и так уже поняли, что ты красотка.Густой румянец тут же окрасил фарфоровую кожу аристократа, а я как зачарованный наблюдал за проявлением этого милого смущения. Уже через мгновенье марид предстал перед нами в более приличном виде. На нём красовались белоснежная туника, подвязанная золотой цепочкой, и брюки цвета морской волны. И теперь уже всё его внимание было приковано к бледному, дрожащему как осенний лист, Амиру. Вдруг тихий вкрадчивый голос зажурчал как весенний ручеек, и я был просто сражён наповал его глубоким и мягким баритоном.– Меня зовут Лутжин бен Фуад бен Али Аль-Мансад. Я действительно был принцем маридов, пока моя бывшая не прокляла меня и не превратила в гуля… Только встретив настоящую любовь, я смог избавиться от проклятья. – Лутжин вытянул вперёд бледную руку, пытаясь прикоснуться к Амиру. – Любимый, ты спас меня, и я…Но друг стремительно отскочил от него и, заикаясь от переполнявших его эмоций, ответил:– М-мне нужно п-подумать, Ва… Лутжин. Т-ты принц, а я никто…– Амир, дорогой, давай поговорим… Только не здесь… – успокаивающе прошептал марид и, не дожидаясь ответа, заключил друга в объятия, и, прежде чем раствориться вместе с ним в воздухе, тепло улыбнувшись, сказал: – Спасибо тебе, Альберт… И тебе Латиф. Я перед вами в долгу. До встречи…Латиф подошёл ко мне со спины и, приобняв за плечи, жарко зашептал на ухо, пуская по телу дрожь удовольствия:– Ну что, Берти?.. Готов поговорить по душам?..Я замер как кролик перед удавом, не в силах пошевелиться, и, видимо, моё молчание он принял за согласие, потому что уже в следующее мгновенье мы оказались в номере гостиницы.