Глава 5 (1/1)

– Нам придётся идти окольными путями... Так что ты увидишь только задворки этой жемчужины Джиннистановского зодчества.– Ну почему, Латиф?

– Потому что слуги у Джамиля хоть и простые джанны, но даже они вполне могут выцарапать твои замечательные глаза – и это ещё в лучшем случае. И потому вывод очевиден: чем меньше слуг знают о твоих присутствии и особенности, тем лучше для тебя.– А ты не можешь сотворить иллюзию... иллюзию нормальных глаз?– Ну, во-первых, это очень больно... Во-вторых, я не могу творить на территории замка – он под сильной магической защитой... Ну, а в третьих, – продолжил он, гадко ухмыльнувшись, – ты уверен, что хотел бы потратить свое первое желание именно на это...Я промолчал, не зная, что бы ещё такого придумать, но при этом не забывая подмечать основные детали внутреннего убранства замка: абсолютно матовые стены, высеченные из льда, украшенные разноцветным орнаментом, кое-где даже были врезаны драгоценные камни – свет от факелов красиво преломлялся на гранях самоцветов, создавая поистине волшебную атмосферу. И к слову о факелах, хотел бы отметить, что они – вполне современные – изготовлены из бамбука, а в качестве источника огня имели картридж с жидким минеральным маслом – в моём доме для освещения тайного подземного перехода тоже использовались такие же.

Вскоре мы вышли на просторный внутренний двор, окружённый массивными зубчатыми стенами с башнями и хорошо укреплёнными белоснежными воротами. Невдалеке я заметил ледяной холм, высотой около десяти метров. На его вершине возвышалась оборонительная башня, выполняющая функции цитадели, кажется, её называют донжон. Насколько я знаю, обычно в ней находились жилые комнаты, основные склады продовольствия и, конечно же, центральный колодец. Далее следовал внешний двор, включавший в себя хозяйственные постройки и зимний сад. Внезапно Латиф остановился, и я, по инерции, чуть не впечатался ему в спину.

– Эй, предупреждать же надо…– А вот и твой дом на ближайший месяц, – сообщил мне джинн.Выглянув из-за его спины, я лицезрел одиноко стоящий деревянный домик. Хотя, «домик» – это сильно сказано! Строение больше походило на конуру площадью около шести квадратных метров. Дверь, сорванная с петель, душераздирающе скрипела на ветру, стены покосились, и было ощущение, что они вот-вот рухнут.

– Это, что, шутка? Да у меня собаки живут в лучших условиях! Я не буду здесь жить…

Похоже, терпение джинна я всё-таки израсходовал, потому что ответом мне послужил увесистый подзатыльник, вынуждающий меня заткнуться.– Мне уже надоели твои вопли, мальчишка. Немедленно заходи, или я за себя не отвечаю…Мне хватило и одного предупреждения, поэтому я молча, лишь тихонько потирая ушибленное место, поплёлся в избушку. Небольшая кровать, в одном углу, и столик со стулом, в другом, – вот и вся мебель. Но в домике, к удивлению, было тепло и уютно. Я, не снимая обуви, повалился на постель, мечтая, наконец-то, заснуть. Меня ещё не покидала надежда, что это всего лишь сон и завтра я проснусь в любимом отчем доме, в своей не менее любимой комнате. Из сладостных грёз меня вывел сердитый голос Латифа:– Я устал целый день с тобой нянчиться. Если завтра утром не выпустишь меня на волю, это будет последнее утро в твоей жизни. Ты меня понял?– Понял… понял, не дурак… – пробормотал я, практически засыпая.На мгновенье комнатку озарила вспышка света, и джинн яркой искрой скрылся в моём амулете. Ещё раз сладко зевнув, я провалился в сон.***То, что это сновидение, я понял по размытым очертаниям своего собственного тела и нечувствительности к окружающему меня морозному воздуху ледяной пустыни. Удивительно – ещё ни разу в жизни я не уходил в такое реальное небытие. Меня всё время куда-то тянуло, и, не сопротивляясь этому порыву, я медленно поплыл по воздуху. Неожиданно прямо передо мной возникла небольшая цветочная поляна: от неё, посреди снежных сугробов, расползлись широкие дорожки; проталины были серо-голубые по краям; а в низинах виднелись трава и распустившиеся соцветия диковинных цветов. Почему-то сразу на ум пришла сказка о двенадцати месяцах.

– Что, не спиться? – ехидно поинтересовался Латиф, вышедший из-за снежного валуна.

– Опять ты?! Могу я хотя бы во сне отдохнуть от тебя?!– У меня тот же вопрос. Мы, вообще-то, сейчас находимся в МОЁМ сне!

– Что?! Тогда немедленно верни меня обратно! – топнул я ногой для пущей убедительности.– А я тебя сюда не приглашал!… Можешь идти на все четыре стороны.Мне не очень-то хотелось уходить с этой чудесной поляны, поэтому я, демонстративно повернувшись спиной к джинну, уселся на мягкую траву. Изжевав пару травинок, я не удержался и оглянулся на Латифа – он лежал на спине, согнув ноги в коленях, а его взгляд был устремлен в небо.– И что там… – начал было я, но он меня грубо прервал.– Заткнись и смотри, сейчас начнется…Я приподнялся с земли и аккуратно подполз к расслабленно лежащему джинну. Точно скопировав его позу, я посмотрел на него с немым вопросом. Латиф устало вздохнул и изящной рукой указал на царство Тенгри. То, что я увидел через пару секунд трудно описать словами: абсолютно чёрное небо, внезапно озарилось танцующими языками пламени; лучи и полосы бегущие по небосводу, переливались сине-зелёными огнями с вкраплениями розового и красного; всё небесное пространство вспыхнуло многоцветным пульсирующим занавесом, простирающимся с востока на запад… Мы минут десять лежали с Латифом бок о бок, заворожённые поистине чарующим зрелищем. Первым тишину нарушил джинн:– Вы, люди, придумываете красивые легенды для объяснения простых физических явлений. Некоторые ваши народы думали, что северное сияние – это горящая огнём река, определяющая границу между царствами живых и мёртвых. Другие считали, что это мост, по которому боги спускаются с небес на землю. Или что это огни, которые несут валькирии, освещая избранным погибшим воинам путь в небесный чертог Асгарда – Вальхаллу. Эскимосы, они самые оригинальные, считали, что полярное сияние вызвано духами, играющими в небесный футбол черепом моржа.

– А что же это на самом деле? – с замиранием сердца прошептал я.

Латиф посмотрел на меня как на идиота и, недовольно цокнув языком, поведал:– Северное сияние – это свечение верхних слоев атмосферы под воздействием заряженных частиц солнечного ветра. Даже в ваших учебниках по физике всё правильно и лаконично написано.

– Ну-у, это физика… Легенды гораздо интереснее.– Согласен. Джинны знают все фундаментальные свойства вселенной, знаем мы и истинную картину мира. Мы сами создаем стихии, физические законы и принципы. Это для людей магия – синоним волшебства, а для нас она – всего лишь закономерные природные явления и физическая константа свойств предметов. В моём мире чудес не бывает… А вы, люди, верите в то, что если долго смотреть на северное сияние можно сойти с ума. Право, смешно…– А по-моему, ты сам давно тронулся…– Да, возможно, но это, скорее, от того, что память джиннов уникальна – мы помним каждый свой вздох, каждый день своей жизни… каждую ошибку, совершенную по глупости…– И, видимо, смерть людей не входит в список твоих ошибок. Для тебя убийство – ежедневный физический труд, – не удержавшись, съязвил я.– Пф-ф, смерти боятся глупо…– Сказал БЕССМЕРТНЫЙ джинн смертному человеку…– Поверь, есть вещи гораздо страшнее…– Почему-то я тебе верю… Знаешь, а ты иногда бываешь хорошим – когда не угрожаешь мне убийством и не пытаешься придушить.– Хороший… М-м, меня ещё никто так не называл… Люблю разнообразие…– Я тоже… Послушай, Латиф?..– М-м?– А тогда… про маму… ты сказал правду? Всё из-за меня? – Я приподнялся на локте и с надеждой посмотрел на джинна, до конца не уверенный, действительно ли я желаю знать ответ на этот вопрос.Латиф прикрыл глаза и устало произнёс:– Не знаю, Альберт… Честно. В древности разноцветные глаза считались не редкостью, а нормой… Но потом всё резко изменилось – с неимоверной скоростью люди и джинны с этой особенностью начали вымирать или исчезать бесследно… Напуганные непониманием, даже гении начали добивать своих оставшихся в живых сородичей, безумно уверовав в силу проклятья… Горемычных разноглазых всюду сопровождала чреда бед и несчастий, пока они и их близкие не погибали в страшных муках. Я же не верю в чудеса или проклятья и считаю, что за этим что-то стоит… Возможно, это выгодно кому-то… И даже не удивлюсь, если в вас есть что-то, оправдывающие столь жестокое истребление… Именно поэтому ты здесь. Я хочу понаблюдать за тобой и проследить истинную причину так называемого «проклятья».– Забираю свои слова назад! Ты не «хороший»! Ты просто ужасный, мерзкий садист, возомнивший себя властелином мира! – резко вскочив на ноги и пытаясь испепелить джинна гневным взглядом, сдержано прошипел я. – Значит, я для тебя всего лишь подопытная мышь в лаборатории. Решил провести исследования, а дальше? Дальше – что? Препарируешь как лягушку, чтобы узнать, что у меня внутри?!! Маньяк!Латиф медленно и очень грациозно поднялся с земли и навис надо мной:– Конечно! Хочу убедиться, что твой длинный язык, совершает свои действия, не посоветовавшись с головой! Вот увидишь, именно он станет причиной твоей неожиданной кончины!– А вот в этом я теперь не уверен – ты ведь не убьешь такую замечательную приманку…– Может, и не убью, но уж точно помучаю…– А я и не сомневаюсь в твоих извращённых садистских наклонностях! Да у тебя, вообще, есть друзья?!– Что?! Друзья? Зачем мне это?– А любимая женщина? У тебя была когда-нибудь возлюбленная?

– Заткнись, Альберт, – голос Латифа внезапно сделался хриплым, в нём ясно слышалось предостережение, – ещё одно слово, и я не поленюсь отправиться на поиски новой приманки… А теперь убирайся!Меня вдруг резко утащил прямо ввысь сильный поток воздуха. Спустя мгновенье я грохнулся с кровати, больно ударившись головой, и ещё пару минут потирал её, свою многострадальную, размышляя, как после всего этого верить джиннам: «Чёрт, опять обманул: сам же затащил меня в свой сон, а потом беспардонно выпихнул!»