Вместо эпилога. (1/1)

Фюрер поправил галстук. Он всегда так делал в подобный момент, если, конечно, на нём был галстук. Впрочем, если не было, рука всё равно тянулась к шее в рефлекторном стремлении. Своеобразный ритуал. Привычка, призванная… успокоить? Может быть. Как может быть и то, что это было нужно, дабы ухватить с собой нечто привычное, частицу уютной обыденности. А может, галстук действительно нужно было поправить. Сейчас он был в галстуке. И в строгом бежевом костюме, столь похожем на его привычную рабочую военную форму.

Лифт мерно гудел, опускаясь всё ниже. Табло над дверью отсчитывало метры, пройденные кабиной. Цифры уже перевалили за тысячу. Почти на месте. Фюрер вздохнул, собираясь с мыслями. На самом деле спускаться сюда у него не было никакой необходимости. По крайней мере - сейчас. Но иногда что-то его сюда тянуло.Кабина плавно остановилась, когда на табло высветилась цифра 1850, мягко спружинив в ноги, и двери бесшумно отворились, открывая взору длинный узкий коридор серого цвета, освещённый холодным светом ламп под потолком. Его уже встречали.- Мой Фюрер, - поклонился пожилой седой мужчина с лицом, словно состоящим из одних морщин, и жёсткими, колючими, бессердечными глазами, скрывавшимися за анахронизмом в виде пенсне. Зелёный прорезиненный халат и такие же перчатки на руках выдавали в нём кого-то вроде учёного. Безумного учёного с безумными идеями. – Нас не предупредили о визите.- Вильгельм, я хочу поговорить с… ней, - смутная мысль, толкнувшая фюрера спуститься сюда, в святая святых Ордена Чёрного солнца, наконец, оформилась. Вильгельм Штрассе посмотрел на Гитлера поверх пенсне. С таким взглядом ставят галочку в журнале регистрации хода эксперимента напротив очередного пункта.

- Она уже бесполезна, - выдал, наконец, учёный.- И, тем не менее, ты не счёл нужным избавиться от неё, - тень улыбки появилась на лице фюрера. Сейчас он пытался припомнить, сколько лет был знаком с этим, без сомнения, выдающимся человеком. Впервые они встретились за несколько лет до начала войны, перекроившей историю мира. И уже тогда Штрассе был стар. Собственно, с тех пор он ни на йоту не изменился внешне. Гитлер прекрасно помнил обретение своей… вечности. После него через ритуал прошли ещё несколько человеко. Но не Штрассе. Нет. Его секрет был в иной плоскости. Чистая наука, ибо к магии тот имел стойкое предубеждение.- Пусть она и отработанный материал, но качественный, - рисунок морщин на лице жестокого старика изменился, обнажая оскал – так он улыбался. Это было не легко – кожа нижней части лица хранила зарубцевавшиеся следы страшной травмы. – Пойдём.И они пошли. Молча. По пути, который уже преодолевали не раз. Дверь в конце коридора вывала их в своеобразный тамбур, где толклось несколько человек, и откуда в четырёх направлениях расходились новые коридоры. Сотрудники поприветствовали фюрера и поспешили по делам. На стене висела карта масштабного подземного комплекса. Указатели рядом с коридорами гласили: ?Лабораторное крыло?, ?Испытательный полигон?, ?Хранилище аномальных материалов? и ?Тюремный блок?. Они свернули в четвёртый. Пришлось вытерпеть ещё один спуск на лифте. И ещё один коридор. На этот раз – зелёный. Нулевой этаж тюремного блока. Здесь уже была охрана, и довольно много – элитные бойцы СС в чёрной силовой броне, самой совершенной, какую только доводилось видеть Гитлеру. Вдоль стен тянулись ряды мощных герметичных дверей, закрывавших камеры, часто увитых какой-то хитрой электроникой, агрегатами, коробочками, генераторами или без оных. В этом плане каждая дверь была уникальной. Из камен не доносилось ни звука – двери были непроницаемы для него. Тишину нарушали лишь рабочие переговоры охраны, которая не отвлеклась даже на то, чтобы вскинуть руку в приветствии, увидев высоких гостей. Пленники, содержавшиеся здесь, требовали повышенной бдительности.Коридор был длинным – порядка километра, и они всё шли. Двери проплывали мимо, помеченные латинской литерой ?N? и номером. N99, N98… Пару минут спустя они упёрлись во внушительную двустворчатую гермодверь, которой оканчивался коридор. Она единственная не носила маркировки и рядом с ней дежурили два охранника.- Открывайте, - бросил им Штрассе. Бойцы кивнули, выудив специальные ключи из карманов, вставили в пазы по обе стороны двери, повернули. В потолке с тихим жужжанием прорезалось окно ниши, из которой выползла панель биометрического сканера. Штрассе встал под его луч, произнёс: ?Штрассе, Вильгельм?. Панель удовлетворённо звякнула и втянулась обратно. Горевшая над дверью красным лампа окрасилась в зелёный, и створки начали тяжеловесно раздвигаться, уходя в стены.Они шагнули в помещение, объятое тьмой, которая мигом растаяла под натиском включившегося зеленоватого освещения. Это помещение ни капли не походило на камеру для заключённого – скорее на лабораторию. Центральную его часть занимал хитрый агрегат цилиндрической формы в несколько метров высотой, от которого через специальные разъёмы и пазы во все стороны к различной аппаратуре у стен и внушительной колючей сфере под потолком тянулись сотни проводов и кабели. Воздух был затхлый, пахло пылью и постаревшей бумагой.Едва они вошли, как аппаратура начала оживать, замерцав экранами, табло и лампочками, раздался шум насоса, нагнетающего воздух, где-то вспыхнул сноп искр. Штрассе улыбнулся. Он будто увидел нечто давно знакомое, греющее душу.

- Закрывайте, - велел он стражам, и двери начали тихо затворяться.

Фюрер ждал, наблюдая, как Вильгельм переходит от одной хитрой машины к другой, смотрит на экраны, нажимает кнопки на различных панелях, проверяет показания, что-то исправляет, удовлетворённо кивая своим действиям.

- Готово, - наконец сказал учёный, встав рядом с Гитлером и обратив взгляд на центральный серо-стальной цилиндр. – Через минуту она выйдет из гибернации.- Хорошо, - кивнул Адольф, всё ещё думая, по какой именно причине ему захотелось вновь поговорить с ней. Что-то же было. – Кстати, Штрассе, очень скоро у вас появиться много интересной работы.- Ещё одно хранилище? – тут же подобрался старик, сверкнув глазами, что кондор, заприметивший добычу.

- Лучше, - усмехнулся Фюрер. Тот фанатизм, с которым Штрассе подходил к работе, ему нравился. – Вы слышали, что объявился ещё один путешественник?- Кто его взял? – резко, как и подобает хищной птице, повернул голову к собеседнику старик. – Только не говорите, что этот выскочка Зиверс…- Творение Монтаны.- Хм, - похоже, к Максимилиану Монтане Штрассе тоже не испытывал уважения.

В этот момент цилиндр и аппаратура, его окружавшая, ожили, наполняя помещение мерным гулом. Штрассе подошёл к панели у цилиндра, нажал пару кнопок.- Она в вашем распоряжении, Адольф, - констатировал учёный, отойдя в сторону.Цилиндр дрогнул. Что-то зажужжало, и серый кожух начал расходиться в стороны, открывая взору внушительную емкость, пронизанную проводами и заполненную подсвеченной зеленоватой жидкостью. А внутри…Внутри, подвешенный на подключённых к нему проводах, словно муха, запутавшаяся в паутине, в питательном растворе находился человеческий мозг! И не просто мозг – глазные нервы оканчивались настоящими глазами, а вниз, повторяя форму позвоночного столба, уходил спинной мозг. Всё это было заключено в нечто вроде каркаса, напоминавшего силовую броню, который выполнял роль элемента системы жизнеобеспечения.

Глаза. Они были живыми! Первую секунду их взгляд был обращён в никуда, в себя, но миг спустя они прозрели. И взглянули на Гитлера, мгновенно наполнившись ужасом осознания и болью, которую не в силах передать ни один человеческий язык.- А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!! – протяжный, полный бесконечной чудовищной муки синтетический женский крику взорвал тишину, ударив по барабанным перепонкам сильнее, чем взрыв гранаты! – УБЕЙТЕ МЕНЯ! УБЕЙТЕ! УБЕЙТЕ! УБЕЙТЕ! – вырывалось из динамиков раз за разом.

- Ну-ну, - улыбнулся Фюрер, садясь на стул, а из динамиков всё ещё лилась мольба о смерти. – Не зачем так спешить. Нас ждёт долгая беседа, Нерисса…Согбенная фигура в чёрном, до земли, балахоне, стояла на вершине горы, припорошенной снегом, обдуваемая всеми ветрами. Три разноцветных солнца клонились к горизонту, окрашивая мир вокруг причудливыми сочетаниями цветов.

Внизу простиралась зелёная долина, пересечённая извилистой полноводной рекой, несущей свои воды за горизонт. Голубое небо отражалось в ней и казалось, будто там, в отражении, существует свой собственный дивный мир. Всё вокруг было ярким, сочным, даже снег на вершине горы был белее, чем обычно.

В самом центре долины, у очередного поворота реки, возвышался угрюмый, чёрный в лучах заходящих солнц, замок. Словно гигантская колючка, словно нож, вонзённый в спину. Он тянулся своими башнями к небу – четыре по бокам как пилоны, и две – одна выше другой – в центре, пересекаемые огромной конструкцией в форме полумесяца. Замок казался слишком чуждым окружающей его девственной природе. Неестественным. Своими очертаниями издали он походил на диковинную ракету, готовую ринуться в небеса, затопив долину огнём из своих дюз.

Фигура в балахоне присела на камень, рассматривая долину и замок. В первую очередь, конечно, замок. Ей не требовалось напрягать зрение или использовать устройства, чтобы увидеть всё в мельчайших деталях.

Замок. Он был выполнен так, словно его зодчие состязались в том, кто создаст наиболее неприятную для глаз форму. Ни единой ровной линии – какие-то наплывы, ?грибные шляпки?, выпуклости и округлости. И всё это складывалось в фигуры весьма отвратных на вид существ, напоминающих антропоморфных ворон. Таким был весь замок – каждая его стена, каждый метр башен являлся либо частью очередной гадкой фигуры, либо частью барельефа. Произведение чужеродного, нечеловеческого искусства.

Тягостное зрелище.Тягостные мысли блуждали и в голове незнакомца, присевшего отдохнуть. Ледяной ветер, что трепал его балахон, похоже, не доставлял никаких неудобств. Горечь вины отравляла его душу, а образы прошлого стояли перед глазами. Они гнали вперёд. Всё-равно, куда. Как можно дальше. Но с этим он справился уже давно. Он не бежал от прошлого. Нет. У него была иная цель. Именно она и привела его сюда…Внезапно позади раздался, всё нарастая, странный, циклический, ни на что не похожий звук! И, всё же, если сравнивать – он был словно дыхание самой вселенной, пространства и времени вместе взятых! Он то усиливался, то затихал, оглашая всю округу. А потом, спустя несколько секунд, резко затих. И только тогда фигура в балахоне оглянулась. Медленно, осторожно, точно боясь спугнуть мираж. И не поверила своим глазам.Метрах в двадцати позади стояла синяя английская полицейская будка образца 1963 года. Такого просто не могло быть, но она там стояла, расшатывая представления фигуры в балахоне о собственном психическом здоровье самим фактом своего существования.

Дверь будки со скрипом отворилась, и на вершину ступил седой сухощавый , с курчавыми волосами, пожилой мужчина, лицо которого напоминало о римских патрициях, а брови были суровее самого Чака Норриса. Безукоризненный костюм девятнадцатого века подходил ему идеально, и лишь стильные солнцезащитные очки нарушали целостность образа. Впрочем, планета имела три солнца…- Наконец-то я вас нашёл, - с ворчливой интонацией произнёс старик, выглядевший весьма энергично и не настолько пожилым, как показалось на первый взгляд незнакомцу в балахоне, смотревшему на визитёра как на видение. Но когда его слуха достигли эти слова, он вздрогнул. Он знал, кто был перед ним. Знал, но никак не мог в это поверить.- Вы… искали меня? – неуверенно колыхнулась тьма под капюшоном, взъерошив все мысли.

- Именно это я и сказал, - сварливо ответил старик с едва уловимым северным акцентом. – Интересный вид, - он поглядел на замок и долину, чуть приспустив очки. – Никогда здесь не был.- Я удивлён, что…- Я вообще здесь? – старик, похожий на шотландца, улыбнулся глазами. – Это долгая и увлекательная история, которую вы узнаете, если отправитесь со мной.- Что, простите? – удивление и растерянность фигуры в балахоне, не поверившей услышанному, были абсолютно искренни.- Вы же не собираетесь сидеть на этом камне весь день? Тут довольно холодно.- Я…, - как заманчиво и неправдоподобно прозвучали слова этого ?не шотландца?! Но имел ли он право принять такое приглашение? После всего, что сотворил? Зачем это было нужно нежданному собеседнику? – Я должен остаться.- Зачем?- Помешать геноциду, который скоро здесь начнётся, - слова давались нелегко. Незнакомец уцепился за них как за спасательный круг. Но он уже знал, как всё обернётся. Об этом сказал ему взгляд старика, излучавший нечеловеческую уверенность в себе и нечеловеческую же наглость. А впрочем…- За этим вы здесь? Искупление? – старик сказал это совершенно обыденным тоном. Не придавая значения, но понимая.- Да.- Я даю вам такой шанс. Лучший из всех. Идите со мной. Страннику… Нет .не так – вселенной нужна наша помощь.- Откуда вы…- Вы всегда сможете вернуться сюда в нужное время. Как называется эта планета?- Тра, - произнёс человек в балахоне. И, всё же, он не мог пойти. – Не сейчас.Старик нахмурился, сдвинув суровые брови. Но потом кивнул:- Хорошо. Когда закончите – позвоните по этому телефону, Второй, - он вынул из кармана аккуратно сложенный лист бумаги, протянул собеседнику. Тот принял.И ?шотландец? вошёл в синюю будку…