Копоть и ржавчина (1/1)

"Охуеть, просто охуеть".Фостер в очередной раз поднял голову, чтобы увидеть бледный профиль идущего рядом детектива. Он до сих пор с трудом верил, что уже целый месяц Йан проводит так много своего времени рядом с ним. Казалось бы, что 30 дней - не так много, но отвыкшему от любого подобного контакта рыжему этот срок представлялся блаженной вечностью.Йан ему нравился. Пока что Блез пытался вихлять от этой мысли, как гонщик Феррари, но с каждой секундой это становилось все яснее. Да, он признался в теплых чувствах первым и спросил, возможно ли для них что-то большее, на что блондин ответил: "За спрос не бьют, а попытка не пытка". И вот, они находятся в подвешенном состоянии то ли будущих, то ли действующих любовников. Но эта неопределенность не сильно заботила Фостера, поскольку своей цели, а именно просто дать Киркманну понять, что он в нем заинтересован, была достигнута. Поэтому, прогуливаясь с детективом по парку вечером, он ощущал удовлетворение и тихую житейскую радость.Погода была теплой, и словно сам воздух вдыхал жизнь в каждый куст, дерево, и даже камень. Редкие пары, конечно, проходили мимо, но в целом Блез мог насладиться этой одиночной прогулкой. Проверив, есть ли кто рядом, врач робко взял следователя за руку. Тот ответил на пожатие, и гулянка стала еще на пару градусов лучше.Чистая дорожка парка сворачивала влево и, выйдя из-за кустов, мужчины увидели поодаль тихо и мирно бредущую беременную женщину. Весьма круглая форма подсказывала, что даме оставался совсем малый срок, но выглядела она бодро, переставляя крепкие ноги и роясь на ходу в маленькой сумочке. "Хорошо ходит, надеюсь, ей повезет в финале этой эпопеи", - подумал рыжий, испытав чувство внутренней солидарности.Преисполнившись теплых и не омраченных ничем мыслей, доктор и не сразу заметил, что рука Йана напряглась, а после выскользнула из маленькой ладони. Почувствовав потерю в хватке, Фостер снова посмотрел на следователя, вот только его лицо превратилось в камень: глаза сузились, челюсть явно сжалась, а сам он стал гибкой лентой, готовой в любую секунду броситься вперед. Настороженно проследив за взглядом спутника, Фостер заметил новую фигуру на тропинке. И ему это не понравилось.Мужчина словно взялся из ниоткуда. Видеть их он явно не мог, ведь шел впереди, но, спустя секунды, Блезу стало ясно, что незнакомец срезает угол и медленно перестраивается за спину к девушке. Ладони рыжего вспотели сами собой от осознания того, что может произойти прямо сейчас. Краем глаза он уловил, что Йан вышел вперед, но не успел никак обработать эту информацию, поскольку произошло сразу несколько событий:Во-первых, в руке у таинственного человека из теней блеснула серебряная звездочка, доля секунды, но смысл был ясен. Глаза Фостера расширились сами собой, волосы на загривке встали дыбом, как от легкого тока.Во-вторых, агрессор ускорил шаг и начал заносить руку вверх.В-третьих, Йан метнулся вперед как торпеда.В два сильных прыжка он оказался возле злоумышленника и с силой дернул его за воротник. Блез испуганно, но невольно улыбнулся: "Вау, а ведь сегодня у него выходной. И все равно". Надеясь, что Йан быстро задержит мужчину, Фостер достал телефон и приготовился звонить в полицию, но тут Йан сломал все шаблоны поведения, которое предписывается хорошим охранникам правопорядка.Парень в черном резко развернулся и махнул рукой перед собой, но Киркманн ловко отклонился назад, и нож просвистел в паре сантиметров от его носа. Тут блондин схватил атакующую руку и с размаху ударил кулаком с обратной стороны локтя. Раздался несравнимый ни с чем хлопок, и преступник закричал благим матом. Правда недолго, потому что следующие три удара, в грудь, в пах и в живот выбили из юноши все возможности кричать громче. Согнувшись в три погибели, преступник опустился на колени и Киркманн, воспользовавшись этим, завалил его на живот и сел сверху, ладонью впечатывая парня щекой в дорожку.- Блез, звони в дежурку, - громко сказал детектив, не глядя на рыжего.

Но Фостер просто не мог пошевелиться. Таким он никогда еще не видел лица Йана: холодный пронзительный взгляд, ресницы, щерящиеся вниз, как копья оборонительной стойки римлян, мелко и быстро раздувающиеся крылья носа и презрительный, жестокий изгиб губ. Сложно было вообще представить, что такой привычный, мягкий детектив может превратиться во что-то подобное, да еще и за столь короткий промежуток времени.- Козлина, ты мне руку вывихнул! Падла, гребаный ублюдок, греб-, задергавшийся и снова заверещавший нападавший не закончил свой поток мысли, потому что, оскалившись, следователь с размаху приложил его головой об землю. Повернувшись к врачу, он резко бросил, - Блез, полиция!Пробитый тяжелым, смертельно острым синим взглядом, Фостер отчаянно начал набирать кнопки. Слушая гудки в трубке, а после механически информируя дежурного о произошедшем и адресе, в его голове крутились совсем другие мысли."Ты с ним всего месяц. Даже меньше. Ты видел это.Блез, знаешь ли ты, на что он способен?"***Фостер думал, что нервное потрясение закончится довольно быстро, но он ошибся.Оказалось, что внезапное превращение блондина в безжалостного карателя было не таким страшным, как его дальнейшее поведение.Потому что оно было обычным.Йан, сразу после передачи матерящегося и плюющегося кровью юноши своим коллегам, вел себя так, словно ничего не произошло.Словно он не разбил никому лицо.Словно он не выбил сустав человеку.Киркманн привычно шутил и смеялся, но сейчас от этого смеха у Блеза по спине бежали мурашки. Ему вспомнилось первое знакомство: то, как выглядел и пах детектив, резко, агрессивно. Брутально. Как тот, кто сначала бьет, а потом думает. Или не думает вообще.Он вспомнил о своем страхе и чувстве опасности, явственно питающемся всеми движениями блондина, порывистыми и резкими.Болезненное опасение, что слишком рано было доверяться Йану, разгорелось ярче и теперь мучило доктора с новой силой."Он бьет людей. Это очевидно по его работе, идиот. Но все-таки, можно ударить один раз, завалить, а дальше вести себя иначе, вежливо, но серьезно. А это... Это не поддается объяснению. Почему так жестоко? Я слышал, там точно вылетел сустав, это крайняя мера. Почему? Может, это в принципе его способ решать конфликты? Лучше бы нет. Лучше бы нет, боже. А если... А если я правда в опасности? Вдруг он действительно способен меня-"Зазвонивший где-то телефон выбил врача из раздумий. Это был рингтон детектива, и Блез мог увидеть, как сидящий за кухонной столешницей Йан взял трубку и коротко бросил:- Да.Далее состоялся длинный монолог невидимого собеседника, который детектив слушал очень внимательно и сосредоточенно. Когда он, наконец, открыл рот для ответа, по спине рыжего снова побежали мурашки, а руки сжали подлокотник дивана.- А как я должен был поступить? У него был нож и он пошел с ним на беременную женщину. Я остановил его по протоколу, все дальнейшее исходит из его реакции, - Йана видимо снова перебили, и он замолчал, резко скинув ногу с ноги и плотно облокотившись локтями о стол. Повысив голос, он вновь ответил, - Это было нападение на сотрудника, протокольный случай. К тому же я его не убил, а вывих не является тяжким вредом, поэтому ни к чему меня привлечь нельзя, я действовал в рамках инструкции. Я-, - чуть запнувшись, блондин замолчал, но внезапно оскалился и громко грохнул кулаком по дереву, привстав. Голос звенел сталью. - Да хера с два! Выходной или нет, я сотрудник! И я не обязан ничего доказывать, они там в кадрах совсем что ли? У меня свидетели есть, я делал свою работу! Какая разница, коп или детектив, у нас один устав. Это дебилизм! И не смейте устраивать мне выволочку!

Удар по столу гулко отозвался в голове Блеза и заставил подпрыгнуть на месте. Он смотрел на возвышающегося над столешницей Йана, на его сжатый кулак и рельеф мышц, жгутов силы. Следователь весь дышал гневом и казался ураганом, готовым снести все и вся. "Посмотри на него! Блять, Блез! Ты серьезно был таким невнимательным? Он же может сорваться на что угодно!" - врач сжал ткань диванной рукояти еще сильнее, так, что костяшки побелели.Йан же обежал взглядом комнату и, наткнувшись на бледного Фостера, чуть дернул бровями и неуверенно улыбнулся, сдуваясь и снова становясь привычным для глаза. Вот только Блеза это ничуть не успокоило.***Вечером рыжий, наконец, признал очевидное: он неосознанно начал избегать следователя. Разум противился этому чувству, но его просто не получалось подавить. Ощущение нависающей опасности уверенно преследовало Фостера, давя и оттесняя к стенам, по которым тот и передвигался.Время неумолимо бежало вперед, и вскоре довольно поздний час свел врача с партнером в одной постели. Киркманн уже валялся на большой кровати, заложив руку за голову и лениво тыкая пальцем по экрану телефона, отчего его лицо отсвечивалось яркими разноцветными всполохами. Блез мог видеть это, потому что специально выбрал выгодное положение для наблюдения, так, чтобы самому не светиться, и думал."Брось, это просто смешно. За все время, за весь месяц он ни разу не показал себя плохо. То, что он сделал с тем парнем и как говорил по телефону - ну, люди злятся. Ты сам злишься, причем часто.Да. Но разница в том, что если он поднимет на тебя руку - это будет несравнимо с твоей словесной злостью на других. Физическое насилие не равно оскорблению. А он может избить, ты сам был очевидцем.Да блять, с чего ему так поступать? Вы даже не ссоритесь.Да. Но мы мало друг друга знаем. Все может случиться. А я не смогу дать ему отпор. Я не смогу защитить себя".- Блез, ты там завис? Что не так?- Я... я уже иду. Сейчас.Медленно и опасливо, как кошка, он двинулся к комнате. Ноги сами привели его к краю кровати, и вскоре он уже лежал в паре сантиметров от Йана. Тот отложил телефон, потушил свет, а после повернулся на бок и легко сгреб рыжего в охапку. Звонкий поцелуй в щеку прозвучал как выстрел, а голос из темноты шепнул:- Доброй ночи, дорогуша.Фостер ощутил, как руки, обвившие его, скользнули и затянулись туже, но сразу же ослабли. Именно в этот момент Блеза посетила мысль, заставившая его побледнеть и нервно сглотнуть."Если я когда-нибудь ему откажу, он сможет взять то, что захочет, силой".***Следующие пару недель врач провел как можно тише, опасаясь спровоцировать по отношению к нему любую агрессию. Умом он понимал, что это глупая предосторожность, но поделать с чувством самосохранения и паранойей ничего не мог.

Теперь, нервно попивая чай, он старался не выдавать напряжения из-за близкого присутствия Йана. Видимо, маскарад со временем себя изжил, потому что блондин, ни с того, ни с сего, вдруг сказал, читая газету:- Мне полагается знать, отчего ты такой дерганый последнее время?Чашка замерла в сантиметре от лица Фостера, и тот густо покраснел.- Я... Я не особо понимаю, что ты имеешь ввиду.Йан отложил газету:- Смелое предположение, что тебе удалось бы провести детектива, Блез. Что не так?- Нет-нет, все так, Йан. Все хорошо, правда. Лучше не бывает, - чувствуя, что из-за паники рот начал лить воду, врач быстро занял его чашкой с чаем и громко хлюпнув, стоило Йану нахмуриться.- Когда у тебя все хорошо, это выглядит иначе. А теперь ты все время словно от чего-то нервничаешь. Я не могу понять причины, и меня это уже беспокоит.Видя, что смысла скрывать больше нет, так как Киркманн добьется ответа импровизированным допросом, Блез сдался.- У меня в голове все сидит тот случай в парке. Зачем ты так сильно избил человека? Разве нельзя было поступить иначе?- А, это. - Блондин выдохнул, но посерьезнел. - То есть тебя не беспокоит тот факт, что он пошел с ножом на беременную и потом на меня пытался напасть? Ничего страшного, он еще мелко отделался. Я мог бы и сломать ему руку. Сразу бы отбило возможность подкрадываться к незащищенным людям. - Он глотнул кофе из своей большой чашки, как бы намекая, что тема исчерпана. Но рыжий уже не мог остановиться.- Йан, это жестоко. Насилие - не выход и не способ решения проблем.- Видимо, ты меня не услышал. - Бронзовая кружка глухо встала на стол. - Это было оправданное поведение. Заслуженное. Мир, знаешь ли, вообще ни ко всем справедлив. Но в той ситуации пацан получил по делу.- Ужасно. И сколько раз ты так "по делу" делал людям больно? - Красная лампочка в голове врача потихоньку начала мигать, намекая, что нужно закончить опасный разговор, но какое-то непонятное недовольство блокировало здравый смысл.- Прилично. - Детектив сощурился и развернулся к мужчине. - Я не понимаю, у тебя что, претензии к качеству моей проф-деятельности? Можешь тоже пойти и звякнуть в отдел кадров, раз так неймется.- Я считаю, ты перегнул палку. Вот и все.Лицо следователя стало жестче, и он отчеканил:- Не надо учить меня делать мою работу, мистер Фостер."Мистер Фостер" было сказано беззлобно, только чтобы подчеркнуть серьезность фразы, но прежде, чем Блез успел что-то предпринять, рот сам открылся и ляпнул:- Тогда не будьте плохим полицейским, детектив Монтенегро.О второй фамилии Йана врач знал немного, только то, что она есть. Видимо его память подсунула этот факт сейчас, чтобы выделить ситуацию. Только реплика имела неожиданный эффект. Киркманн весь сжался и с расстановкой проговорил, цепко глядя в глаза рыжего и удерживая его внимание:- Никогда не используй эту фамилию. Никогда.- Конечно, как скажете, сэр.- Я серьезно.- Ну да, ну да, - Фостер снова поднес чашку к лицу, но тут Киркманн поднялся со стула и наклонился над врачом так, что его лицо оказалось слишком близко. Киркманн взял кружку из рук врача и поставил на стол. Она стукнула чуть громче, чем должна была, и от этого звука зубы Фостера сжались, а спина похолодела."О нет, нет-нет. Ты, ты, блять, его довел. Пиздец! Ты тупой? Кто тянул тебя за язык?"Пытаясь исправить ситуацию, Фостер почти шёпотом залепетал:- Я... Я... Йан, я...- Я повторю еще раз. Никогда не произноси эту фамилию при мне. Договорились?Шепот сник, и губы шевелились уже бесшумно. Видит бог, Блез пытался что-то сделать, но от страха он буквально окаменел. Сейчас он снова осознал, насколько, нет, НАСКОЛЬКО Йан больше и сильнее. Абсолютно любой промах может стать причиной того, что Блез испытает на себе значение фразы "получил за длинный язык". Поэтому он просто трясся как осиновый лист и буквально надеялся на лучшее.Только лучшего не предвиделось, потому что Йан повторил вопрос, а его лицо осталось таким же волевым и требовательно жестким.- Я спросил: договорились?" ГОСПОДИ, ОТВЕТЬ ЕМУ, БЛЯТЬ, ИНАЧЕ ОН ТЕБЕ ВТАЩИТ. ОН ЕБАНЕТ ТЕБЕ ПОЩЕЧИНУ, КАК В ТЕХ ИСПАНСКИХ СЕРИАЛАХ, РАДИ БОГА, ИДИОТ"Мозг вопил, но тело застыло намертво. Ожидаемо, рука Киркманна довольно резко поднялась, и все, на что у Блеза хватило сил - закрыть глаза.Сейчас.Но вместо удара, шлепка или еще чего, ладонь погладила щеку доктора, а встревоженный голос спросил:- Эй, ты чего? Ты что, испугался?От касания прохладной руки, нежного голоса и интонации заботы, Фостер не выдержал и разрыдался:- Блять, я думал, ты меня ударишь.- Ты с ума сошел? Какого черта, Блез? Я бы никогда в жизни, я-, - от возмущения Киркманн задохся. - Как ты вообще мог о таком подумать? Это просто кощунство.- Ты бываешь жестким, я видел, и поэтому... - Он поднял глаза на полицейского. - Это так тупо, прости.- Ну ничего себе тупо! Ты серьёзно все это время меня так боялся, а я и не думал. Это не тупо, Блез. Это печально. Я уже говорил, что не причиню тебе вреда. Никогда. И я не отказываюсь от этих слов. Да, я могу жестить, но извини, у меня работа такая, я вынужден применять силу, потому что преступники язык дипломатии не жалуют. Но к тебе я никогда не приду таким. Я уважаю и ценю тебя. Как же можно вообще бить того, кого любишь? Это низко и подло. Бессовестно. Бесчеловечно. Никогда в жизни я не посмею так с тобой поступить. Рука отсохнет прямо сейчас, если лгу.Рука, естественно, не отсохла, но Блезу правда стало легче. Будто давний груз упал с уставших плеч.