Глава 2. В садах теней (2/2)
С точки зрения человеческой науки эти существ нельзя было соотнести ни с одним видом хищников, обитающих на земле, ведь собой они представляли перерожденных, обретших истинный облик. Они пугали и восхищали одновременно и одним своим существованием доказывали, что весь оборотнический род представляет собой нечто древнейшее, последовавшее по иному пути эволюции, нежели человечество. Внешне они походили на универсальных диких убийц - сильные, вытянутые тела как у представителей кошачьих, челюсти иной формы, настолько мощные, что с легкостью дробят кости. Длинный хвост обладал поразительной гибкостью и был увенчан жалом, а под резким покровам матовых пластин проступали очертания спрятанных крыльев. Острые, высокие уши их стояли торчком, глаза отражали золотые отблески заката. - У мальчика, который сегодня должен стать одним из нас, испорченная кровь. Хищные морды ощерились, показав клыки, блестящие холодным стальным блеском. Хранитель продолжил: - Вождь признал в нем свою пару, - неодобрительное ворчание старейшин, - помимо этого, мальчик был благословлен нашим Богом.
Древние, казалось, общались между собой молча, изредка взрыкивая. Хранитель ждал. Их ответ стал ясен только когда они тихими тенями проскользнули мимо Альфы под своды храма, - они были согласны помочь, ведь, пусть клановые дела и касались их в меньшей степени, осененных милостью Бога вервольфов было так мало, что старейшины должны были приглядывать за ними. Весть, что Александр, так же получивший свое благословение, нашел пару, отмеченную свыше, напрямую указывала на волю их Владыки. Александр принес мальчишку в храм через полчаса - тот был бледен до синевы, расчерченный темными прожилками вен, как мраморная статуя, лицо и шея в крови. Он уже не дышал, и только упрямое сердце отбивало, как молот, редкие, заполошные и тяжелые удары. Конец близок, - понял Хранитель, услышав глухое ворчание примостившихся у подножия алтарного камня старейшин. И Хоть у Хранителя, кажется, не было имени, Алек позвал его: - Альфа… Мужчина посмотрел на вождя - у того не дрожали руки, не кривились губы от расползающегося в храме запаха ядовитой мертвой крови. Его лицо, пусть немного бледное, походило на восковую маску, - а перед глазами Хранителя стояли видения, на которых эти самые руки расчерчивали бледную кожу кровавыми полосами, и губы жадно целовали подъемы узких стоп. Как все двойственно и смертельно. Альфа кивком указал на алтарный камень и тихо произнес: - Пусть ты и не сильнейший среди нас, Темный Страж, однако обращать его будешь ты. Не беспокойся, мы поможем. Когда Рей был распят на черном камне, хищники синхронно, словно сговорившись, вскочили и ощерились. Александру ничего не оставалось, кроме как судорожно поклониться им и молча попросить Бога о милости.
Кто бы что ни думал, Алек переживал: все внутри него дрожало и корчилось, опаляемое доселе неведомым едким огнем, ломило кости, в голове гулко и громоподобно звучал голос. Что он говорил? Мужчина не мог и не хотел понимать, он лишь знал, что все его существо сейчас висит всего-то на волосе над пропастью. Все его существо - бледный слабый мальчишка, не желающий бороться с судьбой. - Моя кровь еще пока борется в нем, но он слабеет. - Это правда, которую брюнет облек в спокойный, прохладный тон.
Адам удерживал беснующегося Рейвена сколько мог, но тот оказался на удивление сильным. Вернувшийся от Хранителя вождь застал их, когда израненный его друг дрожащей от напряжения правой рукой прижимал заломленные за спину и сведенные вместе предплечья мальчишки к спине, а левой - топил его рычащую и скулящую голову в шкурах. Навалившись всем грузным телом, Адам голенью прижимал ноги Рея к лежанке, и на его шее бугрились вены.
Но уже в то время, как Александр покидал пределы клана, Рей, находящийся под воздействием вытяжки из эритроксилума, безвольно обвис на его руках. Под дрожащими веками двигались глазные яблоки, и блондин как будто видел что-то перед собой. - Ты готов? - Спросил Альфа.
Мужчина легко кивнул и скользнул ближе к безвольному, беззащитному телу. “Он все еще ребенок, - с легкой тоской подумалось вождю, - а его уже сломали”. Сломали, обязав его, Алека, починить.
Тряхнув головой, оборотень поплыл в легкой дымке и, широко распахнув рот, громко зарычал. Мгновение, и он с влажным хлюпающим звуком вгрызается в бледную с ниточками вен шею; всего лишь на миг от мига от чувствует во рту привкус собственной крови, а после его глотку сложно обжигает жидкое пламя. Рык становится громче. Черные длинные когти впиваются в гладкий бок, грудь, полосуя и раздирая; трещат ребра. Рей слабо конвульсивно дергается, у него горлом идет кровь, черная и жидкая, как вода, но Александр не видит этого; Александр долгие полгода загонял добычу и теперь, вцепившись в нее, не намерен отпускать.
Мужчина дергается и темными, без белка, глазами глядит, как другие хищники, кружившие вокруг его добычи, вцепляются в тело: один в ногу, другой, почти напротив него, в руку. Все трое рычат низким будоражащим душу звуком. Растерзанная добыча, будто как-то ощущая происходящее, начинает слегка подрагивать и будто хочет вырваться. В это же мгновение хрустят кости, а оборотень, расцепляя челюсти, еще глубже погружает клыки в мягкую кровоточащую плоть. Звери уже не слышат, как под своды храма возносится речитатив на языке более старом, чем любой человеческий язык, а Хранитель, ловко орудуя ножом, разрезает ладонь. Обхватывая дрожащую светловолосую голову, он расчерчивает собственной кровью чужое лицо, рисуя ритуальную маску - полосы и пятна, обозначающие вторую сущность, спящего внутри хищника. Краем глаза Альфа замечает, как рука вождя, ныряя за белеющие осколки ребер, в грудину, сжимает в ладони вдруг споткнувшееся сердце. Хранитель дергает головой в недовольстве - сердце остановилось, потому что мальчишка сдался, а Александр, отдавая слишком много власти своему зверю, позволяет ему собственнически держать сердце своей пары в ладони.
Рейвен давится собственной кровью, и Хранитель вдруг еле ощутимо чувствует, как под ногами дрожит земля. С алтарного камня капает кровь, а под белым обнаженным телом уже нечеловека - не вампира и пока еще не оборотня расползается черное пятно. Камень, будто пораженный кислотой, слегка шипит, и когда в Храме вдруг сгущается воздух, черная кровь начинает бурлить.
Альфа не прекращает взывать к памяти предков, родовой земле, второй сущности и их Богу, напряженным взглядом подмечая малейшие детали во всем происходящем. Отравленной черной крови вокруг Рея все больше, и это хорошо, но в то же время он еще безволен и не желает бороться - вот-вот, и он погибнет. Словно чувствуя его мысли, Алек рычит, а потом неожиданно высоко и тонко срывается в скулеж, как побитый щенок. Пространство вздрагивает (Хранитель видит слабую тень, покидающую тело). Хищники рычат, и по телу мальчишкипроходит длинная волна конвульсий, и Рей, наконец-то, вопреки жесткой хватке на конечностях и горле, выгибается.
Рука темноволосого мужчины все еще в его груди, поднимается вслед изогнутому телу и тянет вслед за собой и самого оборотня. Ладонь последнего сильнее сжимает оголенное сердце, будто угрожая, кончики когтей прокалывают нежную мышцу. Вдруг ладонь неожиданно расслабляется и отпускает сердце своей пары. Дрогнув, оно сбивается, делает первый толчок, а после еще раз, и еще раз, но сильнее, громче, неудержимо как вал стихии. Вновь и вновь, наращивая амплитуду, оно стучит и стучит, не смолкающим набатом отбивая мощный, нечеловеческий ритм. То - ритм самой жизни, а теперь для Рея еще и ритм огня, ритм страсти и борьбы - бытие вервольфа. Тело мальчишки оседает. Хранитель не дает вырваться из груди облегченному вздоху, чувствуя дрожащие мышцы и слабость в теле. Для оборотня слабость - редкое, а оттого и еще более неприятное явление, и сейчас Альфа сильнее, чем когда-либо чувствует неприязнь к Рейвену Истеру. Опираясь на алтарь, он наполняет легкие тяжелым горячим воздухом, вглядываясь в плывущие черты под собой. Кровавая маска на лице меняет свои очертания, разобрав которые, Хранитель вскидывается - все точь-в-точь как в видениях. Буря близится. Александр рычит, так как чувствует шевеление своей добычи. Зверь не хочет смолкать, хочет быть услышанным, и оттого упрямится разумной части себя, человеку, чью волю он уважал как свою собственную. Его человек был сильным и жестким, и даже оставаясь двуногим, он был хищником. - Ты можешь отпустить его, - шепчет надломленным голосом Хранитель, однако в ответ получает звуки злобной, недовольной вибрации в горле.
- Ну же, он никуда не денется. Теперь - нет.
Дернув головой (мышцы под зубами затрещали), Александр медленно и может показаться, что осторожно, разжал челюсти. Развороченная плоть, а это почти две трети чужой шеи, потихоньку, очень медленно, переставала кровоточить, и можно было заметить, как чернота разбавляется темным карминным. Старейшины, блеснув клыками, отпрянули от алтаря. Морды в черной крови скалились, но ни единого звука уловить было нельзя; посмотрев в сторону Хранителя, они отпрянули и быстрыми всполохами бездны покинули своды храма. Пристально вглядываясь в тело обессиленного мальчишки, Александр вывернулся из футболки и попытался безнадежно испорченной тканью оттереть лицо. Ядовитая кровь будто въедалась в кожу и плоть, но неприятная боль сейчас являлась последним, что беспокоило оборотня. Он коротко глянул на Альфу, а потом вновь воззрился на свою пару: - Как долго он будет без сознания? Хранитель развел руками, и можно было заметить, как подрагивают его ладони.
- Перерождение не является законченным, пока молодой вервольф не обратится ко своей второй сущности. Данный факт был прекрасно известен вождю, однако невозможно было назвать Рейвена обычным перерожденным. Алек согласно кивнул. - Нужно позвать лекарей - закрепить переломы, пока не начала работать усиленная регенерация. Иначе придется ломать после. - Об этом можешь не беспокоиться, - Хранитель тяжелой поступью добрел до скрытого в тенях кресла, напоминавшего потрепанный временем трон, - он еще чересчур слаб для восстановления.
Мужчина вскинулся: - Но как его раны заживут, если регенерация молчит? Он потерял слишком много крови, я опасаюсь… - Ты слышал его сердце? Маска вождя сначала пошла волнами, а после треснула, и лицо черноволосого мужчины исказилось словно от горечи на языке. Он не просто слышал сердце Рея, он буквально держал его в своей руке. Альфа усмехнулся краешком губ: не зная и не ведая, каким жутким ревнивцем был сам Алек и каким напористым был его зверь, Альфа бы и не догадался, насколько доволен сейчас был брюнет.
- Сердце этого ребенка достаточно сильно, чтобы продолжать бороться. И до тех пор, пока силы оборотня не пробудятся в нем до конца, он будет цепляться за свое новое бытие когтями и клыками. Он не истечет кровью и не умрет от анемии на этом алтаре. - Я бы не был столь уверен, - Александр осторожно приблизился к тихо хрипящему юноше на камне, который мог дышать одним не покалеченным легким, - ты сам видел, как быстро он сдался и не захотел продолжать борьбу. - Тебе ли, Темный Страж, не знать, как быстро и отчаянно загорается сердце молодого оборотня? Меня бы на твоем месте беспокоило сейчас то, - Хранитель сделал многозначительную, весомую паузу, - что будет с его психикой по пробуждении. Ты ведь применял к нему гипноз? Александр промолчал, но всеведущему Альфе и не нужны были слова в подтверждение. Реальность мало зависит от сотрясаний воздуха, и то, что мог различить Хранитель в канве бытия, чаще всего оставалось неизменным независимо от того, прозвучал или нет чей-то ответ. - Первое время он будет чрезвычайно слаб - физически и морально. Для него все мы - незнакомцы, долгое время бывшие врагами, но теперь неожиданно ставшие его сородичами. - Продолжительное сочувствующее качание головой, - Да еще давление со стороны своей неожиданно обретенной пары… Рычание мягкой волной зародилось в горле оборотня, прокатившись вдоль связок, - это зверь, еще недавно державший добычу в своих зубах, выражал недовольство произнесенными словами.
- Тебе нужно будет набраться поистине божеского терпения, - более явная усмешка, - и объяснить ему все нюансы его нового существования. - Я знаю, - тихо произнес вождь, невесомо касаясь почти белой щеки, - я знаю.