Глава 1 (1/1)

— Естественный отбор начинается, — больной ублюдок даже не пытался скрыть возбдуждение от предстоящих пыток. Конечно, голос — единственное, что тот не побоялся показать, но каждый, кто дошёл до данного этапа, прекрасно и в деталях рисовали лицо неизвестного. Каждый по своему, только каждый портрет сходился в зверских чертах, безумных глазах, точно такой же больной ухмылке, — но для начала позвольте прояснить вам Игровую. Не секрет, что каждый человек ценит красоту, по ней и выбирает собеседника и партнёра... Что же, у нас будет весьма необычное испытание. Загляните в шкаф и будьте аккуратны: таких цифр на ценнике вы в жизни не видели.Томас недоверчиво глянул на шкаф, покрытый профессиональной резьбой, — вероятно, царапина на шкафу будет стоить огромных денег. За открытыми дверцами оказались чёрный пиджак, белая рубашка, даже белоснежная, что на свету способна вызвать резь у чувствительных глаз, брюки, как бы это не было удивительно, туфли и... маска, способная прикрыть лишь верхнюю половину лица.— Бал-маскарад – прекрасное мероприятие, должно быть, ваше первое и последнее, так что насладитесь от всей души и повеселитесь! — короткий кашель прервал монолог, — Я отошёл от темы. Так, в вашем распоряжении есть еда высшего качества, напитки, включая алкогольные, огромное пространство, всевозможные орудия для убийства. — напряженная пауза повисла, и Том невольно повернулся лицом к динамику, — Да. Как бы вам так сказать... мои исследования требуют боли и крови, так что не удивляйтесь, если вдруг обнаружите посреди золота и картин нож, а то и хуже. Ваша цель – дожить до рассвета, но никто не запрешает вам забить на всё и наслаждаться, возможно, последними часами жизни, ведь каждый час несколько человек по великой случайности будут покидать нас. Время пошло.Звук сирен не дал наступить тишине, а на входе загорелся таймер — пятнадцать минут. За пятнадцать минут нужно переодеться, привести себя в порядок, чтобы не пасть лицом в грязь перед другими гостями. Забавно, не правда ли? Не хочется оставлять любимую одежду, пусть та изрядна потрёпана и пятна крови въелись глубоко в ткань, но спрашивали ли крыс? Увы и ах. К счастью, одежда идеально села, будто шили специально для парня: никакого стеснения, которое обычно возникает при ношении строгих костюмов. Носить такое даже страшно, не столько из предупреждения, а просто та слишком хороша, чтобы её носил потенциальный труп.Гребень распутывал сухие пряди волос, уже успевшие спутаться в какое-то подобие кома, правда, десяток волосинок остались на зубцах, но с тем ничего не поделаешь. Осталась лишь бабочка и три минуты до выхода. — Пока вы ещё тут, я бы хотел дать вам свод правил, которому вы, господа, будете подчиняться. Всё же, гости не могут перечить уставу в чужом до... Что? — глухой крик не разобрать, но одному из участников в соседней комнате явно не по душе новые ограничения. И, недолго помолчав, выслушивая участника, голос холодно перебил мужчину, — Сейчас я хозяин бала, и если же вы нарушите хоть одно правило — вас заставят уйти. Грубо. Тебя в особенности. Ещё кто-то хочет высказать недовольство? Прекрасно... Агх, сбился с мысли. Вандализм, физический вред, домогательство – нарушение, не удивительно, как и показывать лицо, так что не теряйте маски. Осталось меньше минуты, и Томас осторожно вышел, оглядывая Игровую. Удивительно красивую, будто поместье, как в средневековье. Стол доверху набит изысканными блюдами, некоторые Ридж видел впервые в жизни, а поодаль в углу стоит человек с подносом, держащий наполненные бокалы с чем-то светло-красным, предположительно, вином. Общий зал находится снизу, комнаты участников же — сверху, так что вторая группа уже толпилась на лестнице. Дамы приподнимали пышные платья, чтобы не споткнуться и полететь вперёд головой, оголяя тонкие ноги на каблуках. Мужчин не постигла такая участь, но туфли давно никто не носит, так что на лицах видно сомнение и лёгкий стыд?.. Неважно. Каждый лик напряжён, пусть и скрыт под маской, — никто не забыл, что находится под угрозой, под взором камер. Все собрались под одной крышей, однако до упора молчат, зная, что доверие кому-либо равносильно самоубийству, – быстро научились, увидев предательства тех, кто позволил себе повернуться спиной. Недоверчивые глаза дамы через прорези в маске оглядывают людей вокруг, и та отстранилась от всех. Другая же крутится, будто кого-то искала, да только никак не может найти. Какая-то группа мужчин сформировалась в углу, и те перешёптывались, похоже, именно эта четвёрка станет катализатором скорого конфликта. А кто-то души не чаял в угощениях, смирившись со смертью, так почему бы не предаться чревоугодию в последние часы жизни? Том же прислонился к колонне, осматривал помещение, пытаясь понять, что стоит ожидать от этого места, — красиво, правда красиво, но красивая обёртка таит множество опасностей. — Куда ведут эти двери? — задался вопросом парень, не в силах отвести взгляд от мелкой щели в одной из них. Не закрыто, можно зайти, а выйти? Неизвестно. Воздух сотрясался от напряжения, и Томас даже не заметил, как возле него оказался тот мужчина, предлагая выпить. — Ах, спасибо. Пожилой слуга был без маски, но на его лице нет ни страха, ни напряжения. Возможно, он и не знает о том, в какое дерьмо попал, либо же знает и разделяет с тем психом ликующие чувства. Впрочем, без разницы.— Отрава? Каждый час гости покидают бал... значит, яд убьёт за час? Глупо. Кто-то да не выпьет, и что тогда? Будут еду пихать в пасть? Слишком подозрительно. Как же вы, хозяин, собрались выводить гостей? — направленный вникуда взгляд вдруг прояснился, а рука прекратила покачивать бокал, из-за чего по инерции несколько капель выплеснулись, упали на тёмную ткань. — Оружие для убийства? Участники не могут нападать друг на друга, иначе это нарушение правил, значит... где же вы прячете? В зале слишком просто. Значит игровая ещё более обширная, чем предыдущая. И двери — проход в остальные части зоны. Уверенной походкой британец направился к двери, и несколько пар глаз уставились на него, словно чего-то ожидая. Так же уверенно дверь отворили, а за ней тёмные стены, окружающие десяток стульев, стоящих в безмолвии у стола. Большая столовая ожидала гостей, только пустой стол не мог привлечь к себе внимания. Выключателя не оказалось поблизости, а свечи — на самом деле стилизованные лампочки — засветились, заставляя сумрак раступиться, стоило сделать крохотный шаг. — Смотрю, не боишься идти в пекло, — отстранённая девушка ожила, сделала несколько шагов навстречу, но недоверие всё так же читалось в глубине зрачков. Острые черты лица, будто королевские, плавали в метре, если не меньше. — тогда ты жался в угол, лишний раз пискнуть боялся, а теперь проявляешь необоснованную инициативу. Странно. — А брюнетка преисполнилась желчью, — как и предпологал британец, причиной конфликта станет один из четвёртки, и сейчас оставшаяся тройка наблюдала за своим спутником, если можно так выразиться: всё же, Том не верит, что в таких условиях можно заключить союз. — не боишься уйти первой?— А может вам напомнить, что нас всё равно пустят в расход через час, а до рассвета... мягко сказать, дохера? — не выдержал парень, в надежде остановить конфликт. И пусть сближаться с кем-то ошибка, однако и отдаляться точно такая же ошибка. Нейтралитет — единственный выбор. — Хотите жить — ищите, чем можно обороняться. К слову, зона кажется обширной, так что не пяльтесь на меня, — я не экспонат, а это не музей, — лучше иследуйте другое крыло.Возгласы, какие-то слова проскальзывали мимо ушей Тома: сейчас он нацелен выжить, иначе все страдания будут попусту. В столовой не оказалось ничего ценного, ну или так кажется на первый взгляд. Правда, Томас не стремится вынюхивать каждый угол, так что не найдя ничего ценного, устремился к следующей двери.— К чему такая спешка? — ручка только повернулась, как в тот же миг прозвучал голос, не такой громкий, как щелчок замка, обозначивший преграду. — Я не... Эй, можешь не дёргать: всё равно не откроется. И не смотри на меня такими глазами. Что? Я разве говорил, что не буду вмешиваться? Не припоминаю. Наверно, я просто неправильно подобрал слова, и ты, и они сейчас напуганы, но я не собирался вас убивать так быстро... ваши страдания — часть эксперимента, и, к вашему несчастью, я не собираюсь их облегчить. Вы только взгляните на... Э-э... Илай? Да. Он ест и пьёт, как будто ничего не происходит. Учитесь его похуизму.— Что за этой дверью? Зачем было её закрывать? — некая женщина тихо подала голос, сцепив пальцы в замок. Маска с перьями по бокам укрыла её лик, а пустые глаза нацелились в объектив камеры.— Кухня. Обычная кухня с необычным ассортиментом, который вряд вам понадобится сейчас, — наблюдатель с нескрываемой незаинтересованностью ответил, просматривая остальные камеры. — и нет, там не труп, из которого сделаны блюда и из чьей крови сделали подобие вина, я не настолько конченный. Да и если бы я так сделал, ещё бы десять лет не ел мясо. К слову, оно весьма аппетитное и дорогое. Эх, отказываете себе, а зря. — И когда этот ассортимент станет доступным хотя бы для лицезрения? — так же бесстрастно проговорил Томас, ссузив глаза, будто увидел что-то вдали. Интерес разгорался лишь сильнее, вместе с ним и страх: время уходило, как песок сквозь пальцы. — Итак, Том, а ты знаешь легенду о Пандоре? — люди задумчиво оглянули друг друга, будто искали того, кто знает эту самую легенду, к счастью, наблюдатель продолжил. — Там какая-то сложная хрень, кто-то там дал ей имя, внешность, неважно. Зато точно помню, что Зевс дал ей такую черту характера... как любопытство, а еще сундук. Правда, никто не знал, что в нём, да и не было суждено, ведь он запретил открывать его. Спойлер: она открыла его, и всё это вылилось в то, что появились войны и болезни. Так что, мои аристократы, мораль такова: излишнее любопытство ничего хорошего не несёт, а в вашем случае, смерть. — Плохой из тебя рассказчик, — пронеслось в голове большинства.— Но на дне ящика были не только беды. Как же надежда? — возникла та женщина вновь, правда, в этот раз она уверенно сделала шаг.— Интересно. Та-ак, кто ты у нас? А неважно, мне лень искать твой номер в списке... Дорогая, те, кто много знают, долго не живут, в курсе? Мне до твоей надежды дела нет: сейчас я диктую правила. Дверь откроется, но вы не будете этому рады, так что, извиняюсь за тавтологию, радуйтесь, пока есть время: его у вас мало. Очень мало. — злорадный смешок вырвался, а после наступила тишина.