Часть 2 (1/1)
***Я теряюсь в работе на долгие две недели. Пишу Тине сообщения, прошу, чтобы она теплее оделась, позавтракала и сообщила, когда доберётся до дома. Строю планы на будущее и срываюсь из Кишинёва в Киев, едва успев закончить все свои дела.Приезжаю на концерт сюрпризом, расстворяясь в её улыбке и отношении к зрителям, пока она говорит о том, что меня можно встретить на Голосе, и ей самой хочется увидеть как смонтирован новый выпуск. Горю тем же желанием, стреляю в неё глазами, пока она выгибается под звуки своих песен. Злюсь, потому что ревную её к этой тысяче человек. Чувство оседает неприятным осадком в голове, и я поджимаю губы, стараясь его отогнать. Испытываю ревность едва ли не впервые в своей жизни, и это радует меня даже больше, чем ощущение её горячего тела в кровати утром.Рисую в голове картинки нашего будущего. Верю в то, что всё будет хорошо, и выношу на сцену букет, посильнее натянув на голову капюшон. Тина удивлённо вскидывает брови и с лёгкостью обнимает меня за плечи, как и любого, кто дарит ей цветочное счастье. Понимаю её поведение, и скрываюсь за дверью, покидая зал. Жду окончания концерта, хочу предложить ей отдых где-то на островах.Засыпаю на диване в одном из пустынных тёмных коридоров павильона, и мне снится наша свадьба, наши дети, её искрящиеся глаза, но это всё прерывается презренным взглядом Вени, и я теряюсь. Тянусь к нему рукой, делаю шаги навстречу, но безуспешно, он отталкивает меня, бежит из дома, пока Тина заливается плачем, умоляя его вернуть, пока наша малышка в её руках изворачивается и устремляется за братом. Я теряю из виду их двоих, и когда возвращаюсь?— меня встречает леденящая душу злоба в голубых глазах и ненависть к самому себе.Распахиваю глаза, когда что-то касается моих губ. С удивлением обнаруживаю Тину, которая опирается одной рукой на спинку дивана, другой придерживая цветы, которые оказываются зажаты между нашими телами и раздражающе щекочут кожу. Натянуто улыбаюсь Тине, поднимаясь со своего места, держу за руку, следуя за ней в гримёрку. С ужасом осознаю, что вид её голого тела не вызывает во мне никаких эмоций, и я тяжело сглатываю, пытаясь вспомнить, что чувствовал, когда Кароль меня целовала. Отступаю к стене, когда понимаю, что ничего.Надеюсь, я просто устал. Боже, ты не смеешь поступать так ни с кем из нас.Боюсь, что Тина заметит мои метаморфозы, отступаю к двери, принимая своё поражение. Хочу разобраться с этой мыслью, переспать с ней, смириться, придумать, что делать дальше, но сам загоняю себя в капкан. Цепляю пальцами дверную ручку, но она не подчиняется.—?Ключ у меня,?— Тина шепчет на ухо, располагая ладони под моей футболкой, и я чувствую жар её обнаженного тела, которое плотно прислоняется ко мне. Сглатываю, пытаясь настроиться на новую волну. Улыбаюсь настолько искренне, насколько могу, и разворачиваюсь, отталкиваясь руками от стены.Тина упирается в мои губы жарким поцелуем, разгоняя кровь по мягким тканям, и я не сдерживаю стон горечи, рвущийся наружу. Кароль улыбается, а я начинаю вязнуть во вранье, и это пугает больше всего на свете. Она отрывается от моего лица, и ладонями скользит по груди вниз. Замирает пальцами на металлической пряжке ремня.Господи, убереги её от меня. Она точно этого не заслуживает.Таня опускается на колени, оставляя поцелуй на ткани моих джинс. Я впиваюсь ногтями в кожу на ладонях, пока она сверлит меня своими океанами, словно спрашиваю разрешения. Плещется волнами по моему лицу, и я не могу отказать просящему в тепле. Сдержанно киваю, пока Кароль стаскивает с меня джинсы и начинает исследовать поцелуями ткань трусов.Наблюдаю за ней сверху, заставляя себя почувствовать и осознать серьёзность ситуации, но возбуждение захлёстывает меня с головой, а нежность так и не приходит.Я сталкиваю с ног боксёры, выкидывая их куда-то в угол гримёрки, притягиваю её за волосы ближе, и она наивно касается языком головки члена, будто делает это впервые. Словно не она неделю назад выскакивала на мне, словно на необузданном коне, пытаясь вытребовать покорность.Обхватывает головку члена губами, и я закусываю щеку от того, как искуссно она принимается втягивать его вовнутрь. Дышу глубоко, пока под веками рисуется ненавистное ?не твоя?, а я поделать с собой ничего не могу. Физическое желание реального тела перекрывает во мне все сенсоры, и я позволяю желаниям победить чувства в этой игре.Пока Тина вырисовывает восьмёрки на головке языком, я проклинаю себя всеми возможными словами за то, что пришел. За то, что вообще поддался на очередную провокацию сердца. Придумываю, как буду оправдываться потом, когда мы закончим наш второй акт НЕлюбви, исполненный для неё более глубоким смыслом, нежели для меня.Моя плоть пульсирует у неё во рту, и она улыбается так дико и отвратительно, что мне хочется стереть это ребячество с уставшего лица, но я останавливаю себя. Сжимаю её плечи сильнее обычного, отрезаю все пути отступления, и кончаю под своё звучное шипение.Кароль причмокивает, облизывая губы, тянется ко мне, отталкиваясь от пола, и я, ослеплённый оргазмом, плюю на всё, крутившееся в голове до этого. Направляю её к дивану и усаживаю на спинку, подхватывая под колени. Она едва удерживается на месте, практически съезжая вниз по скользкой коже, и я удерживаю на месте разгоряченное тело, обхватив его ладонями за талию.Тина обвивает ногами мой торс и тянет ближе, а я довожу наши губы до аварийного состояния, надеясь, что её физическая боль сможет перебороть душевную, если я сегодня решусь признаться. Боюсь представить, какой сволочью буду выглядеть в прекрасных глазах, но жить во лжи выше любых моих принципов.Я толкаюсь в Тину, и она отводит руки назад, теряя ориентацию в пространстве, едва не падает, но я держу её до синяков крепко, притягиваю ближе, заставляю раздвинуть ноги шире и получаю от этого какую-то дополнительную, извращенную дозу удовольствия. Вхожу на скорости, не волнуясь о том, что чувствует девушка, потому что ощущения переходят черту и забрасывают меня в другие миры за пределы нашей галактики, пока я второй раз довожу себя до разрядки.Тина смотрит куда-то вглубь, сверкая разочарованием, и я опускаюсь на колени, желая отдать долг. Пишу весь румынский алфавит на её вагине, особенно выделяя все точки и полосы над буквами, и она разливается стонами по помещению, пока я проигрываю в голове свою домой, чтоб хоть как-то заглушить её пронзительный голос.Не отстраняюсь, пока ноги Кароль не начинают дрожать, а сама она безвольно не сползает на пол, обхватив себя ладонями. Смотрит на меня преданно и уверено, а я теряюсь в своей боли. Рву на куски душу, заставляя признаться в том, что она разрушит, но пухлый губы шепчут какое-то слово, обращаясь ко мне, и я заставляю себя переспросить.—?Я теперь без тебя умру,?— меня передёргивает от этого словосочетания, и я, обнаженный, оседаю на холодный пол рядом с ней, не зная, что делать. Тина жмётся ко мне, обхватывая руками за торс, прячет лицо в изгибе шеи, а я безвольно располагаю левую ладонь чуть ниже её рёбер.—?Тин,?— тяну, желая сейчас же расставить все точки над буквами, пока не стало слишком поздно, но она не даёт договорить. Обращает на меня внимание, продолжая свою мысль.—?Я люблю тебя.Fuck.