songfic; стекло (1/1)

Кажется, им начало управлять сердце, а не разум, иначе мальчик не может понять, откуда эти мысли.Мысли о том, что одному так хорошо. Одному так приятно.Когда он один, никогда не видит слез. Слабости. Боли, которую он испытывает.А Луи испытывает.Смотрит из окна их комнаты, как на траве меж густых деревьев Хьюи и Дьюи о чем-то говорят — даже спорят — и испытывает боль, в том месте, где сердце, невыносимую, жгущую. Им хорошо друг с другом, они прекрасное сочетание.Позже Хьюи убежит к суркам, где прекрасно проведет время, где он будет ощущать себя в своей тарелке, а Дьюи пойдет гулять по поместью вместе с Вебби, или окунется с головой в какую-нибудь причудливую авантюру, тоже с Вебби, потому что они тоже прекрасное сочетание, но еще лучше с Линой, и, если Дью убежит один, то девочка пойдет к ней, или куда-то с ней, или прихватят третью подружку, и пойдут все вместе, а она, кажется, связана с Хьюи, и им всем будет о чем поговорить и чем заняться.Дьюи с приключениями. Хьюи с сурками. Дьюи с Хьюи. Вебби с Линой. Вебби, Дьюи и Хьюи с кем угодно, кроме него. Кто угодно с кем угодно, кроме него.Эти совершенно детские слезы берутся из ниоткуда, и он не знает, как их остановить.Ни шоу, ни телефон не заменят ему человеческого тепла, и он это знает. Печатает сообщение для новой подружки по переписке, добавляет смайлик и отправляет, зная, что он забудет о ней, как только придут братья. О ее существовании, как только подвернется что-то интересное — и не важно, дело это или монолог одного из старших братьев. Забудет обо всем, как только случайно попадет в чужие руки.Нет, не чужие. Родные руки. Руки, в которых он нуждается.Рядом с братьями он чувствует себя частью… Частью чего-то очень крепкого, типа брака или союза, только на троих, и еще Вебби.Никого, кроме них, он в свое сердце не пустит.Не пустит, повторяет он себе, вытирая рукавом толстовки слезы и печатая незнакомцу — или незнакомке, он даже не запомнил пола собеседника, — сообщение с оскорблением, после которого заблокирует, выйдет из соц-сети и пролежит лицом в подушку ровно до тех пор, пока ему не станет лучше.Сердце, кажется, слишком большое для его тела, не может удержать в себе всех чувств, и они выходят наружу слезами. Луи плачет на полу их комнаты, даже не пытается вытереть лицо, потому что это бесполезно, потому что слезы катятся по щекам, падают на пол, и успокоится он явно очень нескоро.Он мог бы нарыдаться всласть, пока не кончатся силы, но дверь тихо скрипит, впуская внутрь старших братьев. И Луи мог бы начать утираться, улыбаться сквозь плач, соврать, что все хорошо, но им требуется меньше мгновения, чтобы опуститься на пол, сесть рядом, плечом к плечу, чтобы Лу уткнулся влажным лицом и позволил обнять себя. Чьи-то пальцы заботливо проходятся по волосам, приглаживая их, чья-то рука спускается на дрожащее плечо, касаясь мягко, заботливо, так, как ему было нужно.— Луи — маленькая плакса.— Замолчи, умоляю.