Часть 1. Кицунэгуса (1/1)

Роняя лепестки,Вдруг пролил горсточку водыКамелии цветок.Мацуо БасеГолова разрывается от потока мыслей, навалившихся, как скала, но нужно бежать. Нужно спасать. Спасти Кадзу, спасти своих людей. Плевать на кроваво-красные следы, оставленные позади. Совершенно безразлично, сколько крови из него вытечет, пока он доберется до места. Последний взмах крыльев сокола, и на землю ступила тяжелая тигриная лапа.Ниндзя дрались в самых темных углах лесах. Обычный человек не способен понять, что происходит на самом деле. Звук встретившихся в воздухе клинков раздавался как выстрел для чувствительного слуха, и снова шуршание шагов, приглушенных снегом. Голубые глаза уловили привычное движение одного из синоби, тело инстинктивно бросилось к нему. Лапы проваливались в снег, кровавые пятна растекались по белому, как листья хиганбану. Мысленно усмехнулся от своей же иронии. На тот свет уже собрался, колдун? А спасать кто будет? Или вспомнил лисий цветок не зря. Его Мэй… Еще не его даже, но умереть за нее он уже готов.Откинув лапой одного из врагов, так, что тот раскрошил голову об дерево, Такао не спеша подошел к раненному Кадзу. Друг держался за бок, куда вонзился один из сюрикенов. Такао зарычал.—?Сам виноват. Царапина,?— пробормотал черноволосый. Бледность скрыть он все же не смог. Такао мотнул головой в сторону леса.—?Справляется Масамунэ. С ним был Хонг,?— Кадзу зашипел, вытаскивая острее сюрикена, прижимая рану рукой. —?Неведьму видел?Такао словно пронзило током: тигр вскочил, нервно закрутил головой со стороны в сторону, выискивая миниатюрную фигуру кицунэ в тени деревьев, но там лишь пустота. Образ Мэй, когда она увидела его в теле тигра всплыл перед глазами. Он ее оставил… С Чонганом, Сатоши и предательницей Азуми.—?Понял. Не кипятись. Пойдем искать вместе,?— Кадзу сделал несколько шагов, резко замер, а затем пригнулся. Из тени вылетела стрела и воткнулась в дерево позади. С грозным рыком, Такао бросился за врагом, скрываясь в лесной чаще.Пришлось немало потрудиться, пока он выловил всех лазутчиков, прятавшихся в укромных местах. На глаза попались Сатоши и Чонган, которые помогали своим раненным. Ни Мэй, ни Азуми с ними не было. Дзенин на ходу обратился в человека. Сорвал с рук окровавленные бинты, выбрасывая их на землю.—?Где Мэй? —?взгляд задержался на Сатоши.—?Побежала за Азуми. Как только ты ушел, она убежала. Мэй бросилась за ней,?— Сатоши указал подбородком, намекая, в какую сторону побежали лисица и предательница. Такао сделал шаг в этом направлении, намереваясь снова обратиться, но из носа хлынула кровь, магия перестала слушаться. Раненный Кадзу злостно зашипел.—?Уймись,?— голос Кадзу был как сталь, приставленная к горлу Такао. Дзенин снова попытался сделать шаг, но пошатнулся, теряя сознание.Нет, только не сейчас. Мэй в опасности, нужно найти ее, а он как бесполезный кусок тряпки будет лежать присмерти. Темнота забрала его тут же, не дав выбора сопротивляться ей. Снова забытие? Или ограничится легким недомоганием? Для первого его магия уже не такая слабая как раньше, да и жертва была отдана. Но для второго он слишком много пробыл в теле тигра и сокола. Можно было ограничиться и одним, только вот как перед ним появляется Мэй, здравый смысл перестает работать.Такао открыл глаза и увидел потолок своей спальни. Прекрасно. Дзенина пришлось тащить. Небось Кадзу здорово посмеется над ним. Так ему и надо.—?Ох, очнулся,?— у кровати появился Чонган, наливая из чайничка свой неизменный отвар,?— в этот раз даже быстрее. Пей. Не спорь.Спорить он и не хотел. По горлу потекла мерзкая жидкость, обжигая желудок. Такао откинулся на подушки.—?Мэй?—?Ты звал ее в бреду. Но сейчас не об этом.—?Дедушка Чонган, где Мэй? —?он начал раздражаться, привставая на локтях. Руки держали плохо, начали дрожать.—?Не вернулась еще. Лежи, герой,?— старый синоби надавил на плечи дзенина,?— вернется твоя лисица. Мало ли. Дела у нее екайские.Чонган тоже заметно нервничал, постоянно поглядывая на дверь. Кадзу так же, как и Такао сейчас рвался ее искать. Пришлось добавить в его отвар немного больше сонных трав, чтобы он успокоился и перестал вырываться со своей рваной раной.—?Что? Я не могу просто здесь лежать…Чонган снова придавил его к постели, в этот раз строже посмотрел на колдуна.—?Мальчик мой, если ты сейчас же не успокоишься?— залью тебе сонных трав. Тоже мне, герои… Сами едва ходят…Чонган продолжал бурчать, а Такао закрыл глаза, прикидывая, через сколько он может встать и пойти искать Мэй. Около полудня хватит. Главное, чтобы Чонган не поймал его, иначе изведет его и точно заставит выпить весь чайник своей травы.Мэй… Где же ты сейчас? Жива? Ранена? Заблудилась? Более мрачные мысли он гнал со своей головы прочь, отказываясь даже подпускать к себе. Они так и не объяснились до конца. Хотелось услышать ее ответ, хотя бы просто звук ее голоса. Посмотреть, как она откидывает прядь волос со лба. Заглянуть в ее карие, как темный янтарь, глаза, и в очередной раз утонуть в них.Кадзу прав: он пропал. Смеялся над тем, как он репетировал признание, которое все равно получилось корявое. Только напугал ее. Дурак.Чонган оставил Такао, только когда тот провалился в беспокойный сон. Он видел белый снег, следы крови. Но это не его кровь. В тенях деревьев замаячила фигурка янтарной лисицы. Она шла, пошатываясь со стороны в сторону, пока не упала, а вокруг нее начала растекаться лужа крови. Хотелось закричать, но голос подвел и вместо отчаянного ?Мэй!? вылетел лишь пар от мороза. Его намертво пригвоздило к промерзлой земле, вынуждая наблюдать, как кицунэ, истекая кровью, умирает, тяжело дыша. Лисица медленно повернула голову, их глаза встретились, и Такао резко проснулся в холодном поту. Немой крик застыл в его горле, раздирая изнутри.Он посмотрел на свои руки. Бинты чистые. Он чувствовал, как затянулись его порезы, а значит нужно сделать очередной. Без магии он неполноценный. Полупустой. Да и для чего такой дзенин деревне?Раздался настойчивый стук в дверь. Посреди ночи? Кого это принесло? Наверное, Чонган проверяет, не сорвался ли он. Или послал кого-то проверить. В дверь снова настойчиво постучали. Такао быстро одел то, что успел вытащить со шкафа и нехотя пошел к двери. Третий настойчивый стук уже начинал его злить. Да кто же там такой настырный. Сатоши, что ли, отправили?—?Сатоши, если Чонган… —?Такао распахнул дверь. Перед ним был не Сатоши, а растрепанная, уставшая гейша-кицунэ. Она радостно посмотрела на Такао. Глаза дзенина округлились от шока. От неожиданности, мужчина ухватился за косяк двери. Она жива… Она вернулась в деревню, к нему.—?Такао, прости, я так стучала… —?но ей не дали договорить. Его заслепило облегчение. Такао прижал Мэй к себе, обнимая. Только бы не сон… Звучит, как молитва богам.—?Мэй…Девушка первые секунды стояла, как вкопанная от шока. Лишь потом она обняла в ответ, прижавшись к нему. Сердце Такао стучало так сильно, словно готово было пробить грудную клетку. Жива. С первого взгляда невредима. Теплая. Он отстранился, придя в себя. Стало ужасно неловко за свой порыв. Такао не знал, куда деть свои глаза.—?Прошу прощение за мой порыв. Ты не ранена?Мэй тепло улыбнулась, сглаживая неловкость.—?Нет. Со мной все хорошо. Только… —?она опустила голову,?— прости, я не смогла догнать Азуми. Мы увидели, что она пропала слишком поздно. Я бросилась за ней, Сино-Одори вместе со мной.—?Стой, Мэй, успокойся. Тебе стоит отдохнуть с дороги. Ты ведь бежала.—?Хотела тебе все рассказать.Губы тронула легкая улыбка с нотками благодарности. —?Понимаю. Может, тогда зайдешь? Обещай, что как только расскажешь, пойдешь отдыхать,?— голос Такао стал немного строгим. Он скрывал свое беспокойство. Да она же валится с ног! Но упрямая. Не успокоится.—?Обещаю,?— Мэй вошла в дом. Такао взмахнул рукой, но резко остановился. Разрез! Точно, он забыл. Не хватало ему еще отдавать магии другие жертвы?— вряд ли они ему понравятся.Вот, почему в доме такая темнота. Он не обратил внимания. Давно уже не обращает, хотя фонари держит зажженными по старой привычке. Да и они ему просто нравятся. Как и Мэй.Нащупав на полке кинжал, предназначавшийся для писем, он полоснул себя по ладони. Привычная вспышка боли не вызвала у него никакой реакции. Комната наполнилась светом.—?Позволь перевяжу,?— Мэй с грустью смотрела на его раненную руку.—?Только если тебе не трудно.Что ж, куда уж более неловкой могла быть ситуация. Он отвечал наобум, лишь бы побыть с ней подольше. На языке до сих пор была горечь от сна. Не мог насмотреться, пока Мэй аккуратно перематывала бинтом его руку, на ходу рассказывая, что случилось в тот день.Старался слушать внимательно, но от рассказа то и дело отвлекали касания прохладной руки гейши.—?Что ж, Азуми хорошо обучена,?— подытожил Такао, разглядывая свою перебинтованную руку,?— благодарю, Мэй. Иди отдыхай. Я провожу тебя.Морозная ночь пробирала до костей, пока они шли к дому Чонгана. Такао подметил, как она сдерживала зевки и готова была лечь спать прямо на снегу, но продолжала держать спину ровно, словно они прогуливались под луной. На прощание она тронула его за рукав хаори, посмотрела в его голубые глаза, прошептав ?Доброй ночи, Такао?, и скрылась за дверью дома Чонгана.Невежливо было не ответить ей, он просто опешил от такого жеста, а сердце забилось быстрее. Не дзенин, а мальчишка. Такао задумчиво побрел в свой пустой дом. Слишком привык видеть Мэй там, сидеть с ней ужинать или тренировать пассы. Даже сегодня она прибежала сразу к нему, посреди ночи. Можно ли считать это своеобразным ответом? Или продолжать ждать слов? Магию понять намного проще, чем женщину. К тому же, гейшу-кицунэ.Только закрыв за собой дверь, Такао ощутил, как силы и сознание покидают его. Фонарики начали тускнеть. Ходить по морозной ночи в таком состоянии было плохой идеей, но так хотелось растянуть время. У него получилось лишь сделать около пяти шагов в сторону спальни. А дальше циновки стремительно начали приближаться к лицу, пока его, как и весь дом, не поглотила тьма.