Златая клеть (1/1)

По длинному коридору разносились тяжелые шаги, лязг и клацанье стали, мягкая ткань золотого цвета плаща едва слышно касалась блестящего до отражения пола. При его приближении и без того напряженные элитные стражники выравнивались по струнке и не без зависти смотрели вслед покрытым золотым орнаментом доспехам и ножнам, на которых всегда лежала лапа. Им и их носителю, известному как Надзиратель… Пёс давно заметил, что чем более прямолинейным становился его повелитель, тем больше все старались прятать свою неуверенность или что-то ещё, что королю видеть не следовало за масками, доспехами и в подолах. И что больше всего раздражало, ему не удалось избежать этой участи?— тело ныло случившейся ночью бойни: Седогривы не сдались без боя, ему почти не довелось поспать, но пред троном он должен быть свеж, статен, суров и самую каплю надменен, для виду, как и подобается фавориту. Хотя ещё какой-то десяток лет назад после такой тяжелой ночки Его Величество потребовал от своего соратника не являться в тронный зал не выспавшимся и отдохнувшим. А ещё Его Величество десяток лет назад не допустил бы такой ситуации… И, тем не менее, ни смотря, ни на что, он продолжит исполнять свой долг?— преданно служить монарху, занимающему трон, правящей династии. Иначе, какой смысл рыцарской чести, присяги, что давал он столько лет назад? И именно ему выпала честь приносить вести королю и исполнять его волю, опять же, как фавориту. Честью это считалось многими лишь потому, что после этого он единственный, кто продолжать носить свою голову на своих же плечах?— обычно лев не церемонился с носителями дурных известий самым радикальным способом, в первую очередь откусывать голову по самую шею… А вести были. Хорошие, конечно, но одна плохая, перечёркивающая вообще всё хорошее, что могло бы хорошего произойти. Он бросил на собравшихся у массивных дверей тронного зала ожидающих аудиенции зверей краткий взгляд через плечо, глубоко вдохнул и распахнул тяжелые створки. Его Величество восседал на своём вырезанном из камня троне, укрытый своей мантией и вцепившись одной лапой в рукоятку меча. Можно было подумать, что король дремлет, убаюканный речью скачущего вокруг трона шута, но это был обманчивое, недальновидное решение так считать. —?…и тогда медведь спросил?— а почему бы нам не пойти в таверну? —?закончил свою очередную бородатую шутку скоморох, тряхнув колпаком на голове и озарив залу кроме эхом своего голоса звоном колокольчиков. —?Ты уже шутил эту шутку… —?Недовольно прорычал лев. —?Когда?! —?искренне удивился маленький шут. Король фыркнул раздражённо, что-то забурчал, замурчал себе под нос, накрыв морду лапой в попытке найти в разрозненной памяти нужное, но вспомнить так и не смог, после чего так же раздражённо махнул рукой, простив горе-шутника. А ведь он действительно шутил эту шутку несколько дней назад?— Надзирателю она показалась очень глупой и не потешной. Но напряжение на мгновение отпустило пса?— если король хмур и неприветлив, значит всё хорошо; потому что если король чем-то рассержен, растревожен, в гневе или, уберегут от этого их королевство предки, обижен, бежать стоит без оглядки. Он уже втянул ноздрями и приготовился докладывать, когда до мохнатых ушей донеслись лёгкие хлопки по тронному залу; и брошенный взгляд в считанное мгновение оттаял, а такая же тёплая, абсолютно искренняя улыбка заиграла на его морде. Надзиратель старался не упускать слухи, быстрее сорняков в огородах фермеров разрастающиеся по королевскому дворцу и те длинные языки, что разбалтывают их, но свою откровенную и искреннюю симпатию к крольчихе Амбер ему скрыть не удалось не только от Его Величества и самой фаворитки короля, но и от самого себя. О ней он знал не так много?— бедная деклассированная дворянка, осколок аристократии, бывшая наследница крайне состоятельной семьи из клана кроликов, бывшая искательница приключений и авантюристка, вернувшаяся из очередного похода на пепелище родного дома. В фигуральном смысле, конечно же: многоходовая, долгоиграющая интрига лишила её семью богатства и фавора в глазах короля и чтобы хоть как-то восстановить своё положение, семья пошла на отчаянный шаг?— отдать свою дочь в личное пользование королю. Как портовую шлюху… Пёс одновременно ненавидел и боготворил её семейство?— ведь иначе их встреча не состоялась бы никогда, хотя от такой жестокой несправедливости ему хотелось отсечь каждую кроличью башку в этой гнусной в его понимании семейке. Вообще достаточно далёкий от интриг, закулисных и подковёрных сражений, привыкший сражаться на передовой с мечом в лапах, он создал себе образ несчастной, загнанной в угол и преданной всеми кем только можно девочки, в которую без оглядки влюбился. И даже новость о том, что её улыбка в ответ ему не столь искренняя, что она делает это в качестве ответного жеста приличия, и что она не сможет полюбить его в ответ нисколько Надзирателя не смущала?— ему нужна была лишь её улыбка, его второе солнце, этот прекрасный образ, который он вознёс в своих грёзах на вершину мечтаний. Она прошла мимо едва не погрязшего в своих грёзах фаворита короля, облачённая в янтарное платье, со своим шёлковым зонтом служащим скорее как статус и символ, нежели защитником от непогоды и остановилась напротив левой лапы его величества. —?Ваше Величество,?— пёс приложил сложенную в кулак лапу к груди в жесте приветствия,?— новостей сегодня больше, чем обычно. —?Что там с Седогривами? —?спросил король, не поднимая век. —?Большинство истреблено, Ваше Величество. Части удалось покинуть клановые земли, и ещё часть удалось завербовать в наши ряды… —?Отчитался Надзиратель. —?…чтобы они вонзили нам нож в спину,?— раздражённо фыркнул лев. —?Казнь не только добровольно сдавшихся, но и столь же добровольно согласившихся на службу волков могла негативно сказаться на отношении народа,?— заметил королевский фаворит. —?Кого там волнует, что скажет чернь! —?заходясь в раздражении, отмахнулся король,?— предатели?— все они! Думают, что смогут меня использовать… Не будь таким самонадеянным… Он вдруг умолк и приподнял одно веко, покосился на стоявшую у трона фаворитку и спросил: —?Значит, Седогривы обезглавлены… и более никого из правителей власти в их семействе не осталось? —?До нашего вторжения лидер Седогрив был убит своим старшим сыном, впоследствии изгнанным старейшинами за этот поступок?— Фангом Седогривом. Бразды правления взял на себя принц Тейн Седогрив… —?…томящийся в нашей темнице, в Бастионе? —?с нескрываемым удовольствием спросил лев, растёкшись на троне, а на обрамлённой седой бороде заиграла кошачья ухмылка. —?…до этого утра,?— пёс догадывался, что подобное заявление не сулит ничего хорошего, но скрыть вести от своего короля?— настоящее преступление, влекущее за собой ещё более серьёзные последствия. —?Стража обнаружила его камеру пустой. Все присутствующие в зале моментально напряглись, особенно расслабленный до этого король?— он вытянулся, точно струна, свободной лапой ухватился за подлокотник трона, и слишком резко подняв тяжелые обычно веки; Надзиратель едва находил силы выдерживать глубокую, вязкую, ядовитую тьму в глазах Его Величества, но не выдавал упавшего бремени на свои плечи. —?Тейн Седогрив сбежал… В воцарившейся тишине можно было расслышать, как приземляются пылинки через луч света в небольшом оконце, а ещё как растёт и превышает все допустимые нормы напряжение. Заскрипели подушечки лап, выпущенные со злости когти впились в каменный подлокотник, в рукоятку, задрожал, царапая пол меч; пёс даже отметил, что король попал в ранее выдолбленную в полу канавку такими вот припадками с третьего раза. А затем лев изрёк гневный свой рык, сохранив всемогущий образ. И не требовалось лишних слов, чтобы понять волю рассерженного короля?— убираться всем прочь, с глаз долой, пока гнев не покинет старческое тело или не уляжется на задворках его души. Первым быстрее всех ретировался несчастный шут, опасавшийся, что в припадке король просто-напросто сожрёт его прямо на месте или разрубит своим мечом; Надзиратель хлопнул себя по нагруднику кулаком, выдержав всё, и маршем покинул залу до ожидания требования его монарха. Только она замерла, не смея шелохнуться?— его избранная фаворитка, его нынешняя опора и отдушина, игрушка в порченных когтистых лапах. —?Это ты… —?Захрипел он, поворачивая голову в её сторону, впиваясь пальцами в камень до его хруста под напором,?— это ты подстроила! Ты с ним, с этим ублюдком заодно! Амбер замерла, затаив дыхание?— любое движение, любое слово, брошенное или сказанное в данный момент, могло спровоцировать короля и тогда… —?Предатели… убийцы… узурпаторы! —?заревел в припадке лев, вытаращив на неё полный отчаянной злобы взгляд затянутых пурпурной дымкой глаз,?— никогда не занять только моё! Я воздвиг это я его разрушу!!! Он надавил на меч, как на рычаг силы в попытке встать и крольчиха приготовилась расстаться с жизнью, в какой-то степени благодарная короля за избавление от мук. Но тут произошло то, чего бывшая искательница ожидать никак не могла?— раскрыв пасть для очередного рыка, лев вдруг замер, вытаращившись на собственные нижние лапы, зашёлся в тяжелом дыхании и с покрасневших дёсен, с клыков проступила кровь. Монарха бросило в кашель, он заплевал вокруг своих лап кровью пол, его глаза сузились, дыхание сорвалось на хрип, и исполин тяжело привалился на каменную спинку трона. —?Нет… конечно же… моя милая Амбер, ты не могла так со мной поступить,?— трясущейся от напряжения, боли и отчаяния челюстью едва промяукал Король, когда вмиг потяжелевшие веки закрыли пылающий взгляд. —?Амбер… где ты? —?Я здесь, Ваше Величество! —?теперь настало время, и говорить и действовать, и самка бросилась на исполинскую львиную грудь, в объятья мощных, больше её ушастой головы лап. Меч со звоном упал около трона, выпущенный из лапы. Дыхание Короля медленно выравнивалось, снова принимало звучание размеренного мурчания, его лапища гладила крольчиху от макушки до хвоста, и старый правитель постепенно успокаивался, гнев затихал, а параноидальное безумие отступало на задворки разума, давая силу навыкам лидера и правителя. По крайней мере, на какое-то время… Ещё несколько лет назад она его ненавидела всей душой, а ночи, проведённые в постели с ним Амбер считала личным адом; но год назад её ненависть, презрение и отвращение к старому, поеденному молью льву, сменилось жалостью?— на её глазах монарх истлевал, выгорал и медленно умирал, терзаемый неизвестной болью, старостью и кошмарами. Словно какой-то червь медленно точил его сердце, душу, тело, распространяя эти пульсирующие, мерцающие мерзкой тьмой гроздья узоров по всей львиной шкуре, начинающихся от глаз и не затрагивающих только всё ещё шикарную гриву, бороду да кисточку хвоста. Он искал её объятий, её любви, пусть и столь насильственной и не взаимной в попытке убежать от собственного мрака, а месяц назад так и вовсе перестал её сношать, просто обнимая и деля с ней постель, словно боялся находиться там один. Словно порождённый детскими сказами гад утащит его в подкроватную тьму… Таких кошмаров следует ожидать от малышей, но едва ли от старых королей; впрочем, если путь их не усеян равниной насаженных на колья трупов, обрамлённой рекой крови, пропитавшей воздух ненавистью и отчаянием… —?Ты же не оставишь меня? —?спросил он с надеждой в голосе. —?По своей воле?— никогда, Ваше Величество,?— заверила она, надеясь искренне поверить в собственную ложь. После этих слов Король заметно успокоился, выдохнул расслабленно, вернулась прежняя уверенность и статность, а меч занял своё законное место. Пусть её король продолжает побеждать и оставаться на троне?— когда прохода ему не дадут его воображаемые враги, она даст им отпор. По крайней мере, попытается…*** Вызванный вновь по требованию Короля Надзиратель был удивлён столь короткой вспышкой, а быть может и столь короткому периоду гнева?— обычно Его Величество исходит на припадки достаточно долго и дня не обходится, чтобы чьё-то окровавленное тело не вынесли из тронного зала. Лев после сиюминутной слабости остался столь же величествен и собран, Амбер была рядом, за спиной, как незримая деталь?— и только намётанный годами глаз солдата позволил псу разглядеть маленькое отличие, ранее не присутствующее на других докладах?— маленькая кроличья лапка накрывает королевскую лапу на подлокотнике…