Новые игры (1/1)

Яд струится по сосудам огненной болью, разгораясь все сильнее и сильнее. Вначале было лишь жжение в руке, как от ожога. Теперь полыхает все тело.Джокер как-то не рассчитывал, что придется бороться с ядом. Смерть казалась достаточно быстрой, если Брюс выберет Альфреда. Шансы на то, что Брюс выберет его, Джокер оценивал как один из ста, но фантазировал, что они скажут друг другу в этом случае.Также он понимал, что возможны полумеры, но верил, что Бэтмен не выберет эту лазейку для слабаков. Иллюзию помощи всем, лишь бы снять ответственность с себя.Джокер презирает тех, кто позволяет, чтобы погибли двое вместо одного, лишь бы не делать выбор. Но Бэтмен не из таких. Тем более полдозы при выносливости Джея и при солидном возрасте Альфреда дают реальный шанс на жизнь только первому.Джокер заранее убедился, что в Готэме сыворотки нет. Даже бэтмобиль вряд ли помог бы делу. Но Джокер забыл про вертолет. Он слишком волновался на этот раз. Никогда еще не приходилось участвовать в собственных экспериментах. Все равно, что оперировать самого себя,?— и без наркоза.Должно быть, старик жив, иначе Брюс вел бы себя по-другому. В любом случае, очевидно, это финал.?— Я пытался убить его приемного отца,?— повторяет про себя Джокер на разные лады, растворяясь в боли.Он пробует представить себя на месте Брюса, представить, что бы сделал он сам, но это непросто: у него нет родных, нет тех, за кого сжимается сердце.Вот если бы кто-то посмел убить его Бэтмена, Джокер бы распотрошил обидчика, завязал бы его кишки узлом на шее. Впрочем, даже все известные пытки вряд ли смогли бы утолить такой гнев. Особенно сейчас, когда Брюс так дорог, когда в лесу они стали настолько близки.***Лес?— это новые игры. Например, можно устроиться, обнявшись, на бревне и охотится за впечатлениями. Слушать, смотреть, вдыхать лес, а когда звякают часы, делиться, соревнуясь, кто заметил больше.Брюс кажется себе в этом асом. Он замирает, как зверь в засаде, и реагирует на малейший скрип или тихое теньканье птиц.Но выясняется, что у Джокера, который выглядит рассеянным, чувства обострены еще сильнее. Бэтмен не сразу верит в то, что пропустил падение шишки, гудение жука, шевеление ветки. А человек, который не способен замереть даже на секунду?— непрестанно покачивается на бревне, ерзает, черкает по земле ногами, поправляет волосы и крутит головой,?— все это подмечает.Они спорят, пока Джей не находит доказательство?— прямо сейчас невдалеке прячется мотылек, которого Брюс не видит. Клоун даже подкрадывается к растению так осторожно, что мотылек взлетает, только когда в него тыкает острый палец.Все это наполняет Бэтмена каким-то первобытным восторгом по поводу Джокера, так, наверное, дикари смотрят на шаманов.Купаясь в лучах восхищения, Джей уже не может оставаться спокойным. Поляна превращается для него в сцену с одним, но благодарным зрителем. Поэтому он достает прихваченные из дома ножи?— целую коллекцию, всех размеров и конструкций?— и предлагает посоревноваться в метании их в дерево.Брюс с радостью подхватывает игру. Он бросает первым и очень качественно: рука идет быстро, промахов нет, лезвие прочно садится в древесину. Но эти успехи меркнут, когда очередь доходит до усмехающегося Джея. Вначале он бросает как-то лениво. Напряженная рука резко распрямляется почти без замаха, то прямо, то повыше, то пониже, и нож будто сам рвется к цели. Лезвия впиваются в ствол кучно и глубоко.Эти движения внезапно отдаются Брюсу болью в теле?— там, куда в былые времена пару раз проникали ?скальпели? Джокера. Несмотря на то, что Уэйн уверен в своей физической подготовке, без бэт-костюма рядом с таким врагом он чувствовал бы себя тревожно.Воспоминание так резко накатывает, что он недоумевает: когда он успел пройти весь этот путь, что захотел остаться наедине в лесу с бывшим противником? И как так прокрутилась жизнь, что теперь ему важно, чтоб этот человек не поранил свои босые ноги о сучья, не озяб без флиски, поел что-то вкуснее чипсов и хоть иногда искренне улыбался. Брюс согласен: жизнь?— это шутка, но сейчас она кажется довольно милой.Джей опьянен вниманием, видя, как меняется лицо Бэтмена, но не совсем понимая причину. Он устраивает ради этого пристального взгляда целое шоу: подбрасывает ножи в руке, поворачивается, бросая их из-за спины, сбоку, из-за головы. И наконец начинает кружиться, выбрасывая руку в невероятном темпе. Уже сложно различить его силуэт?— из фиолетового пятна в дерево летят ?ручные молнии?.Да этого ли, одного из самых опасных в Готэме людей, Брюс только что баюкал в гамаке? Он в который раз осознает, что шутовские манеры и наигранная задушевность Джея притупляют бдительность, так что его часто недооценивают.Бэтмен раздумывает, насколько же Джокер позволяет ему заботиться о себе. Когда Брюсу кто-то дорог, он неосознанно стремиться опекать, отвечать за его благополучие. В последние недели он часто забывает, что перед ним не барышня, которую можно взять под локоток, а зрелый, по-своему сильный и невероятно выносливый мужчина.Но в том-то весь и фокус, что игра?— не совсем односторонняя.Он остро ощущает, как его зеленоволосый любовник нуждается во всем этом не меньше его самого. Единственная возможность расслабиться для него?— чувствовать, как кто-то надежный и очень сильный, способный переиграть его, окружает теплом. В нежность по отношению к себе Джокер тоже верит лишь в редкие минуты беспомощности или когда притворяется беспомощным.Заботиться о своих потребностях?— ежедневными поддерживающими действиями или маленькими удовольствиями?— он, действительно, не умеет. И если еще жив при нездоровом образе жизни, хроническом отсутствии нормального сна и питания, то лишь из духа противоречия.И даже за его яростным гневом Брюс видит потребность сдаться, отдаться, стать ведомым, но вести может только тот, кто будет хранить его чувство собственного достоинства.Во всем этом очень тонкая и хрупкая грань, и, похоже, они чувствовуют ее одинаково, что позволяет жить, не задумываясь о сложностях их отношений.Джей, увлекшись, начинает бросать ножи, отходя каждый раз на шаг дальше. Брюс заходит у него за спиной и обнимает, перехватив руку с ножем в замахе так, чтобы он инстинктивно не всадил лезвие в его тело. Джокер расплывается в теплой улыбке. Бэтмен крепко целует его, вкладывая в прикосновение губ и настойчивость языка все свое восхищение.***Яд кобры, хоть и приглушенный, продолжает действовать. К вечеру у Джея начинается лихорадка. Волны озноба оправдывают заодно нервическую дрожь, которая не проходит. Но когда удается согреться, температура продолжает расти. Губы пересыхают. Удушливый жар изнуряет посильнее, чем озноб. Мышцы ломит, суставы выворачивает.Но стоны сдерживает не только гордость. Если Джей хотя бы вскрикнет, значит, он не в состоянии платить по счетам. Это нужно было только ему. Это все затеял он. Он совершенно ни в чем не раскаивается. Значит, надо идти до конца.Терпи, терпи, терпи, говорит он себе.Но до чего же это бесконечное наказание.—?Зачем противоядие? Почему мне нельзя просто умереть? —?думает Джокер.Он знает, что ему и в половину было бы не так больно, если бы он лежал на кровати рядом с теплым и вкусно пахнущим Брюсом.Диван в кабинете такой жесткий и узкий, хотя в поместье полно других, Бэтмен словно специально выбрал для него мебель, которая не намного лучше тюремных нар или больничных коек.Джей думает, что ни за что не признается, как ненавидит этот диван. И еще думает, что возможно, на нем ему и придется умереть. ***Брюс бьет и бьет кулаком о стену, пока рука не набухает синяками.Никто не спрашивает тигра, даже домашнего, как он посмел напасть на твоего отца. Спрашивают с того, кто оставил дверь не закрытой.А Бэтмен сделал куда хуже: тайком привел этого тигра в дом. И не предостерег Альфреда. Не подумал о мерах предосторожности. Ведь Альфред постоянно мелькал перед глазами Джокера, как приманка, мешал ему, самим своим присутствием просто вопил, насколько он близок Уэйну.Брюс догадывался, что перед отъездом будут провокации. Он вспоминал о Селине, Гордоне, черт знает еще о ком…Почему, почему он, как наивный осел, не допускал, что это коснется Альфреда?!Он впрямь поверил, что безумный клоун не сделает Брюсу настолько больно?Но у Джокера нет ничего святого. Кроме, возможно, самого Брюса.Разве Бэтмен на самом деле забыл, что связался с убийцей? Почему же тогда он чувствует себя преданным? Обманутым? Брошенным?Ему чудом удалось увернуться от гробов, новых гробов для близких людей.И пусть бы там лежал Альфред. Пусть бы там лежал Джей. Боль от мысли об этом невыносима.Подвязанные ледяные руки. Комья земли на крышку. Пустота.Брюс задыхается. Он?— словно лабораторная крыса, которую гоняют по лабиринту, которую режут живьем, а за всем этим наблюдают холодные зеленые глаза.***Джей не понимает, прошел ли день или уже несколько. Он чувствует себя бездушным объектом манипуляций.Брюс ставит градусник. Дает таблетки. Приносит и иногда впихивает в него еду. Делает укол. Меняет компресс на лбу. Помогает дойти до туалета. И все заново.С совершенно бесстрастным лицом, за которым Джей чувствует холодное бешенство. С лицом, которое хуже бэт-маски.Молча. Не глядя в глаза. Не секунды не задерживаясь в комнате после манипуляций. Холоднее, чем в Аркэме. Там Джокер хотя бы обычно ощущает страх и злобу персонала и пациентов.Так лечат собак… нет, животное Брюс потрепал бы по холке. Так обращаются… с лабораторной крысой?— вот точное сравнение. Данные и показатели важнее ее никчемной обреченной жизни. Когда цифры сойдутся, трупик крысы выбросят в мусорник.Джокер хотел эксперимента? Он его получил.***Брюс ухаживает за Джеем машинально, повторяя в уме, что надо сделать.Он говорит себе, что не может доверить эти заботы никому без риска, что в поместье ворвется полиция. Она будет тут, если Гордон решит, что безумный клоун чем-то угрожает Брюсу. Она будет тут, если пойдут слухи, что миллионер укрывает Джокера.Для всех клоун опять сбежал. Он даже завел его в дом через бэт-пещеру, чтобы никто не узнал, что Брюс вернулся из больницы не один.Он говорит себе, что это единственная причина, почему он лично занимается Джеем.Только не вспоминать! Не прикасаться к зеленоватым волосам?— кажется, они мягкие на ощупь и длинные, как водоросли. Не смотреть в глаза.Брюс уже привел убийцу в дом. Именно из-за него сейчас ослабевший Альфред охает при ходьбе и делает вид, что просто оступился, чтобы не растраивать Уэйна.Но они с Джокером были так близки в лесу! Как можно смотреть с таким обожанием на того, для кого уже организовал ловушку? Как можно так чутко откликаться на каждый жест, плавиться от тепла, буквально дарить себя?— и ударить в спину?Брюсу кажется, что его сердце лопнуло пополам, а потом его неправильно сшили, и теперь там огромные бугорчатые шрамы?— куда большие, чем у Джокера на лице.Днем он в больнице улыбается и без того бодрящемуся Альфреду, вникает во все его кардиограммы и холтеры, уговаривает пить фреши, слушает истории ?к слову?, рассматривая морщины (как быстро он стареет, Брюс и не замечал).Но когда уходит из больницы, ощущает себя восьмилетним мальчишкой. Совершенно потерянным. Альфред болен по его вине, а больше у него никого нет…Джокер? Нет, он не знает никого с таким именем. Ни врага, ни любовника.Остается стереть из памяти, как пахнут его волосы, как звучит его голос?— насмешливый и нежный.Голос предателя.Где-то в основании горла засел давящий ком, который никак не хочет уходить.