22. POV Alois (1/1)

ВКонтактевыйти пригласить поискред. Моя СтраницаМои ДрузьяМои ФотографииМои ВидеозаписиМои АудиозаписиМои Сообщения (1)Мои ЗаметкиМои ГруппыМои ВстречиМои НовостиМои ЖеланияМои НастройкиПриложенияKuroshitsuji / Темный Дворецкий ? Навигация : ? 22. POV AloisРедактирование|История22. POV AloisЯ бежал по одной из самых оживленных улиц Лондона, расталкивая прохожих. Бежал со всех ног, чтобы как можно быстрее оказаться подальше от того места, где несколько минут назад разлетелись на тысячу осколков мои надежды. Было ли мне больно? Если бы то состояние, в котором пребывал, нужно было описать одним лишь словом, то я ответил бы ?да?. Сердце разрывалось на части от тяжелого, давящего, гнетущего чувства. От обиды, предательства. От ощущения ненужности и одиночества. У меня не хватало воздуха в легких, чтобы вдыхать морозный воздух, горло сдавило в невидимых железных тисках. Даже слез не было; должно быть, шок от увиденного оказался для меня слишком сильным. Хотелось упасть навзничь прямо на асфальт, разбить в кровь лицо и остаться лежать на заснеженном тротуаре, до тех пор, пока сердце, наконец, не перестанет перекачивать кровь в сосудах. Хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, потерять память, просто заснуть и проснуться в каком-то другом месте уже другим человеком…Добравшись до ближайшего сквера, я без сил опустился на обледеневшую скамейку, стараясь восстановить сбившееся дыхание. В сумке без перерыва трезвонил мобильный телефон, но я не обращал внимания, прекрасно догадываясь, кто это звонит. Я не хотел его слышать, не хотел даже думать о его существовании. В голове крутился один-единственный вопрос – что делать? Домой я возвращаться уже не мог, и нужно было решить, куда мне теперь податься. Я просидел полчаса, перебирая в голове возможные варианты и, наконец, остановившись на одном из них, отправился дальше.Так, уже через некоторое время, я оказался на пороге квартиры своей матери. Как оказалось позже, я жестоко ошибся в своем выборе, понадеявшись на то, что она примет меня с распростертыми объятиями. Едва отворив входную дверь и столкнувшись со мной взглядом, родная мать буквально захлопнула ее перед моим носом. И ни один мускул, кажется, не дрогнул на ее лице, когда она, назвав меня чертовым педиком и заявив, что я ей больше не сын, выгнала меня прочь, пригрозив, что вызовет охрану, если я еще раз появлюсь вблизи ее дома. Что тогда я испытал? Что я почувствовал? Пожалуй, у меня даже не нашлось адекватного определения. Казалось, мозг просто отказывался принимать эту информацию, выдавая ошибку, не желая мириться с услышанным. Подумать только, родная мать. Моя родная мать… А я ведь любил ее, простив ей все те свои детские годы, когда ее не было рядом. Когда мне так нужно было ее тепло. Когда она фактически бросила меня, забыв о моем существовании. А я все равно любил, оправдывал ее, в тайне надеясь на то, что все мне только кажется, что вот-вот наступит день, и все наладится. А теперь… Теперь слов не осталось. Слез не осталось. Только опустошение и отчаяние.Выйдя из подъезда ее дома, я дрожащими пальцами набрал номер Сиэля Фантомхайва, единственного человека, к которому сейчас мог обратиться за помощью. И который, к счастью, мне не отказал. Сиэль с Себастьяном приехали по указанному адресу через несколько минут и забрали меня к себе. Было уже поздно. Около часа ночи, насколько я помню. Дома Сиэль дал мне какие–то свои вещи, чтобы я мог переодеться после душа, а потом постелил мне на диване в гостиной, где я и уснул, едва заняв горизонтальное положение. Хотя состояние, в котором я пребывал, больше походило на нечто среднее между полудремой, забытьем и прострацией: я ворочался боку на бок, то проваливаясь в сон, то внезапно вскакивая на постели. В этом полубреду казалось, что я уже умер и лишь смотрю на самого себя со стороны. Такого жалкого, беспомощного, ненужного… И только громкие стоны, доносившиеся из спальни Себастьяна с Сиэлем временами возвращали мне ощущение реальности. По крайней мере, будь я уже мертв, то вряд ли бы смог услышать это.Весь следующий день я провалялся у них дома, будучи не в состоянии подняться. Все тело ломило от вчерашней утомительной пробежки, а голова раскалывалась от боли. Кажется, за то время, пока я отсыпался, ничего не изменилось, потому как под вечер меня разбудили все те же протяжные звуки, похожие на стоны, доносившиеся на этот раз со стороны ванной. А через несколько минут оба, завернутые в одни лишь махровые полотенца, как ни в чем не бывало, заглянули ко мне в комнату и, увидев, что я уже не сплю, позвали ужинать вместе с ними на кухню.Как ни странно, впервые в обществе Сиэля и Себастьяна я чувствовал себя уютно и комфортно. Хотя бы потому, что на этот раз никто не задавал мне вопросов. Да это и неудивительно, все было итак ясно! Должно быть, они даже сочувствовали мне где-то в глубине души, жалели меня, руководствуясь одними лишь им понятными доводами из серии: как же, теперь у него не будет регулярного секса и т.п. Размышляя об этом, я сразу начинал тихо посмеиваться над собственными же мыслями. Господи, да неужели я настолько наивен, чтобы полагать, что они вообще что-то думали обо мне? Какое им дело? Да никакого! Им не было дела до меня, точно так же, как и всем остальным, с кем когда-либо сводила меня судьба. А мне давно пора было привыкнуть к этому безразличию за все эти годы!После ужина, поблагодарив Сиэля с Себастьяном за все, я, невзирая на многочисленные уговоры, отправился дальше. Умом я прекрасно понимал, что постоянно жить у них все равно не смогу, так что решил использовать свой последний вариант – поехать к отцу, несмотря даже на то, что не видел его уже больше трех лет. Найдя в записной книжке мобильного его номер, я попытался вначале дозвониться, чтобы предупредить о том, что приеду. Однако трубку никто не снял. Тогда, набравшись решимости, я отправился туда, понадеявшись на одну лишь удачу.С тех пор, как родители развелись, я ни разу не навещал отца. Мать в свое время сумела убедить меня в том, что весь негатив по отношению к нам всегда исходил только от него, и что именно отец стал инициатором развода и отгородился от нас целиком и полностью, запретив даже близко появляться рядом с его новой квартирой. Но, после нашей последней встречи с матерью, я стал сильно сомневаться в ее словах. Да и потом, у меня все равно не было другого выхода.До места я добрался чуть меньше, чем через полтора часа. Отец жил в одном из неблагополучных районов на окраине Лондона, поэтому путь оказался не столь близким.Нажав два раза на кнопку звонка, я стал терпеливо ждать под дверью, до тех пор, пока в проеме не показался крупный, если не сказать тучный мужчина с широкими белыми усами, одетый в белую майку и спортивные штаны. И это был мой отец.Судя по всему, он был изрядно пьян, потому как пару минут смотрел на меня невидящим взглядом, прежде чем похлопать по плечу, приветствуя фразой ? Заходи, малец!?. И, что самое страшное, он даже не вспомнил, кто я. Должно быть, посчитал, что я -один из его дружков – собутыльников, поэтому и впустил внутрь.Думаю, на описание того, что творилось в том месте, где он жил, у меня ушел бы не один час, если бы только я нашел в себе силы рассказать об этом подробно. Говоря вкратце, это было похоже на одну большую многокомнатную квартиру с картонными стенами, где у каждой семьи была крошечная клетушка, вмещающая в себя максимум кровать, шкаф и пару стульев. Туалет, ванная и кухня, разумеется, присутствовали в единичном экземпляре и служили для общего пользования.Комната, в которой проживал мой отец, отличалась от других таких же разве что резким запахом алкоголя, которым, кажется, пропитались все стены, и высшей степенью беспорядка. Вся кровать была завалена какими-то проводами, а на полу лежали кучи разбросанных вещей. Кажется, он жил не один. Этот вывод я сделал по огромному количеству туфель и сапог на шпильках, валявшихся рядом с кроватью. И эти догадки подтвердились уже через пару минут, когда входную дверь с ноги открыла какая-то девица с выжженными перекисью волосами желтоватого оттенка, одетая в ультра – короткую лиловую мини-юбку, белый обтягивающий топ с глубоким вырезом и высокие красные сапоги.-Ну что, дебил, опять нашел себе собутыльника? – вот что прозвучало из ее уст в адрес моего отца вместо приветствия. Затем она быстрым шагом подошла к кровати, на которой я сидел, и, наклонившись так низко, что я прекрасно видел в вырезе топа ее огромную грудь, добавила:-Погоди-ка… А что, ты хорошенький. Может, потрахаемся сегодня втроем? А то этот старый хрен давно перестал меня удовлетворять.После этого последовал какой-то истерический смешок, и девица, виляя бедрами, подошла к отцу. Отвесив ей легкую пощечину, он тотчас принялся лапать ее везде, грубо хватая за грудь, а затем, засовывая руку ей под юбку, задирая ее так высоко, что отчетливо было видно абсолютно голое тело.Этого зрелище стало последней каплей. Приступ тошноты подкатил ко мне, и я, зажав рот рукой, побежал в сторону места, называемого здесь туалетом.И только спустя какое-то время, дождавшись, пока утихнут последние рвотные позывы, я вернулся обратно в комнату.На этот раз меня встретила уже совсем другая картина. Полностью раздетая девица сидела на разобранной постели и расчесывала свои спутанные волосы, параллельно отхлебывая из бутылки с дешевой водкой, а отец в это время уже вовсю храпел в постели под одеялом. Не зная, что делать, я в замешательстве стоял на пороге.-Ну, что стоишь? Проходи! Не бойся, если не захочешь, никто тебя трахаться не заставит. Садись вон туда! — девица кивнула мне на маленький трехногий табурет, стоящий около окна. – Ну, кто ты? Откуда? И как здесь оказался?Я осторожно прошел вглубь комнаты, и, заняв место на табурете, ответил:-Я его сын. И мне негде жить…-Сын? Я не знала, что у него есть дети. Тем более, такие взрослые. Хочешь выпить? Она хороша!— кивнула она на бутылку с водкой, протягивая ее мне. Я отрицательно замахал головой.-А покурить? Самокрутку? Может, косячок?-Нет, спасибо.-Зря. Без этого смотреть на все, что здесь происходит в этой чертовой дыре, будет тяжело. Но дело твое. Ладно, уже почти полночь, мне скоро на работу. Давай постелю тебе какую-нибудь тряпку на полу и буду уже собираться. Мой сутенер не любит, когда я опаздываю.А папочка твой наутро, когда проспится, может и вспомнит тебя. У него иногда бывают просветления. Ахаххаа!С этими словами она стала суетиться, ища в шкафу что-либо, напоминающее покрывало, и вытащив, наконец, какой-то проеденный молью плед леопардовой окраски, кинула его на пол.-Вот. Спи. Как там тебя зовут-то?-Алоис.-Алоис… Звучит красиво! Ну, спокойной ночи тебе, Алоис. Надеюсь, хотя бы ненадолго заснуть удастся.С этими словами она, накинув на плечи полупрозрачную сорочку, покинула комнату, оставив меня наедине с самим собой и все так же громко храпящим отцом.Что ж, пусть и не самое лучшее, но хоть какое-то начало новой жизни было положено.