Желание утвердить веру в жизнь (1/1)
В этот раз оратор не говорил ничего, а потому понятно было немного, хоть общая идея и улавливалась. Волк, проводник между мирами, следовал за бледным юношей, названным Эдмундом. У Волка было особое свойство, он мог нырять в небольшие замкнутые пространства вроде сундуков или корзин, а после оказываться там, где ему хотелось быть. Спокойно жить и делать то, что Волку хотелось, мешала Белая колдунья; она заманивала к себе дарами и обещаниями. Эдмунду нужно было сделать выбор, ведь это очень важно - определиться. Он последовал за Волком и, открыв дверцу шкафа, оказался среди катакомб. Белая колдунья хитра и коварна, она способна на подлость, с ней невозможно договориться, только принять ее власть над собой или попрощаться с жизнью.Сенку наблюдал, как среди пролетов, разделенных ветхими стенами, мелькали фигуры, облаченные в серые меховые накидки; одна скрылась за выступом, и тут же другая, в таком же облачении, с такими же светлыми узорами, покрывающими обнаженные торс и ноги, появилась уровнем ниже, выпрыгнув из большой лохани. Конечно, это были разные люди, но действовали они так синхронно и ловко, что наслаждаться иллюзией мгновенного перемещения было в удовольствие. Лица актеров закрывали длинномордые волчьи маски, но, когда главный герой подходил к Волку, тот поворачивался к зрителям спиной и снимал ее. На пути Эдмунда, тонкого юноши, завернутого в темную накидку, которого, вероятно, играла какая-то изящная девушка, то и дело норовила оказаться Белая королева, что им всегда что-то мешало встретиться; на сцене, в качестве которой в этот раз выступала отвесная стена с мрачными проходами, некогда служившими этажами исполинского здания, было легко потеряться.Атмосферу надвигающейся тревоги и опасности создавали мерные удары, стук и свист; эта какофония гудела, а затем затихала, оставляя после себя дребезжащую тишину. Голоса тихого хора, скрытого от глаз собравшейся напротив стены публики, отражались от стен, и эхо вторило аллилуйя. В самом конце, когда Эдмунд встретился с Белой королевой, погасли все факелы, кроме одного, отбросившего на стену большую тень: властная рука протягивала второй, тонкой, небольшую чашу. Последний источник огня погас, и образовавшуюся тишину пронзило тонкое девичье пение:Возможно, Бог на небе есть,Но что зовут любовью здесь?Измену ли, трагедию земную?Неверный – сам себе палач.Любовь – не тьма, любовь – не плач,Лишь стылая как вечность аллилуйя!Финальное ?аллилуйя!? пели все. Топот стоял невообразимый, и выходить после грома аплодисментов под падающий в тишине снег было невероятным удовольствием.***Для одного заказа на благо ?царства силы? Сенку понадобился известняк, и он, не раздумывая, отправился за мелом к боксеру Аки. ?Пещера сказаний? находилась достаточно далеко, но молодой ученый успел привыкнуть к тому, что для встречи с нужным человеком приходится преодолевать приличные расстояния; видимо, именно поэтому здесь и ценились марафонцы. Понять, что Аки на месте, не составляло труда: теплый свет огня тонкой полоской просачивался из-под завешивающей проход шкуры. Сенку проскользнул внутрь и натянул одну из сбитых петель, удерживающих угол завесы, на колышек.У кострища с тлеющими углями сидело несколько человек, трое из них были знакомы: сам Аки, время от времени помогающий с работой в лаборатории, Никки, светловолосая девица с нелепыми бантами, вплетенными в косы, и Тау, охотник и товарищ взъерошенного Морито. С оставшимися двумя парнями Сенку не был знаком. - Закрывайте двери, - посоветовала Никки, и ноги Сенку на мгновение окутало холодом. – Сохраняйте тепло. - Вечер, ученый, - обернувшись, кивнул ему боксер и жестом пригласил сесть рядом. – С тебя история. - Да, без историй сюда никто не входит. - У меня нет времени на ваши игры, - отмахнулся Сенку, но все же опустился у кострища напротив темной стены, на которой, хоть в полумраке и не было видно, явно добавились новые слова, и запустил руки в мягкий мех; его накидка была сшита из шкурок кроликов и отлично согревала. – Какое изобретение безвозмездно подарили миру во время Первой Мировой, чтобы облегчить ужасы войны? - Обожаю загадки, - Никки хлопнула в ладоши. – Наверно, что-то из средств гигиены? - Не подыгрывай ему, милая, - вмешался Тау, - на самом деле, господин ученый, мы уже слушаем одну историю. Останься, она тебе понравится. Ты как раз успел к самому интересному. - Тогда я продолжу, - согласилась девушка; она задумчиво закусила щеку, а после будто бы от смущения или неуверенности принялась накручивать кончик косички на палец. – Мм, так вот, генерал вернулся к своему господину один, без войска, и сообщил о том, что враг убил всех его людей. С тех пор мир окутала долгая зима, и ни одна из противодействующих сторон не предприняла попыток к наступлению… - Погоди-ка, - перебил рассказчицу один из парней, имени которого Сенку не знал. – Это бред какой-то. - В смысле бред? Это сказка. Что ты придираешься? - Нет, ну, смотри сам, Рёга. Представь, что ты сильнее кого бы то ни было, весь такой пафосный и прекрасный. У тебя куча людей, которые за тобой пойдут, куда угодно. И вот твой генерал возвращается из разведки и говорит, что весь отряд, доверенный ему, убит. Не важно, как, но ясно одно: убил тот самый гад, из-за которого жить спокойно тебе никак невозможно. Ты, напоминаю, имба. Что бы ты сделал? - Я бы, - вместо Рёги откликнулся Тау, - организовал отряд из того же генерала, нескольких людей для силовой тяги и порешал бы всех виновных. Полевая кухня и лагерь вообще не проблема, даже зимой. - Тогда вопрос тебе, Никки: почему же в твоей истории вероломного нападения не было? Враг живёт на мелких островах, соединённых веревочными мостами, закидать горящими стрелами, сжечь к чертям. Там старики и дети, с кем сражаться, с детишками с катанами?Сенку злорадно улыбнулся. Так вот, значит, зачем на самом деле его отправили на поиски известняка. А он только собирался привлечь амблов к работе, чтобы потом ткнуть носом в бессмысленность строительства в настоящих условиях. - … да не плевать, скорбь твоя едва ли не накрывает. Что за дурацкая идея ждать весны? Да, есть там какой-то умный чувак, какие-то штуки делает, но это, так, пугалки. - Потому что, пойди ты в бой, твоих людей могут не только взять в заложники, пока тебя нет, но и убить за ненадобностью. А отправить генерала и отряд снова ты не можешь, потому что опыт уже был. А весной тот враг с островов сам первых ход сделает, будет время подготовиться или договориться… - Значит, - перебил Сенку, у которого руки чесались прижать заговорщиков к стенке и вытрясти из них ответы на все свои вопросы, - ты подозреваешь удар в спину от своего человека. Ты предполагаешь, что это случится в самый неподходящий момент, например, когда вражеское царство окажется захвачено, или когда тебя в царстве не будет. И ты точно не знаешь, много ли у предателя людей и кто они. - Вот видишь, - обрадовался Тау, - ученый сразу распознал все дыры в сюжете, что за глупая история, Никки. Да, - добавил он, посерьезнев, - видишь ли, предатель в благородство не играет, он не француз и на переговоры не пойдет. - И зачем было устраивать весь этот цирк? – Сенку победно улыбнулся и уставился на сидящего напротив охотника. – Спектакли, я так понимаю, тоже содержат послания. Так любите заигрывать с таинственностью? - Представления, как и рассказ, господин ученый, - мурлыкнула Никки, - были не для тебя.Она оставила косу в покое и, нахмурившись, направила взгляд куда-то над плечом сидящего рядом товарища. - Мы пытались понять, чьи взгляды разделяет парень из шкафа. И сейчас, надеюсь, получим ответ. Сенку обернулся, для удобства опершись рукой о застланный мягкими шкурами пол, и увидел неподвижно стоящую около выхода из пещеры знакомую фигуру; узнать несложно, он бесчисленное количество раз видел ее, бесшумно и неотвратимо следующую за ним. - Что ты обо всем этом думаешь, Юкио?Лучник не подавал признаков жизни; козырек его кепи прикрывал глаза, и образовавшаяся тишина, как и тогда, после затихающее ?аллилуйя!? навевала ощущение неизбежности. В голове Сенку промелькнула мысль о том, что это конец; подстроенная нелепая ловушка, внезапный удар, нанесенный именно тогда, когда он по беспечности и увлеченности работой потерял бдительность. Как он мог так просчитаться? Из-за желания верить в честность намерений Цукасы?Юкио медленно поднес правую руку к губам, а затем резко опустил ее; звук отскочивших от стены глиняных осколков провозгласил: Эдмунд не принял дары Белой колдуньи.