25. Раз, два... (1/2)

?У кого чердак течёт? У кого из года в год То ножи, то новый шокер? Три ха-ха! Да это джокер!? Ироничная, но несмешная надпись. По дороге домой Юля вспомнила, что видела её в одном из туалетов какого-то мелкого кафе. Нацарапано на двери чем-то острым. Тогда это сначала показалось смешным, Юля даже закатила глаза и улыбнулась, а потом вздохнула и прочитала глупые строчки ещё раз. Несмешно и слишком по-детски. Наивно. Она сохранила в памяти фразочку, усмехнувшись ей: чердак течёт. Что верно, то верно. Протекает будь здоров! И, конечно, пришла пора менять дислокацию. Прощай, дом с борщевиком! Юля собрала с собой кое-какое барахлишко, Арес — только косметику, а Джокер ушёл налегке. Всё своё ношу с собой что называется, ничего не надо злодею, кроме разлюбимого пальто. Вот и вся ноша, а она, как говорится, если своя, то не тянет. И, естественно, не он запихивал Ваську в переноску, шипящего и готового на всё, лишь бы не оказаться в замкнутом пространстве. Арес, как истинный мужчина и джентльмен, кое-как усадил усатого бандита в переноску, исполосованный вдоль и поперёк. Но шрамы, как говорится, украшают мужчину, даже если они получены в схватке с неадекватным домашним котом.

В общем, перебрались на новое место почти тихо-мирно из северной части города в южную. Под шумок. Пока город и полиция стояли на ушах, грех не воспользоваться суматохой. И уже через час после отъезда с прежнего места жительства причалили к новому: двухэтажный гараж посреди гаражного кооператива. Юля когда выбралась из машины, с полным охуеванием в глазах уставилась на это безобразие.

Вот те раз. Во те два. Юля оглянулась на своё сокровище, но Джокер, выбравшись из машины следом, даже не удостоил её взгляда. Огляделся по сторонам и пошёл к двери. — Он бы ещё землянку подыскал! — вполголоса пожаловалась Юля Аресу, когда тот поравнялся с ней.

Арес ничего не ответил. Но на его лице красноречиво так прописан спектр эмоций: жесть, жесть, жесть. Но против босса же не попрёшь, а то прирежет чего доброго. Несколько наёмников, приехавших следом, тоже вылезли посмотреть на новое жилище босса. Интересно, ради этой хибарки тоже пришлось отправить кого-то на тот свет? Если да, дороговато заплатил бывший хозяин. Одно ясно: до зимы отсюда лучше рвать когти, потому что вряд ли это местечко подходило для того, чтобы зиму коротать. И если Джокер решит остаться тут на зиму, а то и до весны, то назло всем стоило поджечь эти угодья. Жалко только хозяев остальных гаражей, но, если подумать, они легко отделаются, потому что иметь по соседству Джокера — это не то, о чём мечтают добропорядочные граждане. Гараж — дело наживное, а вот жизнь никто не вернёт, если Джокер тут всё оккупирует.

Юля обернулась и увидела, что один из приспешников пялился на неё неприкрыто: то ли с брезгливым интересом, то ли с неприкрытым отвращением. — Я могу вам чем-то помочь? — как можно недружелюбнее спросила она, ощущая себя на фоне головореза воробьём посреди третьей мировой. Молодой небритый парень отвёл было взгляд, но тут же вернул обратно и насупился, а после демонстративно сплюнул себе под ноги. Вы посмотрите, какие мы нежные! — Не хочу иметь дела с цирковыми обезьянками, — прошипел он. Да ладно! Что, в детстве мама в цирк не водила, обидку затаил на всех за это? Остынь, маменькин сынок.

Юля подошла к дерзкому увальню и встала напротив, но так, чтобы оставалось расстояние на тот случай, если наёмник решит протянуть руку и схватить её. Она осмотрела его с ног до головы и посмотрела в эти наглые и явно лишние глаза, так и искрящиеся ненавистью. Юля сама от себя не ожидала, но она вдруг задрала футболку почти до груди и процедила как можно ироничнее и злее: — Хочешь узнать, откуда это шрам? Вряд ли этого парня что-то могло в жизни испугать, но он отшатнулся, рассматривая уродливый шрам, тянущийся от рёбер и до пупка и теряющийся за поясом спортивных штанов. — Джокера нельзя злить, — продолжала Юля тем же предупреждающим и насмешливым тоном, — а то поубавит спеси и здоровья. А если ты тронешь его цирковую обезьянку, о-о-о, будь уверенен: папочка разозлится. — Я… эм-м… что-то пропустил? — а вот и зло пожаловало в местные разборки. Юля поспешила опустить футболку и глянула на Джокера.

— Геш, — он щёлкнул пальцами перед лицом наёмника, — обойдите территорию. Осмотритесь. Джокер заглянул в глаза наёмнику, и тот как-то сразу сник. Вот так и сбивают спесь с наглецов. Тем не менее ?спасибами? раскидываться не за что, так как рыцарством тут и не пахло. Джокер не принц, он примчался не на выручку, а всего лишь обозначил территорию: эта сучонка моя. Твоя так твоя. Юля переложила сумку с вещами в другую руку и молча пошла в новый дом. Может, у Джокера возникли подозрения по поводу старого места обитания, может, полиция вот-вот разнюхала бы логово мистера злодея и его миссис заложницы. Юля не обманывалась надеждами. Не видать ей ?долго и счастливо?. Разве что ?и умерли они в один день?, и то потому, что поубивали друг друга. Впрочем, лезть к Джокеру она больше не собиралась, уж слишком хорошо он объяснил, что за это бывает. И уж коли ?с глаз долой, из сердца вон? не маячило на горизонте, оставалось отдаться на волю судьбы и поплыть по течению. Куда занесёт жизнь нелёгкая, так тому и быть. Домом гараж можно назвать с натяжкой, но прошлый хозяин явно позаботился об устройстве гнёздышка. На стенах ковры, на полу тоже. Чисто, прибрано. В двух стенах прорублены окна, пластиковые стеклопакеты немного поднимали градус ожидания, хотя уюта почти не добавляли. Первый этаж что-то вроде кухни и комнаты в одном месте. Справа стол. Стол как стол, таких в советские времена выпускали вагонами. Над ним на стене плакат — охотники на привале. Впереди кухонный гарнитур, правда, с нятяжкой. Окно. Так, плитка на тумбе двухкомфорочная, крохотный холодильник рядышком, мойка — вода, кажется, подведена в сей оазис. Кружки, тарелки, ложки — всё как положено.

Напротив стола кровать, аккурат под зашторенным окном. Обычная кровать, ничего особенного. Заправлена аккуратно, под ней притаились домашние старенькие тапочки. Вот и весь быт первого этажа. Скромно, по-садовому. Миленько. Чудненько. А что на втором этаже? Юля забрала у Ареса переноску, поднялась наверх по скрипучей пожарной лестнице и огляделась. Присвистнула. Огромный разложенный диван, телик на стене напротив, стол да пара стульев. Да просто номер люкс, дамы и господа!

Из расстёгнутой переноски Васька вышел не сразу, а для порядка поурчал ещё чуток и только потом его котейшество соизволил выбраться. Хвостом метелил от души.

— С новосельем, блохастый. Котяра оглянулся и дёрнул передней лапой. Типа чо издеваешься. По старой русской традиции первого в дом полагалось пустить кота, где тот ляжет, там и пиздец.

— Бич лакшери! — рассмеялась Юля, когда в домик вошёл Джокер. Арес шутку оценил и посмеялся тоже, а вот Джокер поднялся на второй этаж, вынуждая Юлю остаться там. Как и пологалось злыдню, он пометил территорию, не теряя времени. Опробовали диван. Крепкий, выдержит любой траходром. Заодно застолбили место,и уже после главного секс блюда Юля спустилась вниз, а Арес умница, сделал вид, что ничего не слышал, всё нормально. Она легла рядом с ним на кровать и взяла его за руку. Дышала ещё тяжело и часто, потому что любой секс с Джеем — это не чаю попить, а самое настоящее испытание для тела и души. — Я рада, что ты со мной. Без тебя, знаешь, и жизнь — не жизнь. Спасибо. Арес усмехнулся и сжал её ладонь. — Да не за что. Вроде как не чужие уже люди друг другу. Но, как говорится, делу время, а потеху оставь Джокеру. Он ведь вроде тут профессионал по забавным ситуациям?

Чуть позже выяснилось, что гаражный кооператив не такой уж и простой, как казалось сперва. Заброшка на окраине города. Девяностые тут навели свой порядок и оставили глубокий отпечаток. Клеймо. Оказывается,раньше, в те прекрасные времена разбоя и краха страны, это чудное местечко служило своеобразным кладбищем и местом казни. Не милота ли? С тех пор много воды утекло, а память осталась, и люди не спешили осваивать проклятое место. Дурная слава, все дела. Двадцать первый век, а суеверия и страх перед плясками на костях не утихали. Хотя тут давно всё вычистили, никаких могильников не осталось и в помине, но память, чёртова память шла впереди человечества. Как итог — гаражный кооператив превратился в пристанище для бомжей и прочих элементов.

А уютное гнёздышко, что занял Джокер со своей небольшой свитой, раньше принадлежало одному криминальному авторитету, решившему залечь на дно в укромном местечке. Что стало с авторитетом, Юля не знала и знать не хотела. Скорее всего случился другой авторитет в лице Джокера и показал, кто тут и швец, и жнец, а кто пшёл вон. Всего-то понадобился часок, чтобы раздобыть эту информацию, а потом ещё минута-другая, чтобы сообразить, что одной тут не погулять. И остаток дня прошёл в новом жилище с включенным теликом, новости гоняли целый день, без остановки.

Взрыв банка, сто двадцать пять погибших, а виной всему Джокер, который ни разу не бутафорский. Самое время переименовать Август в Готэм, только без Бэтса какой уж это Готэм.

— Хозяин! — донеслось с улицы. Юля с Аресом переглянулись и, не сговариваясь, посмотрели на Джокера, сидевшего на стуле и слушающего новости Августа по радио. Хриплый голос спустя некоторое время позвал снова, и когда Джокер неторопливо, даже как-то лениво поднялся и вразвалочку пошёл к выходу, Юля с Аресом встали тоже и пошли за боссом. Интересно ведь! Да и страшновато, чего греха таить.

В паре метрах от гаража люкс стоял бомжеватого вида мужичок, развязно так стоял, нагловато. При виде Джокера шмыгнул щербатым носом и сплюнул себе под ноги. Затем прищурился и крякнул. Вот тебе и ?хозяин?. Но мужик не испугался: то ли дурак, то ли из тех, кто ?не пугай пуганого?. Джокер остановился напротив гостя, сгорбленный, взгляд с ленцой, но внимательный. Оглядел мужчичка с головы до ног, задумчиво пожевал губы и наклонил голову набок. Похмыкал.

— Ты, стало быть, новый хозяин? — не испугавшись, спросил местный туземец и кивнул на гараж. Джокер обернулся и облизнулся. — Пожа-алуй… да, — как-то непринуждённо ответил он и сунул руки в карманы пальто. — Я от Красного, — дерзко ответил бомж и выпрямился, явно перетягивая весь авторитет на себя. — И-и? — Джокер рылся в карманах, а между тем за спиной гостя собралось уже немного народа, праздных местных зевак, ждущих зрелища. — И ты ему должен, — мужичонка почесал лохматую голову. — Оу… Правда? — как можно наивнее спросил Джокер и остановил взгляд на незваном госте. — Тут все платят Красному, а раз ты занял козырный гараж, то с тебя и спросят дорого, — разглядывая загримированного клоуна, ответил дядька.

Джокер вздохнул, пожевал размалёванные губы и растянул их в улыбке. — А-а-ах… — он цокнул языком, и это было единственное предупреждение, прежде чем он бросился на мужика. И только когда тот вскрикнул — удивлённо и испуганно — Юля поняла, что Джокер вспорол ему брюхо. Характерный хлюпающий звук как вишенка на торте. Юле знаком этот звук, и она покачнулась, сдерживая дурноту. Только в отличие от неё, мужику не повезло больше, потому что когда Джокер отпустил его плечо и позволил отойти, гость отшатнулся и едва успел поймать влажные кишки, вывалившиеся из вспоротого живота. Он держал их странно, как мать младенца, а взгляд осоловевший, полуживой-полумёртвый, дикий и вместе с тем наполненный первобытным ужасом. Шагнув ещё раз назад, он не удержал свои же потроха, и они выскользнули, упали на землю, и мужик захрипел. Застонал, заныл, а после кто-то позади подхватил его, оседающего, и опустил на пыльную бетонную дорожку. А Джокер непринуждённо шагнул вперёд, навстречу толпе, и вытер нож о первого попавшегося зрителя. И только развернулся, чтобы уйти обратно в гараж, на удивление молчаливый, как один из зрителей, растолкав публику, вывалился вперёд. — А не охренел ли ты… Джокер? — последнее слово мужчина угрожающе прорычал. Джокер оглянулся через плечо, бросил оценивающий взгляд и только затем обернулся. Перед ним стоял мужчина в красной рубахе и красной кепке. Длинная нечёсаная борода доставала до груди, левый глаз с бельмом, на шее виднелась синяя татуировка, рисунка Юля разглядеть не смогла, уж больно боязно лезть под горячую руку, даже любопытство не могло пересилить страха. ?Красный?, — предостерегающе позвал его кто-то из толпы, но он отмахнулся и продолжил разглядывать Джокера. И паяц в долгу не остался, подкрался к смельчаку, обошёл его, хмыкающий, и встал позади. Красный даже не успел обернуться. Джокер молниеносно вытащил нож — тот же самый или нет, Юля, к счастью, не знала — и чиркнул лезвием по горлу мужика.

Красный отскочил и схватился за шею, зажимая рану, но безуспешно: кровь сочилась сквозь пальцы и неумолимо покидала тело. Не обращая больше внимания на хрипящего умирающего бывшего горе-главаря, Джокер обернулся и оглядел густо скучковавшихся старожилов. Люди перешёптывались и расталкивали друг друга, стараясь разглядеть Красного, который уже опустился на колени и опирался одной рукой о землю, а вскоре и вовсе грохнулся в пыль. — Позвольте кое-что прояс-снить, — Джокер оскалился, но в его ядовитых и обходительных словах ни грамма доброжелательности. Нет. Он подкинул окровавленный нож и ловко поймал его, тут же направил лезвие на публику и покивал.

Сложив нож, сунул его в карман и выудил пистолет. Народ ахнул и отступил было назад, но голос Джокера предупредил, что не стоило глупить. — А-та-та-та! Дуло заглядывало в испуганные пропитые и грязные лица чёрным провалом.

— Летит ворон…

Джокер хмыкнул. — …весь окован… Люди, кажется, смирились. Это больше походило на то, как мудрый Каа гипнотизировал наглых обезьян перед тем, как растерзать их всех. ?Безногий, жёлтый дождевой червь?. — …кого клюнет… Ухмылка. Недобрая. Ох недобрая! — …тому с-смерть! Бах! Один из зевак валится в пыль, и люди расступаются. Они всё ещё в шоке, не могут сообразить — бежать или падать на колени и молить о пощаде. Бесполезно. Бах! Второй выстрел настигает ещё одного парня, это он во время считалки смотрел на Джокера в упор ненавидящим, злым взглядом, сверлил. Конечно. Джокеру не нужны неуправляемые болванчики, кукольник мастерски выпиливает бракованные игрушки. Ибо нефиг. — Ах! А-ах! — восторженно восклицает Джокер, глядя на распластавшиеся тела, а затем заливается таким дьявольским хохотом, что решившие сбежать тут же прирастают к земле, завороженные и напуганные. И только когда злодей успокаивается, он обводит присутствующих тяжёлым фирменным взглядом из-под век, а затем говорит: — Многоуважаемые жители этого прекра-ас-сного живописного местечка! И ухмыляется. Пистолет не убирает. — Знаете… Если у кого-нибудь из ва-ас возникнет непреодолимое желание на меня настуча-ать, то… То должен предупредить. Хм. Да. Так во-от. Этим ребятам, — он не глядя махнул рукой с пистолетом на тела, — я подарил лёгкую смерть. Он сделал акцент на слове ?лёгкую?, и слушатели вздрогнули, кто поёжился, кто снова вытянул шею, чтобы глянуть на трупы ещё разок. — Вам в случае несговорчивости я этого обещать не могу, — и Джей улыбнулся, зловеще, отчего стало не по себе даже Юле. Она стояла в стороне и всё видела. — Поэ-этому, — Джей пожевал губы и покивал. Затем вскинул руку и коснулся пистолетом плеча. Сделал шаг вперёд и прошёл вдоль зрителей, которых прибавилось. Зеваки стекались со всех гаражей. Человек тридцать, наверное, набралось.

— Позвольте вам предложить работу… — Оплачиваемую? — спросил кто-то несмелый блеющим голоском. Джокер широко улыбнулся. — Коне-ечно! — А если я не хочу? — вышел вперёд молодой парнишка, бритый наголо. Молодой, лет семнадцати, а уже половины зубов нет. Джокер вздохнул, поозирался по сторонам, то и дело разводя руки в стороны, будто чего-то не мог понять.

— Оу, — несколько рассеянно произнёс он, но Юля уже знала, что он блефует, — на этот случай у меня есть хороший аргумент. Иди-ка сюда. Джокер поманил парня за собой к гаражу и скрылся внутри, а когда вышел, держал в руках бензопилу. Бритый наглец лишь усмехнулся, показывая, что его не испугать и не взять на понт какой-то жужжалкой. Джокер же поцокал языком, завёл пилу и без предупреждения саданул как следует по парню. Р-раз! И пила вошла как по маслу, застряла в голове, расбрызгивая ошмётки костей и мозга. Джокер потянул пилу на себя, вытаскивая её из распиленной головы и морщась от натуги. Тело, бьющееся в конвульсиях, повалилилось вперёд. Джокер услужливо шагнул в сторону и выключил орудие расправы, недовольно оглядел всё ещё дрожащего парня, цокнул языком, а затем оценивающе осмотрел окровавленную пилу. На этот раз Юлина психика не отсалютовала всем живым и здравствующим. Обошлось головокружением, благо Арес поддержал подругу, и она кивнула ему в знак благодарности. Даже со стороны видно, что мистер Джей весь в кровище, как адский пиздец. Он как ни в чём не бывало выдохнул и склонил голову набок. — Кто-нибудь ещё жела-ает парочку-другу-ую аргументов? Или согла-асны поработать на меня? Несогласных не нашлось, как и героев. Побледневшие зрители молчали, наблюдая за наконец замершим телом. — А-ах! И ещё кое-что! — Джокер поправил лацканы пиджака и с интересом посмотрел на мертвеца. — Этот… ну-у… тоже вытянул лёгкую смерть. Юля поёжилась. Её, как и всех остальных в этот момент, одолевал один вопрос: если это лёгкая смерть, то что же тогда по мнению маньяка лютый ахтунг? Ох, ребята, лучше не знать таких подробностей! Обойдёмся как-нибудь. Договорились? После представления Джокер собрал пару-тройку верных наёмников и пустил своих ищеек по местным достопримечательностям. Четверых найденных беглецов из местных разделали, что называется, ?на рагу? — это Юля от Ареса же потом узнала. Благо, без подробностей. Ещё парочка засланных казачков попыталась учинить тихий бунт, так нашли недовольных, и весело им не было. Пятёрку новоявленных противников Джокера показательно вдели в петли под ближайшим тополем-великаном, а под ноги услужливо наложили всякую рухлядь. Что нашлось. Трёхногий стул — явно свидетель дедушки Ленина, стопка старых-престарых книг о чём-то революционном и жутко советском. Двуногая табуреточка, пришлось на ней мастерски балансировать. Сложенные друг на друга еле-еле живые кирпичи. И пятому бедолаге досталась просто груда мусора: чем больше топчешься, тем скорее она разваливается и тем ближе тётушка смерть.

Юля тоже пришла посмотреть на это безобразие, но влезать со своим гуманизмом не стала. И дело вовсе не в том, что пьяницам и отщепенцам нечего больше топтать землю русскую, а в том, что своя шкурка ближе к телу. Не хотелось болтаться шестой лишней. Чего доброго, на этот раз маньячелло закончит начатое и отправит игрушку на свалку истории. Так что лучше быть послушной и зря не высовываться.

Тем временем на представление собрался весь бомонд. Думали-гадали: пощадит убивец хоть кого-то из пятерых или всем выдаст билет в один конец. Кажется, даже делали ставки, кто-то умудрился на этом поднять деньжат, а иные разжились бутылочкой. Первым не выдержал плешивый мужичок на двухногой табуретке. Ноги соскользнули, и пошла жара. Руки у всех связаны за спиной, чтобы уж наверняка, и бедолага забился в петле. Мотал ногами, боролся с судьбой как мог, страшно сопел и кряхтел. Юля не стала досматривать действие до конца, развернулась и тихо ушла в новый дом. Увиденное ещё долго не удастся развидеть, болтающийся в припадке висельник появится не в одном кошмарном сне. С улицы то и дело доносились то охи-ахи, то улюлюканье. И Арес там за главного, следил, чтобы господа смертники умирали, как положено.

Когда вернулся Джокер, он первым делом принял душ — уж кто бы мог подумать, что разухабистому маньяку не начхать на внешний вид! После нанёс свеженький грим. К трём часам подъехали три машины с наёмниками, и пришла пора выдвигаться.

— Ты! — Джокер остановился в дверях и обернулся на опешившую Юлю. Он смерил её долгим взглядом и облизнулся. — Где-е твой наряд, куколка? Он склонил голову набок и хмыкнул. Наряд?

— Платье, — недовольно процедил он и щёлкнул её пальцем по лбу. Но ведь никакого уговора не было, до этой минуты ни слова об особенной одежде. Разве Юле уготована участь поучаствовать в представлении, а не как всегда — отсиживаться на галёрке?