1. Здрасьте (1/2)

Спрашивает купец у младшей дочери:- Чего привезти тебе?

Она и отвечает:- А привези мне, батюшка, чудище заморское для утех сексуальных, для извращений всяких.

Возмутился купец:- Да как можно?!

Вздохнула младшая дочь и промолвила:- Хорошо, пойд?м издалека. Привези мне, батюшка, цветочек аленький.

?Джокер безопасность остерегаться живой как кукла смешно весело страшно для взрослых бегать прыгать город купишь опасно игрушка клонирование?. И смотрит такой с картиночки, глаза лукавые в чёрных провалах, голова чуть наклонена, а в руках ножичек. Тот самый. Ути-пути просто! И костюмчик фиолетовый, и причёска, и кудряшка к кудряшке. Куплено сто восемьдесят семь раз. Отзывов кот наплакал. Но что есть, то есть. И тут же мысли в голову лезли: ?Могу или не могу? Быть или не быть? Тварь я дрожащая или право имею? Кто я в душе: Андрей Болконский, готовый погрузиться в любую думу, лишь бы приобнять дуб там какой или прокрастинацию — да покрепче, или же я Печорин, только более позитивно на всё взирающий с высоты своей апатии? ? Так, ладно, от зауми пора спускаться на грешную землю и вспомнить, что там в отзывах пишут? Так-с, глянуть надо ещё раз. ?Доставка быстрая?. Это всё читали, вы реальное что-то покажите, по делу. Ага, вот, кажись. ?После оплаты продавец вышлет вам код кнопки, и когда товар прибудет в вашу страну, кнопку надо сразу активировать, чтобы Джокер признал за вами точку отсчёта — не путайте с властью. До прибытия в вашу страну кнопка не активна: учтите?. А вот ещё один товарищ пишет: ?Забыл активировать кнопку, и мой Джокер сбежал, так и не доехав до меня. Поиски успехом не увенчались, так что Эндрю111ПитБуль пишет всё верно: активируйте заранее и тогда же выберите язык?. А вот этого отзыва ещё вчера не было… Свеженький, буквально сегодня написан: ?Пытаюсь связаться с владельцами Джокеров по всему миру, с большинством связи нет, потому что пропали. Думал, мертвы, но расскажу на своей практике, что происходит на самом деле. Для начала выбирайте в ?поводке? из тридцати предложенных метров двадцать девять-тридцать. Узнал, что одна фанатка выбрала два метра, в итоге покончила с собой, что стало с Джокером — мне неизвестно, но его тоже нигде не было. Может, отрубился, так как активация решает. Это единственное спасение. Мой Джей меня похитил на второй день, мотаемся по миру. Пока он ушёл в душ, у меня появилось время написать отзыв. Кстати, об отзывах. Пишите в первый же час, потому что потом у вас не будет на это ни времени, ни моральных сил. Про язык: я выбрал русский, Джокер хорошо на нём говорит, никаких нареканий у меня нет?. Бред какой-то. Юля перечитала отзыв ещё раз и мысленно покрутила пальцем у виска. Так, была не была! Один раз живём. Разве не так? Как там пел Владимир свет Высоцкий? ?И вкусы и запросы мои странны, я экзотичен, мягко говоря?. Ну, погнали, ?АлиЭкспресс?, не подведи, ой, не подведи, голубчик. Ну, ни пуха! Юля ещё раз глянула на цену: шутка ли — сорок штук рубликов перекочуют из российского кошелька А в китайскую копилочку Б, и будет всем счастье. Наверное. Ну и доставка, черти вы полосатые, не за спасибо, хотя за такие деньги могли бы на своих двоих до квартиры донести, да ещё и в ножки поклониться, как говорится, ?не серчай, царь-батюшка, вот тебе услада заморская для взора твоего придирчивого?.

Телефон тихонечко муркнул: это смс-ка прилетела — так, мол, и так, списали денежку, жди посылочку через месяц. Юля глянула на календарь: на дворе двадцать четвёртое ноября, аккурат к Новому году прибудет подарочек под ёлочку. И стала Юля ждать, потекли часы и дни в томительном ожидании. Ноябрь уже помахал на прощание, со дня заказа прошли заветные четыре недели и ещё немного, а заветная кнопка привязки нажата семь дней назад — именно тогда ?дедушка Мороз? доставил посылку в Россию. И когда терпение вот-вот обещало лопнуть, как мыльный пузырь, а надежда на скорое получение Джокера медленно и мучительно умирала в лучших традициях тургеневского Базарова, в дверь наконец позвонили. Субботний день, двадцать восьмое декабря, времени — самое оно, чтобы умереть и воскреснуть вновь, если только это и правда почта, а не какой-нибудь человек, который всего-навсего ошибся квартирой.

Что бы сказала бабушка, узнай она, куда Юля потратила накопленные непосильным трудом деревянненькие? Правильно: ?Девке двадцать шесть, а всё как дурочка с переулочка?. Дзынь! Звонок взывал к совести, и Юля на негнущихся ногах вышла из комнаты в коридор и наконец открыла дверь, мысленно перекрестившись, хотя верующим человеком не была от слова совсем. — Доставка на Несмеянову Юлию Владимировну. Это вы? — она кивнула. — Вот здесь и здесь распишитесь в получении. Хорошего дня. Она всматривалась в подъезд, объятый сумраком: какой-то ирод выбил окна на третьем и четвёртом этажах, и их временно заколотили фанерой. Только сейчас вдруг накатило сомнение в правильности предприятия, в которое она ввязалась. Ведь могли прислать надувную куклу: на, мол, барышня, игрушку заморскую с человеком на ней намалёванным, да не абы каким, а… Из тьмы подъезда раздался голос, очень извиняющийся, будто человек ошибся квартирой: — Хай… Юля опешила: — Э-э-э… М-м-м… Вздох. Причмокивание. — Здра-асьте… Если там стоит косплеер, она его убьёт. Вот прям убьёт. Возьмёт книжечку потяжелее и нахрен забьёт этого чудилу, ибо нехрен. А если дома найдётся лом, то лучше косплееру не знать, где этот лом в следующее мгновение окажется. Но гость наконец шагнул в квартиру, и Юля отшатнулась, не зная, чего ждать. Ну, здравствуй, что ли, косплеер, аниматор, в конце концов, даже просто китаец с плеером в кармане, жмущий на нужные кнопочки в подходящий момент.

Хотя… Вроде не обманули китайцы, честь им и хвала вечные: наверное, не переведутся молодцы с золотыми руками в стране дивной, потому что стоял перед ней вроде как и всамделешний Джокер и нахально рассматривал Юлю в ответ. И только когда чудо чудное и диво дивное свалилось ожидаемым счастьем на неразумную буйную голову, только тогда понеслись нормальные вопросы вроде: ?А где я его спать положу? А спит ли он вообще? А он меня не убьёт?? Джокер, видимо, понял, что разговаривать с ним ещё не будут как минимум несколько минут, и пошёл оглядывать квартиру. Юля же прошла несколько стадий за пару секунд: отрицание, охреневание, осмысление, принятие. Чудненький будет денёк.

Джокер плюхнулся на диван и вытянул ноги. Огляделся. Оценил обстановку.

?А не охренел ли гость с Алика? Хотя о чём это я?? Настоящий Джокер и должен быть вконец охреневшим, без царя в голове, зато с самыми лучшими тараканами. С такими, что закачаешься. Ага, дайте два. — А хотите чаю? ?Чёрт. Чёрт. Чёрт! Вот дура!?

*** Юля толком и не поняла, в какой момент всё пошло не так, а если говорить по-русски, то по бороде. Она только и успела что сгрести все деньги в карман куртки, когда всё завертелось-закрутилось. — Я передумала! Иди на фиг! Я тебя отпускаю на все четыре стороны, только оставь меня в покое! — испуганно тараторила Юля, когда Джокер тащил её, упирающуюся, по улице. Темень, часов семь уже, наверное, а так как район не самый оживлённый, то и людей тут раз-два и обчёлся. Он резко остановился, обернулся и облизнул губы. Внимательно и угрожающе на неё посмотрел исподлобья. — Слушай внимательно, ку-уколка. Я скажу это один раз и больше. Повторять. Не. Буду. Куда я — туда и ты. А теперь закрой свой чудесный ротик и не открывай до тех пор, пока я не разрешу. Он огляделся и увидел на обочине припаркованный автобус. Юля присмотрелась и прочитала на табличке номер: двадцать три. И, вспомнив фильм, нехорошее предчувствие родилось в сердце, ох, недоброе. Тут к гадалке не ходи, наперёд известно, что задумал Джокер, вот только куда уж с ним тягаться девчонке, которая метр с кепкой, а из боевых искусств ей известны только ругательные слова, если их можно применять как оружие в сложившихся обстоятельствах. — Давай-ка прокатимся маленько, — оттолкнув водителя, протиравшего фары, Джокер затащил Юлю в автобус и забрался на водительское сиденье. Водитель бросился было к двери, потянул за ручку, но Джокер показал ему пистолет, кивнул, молча намекая, мол, хорошо ли тот подумал, прежде чем делать глупости. Мужик отпрянул, приподняв руки, и застонал, явно сожалея о такой охрененно большой потере. Юля хотела было крикнуть ему, чтобы вызывал полицию, но Джокер так круто вывернул руль и дал по газам, что она отлетела от водительского сиденья до самой середины автобуса и больно приложилась об пол.

Кряхтя и потирая ушибленное место, она кое-как заползла на сиденье и потёрла затылок и ойкнула, нащупав тут же начавшую надуваться шишку. Вслед за ней заныл и пострадавший локоть. Джокер тем временем гнал по городу, предусмотрительно останавливаясь на светофорах и оглядывая город. Юля на него злобно зыркнула, когда подобралась поближе и схватилась за поручень, чтобы не повторить полёт юной орлицы ещё раз. Он непринуждённо улыбнулся ей, показав зубы, и тут же снял улыбку с лица.

— Что за город? — спросил он, когда загорелся зелёный. — Костров, — Ответила Юля и тут же закричала: — Осторожно!

И едва не оторвалась от поручня, когда Джокер, явно не ожидавший визга почти над самым ухом, крутанул руль и объехал внезапно выехавшую мусорную машину из двора.

— Ты чо творишь-то?!

Он схватил её за капюшон куртки и притянул к себе, облизнул губы, но сказать ничего не успел. Сзади послышался громкий, разбавляющий вечер потенциальными проблемами, вой сирены, призывающий одуматься, всё понять, наложить в штаны и остановиться у обочины. Добропорядочный гражданин именно так и сделал бы, но разве Джокеру писаны законы? И он приоткрыл окно, выставил кулак и показал смачный фак блюстителям порядка. Ох, мама! Юля поёжилась, когда Джокер отпустил её, задорно подмигнул и засмеялся. Ох загребут за соучастие, как пить дать загребут. Объявят террористом пострашнее бен Ладена и упекут куда подальше: от горожан и от Джокера, типа чтобы снова не сошлись в сговоре одним прекрасным зимним вечером. Хотя о чём это она? Юля самый настоящий заложник, и уж кто тут бен Ладен, так это явно Джокер. Полицаи жахнули сирену на полную катушку, чтобы недвусмысленно так намекнуть, кому тут сегодня улыбнулась КПЗ, а Юля разрывалась между ?хоть бы догнали? и ?а может, не надо??. И когда надежда загорелась верным указателем, Джокер вскочил с места, схватил Юлю за шиворот и заволок на сиденье. Автобус опасно замотало из стороны в сторону. Её трясло, зуб на зуб от страха не попадал, она как вцепилась в руль, так и держалась за него, боясь даже на секунду выпустить. И когда они проехали мимо уличной парковки, автобус чиркнул железным боком о капоты машин: как ?Титаник? об айсберг. Полицейские охренели не меньше Юли, потому что сначала сирена замолкла, потом издала хрипло-кашляющие звуки и завыла с новой силой, а сотрудники заорали в матюгальник на все лады. Кажется, от увиденного они даже забыли сначала нормальные слова, потому что сыпалось без устали ?Куда бля?!? и ?Охуели!?, но потом полицаи вспомнили, что они люди культурные и стали просто и незамысловато требовать остановиться. Юлька визжала. Джокер, которому надоело её слушать, встряхнул её как следует и зарычал: — А давай-ка потише! Смотри на дорогу, сладкая! Юля, проигнорировав его, крикнула: — Я не умею водить автобус! Он выругался и почти рыкнул: — Это то же самое, что водить маши-ину! Юля взмолилась: — Я не умею водить машину! Сунувшись обратно в автобус, Джокер протянул ногу через сиденье и сел, чуть сдвинув Юлю вперёд, и положил ладони поверх её рук. Она вздрогнула, но Джокер лишь сильнее впился, вдавливая её пальцы в руль. Дыхание перехватило, перед глазами вдруг стало темно. Почему? Юля вдруг только что ещё раз осознала, что на Алике она заказала не куклу, не муляж, не китайца в дешёвом гриме, а, мать его, Джокера. И прямо сейчас он, кажется, давал первый и самый крутой урок вождения. Но страх пока перевешивал, и здравый смысл отзывался правильными эмоциями: они в любой момент могли врезаться, перевернуться — автобус круто и опасно мчался сквозь снегопад, и машины едва успевали убираться из-под его колёс. Юля с ужасом смотрела, как они вихляли, как резко выворачивали на узкие улочки.

Одна из машин не успела увернуться, а Джокер и не подумал дать в сторону. Стопы Юльки всё ещё находились на педалях, и она от страха вдавила одну в пол, убрав другую и поджав. Автобус пронёсся адским посланцем и сбил машину, её развернуло на сто восемьдесят градусов и отбросило на — слава богам — пустой тротуар. — Ты чо делаешь?! — рявкнул Джокер. — Жми на тормоз! — Я не знаю, где он!

— Какого хре-ена? — он склонился к ушку и, ругаясь, чмокнул, не выпуская руль. Джокер виртуозно выкручивал руль, а когда одна из заснеженных улочек встретила их тупиком в виде наваленного сугроба, он скинул Юлину ногу с педали и глянул в зеркало. Полицейская машина запоздало заскочила за ними, и именно в этот момент Джокер дал задний ход. Юля взвизгнула, а он зажал ей рот ладонью и прижал к себе, а второй рукой управлял неповоротливым автобусом. Бах! Они снесли машину, задвинули её на тротуар, полицейские только и успели что отскочить, чтобы им не отправиться к праотцам раньше времени. Снег летел из-под колёс, автобус натужно ворчал, что-то скрипело, ухало, но махине явно понравилось воображать себя танком. Громадина держалась изо всех сил. Но полицейские не желали оставаться с носом и пальнули по колёсам: Джокер выругался, высунулся из окна со словами ?Держи руль, куколка? и выстрелил. Один из мужчин упал, схватившись за ногу, а другие тут же бросились в укрытие, кто-то оттаскивал раненого. Город в один момент встал на уши. Трезвон сирен со всех сторон оглушал, а адский автобус гнал по Центральному проспекту, несясь в снежную неизвестность. Джокер скинул руки Юли с руля, и она вжалась в его грудь, впилась пальцами в упругие бёдра и, кажется, молилась. Когда на очередном крутом повороте — казалось, что вот он момент истины, сейчас они перевернутся и или погибнут, или… — автобус резко и опасно вписался, задев лишь пару припаркованных машин, которые тут же отозвались визгливыми сигнализациями, Юля схватилась за руль, но Джокер прикрикнул на неё: — Руки! Кивнув, она снова впилась в его бёдра, во все глазища таращась в окно. Автобус то и дело заносило, опасных моментов было просто уйма, и в каждый такой миг Юля успевала попрощаться с жизнью, но судьба дарила очередной шанс на новый искромётный и безумный поворот. Удача улыбалась им изуродованными губами, скалилась и несмешно бормотала: ?Ха-ха, хи-хи, хо-хо?. А ещё вдруг всплыло очень вовремя: ?Хочешь фокус?? — Не хочу! — взвизгнула Юля. — Я же, кажется, просил тебя без разрешения рот не открывать, — скорость автобуса бешеная, а слова Джокера тихие и убийственно спокойные. Сердце колотилось, норовя то ли остановиться, то ли выпрыгнуть, а страх заставлял волосы на голове шевелиться. Она слушала, как Джокер то и дело облизывал губы, причмокивал, что-то бормотал, а иногда напевал. Юля прислушалась. ?Кости, кости, гости, кости?. Шёпот пугал и завораживал одновременно. ?Раз труп, два труп, а третий просто мертвец… Если включить фонарик, по лучу можно пройти как по безумию…? А на выезде из города дорога и зима подвели: автобус вместо того чтобы въехать на небольшой мостик, снёс преграду и нырнул вниз, в самую речку. Махина уткнулась в лёд, пробила его, и по лобовому стеклу пробежала паутина из трещин. Юля полетела было вперёд, навстречу ей, но зацепилась курткой за руль и только дёрнулась, да так, что вышло просто отпад. Перед глазами вспыхнули мириады звёзд, а в голове воцарился такой туман, что забыть себя — это, считай, легко отделалалсь. Кажется, она рухнула на пол — так хотелось остаться, полежать немного, закрыть глаза, отдохнуть, но чья-то рука уцепила её за ворот и рванула наверх. Джокер поставил Юлю на ноги, а когда она посмотрела на него, то увидела, что на виске у того кровь. Две струйки протянулись до щеки и уткнулись в шрам, заполняя его алым маревом. Она хотела было сказать об этом, но Джокер вытащил её на улицу, в морозную — в ледяную, кусающую холодом — воду. Он тащил её, ругаясь на чём свет стоит, а иногда затыкался, и молчание нависало над ними. Они плелись, утопая по колено, а в глубоких местах по пояс. Юля даже не с первого раза поняла, что плетётся и плачет, а когда осознала это, то почувствовала, как слезинки застывали на щеках, превращаясь в колючие, стягивающие кожу льдинки. Джокер обернулся, ухватил её за подбородок, заглянул в лицо и закатил глаза. Кажется, его холод и вода вообще не беспокоили. Ни разу. Но он, растерев руки в перчатках, приподнял Юлю и водрузил себе на плечо. Холодные струйки потекли по пиджаку, впитываясь и замерзая. Она ухватилась за ткань, боясь сползти и бухнуться в речку: не хватало вымокнуть полностью, это уже явно последнее, чего хотелось в жизни.

Джокер выбрался на дорогу, огляделся и увидал стоявшую неподалёку машину. Наверное, он легко уболтал парней внутри, потому что потом они долго куда-то ехали. Всё было как в тумане. В какой-то момент Юля перестала ощущать, существует ли она ещё в этом мире. Руки и особенно ноги застыли, и стало непонятно, то ли её всё ещё несут на плече, то ли скинули в сугроб и оставили замерзать. Может, никакой машины и вовсе не было, это всего лишь сон. К тому же сирен больше не было слышно. — А теперь давай сама, куколка. Джокер вытащил её из машины и поставил на ноги, открыл перед ней дверь в здание и толкнул внутрь. Внезапная волна тепла обожгла щёки, и стало невыносимо больно. Ноги совсем не держали, джинсы одеревенели от воды и от холода, кожа горела. Юля хотела отойти и упасть в уютное кресло в углу маленького холла, свернуться калачиком и уснуть, но Джокер ухватил её за локоть и довёл до стойки.

Немолодая, строго рассматривающая посетителей женщина неодобрительно разглядывала его, а потом перевела взгляд на Юлю и скривилась ещё больше.

Юля стянула перчатки и сунула онемевшие руки в карман. Пошарила, пошуршала найденными купюрами и выгребла на стол несколько скомканных пятисоток.

— Нам номер нужен, — бледные губы почти не слушались, голос сбивчивый, тихий, как будто она задыхалась. Женщина взяла деньги, разгладила их пальцами, проверила на подлинность в голубоватом свете аппарата и выложила ключ с прикреплённым к нему номерком. ?Второй этаж, комната двадцать четыре?. Джокер выхватил ещё несколько хрустящих бумажек, положил на стойку и похлопал по ним: ?Вы нас не видели?.

В комнате было тепло. Когда выключатель щёлкнул, свет коснулся век и на мгновения ослепил. Джокер подтолкнул Юлю к стене, а затем, постанывая, стянул с себя пиджак, скинул перчатки и туфли, развязал узел дорогого галстука и принялся за пуговицы на рубашке. Закончив с раздеванием, он прошёлся по комнате, заглянув сначала за одну дверь — шкаф, затем за другую — и нырнул в ванную. Шум воды не заставил себя ждать, и Юля представила, как горячая вода касалась озябшего тела и уносила холод, лишь эхом оставляя на коже озноб. Она медленно разделась, промаявшись с ботинками, скинула одежду в общую кучу и, когда Джокер, обёрнутый в белое махровое полотенце, вышел из душа, нырнула в ванную, подставив измученную и замёрзшую себя горячей воде. Нелегко было согреться, холод никак не желал оставлять тело: мурашек стало ещё больше. Кое-как справившись с ознобом, Юля обернулась сухим полотенцем, потянулась к дверной ручке и замерла. С янтарных волос на плечи капала вода, и вернувшийся озноб снова и снова накрывал неприятной волной. А может, это сон? Может, она обкурилась чего-нибудь или лежала в коме, и это видение как бы последнее желание умирающего. Охренеть просто. И кома, и наркота, и Джокер. Он настоящий? Нет, не так: он — настоящий? Реально в номере сидит? Трындец просто. Но ведь пока не проверишь — не узнаешь, и, вдохнув поглубже, Юля открыла дверь. Не, не бред. Джокер лежал на кровати по самой середине и рассматривал какую-то неприлично цветастую брошюрку. — А вот и ку-уколка, — протянул он, не глядя на Юлю. Её всё ещё трясло: то ли от холода, то ли от страха. Чё-ёрт. Эта глупая тётка решила, что им нужен одноместный номер с одной кроватью! А Юля, дура дурой, не подумала попросить даже если и одноместные апартаменты, то хотя бы с двумя койками. Дивана, конечно же, не было. Зато у окна стояло кресло, но это не означало, что Джокер сейчас подорвётся, уступит даме место, а сам пересядет к окну и мужественно просидит там всю ночь, чтобы юная особа могла выспаться. Щас, ага, бежит и тапки роняет. Видимо, поняв в чём дело, Джокер облизнул губы и похлопал рядом с собой. — Я не кусаюсь. Но учти: это временно, и всё зависит от того, как ты себя будешь вести. Ох, ёжики туманные!

Он смыл с себя грим, не было больше чёрных провалов и расплывшейся белой краски, как и устрашающей красной улыбки. Зато во всей красе видны шрамы: завораживающие, но, вовремя вспомнив фильм и любимые сказки Джокера, Юля зажмурилась. ?Раз-два-три, раз-два-три…? — считала она про себя. — Ты там что, молишься, что ли? Хочешь спать на полу — я не против, сладких снов, куколка. Вы только на него посмотрите! Наглец! Юля подошла к кровати и села, сожалея, что неоткуда взять боевые сто граммов для храбрости, а потом легла и забыла, как дышать. Было страшно, но в то же время интересно. Волнительно. И всё ещё холодно. Любопытство взяло верх, и она посмотрела на Джокера. Он на неё всё так же не глядел, и это, надо сказать, оказалось… обидно.