33 - Нельзя просто так взять и перестать троллить друзей (с) (1/2)

От Автора: Опять маленькая. Но у меня руки в ближайшее время могут не дойти, так что пока что есть.Джи, конечно, как порядочный ?родитель? догадывался об отношениях своего младшего и Хибари, но то ли не был до конца уверен, то ли не осознавал всю серьезность положения, то ли еще что. Так что когда увидел ?немного? помятого братишку, слегка… удивился. Хотя виду, конечно, не подал. Потому что, если подумать, что ему нужно было сделать? Вытаращить глаза и уставиться на здоровый синяк – явно от укуса – на подбородке брата? Оглядеть его скептическим взглядом, подцепляя каждое красно-синее пятно? Подойти, взять его руки в свои и внимательно оглядеть следы, которые мелкий старательно прикрывал майкой с длинным рукавом, в которой, несомненно, было до безобразия жарко? Точно же не устраивать истерики и сцены ревности на месте. Арчери, кстати, за все свои годы жизнипонял наконец, что такое ?ревность?. Нет, не то чтобы он раньше не ревновал. Вообще-то он мало к кому испытывал настолько сильные чувства, чтобы ревновать в полном смысле этого слова, да и собственником он не был, и, если зрить в корень, то ему никогда и не изменяли, так что если он и чувствовал когда-то раздражение к своей пассии из-за того, что она не уделяла все свое внимание ему, то было оно легким и незначительным. Зато вот сейчас, когда ему исполнилось двадцать семь, сейчас он понял – что такое ревновать. Конечно, это было плохим знаком, потому что Джи догадывался, что когда любишь по-настоящему – не ревнуешь. С другой стороны, это обнадеживало: значит, ?любовь? к младшему была не любовью, а каким-нибудь там влечением. Но с третьей стороны, это еще хуже, чем любовь. Одно дело – любить, пусть даже и брата, другое – этого брата тупо хотеть. В общем, иногда Джи искренне думал, что было бы реально легче, если бы Хаято и вовсе не было, ну, так, чисто из эгоистических соображений. Потому что любить кого-то, кто всегда рядом с тобой, и того, кто спит (а может быть, тоже что-то чувствует, и скорее всего) с другим человеком – нелегко. Особенно когда этот ?кто-то? тоже любит тебя. Только как брата. Заодно и как отца. И как мать, наверное. В общем, все в сборе. И хотя Арчери знал, что у мальчика комплекса Электры* быть не может по определению, все равно периодически надеялся на него. Или на Эдипов*, ведь, может быть, он действительно заменил мелкому мать? От таких мыслей бедная головушка Джи, у которого и без того было проблем выше крыши, плавилась, как сливочное масло на солнце; он думал, что повредился мозгами и старался все забыть.А потом перед глазами опять маячил японец напару с его братом, и опять все по кругу.

Иногда возникала мысль, что, может быть, Хаято и принял бы его, если бы он рассказал все. Ведь если он подпустил к себе Хибари, значит, как минимум, с мужчинами он не против. С другой стороны, не хотелось портить отношения, если вдруг что, потому что это было бы не просто какой-то бытовой ссорой. В тот раз, когда Гокудера вернулся месяц спустя после Игры домой, вот тогда Джи совершил ужасную ошибку, потерял контроль над собой и едва не испортил все. Если бы он не остановился вовремя, вряд ли бы их отношения с младшим были бы как прежде, если бы вообще были, и Хаято потерял бы единственного родственника. А это родственник, все-таки, не друг и не любовник. Родственник, по крайней мере, Джи, никогда не предаст и не кинет. Да еще и в тот раз это выглядело как наказание, месть. И вообще вспоминать Джи об этом было очень стыдно, поэтому он предпочитал этого не делать ради своего же блага.Обстановка вокруг Арчери накалялась, каждый час, каждый день был на счету, каждый был словно последним. При таком раскладе он мог просто не успеть сказать брату все, что желал. А такого старший не хотел. Он все-таки решил, что сказать нужно. Пусть Хаято откажет, не поймет, зато будет знать. Пусть поймет, но откажет, пусть отреагирует как захочет, главное, чтобы он знал. Ведь это важно знать, что хотя бы одному человеку ты по-настоящему небезразличен, пусть этот человек и является твоим родным братом.***Кикё вернулся злой и раздраженный. Приехал он прямиком к Джи, где его уже ждал он, Бьякуран и Закуро. Высказывать боссу все, что накопилось на душе, Мельфиоре как-то не привык, да и босса-то он вообще-то любил, так что можно было просто оторваться чуть попозже на ком-нибудь другом. На Закуро, например. Один раз втянуть его в хорошенькую драку можно, никто не умрет. Наверное.

Деймона в доме, когда он проник туда, уже не оказалось. Там были только остывающие трупы. С людьми Литта Кикё церемониться не стал, даже не собрал их всех в кучу, просто поджег особняк вместе с ними, когда закончил и уезжал. До этого нашел уже мертвого Мукуро с безобразным ожогом на виске*, тело которого покоилось на небольшом диванчике в старинном стиле. Мужчина скривился от осознания того, что это наверняка Спейд так любовно устроил своего мальчишку после того, как собственноручно пристрелил. В голове промелькнула мысль о том, что было бы, если бы, скажем, Бьякуран приказал ему расправиться со Скуалло. Что бы сделал он? Кикё, несколько минут гипнотизируя тело Рокудо и обдумывая этот вопрос, к ответу так и не пришел, хотя где-то в глубине души все равно подозревал, что не поднял бы руку на своего блондина. Черт с ним, с приказом босса.Потом он обшарил весь особняк,все помещения, обыскивая каждый комод, каждый шкаф, каждый стол и каждый сейф, который нашел, покопался в каждом ящичке. Как и ожидалось, ничего особо важного не нашлось, так, мелочевка, на которую Литта либо не обратил внимания, либо не счел такой уж ценной. В общем, возвращался он почти ни с чем, не учитывая Мукуро, конечно. Везти в машине мертвого мальчишку, который еще ночью был живой и, наверняка, радовался как всегда жизни, было как-то… странно, не по себе. А еще Рокудо не давал уйти из головы Кикё неприятным мыслям, типа той, что посетила его, когдаон только увидел труп. Как так вышло? Почему? Зачем? Как бы он поступил на месте Деймона? И как бы поступил не на его месте, а просто оказавшись в похожей ситуации? Ну, положим, не в похожей, ведь его ситуации мужчина не знал, а просто перед выбором: слушать босса, действовать в их общих интересах и убить Скуалло, или оставить его в живых, но пойти против того, кто стал ему родным братом и его кумиром, отрезая пути назад и перечеркивая все, что было в прошлом? И что бы делал Скуалло, если бы узнал об этом? И что бы он делал, если бы Кикё предпочел приказ босса ему? Наверняка убитьбы его не было легко. Или наоборот – просто, ведь блондин доверяет ему, как себе. Мукуро тоже доверял, и хотя он и был одним из лучших бойцов Рима, Спейд, наверняка, убил его легко и быстро, особенно учитывая ожог, который значил, что стреляли в упор. Кикё едва не впаялся в Мерседес на перекрестке, уйдя в такие безрадостные раздумья. Даже просто размышлять об этом он не хотел, считал это неправильным и опасным, но почему-то растягивал картинки в сознании, которые могли бы происходить, и сам расстраивался. Такой незатейливый вид селфмазахизма. И ему почему-то было странно увидеть Скуалло у Джи, когда он приедет.Скуалло он не увидел, то ли к разочарованию, то ли к счастью. Зато увидел донельзя довольный фейс Закуро. Бьякуран с Арчери расспрашивали что к чему, Кикё отвечал на вопросы, оглядываясь. И только минут через пять бесплодных поисков не пойми чего понял, что искал он своего блондина, хотя четко понимал, что его тут нет. Захотелось вдруг увидеть Скуалло, и как можно скорее, и наедине, и вообще подальше отсюда.

Было видно, что Джи сейчас паршиво. Видно было, что он выбит из колеи. Видно было, что выбит временно. Уже буквально через час он возьмет себя в руки, успокоится и будет так же расчетливо мыслить. Через час губы Мукуро окончательно окоченеют и посинеют, через час Спейд наверняка встретится с Литта, если уже не встретился. Через час все будет совсем по-другому.Еще оказалось, что планы поменялись, и теперь время сокращается в два раза, если не больше, и закончится все совсем быстро. В том, что закончится все в их пользу, Кикё не сомневался. Он был уверен и в Джи, и в Джотто, а про Бьякурана и упоминать не стоит. Эта троица точно не проиграет, а ведь у них есть еще союзники. За себя он тоже был спокоен, и за Скуалло, и за мелкого брата Джи и его азиатского друга. Или он только успокаивал себя, что все хорошо, а на самом деле в этом уверен не был. Он не разбирался в этом, да и не хотел. Под вечер к Джи подъехали близнецы, Блюбелл и Дейзи, с Торикабуто, а чуть позже – Скуалло.

Скуалло сказал, что Занзасу известно все, что ему пришлось дать тому информацию по Венкам, хотя половину он вроде-бы-удачно сфальсифицировал. Блондин выглядел усталым и вымученным, на шее виднелись бледные, едва заметные продольные следы, будто от пальцев. Бьякуран как специально не отпускал Кикё, не то что когда тот хотел уехать, прихватив с собой зама Занзаса, даже тогда, когда тот просто садился рядом с ним. Одергивал, просил подойди и что-то посмотреть, еще чего-нибудь. Вроде бы и незаметно, но явно намеренно. Мельфиоре не понимал, что происходит, но молча проглатывал это, понимая, что скоро они все равно разъедутся и тогда у него будет время поговорить со Скуалло. И не только поговорить.

Сам же Скуалло был каким-то растерянным, отвечал невпопад, и было похоже, что он о чем-то раздумывает. После нескольких часов мозгового штурма, подал голос Спербиа, решив, что нужно обо всем рассказать хотя бы из соображений безопасности. Говорить о том, что его босс и друг (бывший) мог оказаться предателем – не хотелось, было мерзко от осознания и хотелось пристрелить этого ублюдка. К тому же, он чувствовал себя идиотом, потому что не стал спорить с Занзасом, когда тот начал утверждать, что знает про договор Джи и Погребальных Венков. Бьякуран на это заявление улыбнулся и сказал, что все предусмотрено, если это окажется правдой; Арчери, похоже, обо всем тоже знал. Точнее, они предполагали, что такое, теоретически, могло быть, поэтому подстраховались, хотя искренне не верили в то, что Занзас играл в ?свои? ворота, потому что мотивов у него не было. От этого Спербиа оскорбился еще больше, ведь его не предупредили даже об этом.Потом Скуалло узнал о Деймоне, узнал о Мукуро. Первого он не просто знал хорошо, он был его другом, не таким близким, как Джи, но другом. Второго тоже знал довольно неплохо. В общем, навалилось все разом и на всех.А ночью спустились в гостиную, где все и сидели (а близнецы вообще мирно спали, потому как не понимали, зачем их позвали), Гокудера с Хибари. Итальянец выглядел… помято, мягко говоря. Правда, большинство здесь присутствующих списали это на скорбь от потери друга (да к тому же все были слишком заняты своими проблемами). Поняли, что могло послужить причиной такого его вида только Джи и Бьякуран, наверное, потому что слишком хитро он заулыбался. Хибари же наоборот не казался таким подавленным как только тогда, когда они приехали, взгляд его прояснился, и было видно, что он готов к дальнейшим действиям. Джи весь оставшийся вечер (точнее, ночь) сидел раздраженный, а голова его вообще почти перестала варить.

Вот только когда все было более или менее решено, и когда нужно было расходиться, возникли непредвиденные обстоятельства. Бьякуран, подозрительно вредный в этот день, велел Кикё позаботиться о близнецах, то есть отбуксировать обоих домой. Ведь они маленькие, сонные, уставшие, ночью, одни, мало ли что с ними случится. С двумя психопатами, членами Погребальных Венков. Терпение Мельфиоре кончилось внезапно. Он долго доказывал, что с этими спиногрызами вряд ли что-то может случиться, а если даже и случится, виноваты будут те, кто на них нападет, и пусть эти идиоты, в этом случае, отбиваются от близнецов самостоятельно. А если Бьякурану так приспичило, чтобы их кто-то проводил, пусть этим займется Торикабуто. Хамить боссу Кикё не привык, не хотел и не считал обычно нужным. Просто за сегодняшний день это было перебором. Сначала его вытащили с работы разбираться с горами трупов, потом тюкали весь вечер и всю ночь, не давая даже парой слов перекинуться со Скуалло. Джессо же, пропуская мимо ушей не то хамство, не то крик души, улыбался и объяснял, что у Торикабуто есть жена, которая наверняка волнуется, а заставлять женщин волноваться нельзя (Торикабуто же его мысленно поддерживал). Притом, босс очень толсто намекнул на то, что Скуалло не жена, не женщина и вообще им сегодня ничего не светит.

Спербиа в это время, кстати, был занят, а потому не услышал этого ехидства. Блондин знал, какие отношения связывали Кею с Мукуро, а потому примерно представлял, что японец может сейчас чувствовать, хотя особенно расстроенным не выглядел. Скуалло счел своей обязанностью вытащить Хибари в какой-нибудь бар. И хотя он не испытывал к нему особенно теплых чувств, особенно после того, как этот азиатский брюнетик едва не сломал ему как-то нос, почему-то показалось, что японец не откажется. Что, собственно, и произошло.

Скуалло попросил прощения у Кикё, который был окончательно и бесповоротно запряжен, и забрал с собой молчаливого и безразличного ко всему юного самурая. Мельфиоре забрал близнецов, которые были этому жутко рады, и тоже ретировался. Ушли и Бьякуран с Торикабуто, разошлась вся прислуга. В большом доме остались только братья.***Кея молчал всю дорогу, как японский сом, смотрел в окно и слушал какую-то легкую музыку, что играла в машине. В салоне вкусно пахло освежителем воздуха, смешанного с запахом кожи. За окном мелькали фонари и вывески ночного Рима, кое-где смазывались в пятна прохожие, когда они проезжали мимо них. Скуалло тоже молчал, не считая нужным заводить разговор прямо сейчас. Да и вообще его заводить. Он был уверен, что если будет нужно, Хибари сам начнет. Вообще-то итальянец не понимал, почему тот поехал с ним, он и не ожидал, по правде. Не собирается же Хибари плакаться ему, в конце концов. Что дернуло этого юношу поехать с ним – не ясно, потому что ход этот был слишком… спонтанным для такого педантичного на вид человека.Машина подъехала к одному из достаточно дорогих баров. Молодые мужчины вышли из машины почти одновременно, пикнула сигнализация, и двоица вошла в помещение. Они – то есть Скуалло – решили не мудрить и не строить из себя друзей, а потому расположились за барной стойкой.

Старший заказал что-то у знакомого ему бармена. Хибари и Скуалло сидели рядом, музыка играла не так сильно, как играет обычно в ночных клубах, народу было достаточно много, хотя за стойкой почти никого не было, в основном все брали свои заказы и уходили кстоликам.

Когда оба получили свой заказ, оба же сделали одновременно по глотку, не сговариваясь, не произнося дебильных тостов и не чокаясь.- Что это? – с нотками удивления в голосе спросил азиат, подозрительно косясь сначала на бокал, потом – на своего неожиданного спутника.

Скуалло, уже повернувшийся к стойке спиной и облокотившийся на нее спиною, перевел взгляд на Хибари.- А что? – переспросил он, - Не нравится?Кею этот вопрос-ответ явно привел в замешательство. Не то чтобы ему не понравилось… Он просто юмора не понял.- Это похоже на вишневый сок, - осведомил блондина он.Тот, не поняв, в свою очередь, что не так, ответил:- Это и есть сок, - чуть склонил он голову на бок, приподняв брови.В этой ситуации даже Хибари было сложно скрыть удивление.Сок? Что за черт? Они в бар пришли или куда?Он покосился на стакан блондина.- И у меня тоже сок, - пояснил тот, и Кея растерялся окончательно, - А что? – хитро улыбнулся Скуалло, - Хочешь надраться, чтобы я потом тащил тебя домой?Хибари фыркнул, гордо отворачиваясь обратно и делая большой глоток.Сок так сок. Плевать вообще-то ему было. Тут ведь как эффект плацебо. Если бы он еще не догадался, что это был сок, точно бы плацебо было. А так – можно представить, что это что-нибудь высокоградусное, представить, что у Скуалло – тоже, ну и расслабиться. Не плакаться, конечно, не изливать душу и не дебоширить. Просто расслабиться.