17 - Но твой пол мужской, какой облом (с) (1/1)

Ахтунг! (от автора)Мои познания в том, что происходит со сломанными ребрами и когда снимать швы с небольшого разреза сводятся к небольшому объему, так что писал наугад. Ну вы помните.Гокудера вышел на крыльцо школы. Было начало пятого, а народу на территории совсем немного.В стороне около крыльца – оно было довольно длинное, - в компании двух юношей стоял Мукуро. Одну ногу он поставил на первую ступень крыльца, одну руку сунул в карман школьных брюк, а в пальцах другой держал сигарету. Судя по всему, обсуждал он что-то очень веселое, потому что с его лица не сходила широкая, словно у Чеширского кота, улыбка, а один из парней что-то увлеченно рассказывал, периодически подхихикивая над собственной историей. Рокудо затянулся, продолжая внимательно смотреть на говорящего, а третий из них вдруг так истерично заржал, на всю улицу, что Гокудера невольно скорчил недовольную мину.И тут он увидел на противоположной стороне, от ворот школы, улицы припаркованную белую машину. Опять. Белый Ягуар с тонированными стеклами буквально стережет кого-то или что-тона той стороне от школы с того дня, как Хаято вышел в школу. Может, конечно, и раньше, ему ведь было не проверить. Можно было бы предположить, что это ждут кого-то из учеников встречающие, но раньше эту машину видно не было. Хотя, все может быть.Из дверей школы выбежали, смеясь, двое. Один тут же натолкнулся на Хаято, хватая – обнимая, то есть – одной рукой того за шею и прижимая к себе.- Не догнал! – весело сообщил Савада лыбящемуся Ямамото.- Отвали от меня, бейсбольная башка! – заорал блондин, пытаясь скинуть с себя руку того.На их шум, в частности, на ор Гокудеры, обернулись все, находящиеся неподалеку, включая Мукуро, который как-то непринужденно усмехнулся, выбрасывая бычок в ближайшую урну.- Гокудера! – шутливо увернулся Такеши от летящего в его довольную рожу кулака, - Что недовольный какой? – улыбнулся он, опять сгребая того в охапку.Переломы, ушибы и ссадины разом взвыли, сигнализируя мозгу Гокудеры, что такое обращение с его больным еще телом крайне не приветствуется.- Блять! – взвыл он, приваливаясь к стене школы и хватаясь за ребра, - о-ох, - крехтел он, словно дед.- Гокудера! Все в порядке? Ты чего? – наклонился к нему взволнованный Тсуна, - Эй?- Эм, Гокудера, ты что? – спросил того Ямамото, положив ладонь на его узкую спину.Хаято, взяв себя в руки и выдохнув сквозь зубы, почти прошипел:- Да живот скрутило, все нормально.- Может, в медпункт? – снял с языка Савады Такеши.- Нет, ты можешь просто отвалить, - проворчал блондин, но его благополучно не услышали.Высокий японец приобнял итальянца за талию,помогая выпрямиться, чем, естественно, сделал только хуже.- Ямамото Такеши, - окликнул того спокойный голос, - проявлять свою сексуальную активность на территории школы запрещено. Камикорос.Все трое резко обернулись на голос, уставившись на Начальника Комитета Дисциплины, с самым непринужденным видом шагающего теперь по направлению к компании Мукуро.Челюсть Ямамото едва не рухнула на крыльцо, Савада вообще покраснел, словно новогодняя лампочка, набрав в грудь воздуха и намертво вцепившись в свою школьную сумку. Гокудера, все так же держащий бейсбольного придурка за руку, которой тот его хватал, широко распахнутыми глазами уставился на спину странного японца. Он, поняв, отчего такое его поведение и странные речи, залился краской как Савада, то ли от злости, то ли от смущения, то ли от того и другого вместе.Мукуро сказал что-то очень веселое, сам захохотал, а Кея хмыкнул.- Гокудера? – вырвал Ямамото того из столбняка, - Ты как? Чего это он?Итальянец взглянул на брюнета, потом на брюнета постарше и попридурковатее, потом опять на брюнета рядом стоящего, а потом, скорчив раздраженную мину, выпалил:- Мне откуда знать?- В общем так! – решил разрядить обстановку Савада, - Сейчас все ко мне!- Прости, Тсуна, я не могу, - вздохнул Хаято, - мне домой надо.- Звучит неправдоподобно, - вклинился высокий японец, - Когда тебе последний раз нужно было домой сразу после школы?- Тц, - цыкнул итальянец, - бейсбольная башка, ты сегодня нарываешься, - он легонько толкнул его кулаком в плечо, вызвав задорный смех ?жертвы?.- Что-то случилось? – поинтересовался Тсунаеши.- Нет, ничего, - честно соврал Гокудера, - Но правда нужно. Прости.- Ну, - пожал плечами мальчик, - раз ты не можешь…- Врет и не краснеет, - опять вставил свои пять копеек бейсболист, за что получил еще один неодобрительный взгляд блондинистого друга.- Ты идешь, Ямамото? – обратился самый младший к Такеши.- Ну, не оставлять же тебя одного на съедение опасным улицам Рима, - усмехнулся он, - Так что, Гокудера? Не пойдешь?- Нет, - буркнул блондинистый друг, доставая из сумки пачку сигарет и вытягивая зубами одну, - До завтра, - не стал затягивать с прощаниями он.- До завтра, Гокудера, - улыбнулся ему Тсуна, спускаясь с крыльца.- Увидимся, - бросил бейсболист, махнув рукой.Хаято вздохнул и еще раз затянулся.И только сейчас заметил, что ни Мукуро,ни его компании, ни Кеи поблизости уже не было.Обманывать Саваду хотелось мало. Но другого выхода не было, потому что заставлять его беспокоиться хотелось еще меньше.Да и с другой стороны, он не обманывал его и Такеши, он просто не договорил правду.Сказал, что две недели проболел, теперь вышел и все нормально. Конечно, ему было не сказать, что после нескольких дней беспардонных прогулов он полторы недели просидел у Хибари с переломанными ребрами. И до сих пор, кстати, сидит.Два дня назад Хаято был в больнице, врач сказал, что с ребрами все в порядке, но зажили не до конца, так что еще хотя бы неделю-другую нужно вести овощеобразный образ жизни.

С разреза на груди сняли швы.Мелкие синяки зажили почти полностью, остались только гематомы и сильные ушибы. Голова почти уже не болела от одной сплошной синячины, осадившей его затылок.Когда он заявил, что ему уже пора топать в учебное заведение, Хибари настоял, чтобы тот еще пожил у него. Итальянец сначала посопротивлялся, а потом подумал: ?Похуй?. В конце концов, лучше, чем идти в пасть тигру. Брату, то есть. Хотя, за две недели он вполне мог остыть.Правда, было одно смущающее – очень смущающее – обстоятельство.Как выяснилось, Хибари гей. Нет, точнее, наполовину гей. Как там это называется? И это, чего душой кривить, очень напрягало Гокудеру. По крайней мере потому, что эти его гейские замашки были направлены именно на итальянца. ФлешбекСказать, что Хаято тут же проснулся, не сказать ничего. Он попытался вскочить, дернуться, разорвать поцелуй, но Хибари, пресекая его попытку, завалил подростка обратно на кровать, вжимая в твердую постель своим весом и сжимая пальцами предплечья итальянца.Тот забарахтался, пытаясь скинуть с себя разбудившего, выгнулся под его телом дугой, прижимаясь своей грудью к его груди, пытаясь оттолкнуть своими руками его руки.- Не трепыхайся, - горячо прошептал брюнет младшему на ухо, оторвавшись от его губ.Он скользнул губами вниз по шее к ключицам подростка, проводя влажную дорожку языком и чуть прихватив кожу зубами.- Хибари! – едва не задыхаясь, крикнул то ли перепуганный, то ли разъяренный Гокудера, извиваясь и пытаясь выползти из-под сошедшего вдруг с ума японца. Он всегда знал, что азиаты двинутые.- Тихо, - хрипло шепнул тот, расстегивая собственную рубашку на теле подростка.Ребра отозвались глухой болью из-за веса, на них давившего, а горло вдруг сковал страх.Он еще раз дернулся, и вдруг осознал, что Хибари, ХИБАРИ, только что завалил его на постель и… и?- Черт, твою мать, Хибари! – заорал Гокудера, - Ты в своем уме?!Кея взглянул в зеленые глаза подростка, и тому вдруг стало действительно страшно. Глаза хищника едва ли не горели пламенем, и в них плескался такой дикий азарт, такое неистовое вожделение, такое кричащее превосходство, что от этого бешеного коктейля Хаято замер на несколько мгновений, словно загипнотизированный.И только когда азиат, воспользовавшись замешательством того, чуть приподнялся и схватился за ремень на шортах мальчишки, тот, рванувшись, оттолкнул от себя брюнета, резко вскакивая с кровати и отлетая метра на два точно.Он, красный, запыхавшийся, тяжело дышащий, застегнул ремень и запахнул рубашку, впялившись на вмиг успокоившегося японца.В комнате повисла напряженная тишина.Почему он до сих пор не вылетел из своей спальни, а заодно и из квартиры, Гокудера не знал. Возможно потому, что больше не чувствовал той нелепой, но пугающей опасности от успокоившегося Хибари; возможно потому, что ему просто все это казалось каким-то ирреальным.

Он выровнял дыхание, наблюдая за севшим на кровати хозяином квартиры. Тот спустил ноги на пол и облокотился на руки позади себя, спокойно уставившись на подростка.А подросток не желал начинать разговор первым, планируя услышать какие-никакие, но извинения.

- В чем дело? –абсолютно спокойно рванул напряженную нить тишины старший.От этого вопроса Хаято не то что опешил, он едва не задохнулся воздухом, открыв рот и красноречиво выражая мимикой все, что думает и об этом вопросе, и о человеке, его задавшем.- В чем? В чем, мать твою?! – едва не заверещал от возмущения он, багровея от злости, - Как ты, блять, думаешь, в чем?!- Если бы у меня были предположения на этот счет, я бы довольствовался ими, а не спрашивал у тебя, - пояснил Кея, не сводя взгляда с объекта вожделения.- Ах, ты не знаешь?! – все больше закипал подросток, - Так я тебе объясню, ублюдина, в чем гребаное дело! Дело, блять, в том, что я не сраный пидар и ноги перед всеми подряд не раздвигаю! Так достаточно понятно?!Хаято, будто сняв с плеч груз, глубоко вздохнул, перевел дыхание и попытался успокоиться, буравя азиата взглядом.- При чем здесь геи, Хаято? – Гокудере стало не по себе от того, как звучало его имя в устах Хибари. Необычно, - Я, знаешь ли, тоже не из них. Но тебя я хочу.Глаза итальянца вновь предприняли попытку вылезти из орбит.- Но… - не сразу нашел он, что ответить, - Но это ненормально! Я парень! Ты что, не видишь? Что значит ?я не гей?, когда ты хочешь парня?Кея оперся одним локтем о свое колено, подперев кистью этой руки подбородок.И с самым невинным видом сообщил:- Мне вообще-то без разницы, нравится тебе это или нет.- Да иди нахуй! – вдруг заявил задыхающийся от негодования блондин, - Не собираюсь я спать с тобой!Хибари самодовольно усмехнулся.- А отчего же тогда ты пару дней назад подслушивал красноречивые звуки под дверью моей спальни? А потом еще и, не отойдя от удовольствия, наткнулся на тумбу около лестницы.Казалось, покраснеть еще больше нельзя, но Гокудера смог.КАК? Как Хибари узнал? Он что, в камеру наблюдения во время процесса смотрел? Или чем он там вообще занят был, что услышал даже бесшумно поднявшегося наверх итальянца?- Я не специально! – выпалил он, не понимая, зачем вообще оправдывается.Хибари, еще пару секунд понаблюдав за таким милым сейчас Гокудерой, поднялся с постели, заметив с усмешкой как отшатнулся тот, и, не сказав ни слова, вышел.В душ. Ему надо было срочно в душ.

***Информации было немного, а времени совсем в обрез.

И мало того, парнишку Скуалло, Одетто, кажется, кто-то пришил. Сам Скуалло, естественно, не обрадовался совсем. Потерял лучшего информатора, неизвестен ни убийца, ни причина, ни место – ничего. Точнее, убийца предположительно известен. Наверняка тот, кто очень не хотел, чтобы Одетто сообщил о своей находке Скуалло. И скорее всего парнишке удалось либо каким-то образом выследить того центрального информатора Литта, либо кого-то к нему приближенного. За что и поплатился. Самое паршивое, что его фотокамеры при нем не нашлось. Сам труп валялся в каком-то промышленном сарае одного из портов близ Рима. Пуля в лоб. Зато быстро, почти безболезненно.Да и Джи это радости не прибавляло. Мало того, что либо Литта, либо кто-то из его окружения понял, что Арчери уже начал действовать, ведь наверняка Одетто приписали к нему, так еще и подвел Скуалло. Главное, чтобы не вычислили под кем ходил мальчишка. Проблем будет еще больше.И как дополнительный бонус ко всем проблемам – младший. Где его черти носят?!Он своей детской башкой наверняка не понимает, что Джи ему хотя бы какую-то безопасность обеспечить может!Хотя, Арчери знал, где его носит. Скорее всего он все еще у Хибари, и хотя бы это уже как-то.. радует. В конце концов, не на улице, не у одного из своих школьных друзей, которые ничего из себя не представляют. Хибари сам живет в этом мире, так же как и его родители, он принесет больше пользы, если вдруг что.Но… Как же он по нему соскучился. Как соскучился он по голосу братишки, по его лицу, по его несносному характеру, по его присутствию…Как бы он хотел его побыстрее увидеть, убедиться, что с ним все в порядке, обнять, сжать так крепко, чтобы больше и мыслей не было его ослушаться!Глупый, бестолковый мальчишка.*** Входная дверь скрипнула, и Джи, спускающийся по лестнице вниз, вдруг остановился. Вся прислуга уже давно спит.Варианта, что это может быть кто-то, совсем не с благими намерениями, он не рассматривал.Арчери быстро слетел по лестнице и замер на последней ступени.О входную дверь спиной оперся его младший братишка, усталый, кажется, сонный. Глаза его были прикрыты, он глубоко дышал.Сердце Джи пропустило несколько ударов, и он, взволнованный, счастливый, не осознавая до конца, что делает, подбежал к тому и сжал в объятьях так крепко, насколько хватило сил, и чуть ослабил руки только тогда, когда услышал приглушенный стон уткнувшегося в его грудь брата. Арчери, зажмурившись, так и стоял стиснув Гокудеру, слушая, чувствуя мерные удары его сердца и бешено отбивающее чечетку – свое.И когда он взял лицо младшего обеими руками, разворачивая к себе, чтобы взглянуть наконец в родные любимые глаза, чтобы напиться близостью, он вдруг… проснулся.Проснулся в своей постели.Рядом на тумбе скакал, вибрируя, мобильник, явно намереваясь сброситься с этой самой тумбы.***Гокудера резко проснулся в своей постели в гостевой комнате. Он сел на кровати, ухватившись обеими руками за голову, и согнулся пополам, уткнувшись лбом в колени.Как бы он хотел, чтобы сон, где его обнимал при встрече Джи, оказался правдой.