13 - Если вам не удается избежать насилия, постарайтесь расслабиться и получать удовольствие (с) (2/2)

Пока азиаты мерились силами,Гокудера, который уже понял, что Кея хочет разбить и свою стекляшку, и, судя по всему, его, ковырялся в замке, стараясь ее открыть.- Зачем ты участвуешь в этой игре, Хибари? – вдруг спросил Шейла, остановившись, - У тебя есть цель?

Хибари, запыхавшийся, почти сидящий на земле, посмотрел в глаза Кану.- У всех есть цели для участия, Шейла Кан.Они смотрели друг на друга, пока сбоку не послышался радостный вопль единственного тут итальянца:- Снял!

Кан и Хибари одновременно повернулись к нему, и в глазах Кеи даже промелькнуло нечто вроде удовлетворения. Он тут же бросился к парнишке, выхватил серьгу и чиркнул со всего размаху тому по шее. По стеклу в ошейнике, если быть точнее.

На радарах операторов Игры погас огонек очередного участника. Осталось двое. Времени: ?04.28.55?.В этот момент Гокудера подумал, что это неправильно. Он участвовал в этой игре, выносил все побои и побеждал – ради чего? Ради того, чтобы так незатейливо ее закончить, зная, что он бы проиграл этим двоим, не возжелай Кея по какой-то причине выпнуть их обоих из игры таким способом? Зачем он сделал это? И зачем тогда Гокудера вообще принял участие? Что теперь? Их отпустят? Или Литта, оскорбленный, убьет обоих? И станет ли победителем этот самый Шейла Кан? А что дальше? Как отреагирует на все это Джи? Видел ли он? Ну конечно видел, это же последний бой…И теперь все? Конец Игры? И ради чего? И что было бы, если бы…- Не смей, Хибари, - послышался голос Кана, когда тот понял, что японец собирается сделать.Времени: ?04.29.15?- Я хочу попробовать твои Тайцзи, Шейла Кан, - сухо проговорил Хибари, убив и свой ошейник.На радаре операторов Игры погас еще один огонек. Времени: ?04.29.29?Кея не знал, что в ухе у Хаято алмазная серьга. Кея не знал, есть ли вообще в пространстве Игры такой предмет, которым можно было бы обезвредить ошейник. Он не знал, удастся ли ему это. Он вообще практическиничего не знал, он просто шел вперед, не зацикливаясь на мелочах, просто спонтанность – принцип такого собранного всегда японца, у которого всё кажется продуманным до мелочей. Да, он не хотел быть победителем, он хотел, чтобы Гокудера не сдох тут. Но убил бы он его, если бы не было способа обезвредить ошейник, и убил бы Кана, чтобы остаться в игре и стать единственным победителем? Да. Конечно, он сделал бы это, потому что привязанность, жалость, неуверенность и медлительность – смертные грехи для Хибари.Глаза Шейлы медленно расширились. Гокудера и Хибари, наблюдающие за ним и ожидающие, что же будет, ведь вроде бы уже все, конец игры, поняли, что что-то не так. Ведь конца игры не объявили в тот момент, когда остался один участник. А прошли уже пара секунд.Кан не почувствовал боли почти совсем. Просто в какой-то момент его шею прошила яркая, острая и горячая молния, и все. Не было больше ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Больше не нужно было ехать к больному отцу, организовывать церемонию посвящения старшего брата в боссы, не нужно было брать в жены красавицу Мио, не нужно передавать Тайцзи младшему из четырех сыновей и не нужно воспитывать дочку.

Тайцзи теперь – бесполезная пустая игрушка.Мио – единственный родитель своего не родившегося пока ребенка.Суо – последний сын босса Кан.Только они пока об этом еще не знают.Зато знают Хибари, Хаято, все наблюдатели за игрой, и знает сам Литта, который и приказал активировать ошейник последнего участника, пока до конца игры еще осталась пара секунд.Гокудера думает, что ничего не понимает.Кея думает, что на уровне подсознания догадывался, что будет нечто подобное.Литта думает, что маленькие тварята еще поплатятся за то, что сорвали все его планы.А Шейла Кан не думает ничего, потому что он мертв. Он выиграл, как и планировал, вот только впереди у него явно не вся жизнь. Впереди него то, во что он верит. Возможно, где-то на планете родился младенец с сине-черными, как полночь, глазами, возможно, такого же цвета кот. Возможно, его душа теперь в каком-нибудь дереве. Возможно, в Раю, где его ждет вечный покой и блаженство, где он встретит своих братьев и предков. Возможно, в Аду, где Люцифер приготовил ему целый аттракцион на ближайшую вечность, и где он тоже, может быть, встретит своих братьев. А возможно он вообще нигде, в пустоте, в забытие.Звуки его голоса, его слова надолго останутся в информационном поле земли, память о нембудет жить, пока живут люди, которые его любили, Тайцзи, возможно, станут дорогим украшением в коллекции какого-нибудь богача, который собирает оружие.Дракон на его спине мертв, как мертв и хозяин. А Хозяин даже не держал свое оружие в руках в момент смерти.У Хибари не будет возможности сразиться с ним нормально, посмотреть на изящество его оружия и оценить по достоинству могучую силу китайского аристократа.- Что за черт..? – первым подал голос Гокудера.Кея нахмурился.- Он же выиграл? – осторожно спросил подросток.- Выиграл, - подтвердил старший.Из громкоговорителя, который нашел себе место рядом с электронными часами на столбе, донесся мужской голос, вещающий о том, что это – конец игры, и что Клаудо уже направляется к ним.- Что за хуйня, Хибари? Победителя нет?Кея не нашел нужным ответить. Может потому, что и сам не знал.А Гокудера не понимал. Это что, все? Действительно конец? Так просто? Три часа пролетели настолько быстро, и… И что? Из двадцати одного участника остались двое, а победитель… Победителя только что убили. Или не убили? Или это какой-то сбой? Или это какое-то правило? Или что вообще? Неужто правда конец?***В отличие от двоих участников, наблюдатели знали, в чем дело. Точнее, им любезно сообщил Литта. Видите ли, не должен был остаться один участник посредствам того, что остальные – обезвредили свои ошейники. То бишь бой между двумя оставшимися должен был быть обязательно, и только после того, как кто-тоиз них умер бы, второй стал бы победителем.

Наблюдатели ничерта не поняли, но им, в общем-то, было плевать.Зато сразу же по кабинету пополз тихий шепот.Кто стал победителем, не было понятно никому. Да и стал ли кто-то вообще. А если никто не стал, смысл Игры в чем?Всеобщее замешательство разрешил сам Клаудо: - Господа, - начал он своим ядовитым, приятным голосом, - Победителей, увы, сегодня нет.Гул по кабинету прошелся еще раз.- Двое участников, которые, как вы видели, вывели из строя свои ошейники, являются ни победителями, ни проигравшими по сути. Мне нужно выйти к ним, чтобы сообщить все подробности, прошу меня простить, - улыбнулся он так же безупречно, как всегда.***- Джи, - обратился Деймон к Арчери, когда Литта вышел, - что произошло?- Черт егознает, - после некоторого раздумья выдал тот, - Очевидно, у Литта были другие планы на счет победителя…- Ну, зато и Хаято, и Кея живы, - бодро сообщил тот.В действительности, Джи еще не до конца поверил в это. Нет, пессимистом он не был, и всю Игру убеждал себя, что его брат ни в коем случае не подохнет тут. Но с другой стороны, если мыслить здраво…Но с третьей стороны, его младший братишка жив! Жив и относительно здоров!Как только Арчери осознал это в полной мере, он едва не прокричал эту внезапную мысль вслух.

Остальные продолжали перешептываться по поводу такого странного поведения Клаудо, а вот Джи было не до этого.Ему так хотелось поскорее увидеть вживую своего младшего, обнять его, сжать так крепко, насколько может. Но, с другой стороны, после того, как беспокойство за жизнь брата прошло, внутри стала расползаться ярость. Ведь какого черта? Он же говорил Хаято! Он говорил, чтобы тот не смел соваться на Игру, а мальчишка проигнорировал!Но… плевать, теперь – плевать! Важно только то, что Хаято жив!Единственное, чего хотелось сейчас Арчери – это быстрее ехать домой, к Хаято, и долго не выпускать его из своих объятий. Искупать в ванной, чтобы смыть всю кровь и грязь, отвезти в больницу, чтобы его забинтовали, накормить наконец нормально, чтобы не ходил – кожа да кости. Он просто хотел поскорее оказаться рядом с братом.***Литта плотоядно оглядывал побитого Хаято и относительно целого Хибари в разодранной, грязной рубашке. Он молчал несколько минут, улыбаясь в своей манере и глядя в упор на обоих.Кее было плевать. Единственное, чего ему хотелось – забрать тонфа и уйти отсюда.Хаято было вовсе не плевать. Этот взгляд его раздражал и бесил. Ему очень хотелось вмазать по наглой роже мудака Литта, который всю игру чего-то химичил. И убраться отсюда, конечно.Пока Клаудо рассматривал парочку, японец вспомнил, что так и не вернул серьгу владельцу. Он протянул руку под нос Хаято, и когда тот заметил этот жест, разжал кулак и выпустил в свободный полет серьгу. Гокудера подхватил ее на уровне своего живота и сунул в карман потрепанных и никуда не годных теперь джинсов.

- Красивая серьга, Хаято – улыбнулся еще шире мужчина, вынимая руки из карманов и сцепляя их замком спереди, - Но речь не об этом. Победителей, увы, нет. Просто потому, что победитель должен был убить последнего, кроме себя, участника. А поскольку оставшиеся помимо Шейлы Кана двое участников устранили свои ошейники, его победа считается… как бы это сказать… липовой.

В этом и причина активизации его ошейника.Что ж, сегодня мне не повезло, - усмехнулся он, - и Игра оказалась абсолютно неплодотворной и бесцельной. Всего хорошего, господа.Ах да, Кея, твои тонфа, – он указал на оружие, которое держал в руках один из людей Клаудо, - с ними все в полном порядке, - хмыкнул тот.Хибари, скривив недовольную мину, мол, какого какой-то плебей смеет трогать его тонфа,буквально выдернул их из рук мужчины.Литта вместе со своими людьми удалился. Ему еще нужно было обсудить некоторые дела и подробности с наблюдателями, а так же устроить небольшую пирушку по поводу окончания такого события.Он отнюдь не огорчился, что ненашел себе телохранителя. Не в этом суть вообще была.

В действительности, он планировал прибрать к рукам Хибари, на выигрыш которого и рассчитывал, и, возможно, Хаято. К младшему брату Джи ему просто нужно было присмотреться, потому что его можно было бы использовать определенным образом в дальнейшем. К слову, его алмазную серьгу Литта заметил еще в самом начале.***Хибари и Хаято еще постояли на том же месте пару минут, очевидно, тупя.Первым шелохнулся Хибари, как-то чересчур резко сорвавшись с места и направившись в какую-то сторону. Поскольку все дороги из центра вели к одному из выходов, было понятно, куда именно он направился. Да и куда он мог тут еще пойти?Гокудера, поколебавшись, двинулся за ним.Когда адреналин и бешеная гонка прошли, тело начало ломить во всех смыслах.Боль буквально упала на него ледяным водопадом, разливаясь по костям, мышцам, внутренним органам, тканям, сухожилиям, коже. Ребра нестерпимо ныли, и сомнений в том, что они сломаны, не было. Все лицо саднило, и Хаято казалось, что на его месте – один большой синяк. Вдыхать было сложно и больно, дыхание то и дело перехватывало. На левую ногу было чертовски сложно ступать.Гокудера, на которого в течении нескольких мгновений свалилось сразу столько боли, едва не взвыл, сжав челюсти до боли и кулаки до побеления сбитых костяшек. Он, подойдя к какой-то стене, оперся о нее рукой, согнувшись и схватившись свободной за грудь где-то в районе больного ребра. Он старался восстановить дыхание, но получалось плохо.Неожиданно он почувствовал, как одну его руку перекинули через чужую шею и ухватились за противоположный бок. Ухватились не очень мягко, причинив еще больше неудобства.

Хаято вопросительно посмотрел на Хибари, который уже шел вперед, таща за собой побитое тело.Кея, едва удержавшись от того, чтобы закатить глаза, сдержанно пояснил:- Возвращаю долг.Брови Хаято медленно ползли вверх, пока тот вспоминал, что за долг. И вспомнил, что не дал пулям пробить в башке японцы две дыры.Осознав всю нелепость ситуации, Гокудера от души захохотал. Хохот, правда, был похож на карканье старой вороны, да еще и быстро прервался кашлем.Хибари очень хотелось бросить это бесполезное травоядное прямо тут, в крайнем случае – где-нибудь под кусточком, но оставаться в долгу желания не было.Так они доползли до обочины шоссе.Гокудера, стоя самостоятельно, считал отсутствующих ворон, бесцельно глядя в беззвездное грузное небо. В воздухе запахло свежестью и влагой. Кажется, опять собирался дождь. Какая ирония, подумал итальянец.Хибари всматривался в пустоту. Идей, как добраться до дома, или хотя бы до Рима, не было.- Мобильник есть? – спросил он.- Нет, - ответил подросток.- Деньги?- Нет.Хибари медленно выдохнул.

Ни денег, ни мобильника не было и у него, а на тонфах далеко не улетишь.- Сколько до города? – спросил Гокудера.- Минут двадцать-двадцать пять на машине, - нехотя ответил азиат.Итальянец призадумался.1 – У них нет ни денег, ни средств, чтобы элементарно вызвать такси.2 – Ни Джи, ни Деймона ждать он не будет точно.3 – Топать до города в таком состоянии больше часа – проблематично весьма и весьма.4 – Домой не вернуться, поскольку только избежав кровавой расправы на Игре не хочется быть загубленным собственным братом.5 – Тело болит настолько, что сложно думать.6 – Чертовски холодно.И с этим всем надо что-то делать.Пока он раздумывал над нелегкой судьбой, Хибари опять взвалил половину его тушки на себя и уже намеревался пойти в сторону города вдоль шоссе, как Хаято взбрыкнул и открестился от помощи, мол, сам дойдет. Кее было, в общем-то, плевать, но он действительно сомневался в том, что подросток дойдет.***Покажите мне того, кто сказал, что чудес, Бога и Дьявола нет.Возможно, Гокудера в это все и не верил, но за время пути – поверил. Под конецуже зарождался рассвет, Хаято почти не мог нормально идти, а Кея мысленно считал овец, чтобы не сорваться, но они дошли. Хибари вообще не мог взять в толк, зачем он плетется в половину скорости с бестолковым травоядным? Ему было категорически параллельно, что подумали бы о нем, брось он на полпути.Понять это не мог и сам Хаято, который уже просто плелся, останавливаясь через каждые двадцать метров. Японец больше помощи в передвижении не предлагал, а мальчишка был слишком горд, чтобы просить самому. Да и не принял бы, даже если бы предложили.А еще по дороге Хибари обдумывал вопрос Шейлы ?Зачем ты участвуешь в Игре??. И правда, зачем? Помериться силами? Но не из-за такой же глупости было тащиться черт знает куда и тратить свое бесценное время? В чем причина? Почему он решил участвовать? И испытать судьбу, везение, свои силы? И был ли смысл вообще?***Одна из почти центральных небольших улочек. Красивый широкий фонтан посередине. Гокудера без сил плюхнулся на его бордюрчик, запрокинув голову кверху и блажено прикрыв глаза.Все.Сил идти дальше - нет.

Да и куда идти? Домой – нет. К Тсуне – тоже нет, потому что подросток не хотел доставлять беспокойство единственному другу, а Савада обязательно бы засуетился, увидев его в таком состоянии. Иди к кому-то еще желания не было категорически, ни к Ямамото, ни к Бельфегору, ни к Каваллоне Дино. Он скорее останется жить здесь, на этом самом месте, чем пойдет ночевать к ним. А, в принципе, другого выхода у него и не было, кроме как остаться тут.А Хибари медлил. Он стоял у этого фонтана и ждал. Чего – непонятно. Просто ждал.Поняв, что второй идти никуда не собирается, сделал глупость. Такую, прямо глупую глупость, как окрестил ее сам брюнет. Зачем – опять же неясно.Когда Хаято открыл глаза, увидел на земле перед собой спину Хибари. Точнее, Хибари сидел на корточках перед ним к нему спиной.- Что за..?- Возвращаю долг, - сухо пояснил Хибари.Мелкие холодные капли начали быстро моросить.- Да какой долг, Хибари, ты свихнулся? Ты уже вернул его, не беспокойся, я не поеду на твоей спине как маленькая девочка!Кея зло сверкнул в его сторону синими глазами.- Травоядное, японцы очень педантично относятся к гири*, и если ты отказываешься от помощи – я потащу тебя за ногу, понятно тебе? – прошипел он, едва сдерживаясь.Он примерно понял, что итальянец никуда не пойдет и останется бомжевать здесь, а значит, скоро сдохнет. А долг действительно висел.Хаято опешил от подобной наглости.- Мать твою, Хибари, не собираюсь я!Кея молча ждал, закипая как электрический чайник. Дождь все усиливался, нервируя обоих.- Хибари, я не поеду на твоей спине.Кея все еще ждал.- Хибари, я…Где-то вдалеке сверкнула молния, грянул гром и крупные капли с силой забили по утреннему городу.- Да ты издеваешься, Хибари!* 1) Триада - китайская мафия.* 2) Гири - японское чувство долга.