4 глава (1/1)

Где-то веки захлопываются, как ставни -

Отрываются люди в бездонный полет._

Опустился в подсознаниеПластом земного грунта,Реальность принимаю

За сны странные;Неделя - анабиозные сутки.

Человеку нужны ориентиры: временные, территориальные, обстоятельственные, эмоциональные - любые.Вытащи его в никуда - где нет ни времени, ни пространства, где они однородны, - что с ним будет? Не правда ли, что ответы совпадут, приди кому в голову провести такой опрос?Потому что сумасшедствие - когда ограничители в голове сокрушены сплошной лавиной, когда что-то ломается - и все представление о системе мира рушится, как выстроенные в ряд прямоугольники домино.Поэтому человек живет от периода до периода. От рабочего дня до прихода домой, отдыха, и от дома до рабочего дня. От рабочего понедельника до последнего рабочего дня, от рабочих будней до выходных. От отношений до отношений, от свиданий до венчаний и свадебных церемоний. От рождения до смерти.Наверное, пока что, все в пределах определенной крайне субъективной нормы: как актер - он живет от съемок до съемок или от постановки до постановки; как человек - от сна до сна. Главное не потерять реальность, не ходить в ней сомнамбулой. И в последнее время накатывает ощущение вязкости окружающего пространства время от времени, будто в воздух кто-то намешал крахмал или желатин, или это Том внезапно начал терять плотность и растворяться.

Однако же такого быть не могло, совершенно точно. Крис все так же легко хлопает по плечу, встречая, как и он, новый рабочий день; никуда не просачивается магический жезл Локи сквозь ладони.Правда, прошибает от этих дружеских хлопков партнера по съемкам сначала почти удушливым жаром, который приходится признавать как желание и выдавать за легкую простуду, а затем холодным потом.Кроме этого - все в норме.***- Твои сны - это прекрасный способ встретиться и приятно провести время, когда мне скучно, а тебе, прости, хреново, - пожимает плечами Локи, а Том уже не помнит, что спрашивал. Тут трудно сосредоточиться и мысли - как мышца под прокаиновым легким наркозом. - Тебе, кажется, вообще трудно сосредоточиваться в последнее время. Я же говорил, слишком много рефлексий на одного. Пробовал есть исключительно один продукт? Мм... Конечно, не пробовал. Не советую, кстати. Картофель, например. У тебя скоро мозг перестанет переваривать фрустрации. Неудивительно, что тебе трудно его напрягать. Фолиевую кислоту попробуй принимать, и при беременности оно неплохо, - тут внезапно Локи закашлялся, хмуря брови.Заторможенный мозг Тома определил этот кашель как отвлекающий маневр. В ответ он пожал плечами. Хиддлстон играл такие приемы более правдоподобно.- И как оно - с конем?.. - без тени насмешки подколол Том. Он устал, и на эмоции просто не оставалось сил. Зато прекрасно и четко всплывали воспоминания - странно радостные выкрики фанаток вроде: "Слейпнир!!"- Я тебе могу драйв-тест устроить, - пообещал маг, сверкнув зло глазами.- ... приятно провести время, когда тебе скучно и хреново, - отстраненно процитировал мысль Локи мужчина. Именно мысль, ибо озвучил бог обмана определенно не то, что думал.Лафейсон сначала вскинулся, громко щелкнув каблуком изящных сапог по мраморному полу, но закусил губу, нахмурив брови. Локи отошел к камину, где тихо потрескивали рыжие угли. Наконец, он вздохнул, выпрямляясь, но выглядело это не так горделиво как раньше.- Я все еще могу быть отражением твоих душевных терзаний, Том.***- Хорошо, что ты не отрицаешь. В этом смысле у тебя психика неплохо устроена. И в Итоне* ты не просто так куковал.Скулы Тома приобрели нежно-розоватый оттенок.- Пытался потом быть абсолютно нормальным, но не прокатило, - продолжал Локи. - Забылось, но вспомнилось. Еще есть память тела, но ее задействовать ты не успел. Я прав? Я всегда прав, - поморщился он.- Насчет других прав, а насчет своего - нет. Сапожник без сапог, - Том мягко улыбнулся, смотря прямо в глаза Лафейсона.

Вот оно - противоядие.Хиддлстон даже не смутился на последних репликах собеседника, потому что сам нашел, чем крыть. Он будто волну поймал нужную, узнал, куда надавить.Принц Йотунхейма и Асгарда имел характерную привычку плотно сжимать губы, когда ему что-то не нравилось.- Разговор на эту тему не имеет смысла.

- Что же тогда имеет смысл, кроме того, чтобы разбирать на винтики мою психику? - Том усмехается. Безнадежно. Боги уверены в своей правоте всегда.- Как видишь, я тоже умею сомневаться. А вот насчет того, кто и что имеет... - ни следа недовольства или той задумчивости с минорной нотой. - Это я устрою. С тебя сейчас должок возьмем, - змеиная усмешка, кусающая обычно на нее обращенные взгляды.На множественное число в высказывании Том даже не успел обратить внимания: стоило моргнуть - Локи уже не один, его двое.

Они скользнули к нему одновременно, и абсолютно невозможно понять, где настоящий (хотя во сне едва ли хоть один таким был), а где его двойник. Интересно, произошло бы такое в его сне, если бы в прочитанном творчестве фанаток не было подобного. А ведь было. В какой-то из множества забытых папок лежало что-то с раздвоением, растроением - и размножением - асгардского венценосного мага. Только вот Тома там вовсе не было.

Чего ждать сейчас? Нет ни сценария, ни его костяка, на который бы можно было наклеить реплики, как кусочки газеты в папье-маше.Том, тем временем, незаметно оказался перемещенным цепким Локи и его клоном на мягкий ковер справа от камина. Ворс, мягкий и густой мех, плотно прильнул к коже на ладонях, на коих мужчина держал опору.

Проворные руки лихо освобождали стаю пуговиц на шелковой рубашке - Том никогда особо не обращал внимания на то, во что был одет в этих ненормальных снах. Разъехался в стороны воротник, изрезанный кружевом, разошлись полы рубахи, а чужие пальцы в две пары рук принялись за брюки. Одна - словно ласкает больше, а другая - четко и точно избавляет тело от лишних покрытий. Лишних. Когда оно таким стало?- Тоже чувствуешь, - шепчат с двух сторон, касаясь мочек ушей губами, остро кусая. Эффект стерео, знакомый такой. Шепот горяч в противовес представлениям о ледяных великанах. - Хотеть быть вовлеченными... - веет прохладным воздухом на плечи, когда вздымает вверх с них рубашка, а потом сразу теплое настигает со всех сторон: обнаженные тела, пламя камина и тепло нагревшихся камней, что рядом, из которых сложен очаг, - в порочное... - Не за что удержаться, его оплетают, он незаметнооказывается в эпицентре всего этого безумия. - Быть захваченным добровольно, обманывая себя невозможностью выбора...Ему уже все равно, и тело как в лихорадке трясет. Ни брюк, ни белья - ничего нет, все снято. Занавес собран складками, а играть приходится слишком правдоподобно, потому что он действительно не играет.Бог и слепок его сущности играют с его телом намного лучше, чем играют вообще, в том смысле, в каком играет обычно и привычно Том. Локи действует лучше там, где это естественно, своевременно. Ему тяжело в мире напускной роскоши и красивых речей, и он видит все подводные течения, о которых словно специально забывают другие, словно есть негласные правила, запрещающее разрушать счастливое неведение.Локи несчастлив там, где мог быть счастливым и довольным любой другой.Том мог быть счастливым даже там, где любой другой несчастен.Не затем ли им эти сны, чтобы научиться?..Тонкие, но сильные, пальцы Локи учили его сейчас не бояться быть собой, получать что-то чистое и естественное без примесей искусственного. Искусство искусственно. Актерское мастерство - искусство.

Они забирались в самые разные укромные местечки, ласкали и укрощали, так, что каждая клеточка тела Тома становилась послушным котенком и льнула к теплу, как мотылек к свету. Накрыли соски щепотью, поглаживая и потягивая слегка. Он отстраненно, пока еще мог соображать, подозревал, что соски уже красные, как самые стойкие вишни в конце августа - так они горели. Почти больно, но это "почти" и раздразнивало все сильнее, и стоны, тихие и просящие, Том сначала даже не связал с собой, а оказались они его. И такими проникновенными почему-то никогда не были.Оба Локи внезапно перестали его ласкать, и он обиженно застонал, требуя внимания, как и избалованное ласками тело. Чья-то рука мягко легла на член Тома, обхватывая и двигая скользко вдоль ствола; пальцы замерли на конце, указательным и большим пальцем обводя головку, развозя текущую смазку, добившись новой порции стонов.Тогда Том понял, что жмурится уже долго и не видит ничего, кроме красных отсветов от пламени камина на веках. Успел ли Локи развести магией огонь снова, было ли на очаг заклятие наложено заранее... Какая разница к черту, когда можно открыть глаза и увидеть до странности завораживающую картину: маг и его двойник увлеченно целовались, сталкивались губами и языками, скользили по уголкам губ кончиками этих ярких поблескивающих в отсветах языков, невозможно развратно, полуприкрыв глаза, искренне наслаждаясь. Они, не сговариваясь, обратили свои взоры на донельзя возбужденного Тома и лукаво сощурили глаза: "Смотри... смотри, мы не боимся получать удовольствие. Хочешь к нам?.. Ну же, возьми, и мы возьмем тоже."Не было сил противиться и желания противиться - тоже. Это змеиный гипноз... Что-то завораживающе элегантное, как скользящее совершенное тело змеи...Как два тела так же обвились удавами - не душа, но захватывая. Сзади. Спереди.Черноволосая макушка склонилась изящным движением между ног Тома, перетекло тело принца словно из одного положения в другое, и влажное и жаркое дыхание коснулось головки прижимающегося к животу члена, как недавно пальцы умело нажимали и гладили - там, где надо, и как надо. Этот Локи взял в рот так умело, как ни одна девица в жизни Тома. Ни одна так не смотрела чуть насмешливо снизу вверх, никак не смущаясь своей позиции, не сжимала плотно губы, держа острые зубы при себе. Опасное недоверие. И возбуждающее.Он на время даже выпал из реальности, толкаясь самозабвенно в обжигающе горячее горло. Но копия того Локи, что между ног, потерлась грудью с затвердевшими сосками о спину совсем потерявшегося в желании Тома: пот склеивал тела, выступая солеными капельками. Юркий язык скользнул по плечу.

Тут, сглотнул, сжимая горло, второй Лафейсон. Заключенного между ними мужчину выгнуло, и его наклонили вперед, заставляя опереться на вытянутые руки. Спереди гибкая фигура мага выгнулась на ковре, держась на лопатках, и пальцы, вымазанные в блестящем, кажется, масле, развели ягодицы себе и погладили промежность. Неторопливо скользнули ниже к аккуратному чуть розоватому отверстию, погладили и толкнулись тут же внутрь, не стыдясь, выставляясь напоказ. Добавился еще один палец, растягивая, разводятся бледные красивые пальцы внутри, в такой же красивой небольшой дырке.Том почти не почувствовал, затаив дыхания и наблюдая за разыгравшейся перед ним картиной, как сжимали настойчиво его ягодицы бледные ладони двойника (или самого Локи, но разве это сейчас важно?..). Только когда что-то мокрое и твердое коснулось ануса, поглаживая колечко мышц, он вздрогнул, шумно выдыхая, но Локи перед ним начал вытворять что-то невообразимое: потерся спиной и задницей о ковер, быстро трахая себя, водя внутри по кругу, выгибаясь чуть ли не колесом. Сколько за такое видео заплатили бы извращенцы, за определенного рода товаром заходящие в Сохо...- Ау-ааах... - пронесся выкрик, когда пальцы, кружащие у входа в тело Тома, надавили и быстро, уверенно преодолели сопротивление мышц, растягивая.

Локи, что устраивал только что горячее и развратное представление перед ним, ловким движением поднялся, встал на колени и перекатился, вставая на четвереньки.Он обернулся через плечо, ухмыляясь, а его клон сзади подтолкнул, так что Том накрыл собой гибкое стройное тело, а то само подалось назад. Ловко насадилось это несомненно красивое тело на его член, а внутри оказалось таким бархатистым, плотно окутывающимвозбужденный орган, сжимающий как перчаткой... Стон получился низким и бархатным, как эти восхитительно горячие стенки внутри асгардского опального принца. Второй стон вылетел яркой птичкой с оттенками удивления - сзади тоже проникли чем-то крупным, и Том ощутил себя распятым, он чувствовал и власть, и был подвластен одновременно. Контраст сводил с ума, страсть сводила не меньше.

Сзади насадили на себя сильнее, еще раз, неширокими движениями проезжаясь внутри - туда и обратно, а Том невольно под этой амплитудой проникал в тело под собой, и это было невероятно, чертовски приятно. Задница - как на вертеле, ее прошивает горячим поршнем, жжет, но в этом есть что-то, что он долго для себя ждал, запрятал глубоко в себя, как глубоко сейчас входил в него член одного из этих Локи, страстных, но естественных в своей страсти. Боль становится острой приправой и сменяется такой же острой вспышкой наслаждения.

Его кидает туда и обратно, наслаждение на наслаждение. Движения от тягучих и дразнящих переходят к глубоким, сильным, быстрым. Иногда слишком резких, но Том заходится стоном.

Смешивается пот тел, скользящих друг по другу, пошлые хлопки бедер о чужие ягодицы доводят почти до грани... Тома заставляют повернуть голову и впиваются в губы, почти до крови, а он протяжно взвывает даже - не стонет - срываясь в оргазм, как с обрыва: сердце скачет, сперма выплескивается внутрь горячего тела под ним. Он догадывается обхватить чужой член и довести до финиша и Локи, пока второй яростно долбил его в растраханную дырку.Ни о чем невозможно думать.Оба - и Локи, и его двойник - кончают одновременно.Хиддлстон просыпается, трет глаза. Ему все еще мерещатся сцены из сновидения.

Он оглядывается, щурясь заспанными глазами: одеяло перекручено и лежит на полу - скинуто, видимо, во время сна; опускает взгляд на свое тело: он почти раздет - рубашку не надевал, а пижамные штаны болтаются на левой щиколотке.На животе подсыхает лужица спермы.Идти никуда не хочется.

Не хочется ничего.___________* Итон, Итонский колледж - дохуя престижная частная школа для мальчиков от 13 до 18 лет, выпускником которой является Хиддлстон.