Гонка (1/1)

На регистрацию мы успели буквально в последнюю секунду, а потом начались настоящие мучения. Самолет целую вечность стоял перед ангаром, а стюардессы неторопливо расхаживали по салону: раскладывали ручную кладь по находящимся над сиденьями отсекам и проверяли, все ли уместилось. Выглядывая из кабины, с ними беззаботно болтали пилоты.Сгорая от нетерпения, я подпрыгивал в кресле, а Луи крепко обнимал меня за плечи, будто призывая успокоиться.— Так быстрее, чем бегом, — тихо напомнил он.Наконец ?боинг? отъехал от ангара, набирая скорость так медленно, что я чуть не сошел с ума. Казалось, как только он оторвется от земли, я успокоюсь, но даже во время взлета бешеное волнение не улеглось.Мы еще высоту не набрали, а Луи уже потянулся к телефону на спинке впереди стоящего кресла. Стюардесса неодобрительно покачала головой, однако я посмотрел на нее так, что девушка не решилась сделать замечание.Хотелось отгородиться от разговора Луи и Фри: зачем снова себя мучить? Увы, кое-что я все-таки слышал.— Не знаю, мне видится то одно, то другое, он по стоянно меняет планы… Хочет устроить караемый смертью дебош: напасть на стражников, поднять машину на центральной площади — нечто такое, что выдаст с головой. Быстрейший способ добиться своего… Нет, не стоит… — Голос друга стих до едва различимого шепота, и это при том, что мы сидели совсем рядом. Естественно, я тотчас прислушался. — Скажи Кену, что так нельзя… Лучше верни их с Дайго обратно… Сам посуди, что он сделает, увидев кого-то из нас?… Да, именно, пожалуй, шанс есть только у Вальта. Если он вообще есть… Сделаю все, что смогу. Подготовь Широ: положение у нас не подарок! — Серебристый голосок дрогнул. — Я уже об этом думал… Обещаю… — Теперь в голосе звучала мольба: — Не надо, Фри, не приезжай! Клянусь… Как-нибудь, да выкручусь… Я люблю тебя!Повесив трубку, парень откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.— Терпеть не могу ему врать…— Луи, пожалуйста, расскажи мне все! А то я как в тумане… Почему ты велел Фри остановить Кена? Почему не хочешь, чтобы они нам помогали?— По двум причинам, и первую я ему назвал, — не открывая глаз, прошептал он. — Мы и без тебя могли бы попытаться остановить Шу. Доберись до него Кен — заставили бы слушать и убедили, что ты жив. Но ведь Шу врасплох не застанешь! Увидит нас и тут же выкинет какой-нибудь фокус. Например, въедет на большой скорости в стену, и Вольтури моментально его заберут. А главная причина — вторая, ее я Фпи раскрыть не мог. Потому что, если они туда явятся и Вольтури убьют Шу, друзья захотят отомстить. — Открыв глаза, Луи умоляюще на меня посмотрел. — Был бы хоть малейший шанс на победу… Если бы дав бой, мы вчетвером смогли спасти друга… Увы, нам это не по силам, и я не хочу таким образом терять Фри!Теперь ясно, почему в темных глазах столько мольбы. Он защищает Фри — за наш счет и, возможно, за счет Шу. Я прекрасно его понимал и совершенно не злился.— А Шу твои мысли не слышит? Может, проникнув в твой разум, он убедится, что я жив, а его жертва бессмысленна?Впрочем, никакой гарантии и в этом случае не будет…До сих пор не верилось, что Шу способен на подобные поступки. Ерунда какая-то… С болезненной точностью вспоминались слова, сказанные им, когда мы смотрели ?Ромео и Джульетту?. ?Без тебя я жить не собирался?, — заявил Куренай, будто это было прописной истиной. Но то, что он говорил мне в лесу, перед тем как бросить, категорически перечеркивало все предыдущие заявления.— Думаешь, он слушает? — с сомнением спросил Луи. — К тому же хочешь верь, хочешь — нет, но и мыслями можно врать. Если бы ты погиб, я бы все равно пытался его остановить и повторял бы про себя: ?Он жив, он жив, он жив?. Шу это известно.От досады я даже зубами заскрипел.— Вальт, имей я хоть один шанс спасти друга без твоей помощи, ни за что бы не стал подвергать тебя опасности. Наверное, я совершаю ужасную ошибку…— Не валяй дурака! Обо мне вообще беспокоиться не стоит, — недовольно покачал головой я. — Лучше объясни, что ты имел в виду, когда сказал, что терпеть не можешь врать Фри.Друг Шу мрачно улыбнулся:— Я обещал, что выкручусь и не позволю себя убить, а этого никоим образом гарантировать не в состоянии. — Луи выразительно поднял брови, будто намекая: к опасности стоит относиться серьезнее.— Кто такие Волыури? — шепотом спросил я. — Чем они опаснее тебя, Кена, Фри и Дайго?Невозможно представить, что Широ кого-то боятся!Луи тяжело вздохнул, а потом посмотрел назад. Оглянувшись, я успел заметить, как сидевший у прохода мужчина отвернулся, будто наш разговор его совершенно не интересовал.Судя по виду, бизнесмен: темный костюм с галстуком, на коленях — ноутбук. Наткнувшись на мой раздраженный взгляд, мужчина открыл портативный компьютер и заткнул уши наушниками.Я придвинулся ближе к Луи, и та, прильнув к моему уху, начал рассказывать.— Удивительно, когда я упомянул, что Шу направляется в Италию, ты узнал фамилию и тут же сообразил, в чем дело. Мне-то казалось, часами объяснять придется… Что он тебе рассказал?— Только что они — древний влиятельный род, наподобие королевского. Мол, с ними лучше не конфликтовать, если, конечно, не хочется… погибнуть, — прошептал я, а последнее слово выдавил с огромным трудом.— Попробуй понять. — Луи заговорил медленно и более обдуманно. — Мы, Куренаи, не похожи на других больше, чем ты думаешь. Для таких, как мы, очень… нетипично мирно уживаться с себе подобными. В Таниной семье уклад такой же. Широ уверен, что благодаря воздержанию легче быть цивилизованным и строить отношения на основе любви, а не звериной борьбы за существование. Даже трио Джеймса считалось большим, и ты сам убедился, с какой легкостью их покинул Лоран. Как правило, наши братья и сестры путешествуют в одиночку, наша семья самая многочисленная за всю историю, за исключением Вольтури. Сначала их было трое: Амо, Кай и Марк.— Я их видел! На картине, в кабине у Широ.Луи кивнул:— Позднее к ним присоединились две женщины, и получилась семья из пятерых. Наверное, именно возраст позволяет Вольтури мирно сосуществовать. Вместе им более трех тысяч лет! Или они такие терпимые благодаря своим способностям… Понимаешь, как у нас с Шу, у Амо с Марком есть… дар.Прежде чем я успел задать вопрос, Луи заговорил снова:— А может, все дело в объединяющей их любви к власти. По-моему, ?величественность? — очень подходящее слово.— Если их всего пятеро…— Пятеро — это только семья, — поправил Луи. — Еще есть охранники, они в общее число не входят.— Серьезно, — тяжело вздохнул я.— Еще как, — кивнул Луи. — По моим данным, только постоянных охранников девять. Остальные… хм, на более свободном графике, так что общее число меняется. При этом почти все обладают потрясающими талантами, по сравнению с которыми мои — дешевые балаганные фокусы. Вольтури выбирают только самых способных: физически, духовно, интеллектуально…Я открыл было рот, чтобы спросить, потом передумал: зачем еще раз убеждаться, что у нас нет ни малейшего шанса?Парень снова кивнул, прекрасно понимая, что у меня на уме.— В конфликты они почти не ввязываются: идиотов, желающих выяснить с ними отношения, найдется очень немного. Вольтури ведут практически оседлый образ жизни и покидают свой город, только когда требует долг.— Долг? — удивился я.— Шу не рассказывал, чем они занимаются?— Нет, — ответил я, чувствуя, как озадаченно поднимаются брови.Еще раз взглянув на любопытного бизнесмена, Луи прильнул ледяными губами к моему уху:— Шу не случайно сравнил их с королевской семьей… правящим классом. За несколько тысяче летий они заняли позицию следящих за выполнением правил контролеров, что на деле сводится к наказанию нарушителей.От изумления мои глаза стали совсем круглыми.— Каких еще правил? — пожалуй, слишком громко спросил я.— Тш-ш!— Разве меня не должны были предупредить? — сердито зашептал я. — То есть… мне же хотелось стать одним из вас! Почему никто ничего не разъяснил?Луи только усмехнулся:— Вальт, все не так сложно! Об основном правиле ты легко догадаешься сам.Я задумался.— Нет, не получается.Друг Широ разочарованно покачал головой:— Наверное, все слишком очевидно: нужно держать наше существование в тайне.— О-о-ой! — вырвалось у меня: и правда, совершенно очевидно.— Ограничение разумное, и большинству из нас надзиратели не требуются, — продолжал парень. — Однако со временем одни начинают скучать, другие сходят с ума… Вариантов море. Тут на сцене появляются Вольтури, чтобы смутьяны не скомпрометировали их и всех остальных.— Значит, Шу…— Собрался попрать это правило в их родном городе, который Вольтури охраняют на протяжении трех тысячелетий, со времен этрусков. Амо, Кай и Марк так пекутся о мире и спокойствии, что даже охотиться в его стенах не разрешают. Так что можно сказать, Вольтерра — самый безопасный город на земле, по крайней мере в плане нападений вампиров.— По твоим словам, они почти никуда не выезжают… Чем же тогда питаются?— Вольтури на самом деле не выезжают. Еду ввозят из-за пределов города, а порой и из-за границы. Зато охранникам есть чем заняться, когда не истребляют бунтарей и не защищают хозяев от разных…— Неприятностей вроде Шу, — договорил я. До чего легко сейчас произносить его имя — даже удивительно. Что изменилось? Может, дело в том, что разлуке скоро придет конец? Или, если опоздаем, не только разлуке, а вообще всему. Какое утешение — понимать, что смерть будет быстрой и безболезненной!— Вряд ли Амо, Каю или Марку доводилось сталкиваться с чем-то подобным. Вампиров-самоубийц не так много.Из груди вырвалось чуть слышное ?ох!?, которое Луи принял за приглушенный крик боли. Тонкие, но удивительно сильные руки обняли меня.— Вальт, мы сделаем все, что можем. Битва еще не проиграна.— Пока… — Пусть успокаивает, я-то знаю: шансов практически нет. — Стоит поднять шум, и Вольтури быстро нас успокоят.Луи насторожился:— Тебя послушать — чуть ли не радуешься…Я пожал плечами.— Вальт, немедленно прекрати, иначе в Нью-Йорке мы пересядем и полетим обратно в Форкс!— А что такое?— Сам знаешь! Не успеем спасти Шу — я в лепешку расшибусь, чтобы вернуть тебя к Кенто, так что смотри, никаких фокусов! Понял?— Конечно, милий!Друг отстранился, чтобы перехватить мой взгляд.— Никаких фокусов!— Честное скаутское! — пробормотал я.Парень закатил глаза:— Теперь дай сосредоточиться: я попытаюсь проникнуть в его планы.Рука Луи продолжал обнимать меня за плечи, но голова откинулся на подголовник кресла, а глаза закрылись. Свободная рука прижалась к щеке, кончики пальцев запорхали по виску.Целую вечность я следил за ним, затаив дыхание. Вот Луи замер, лицо превратилось в профиль со старой монеты. Минуты сменяли одна другую, и, не знай я его, решил бы, что он спит. Прерывать и спрашивать, в чем дело, я не решался.Господи, пусть он увидит что-то хорошее! Устал гадать, навстречу каким ужасам мы направляемся, или, еще хуже, какой шанс можем упустить. Нельзя, нельзя об этом думать, иначе закричу!Неизвестность мучила. Если очень повезет, я спасу Шу. Но глупо надеяться, что после этого я смогу с ним остаться. Я ведь по-прежнему самий заурядний парень… С чего ему вдруг захочется быть со мной? Увижу его и снова потеряю…Грудь пронзил невыносимая боль. Это цена, которую придется заплатить за его жизнь, и я готов платить.Во время полета показывали кино, и моему соседу принесли наушники. Я наблюдал за мечущимися по экрану фигурками, но так и не понял, комедия это или фильм ужасов.Прошла целая вечность, прежде чем самолет начал снижаться над Нью-Йорком. Луи не шевелился. Я неуверенно к нему потянулся, но тотчас отдернула руку. Наконец самолет, как следует встряхнув пассажиров, приземлился.— Луи! — позвал я. — Луи, нам пора!Пришлось все-таки коснуться его руки.Сиреньовие глаза медленно открылись, и несколько секунд парень сонно качал головой.— Что нового? — тихо спросил я, понимая, что любопытный сосед прислушивается.— Трудно сказать, — чуть слышно отозвался Луи. — Шу приближается к городу и сейчас решает, как обратиться к Вольтури.На пересадку пришлось бежать; пожалуй, так было даже лучше — хоть ждать не пришлось. Едва самолет оторвался от земли, мой друг снова погрузилась в транс. Когда стемнело, я поднял шторку и стал смотреть в бесконечную черноту, которая была ненамного интереснее козырька иллюминатора.Хорошо, что за последние несколько месяцев я научился контролировать мысли. Вместо того чтобы рассуждать о мрачных перспективах скорого ухода из жизни, я сосредоточился на менее важных проблемах. Например, что при возвращении сказать Кенто? Вопрос оказался непростым и занял несколько часов полета. А что делать с юным Минари? Он дал слово ждать, но кто знает, в силе ли его обещание? А если… если выяснится, что в Форксе я никому не нужниц? Может, при любом исходе не стоит цепляться за жизнь?По моим подсчетам прошло всего несколько секунд, а друг уже начал меня тормошить. Ну вот, заснул!— Вальт! — прошипел он слишком громко для погруженного в сон салона.— Что случилось?В соседнем ряду горела лампа для чтения, и глаза Луи сверкнули в его неярком свете.Спал я совсем недолго, поэтому мысли просто не успели запутаться.— Новости неплохие, — улыбнулся парень. — Пожалуй, даже хорошие. Хотя окончательный вердикт еще не вынесен, они уже решили ему отказать.— Вольтури? — тупо переспросил я.— Вальт, включи мозги! Я вижу, каким предлогом они собираются воспользоваться.— Каким же?Осторожно пробираясь между спящими, к нам на цыпочках подошел стюард.— Парнв, подушки нужны? — Его чуть слышный шепот звучал как упрек за наш чрезмерно оживленный разговор.— Нет, спасибо! — просиял в ответ Луи. Улыбка получилась такой обворожительной, что стюард будто во сне обернулся и побрел обратно.— Ну, говори! — чуть слышно попросил я.— Вольтури им заинтересовались! — зашептал друг. — Считают, что талант моего друга может оказаться полезным. Они хотят предложить ему остаться в Вольтерре.— И что он ответит?— Пока не знаю; так или иначе, его ответ равнодушным никого не оставит. — Луи снова усмехнулся. — Это — первая хорошая новость, первая удача. Вольтури заинтригованы, уничтожать Шу, по их мнению, — расточительно; именно так выразится Амо. Вероятно, это заставит Шу задействовать весь свой творческий потенциал. Чем дольше он готовится, тем лучше для нас.Почему-то новость не показалась обнадеживающей настолько, чтобы заразить меня оптимизмом. Мы ведь запросто можем опоздать, а если не проберемся за стены священного города, друг Шу точно утащит меня обратно домой.— Луи!— Что?— Не понимаю, почему это видение такое четкое?Порой ведь тебе открывается нечто туманное, что потом не сбывается…Сиреньовие глаза сузились: интересно, он думает о том же, о чем и я?— Видение четкое потому, что событие буквально на носу и я как следует сосредоточился. А размытые образы, что возникают сами собой, — всего лишь слабые отблески будущего, вероятные возможности. К тому же себе подобных, особенно Шу, я чувствую лучше, чем людей, — я же на него настроен!— Меня ты тоже иногда видишь! — напомнил я.— Увы, не так четко, — покачал головой Луи.— Было бы здорово, окажись ты прав насчет меня… Я ведь тебе и до нашего знакомства являлся!— О чем ты…— Ты видел, как я присоединяюсь к вашей семье, — чуть слышно прошелестели мои губы.— В то время это было возможно, — вздохнул парень.— В то время, — повторил я.— Вообще-то, знаешь… — неуверенно начал он, а потом решился: — Если честно, все это дошло до абсурда. Сейчас вот думаю, не изменить ли тебя самим…Я смотрел на друга круглыми от удивления глазами, и на секунду холодный рассудок воспротивился его предложению. Верить и надеяться нельзя: что со мной будет, если у Луи изменятся планы?— Неужели испугался? А я думал, ты только этого и хочешь.— Еще как! — выдохнул я. — Давай, Луи, скорее! Я бы помогал тебе вместо того, чтобы мешать… Укуси меня…— Тш-ш-ш! — прошипел он. Стюарт снова смотрел в нашу сторону. — У нас нет времени, завтра нужно быть в Вольтерре. А ты будешь несколько дней мучиться от боли… — Луи скорчил выразительную гримасу: — И вряд ли остальные пассажиры спокойно на это отреагируют.Я закусил губу:— А потом ты не передумаешь?— Нет, — с несчастным видом покачал головой он, — боюсь, что нет. Конечно, он взбесится, но, по большому счету, что сможет сделать?Сердце пустилось бешеным галопом.— Абсолютно ничего!Парень негромко засмеялся:— Вальт, ты слишком надеешься на мои способности! Не уверен, что у меня вообще получится… А если не выживешь?— Ну, это мой любимый расклад.— Ты очень странний, даже для смертного.— Спасибо…— Пока все это только фантазии, для начала нужно завтрашний день пережить.— Тоже верно! — Что ж, по крайней мере, есть на что надеяться. Если Луи сдержит слово и ухитрится меня не убить, тогда пусть Шу сколько хочет носится за своими развлечениями — я смогу за ним следить и особо развлекаться не позволю. А может, если я стану красивим и сильним, никакие развлечения не понадобятся?— Попробуй заснуть, — посоветовал друг. — Появятся новости — разбужу.— Хорошо, — буркнул я, хотя сон давно пропал.Сбросив обувь, Луи забрался с ногами в кресло и притянул колени к груди. Пытаясь сосредоточиться, он опустил голову и стал раскачиваться взад-вперед.Откинувшись на спинку сиденья, я во все глаза следил за другом. Р-раз — и он опустил козырек иллюминатора, за которым медленно светлело восточное небо.— Что случилось?— Они сказали Шу ?нет?, — тихо ответил Луи. Как ни странно, облегчения в его голосе не послышалось.— Что он намерен делать? — прохрипел я: страх ледяными щупальцами вцепился в горло.— Сначала четкого плана не было, я видел лишь вспышки его беспорядочных идей.— Каких еще идей?— Отчаявшись, Шу решил поохотиться, — прошептал парень и, видя, что я не понимаю, добавил: — Поохотиться в черте города. Чуть было не сорвался, передумал в последний момент.— Наверное, не захотел разочаровывать Широ, — буркнул я. Все-таки не захотел…— Да, пожалуй, — согласился Луи.— Мы успеем? — спросил я, и в эту секунду давление в салоне начало меняться: самолет пошел на снижение.— Надеюсь, особенно если Шу не изменит свой последний план.— Что за план?— Все гениальное просто: он всего лишь выйдет на солнцепек.Выйдет на солнцепек, и только…Этого вполне достаточно. Услужливая память тотчас воскресила образ: Шу на лесной поляне, бледная кожа сверкает, словно обсыпанная алмазной крошкой. Смертному такое зрелище не забыть, так что Вольтури подобных поступков разрешать не должны ни в коем случае, если не хотят привлекать внимание к своему городу.Сквозь не закрытые козырьками иллюминаторы в салон сочилось светло-серое сияние.— Мы опоздаем! — борясь со стиснувшим горло ужасом, прохрипел я.Луи покачал головой:— В эту самую минуту Шу склоняется к более мелодраматичному варианту. Хочет собрать побольше зрителей, поэтому выбрал центральную площадь под башней с часами. Дома там высокие; придется ждать, пока солнце не окажется в зените.— Значит, у нас есть время до полудня?— Если повезет и он ничего не переиграет, то да.В салоне послышался голос пилота, объявившего сначала по-французски, потом по-английски, что самолет идет на посадку. На световом табло появилось указание пристегнуть ремни безопасности.— Вольтерра далеко от Флоренции?— Как поедешь… Вальт!— Что?В сиреньових глазах горел вопрос.— М-м… Ты очень возражаешь против угона автомобиля?Ярко-желтый ?порше? с крикливым шильдиком ?турбо?, серебристым курсивом красующимся на багажнике, затормозил буквально в двух шагах от меня. Все, кто стоял у здания аэропорта, восхищенно разинули рты.— Скорее, Вальт! — опустив окно со стороны пассажирского сиденья, прокричал Луи.Распахнув дверцу, я прыгнул в салон, искренне жалея, что не могу натянуть на голову черный чулок с прорезями.— Боже, Луи, — прошипел я, — неужели нельзя было угнать машину поскромнее?Обивка из мягчайшей черной кожи, затемненные окна создавали ощущение спокойствия и комфорта, как теплой южной ночью.Друг уже пробирался сквозь плотный поток транспорта у выезда из аэропорта, ловко и быстро, слишком быстро лавируя между автобусами и легковушками, а я нервно теребил ремень безопасности.— Лучше бы спросил, не мог ли я угнать машину побыстрее и помощнее, — поправил он. — По-моему, нам очень повезло.— Вот будет здорово, если нарвемся на патруль!В салоне серебристым колокольчиком зазвенел смех Луи.— Уверяю тебя, милий, этого красавца ни один патруль не догонит! — Будто решив подтвердить свою правоту, лихий гонщик нажал на педаль газа.Наверное, следовало смотреть в окно сначала на Флоренцию, затем на тосканский пейзаж, проносящийся мимо с головокружительной скоростью. Это мое первое путешествие за рубеж и, вполне возможно, последнее. Но пугала бешеная езда, хотя я знал: Луи как водителю вполне можно доверять, да и тревога была слишком сильной, чтобы наслаждаться бескрайними холмами и обнесенными стеной городами, которые издалека напоминали замки.— Что-нибудь еще видишь?— В Вольтерре что-то происходит, — пробормотал парень, — похоже, праздник. На улицах полно людей, дома украшены флагами. Какое сегодня число?— По-моему, девятнадцатое мая, — неуверенно ответил я.— Вот так ирония судьбы! Сегодня день святого Марка.— И что это значит?Друг Шу мрачно усмехнулся:— В Вольтерре этот праздник отмечают ежегодно. По легенде, полторы тысячи лет назад девятнадцатого мая христианский проповедник, отец Марк — а именно Марк Вольтури, — очистил город от вампиров. Потом он якобы умер мученической смертью в Румынии, спасая страну от гнета кровопийц. Естественно, легенды — полная чепуха, Марк никогда не выезжал из Вольтерры. Зато они порождают многочисленные суеверия. Например, сказки о крестных знамениях и силе чеснока пошли именно отсюда. Отец Марк пользовался ими, как настоящий виртуоз. Да и вампиры город не трогают, так что, по всей видимости, чудодейственные средства срабатывают. — Улыбка Луи стала саркастической. — Со временем праздник превратился в день города и чествование полиции: в конце концов, Вольтерра — на редкость безопасный городок, так что все лавры достаются блюстителям порядка.Теперь понятно, почему друг говорил об иронии судьбы.— Настоящим блюстителям не понравится, если Шу испортит день святого Марка, правда?Луи мрачно покачал головой:— Конечно, нет. Они будут действовать молниеносно и беспощадно.Я резко отвернулся: надо же, чуть губу не прокусил! Сейчас только кровотечения не хватает… Небо бледно-голубое, а солнце уже так высоко!— Шоу по-прежнему запланировано на полдень? — уточнил я.— Да, Шу решил подождать, а стражники уже его караулят…— Скажи, что мне делать?Друг не спускал глаз с извилистой дороги, стрелка спидометра касалась правого края шкалы.— Ничего. Шк просто должен увидеть тебя прежде, чем выйдет на солнцепек, и прежде, чем заметит меня.— И как это устроить?Мы так стремительно обогнали маленькую красную машину, будто она двигалась назад.— Подойдем как можно ближе к месту событий, а потом ты что есть силы побежишь, куда я скажу.Я кивнул.— Постарайся не споткнуться, — добавил Луи. — На раны и телесные повреждения сегодня элементарно нет времени.Что ж, это очень в моем духе: в критический момент проявить чудеса неуклюжести.Казалось, Луи гонит ?порше? прочь от поднимающегося над горизонтом солнца. Оно было таким ярким, что у меня засосало под ложечкой: вдруг Шу не дождется полудня?— Нам туда. — друг показал на древний, притаившийся на вершине холма город.Вглядевшись в него, я поежился от страха. С прошлого утра, когда Луи впервые упомянула Вольтерру, я ежеминутно чувствовал леденящий холодок, но то чувство было совершенно иным. Сейчас, рассматривая светло-коричневые стены и венчающие крутой холм башни, я содрогнулся от другого, воплотившегося в конкретный образ ужаса.Вероятно, туристы считали город прекрасным, у меня же он вызывал трепет.— Вольтерра! — мрачно объявил Луи.