Кусок второй (1/1)

-- Кто это, друг мой? - спросил властитель у шейха.

-- Не обращай внимания, - услужливо залепетал он. - Один из рабов заморских. Ума не приложу, кто его пустил подавать вино такому гостю, как ты, Шейя, -- Мухамед перевел взгляд на виновника, и его тон сменился на злобный, -- неумелый мальчишка, как ты посмел прервать представления для правителя!? - шейх начинал заводиться, но Шейя этого не замечал, он неотрывно смотрел на русые волосы мальчишки в надежде, что раб наберется наглости еще раз взглянуть на него. Но тонкие плечики мальчишки дрожали от криков его хозяина, а голова его склонялась все ниже и ниже..

-- Замолчи, Мухамед, - раздраженно приказал правитель шейху и недовольно на него посмотрел. -- Мальчик понимает наш язык?

Мухамед ошарашенно прервал поток слов и недовольства.

-- Некоторые слова, кажется....

Мальчонка совсем сжался и чуть ли не падал на пол от волнения, проклиная злосчастные штаны-султанки, в которых он запутался и уронил поднос.Но и этого он не мог сделать без особого на это приказа. Все, что ему оставалось - это стоять и надеяться, что смерть будет быстрой.-- Раб, как твое имя? -- обратился к нему правитель. Но мальчик не мог выдавить из себя ни слова, ибо ком в горле не давал ему говорить. Не отвечать верховному правителю было ужасным неуважением... за такое могли подвергнуть страшным пыткам, и раб это знал. От животного страха сжимался желудок. Мальчишка вскинул голову и посмотрел Шейе прямо в глаза, а с его ресниц закапали слезы бессилия.

-- Имя, раб, -- на этот раз правитель оказался более чем терпеливым и удивил подданных мягкостью голоса.

-- М... -- но мальчишка не мог с собой справиться и готов был провалиться сквозь землю от стыда. Он только смотрел в спокойные черные глаза владыки жаркой страны, ища в них спасения, не в силах даже сделать вдох.

-- Приказать вырезать ему язык, благородный Шейя? -- с поклоном, услужливо поинтересовался Мухамед об обычной практике наказания безмолвных пленных.Правитель задумался, что же делать. По обычаям за такое непослушание стоило избавить мальчонку от груза жизни... но он был тем единственным, что за много месяцев всколыхнуло огрубелое сердце мужчины.

-- Нет. Продай мне раба за сто золотых монет. Я сам его накажу, - молвил Шейя, и никто не смел его ослушаться.

Мальчишке ничего не оставалось, кроме как повиноваться судьбе. Жил он у шейха без малого год, и еще помнил запах родного дома. Но был чрезвычайно неуклюж, поэтому никто не доверял ему серьезную работу, заявляя, что он всем только мешается под ногами. Поэтому новый дом для него ничего не значил.