Глава 3 (1/1)

Фердинанд чувствовал себя абсолютно измотанным. Обессиленным. Опустошённым.Два месяца работы с Диего Брандо ощущались как год. Очень тяжёлый год. Проводить с ним терапию было почти также трудно, как ползти по минному полю десять километров. Ночью. Под проливным дождём. Последний раз Фердинанд уставал так сильно, пожалуй, только в аспирантуре, когда он одновременно работал в университете, вёл занятия у студентов, писал кандидатскую и ещё брал дополнительные ночные дежурства в двух психиатрических больницах.Очередная их встреча состоялась в субботний вечер и длилась три с половиной часа. Диего невозможно было выгнать из кабинета. Если в самом начале их работы из него нельзя было вытащить ни слова, то теперь всё было наоборот — он говорил и говорил, и говорил, и Фердинанд в целом был рад таким изменениям, если не считать двух маленьких нюансов: во-первых, Диего категорически отказался платить за дополнительное время, а во-вторых, Фердинанд и так работал шесть дней в неделю, с восьми утра до восьми вечера, и он уже физически не мог воспринимать информацию на третий час сверхурочной работы. Впрочем, Диего всё равно ушёл довольным. Ну, по-крайней мере, он не хлопнул дверью и не нашёл причины рявкнуть на и без того запуганного миссис Робинсон.Когда Фердинанд добрался до дома перевалило за полночь. Его скромная однокомнатная квартирка, которую он раньше воспринимал исключительно как место для ночлега, внезапно показалась ему невероятно родной и уютной. Голова гудела, казалось, что она вот-вот лопнет от перенапряжения, поэтому доктор принял сразу две таблетки обезболивающего — чтоб наверняка — затолкал в себя найденный в холодильнике вчерашний сэндвич и не заботясь о том, чтобы принять душ или хотя бы почистить зубы, повалился на кровать. Ночь с субботы на воскресенье была его единственным шансом выспаться и хоть немного восстановить силы.Стоило ему лишь закрыл глаза, раздался неприятный, резкий звук. Сначала доктор подумал, что это вой сирены и начался пожар или какое-то другое бедствие. Он запутался в одеяле, чуть было не упал, вставая с кровати, и только когда включил свет понял, что это звонил его домашний телефон, висевший в прихожей.— Доктор Фердиднанд, — сказал он на автомате, сняв трубку.— Ну наконец-то! До вас невозможно дозвониться! — раздался громкий голос. — Я тут подумал о том, что вы сказали, ну, про детские травмы.— Кто это? — хрипло спросил Фердинанд, щурясь от яркого света и ощущая, как с бешеной скоростью колотится его сердце.— Это же я, Дио!— Какой Дио?— Дио Брандо, ваш главный клиент! — прозвучал раздражённый ответ. — Так вот, вы сказали, что я сейчас психически не взрослый, а тот никому не нужный шестилетний мальчик, которым я был, когда моя мать умерла…Фердинанд, всё ещё ничего не понимая, вернулся с телефонной трубкой к кровати и посмотрел на часы — без шести минут четыре. Видимо, он отключился, как только его голова коснулась подушки, и даже успел поспать пару часов.— Доктор? Доктор! Алло! — донеслось из трубки.— Мистер Брандо, сейчас четыре часа утра.— И что?— Вы меня разбудили!— Мои чувства не могут ждать!— Где вы взяли мой номер?— Я не выдаю свои источники! — фыркнул Диего.Валентайн. Ну конечно, кто же ещё. Фердинанду даже не показалось абсурдным то, что какой-то британский жокей мог позвонить мэру Нью-Йорка в четыре утра, чтобы узнать номер психотерапевта. Диего такой, с него станется.— Мистер Брандо, послушайте, пожалуйста, вам знакомо понятие о личных границах?— Ну?— В пределах своего рабочего офиса я врач и я готов сделать всё, чтобы помочь вам, но у себя дома я такой же обычный человек как и вы, со своими проблемами и горестями, и мне тоже нужен отдых!— Вы же сказали, что у вас выходной в воскресенье? Вот и выспитесь!— Я как раз пытался это сделать!— Вам что, жалко потратить на меня лишних две минуты? Какой вы после этого доктор?— Я кладу трубку.— А что если мне станет плохо? Если я пойду и сделаю что-то необдуманное? Что-то очень, очень плохое? Просто потому, что вам хотелось спать! Чья это будет вина?— Вы пытаетесь манипулировать, мистер Брандо, к тому же очень неумело, — устало ответил Фердинанд.— Но, чисто гипотетически, что если один знаменитый человек сотворит что-то ужасное, и все узнают, что он лечился именно у вас? Как быстро вы потеряете лицензию?— Мистер Брандо...— Вы всё равно уже проснулись! Дайте хоть мысль закончить! — привычно перебил его Диего и не обращая внимания на горестный вздох доктора продолжил рассказывать.Фердинанд тяжело опустился на кровать. Затем прилёг и свободной рукой достал из-под подушки мобильник. Экран показывал двадцать восемь пропущенных вызовов от разных незнакомых номеров — по-видимому, все были от Брандо— Я подумал, что в целом, вы, возможно, правы, — продолжала вещать трубка. — Я рос сиротой и недополучил любви. Ну так тем более сейчас мне просто обязаны её додать! Весь мир мне обязан! Я жертва обстоятельств! Я никогда раньше не говорил об этом, но теперь думаю: а может, стоило? Может, об этом надо говорить?Доктор вновь вздохнул. Прав был его преподаватель по когнитивной психологии, когда сказал ?в нашу профессию идут лишь те, кто сам страдает от неразрешённых проблем?. Ни шесть лет университета, ни два года ординатуры, ни второе высшее по психологии, ни кандидатская, ни бесчисленные конференции, ни общение со светилами медицины так и не помогли Фердинанду научиться отстаивать свои собственные интересы и перестать пытаться быть удобным для всех. Продолжая прижимать к уху трубку домашнего телефона, Фердинанд положил свой мобильник на тумбочку, залез под одеяло, свернулся калачиком, прикрыл глаза и…— ...вы согласны со мной? Доктор? Доктор!— Да, да? — встрепенулся Фердинанд.— Вы согласны?— Я не высказываю оценочное мнение, — на автомате ответил доктор.— Ага, вы постоянно это говорите. И всё же, интервью — хорошая идея? Откровенное, со всеми подробностями? Это будет бомба! Люди такое любят! Чтобы все увидели, как много я потерял! Меня должны любить! Мне надо в разы больше, чем обычному человеку, как я раньше этого не понимал? Надо чтоб и Джостар понял!— М-м-м, — выдавил из себя Фердинанд, чтобы поддержать хотя бы видимость диалога, и посмотрел на часы — четыре часа тридцать две минуты.— Вот и я о том же! Он должен увидеть, как сильно я, Дио, изменился, каким спокойным и осознанным я стал! Да, я готов признать, что где-то был не прав. Я считал себя совершенством, теперь я знаю — во мне есть небольшие изъяны, и я делаю всё, чтобы их исправить! Я почти идеален!Фердинанд еле удержался от того, чтобы зевнуть.— Мистер Брандо, простите что перебиваю, но скоро пять утра. Неужели вы совсем не хотите спать?— Нет! В последнее время я чувствую себя на удивление бодро! Видимо, это ваша терапия так хорошо на меня влияет! Я как раз собирался сегодня выбраться на конюшню пораньше!— У меня почти сел телефон, он скоро выключится.— Я перезвоню вам на мобильный!— Прошу вас, не надо! — взмолился доктор. — Я очень хочу спать! Я уже не в состоянии вас слушать!— Тогда я позвоню позже.— Мистер Брандо! Вы не должны звонить мне в моё свободное время! Особенно по ночам! Это как минимум неприлично!— ...почему вы на меня кричите?— Я не кричу, у меня громкий голос! Поймите, наше продуктивное сотрудничество возможно только в пределах моей рабочей зоны! Вы же хотели прийти во вторник, вот и приходите! Прошу вас, не звоните мне между сеансами, это не улучшит качество моей работы!— Вы же сами сказали, что я должен выговориться!— Да, но во время наших встреч, а не после!— За встречу я не успеваю!— Мы только вчера сидели битых три часа!— И что? Как я должен за три часа высказать последние двадцать лет?— Мистер Брандо, я уже говорил вам, психотерапия — это длительный процесс. Его нельзя ускорить, это не так работает. Наберитесь терпения!— А может вы просто хотите вытянуть из меня как можно больше денег?— Да не нужны мне ваши деньги! — простонал Фердинанд. — Мне нужен здоровый сон! Хотите скидку, тридцать процентов? Нет, лучше сразу пятьдесят! Тогда вы прекратите мне звонить?Пару секунд на другом конце провода стояла тишина.— Хорошо. Пятьдесят процентов. И не забудьте сказать об этом вашему секретарю.— Спокойной ночи, мистер Брандо! — рявкнул Фердинанд и не дожидаясь ответа сбросил звонок.Только чудо удержало его от желания со всей силы швырнуть телефон в стену. Фердинанд глубоко вдохнул, медленно досчитал от десяти до нуля, затем встал с кровати и направился в прихожую. По пути он выключил до сих пор горевший свет, но это не особо помогло — сквозь шторы уже пробивалось солнце. Фердинанд поставил трубку на зарядку, но, немного подумав, вообще выдернул шнур питания. После этого он выпил ещё две таблетки обезболивающего, вернулся в спальню и рухнул в кровать, надеясь поспать хотя бы до обеда, но сон никак не шёл. Сердце колотилось слишком сильно, его удары неприятно отдавались в висках, глаза щипало, будто в них насыпали песок, а снаружи невыносимо громко щебетали птицы. В начале десятого Фердинанд окончательно потерял надежду на то, чтобы выспаться и, зевая, направился в душ, пообещав себе вечером лечь пораньше. А ещё написать заявление на отказ от обслуживания домашнего номера телефона.