3. Уродец. (1/1)

?Холодной торговлей?, как скажет вам любой знаток Имперского межсекторного права, называется незаконная торговля ксеносами и их технологиями. Живыми или мертвыми тварями, полностью рабочими устройствами или лишь технологиями производства. Хотя этот термин возник в секторе Каликсиса и с тех пор был заменен сотнями других эвфемизмов, чтобы сбить с толку имперские власти, он, тем не менее, быстро распространился и стал самым употребляемым термином, которым пираты, контрабандисты и торговцы черным рынком, которые управляют такой торговлей, описывают свою работу.Об этом рынке Кэш знала многое. Она провела большую часть своей карьеры, занимаясь ?холодной торговлей? для своих хозяев на мире-кузнице Стигий 8, прочесывая опасные рынки теневого мира в поисках образцов, представляющих интерес для Ксенаритов, которые доминировали в техническом Синоде Стигийцев. Это была неблагодарная роль: ее отводили тем техножрецам, которых Синод счел достаточно дешевыми, чтоб от них можно было быстро откреститься, если те попадут в руки Арбитрес или, что еще хуже, ужасной инквизиции.?Но тогда?, - с горечью подумала Мерлина, - ?это прекрасно описывает меня?. Она сидела в похожем на пещеру главном стыковочном отсеке Антимедес, примостившись на краю древнего запыленного ящика, и смотрела на изящную серебряно-медную аугметику, заменившую ей правую руку. Техножрица медленно сжимала и разжимала кулак, наблюдая, как крошечные, тонкие сервоприводы в ее ладони вращаются и жужжат в тишине.Она ненавидела свое тело.Она ненавидела то, как это выглядело по-человечески.Если и была какая-то объединяющая идея, которая связывала ссорящихся детей Омниссии воедино, то это их преданность отказу от плоти. Они должны были постепенно изменять себя, освобождаясь от слабости и неэффективности органических тел! Самые святые техножрецы почти полностью отказались от человеческой формы, превратившись в возвышающихся полубогов из стали и железа, шагающих вперед на грубых поршневых конечностях. Их лица были скрыты за регенерационными дыхательными аппаратами в форме черепа, защищенными имплантированным оружием ужасной силы, а под плащами скрывались хлещущие кнуты мехадендритов.Такова была конечная цель всех, кто ходил в тени Бога-Машины, и в этом ей было навсегда отказано. Ее создатель позаботился об этом.В ухе у нее что-то трескнуло - Мерлина подпрыгнула и потрясла головой, отгоняя мрачные мысли, когда голос Жанны прошипел по воксу:- Подтверждение от ?Благословения Орано?, они на подходе. Их шаттл должен быть готов к стыковке в десять. Там, внизу, все готово?Паучьи скопления линз, заменившие Мерлине глаза, щелкали и вращались, быстро перемещаясь на разных длинах волн и уровнях увеличения. По левой стороне ее периферического зрения катились информационные сигналы, снабжая техножрицу развернутым списком данных, собранных из окружающей обстановки. Дюжина сервиторов с грохотом рассыпалась по палубе - некоторые готовили топливопроводы и магнитные захваты, или стояли настороже с грузовыми поддонами. Другие проверяли имплантированные болтеры и огнеметы на единственной посадочной площадке, которую Мерлина расчистила в центре зала. За ними начали вспыхивать и вращаться потрескавшиеся и затянутые паутиной аварийные огни, окрашивая огромные, покрытые ржавчиной двери шлюза ярко-оранжевыми вспышками.- Делаем как всегда. Дайте им коды подхода.На мгновение воцарилась тишина, прежде чем Жанна заговорила снова: - Сделано. Они уже приближаются, я вижу шаттл на наших внешних шнеках.Мерлина спрыгнула с ящика и подошла к посадочной площадке, скрестив руки за спиной. Она чувствовала, как Жанна работает в командном центре, медленно пробуждая древние духи машин станции. Они были упрямыми и обиженными существами, неприветливыми из-за долгих десятилетий заброшенности и неправильного использования, и техножрица вскоре почувствовала, как они сердито давят на края ее ноосферной связи. Она невозмутимо начала петь молитву, ее мягкий голос наполнил пустую комнату, в то время как мысленные инграммы и успокаивающие информационные импульсы подавляли один беспокойный дух за другим.Вскоре последний из них смягчился, прекратив свои расспросы и снова погрузившись в дремоту. Мерлина позволила себе немного гордости. Неважно, где она была, она оставалась таким же искусным механикус, как и любой выходец из темных лекториумов Стигии.Двери шлюза распахнулись с визгом истерзанного металла. Сквозь них показалась приземистая курносая фигура лихтера ?Арвус?, его короткие маневровые плавники подергивались, когда он вваливался в посадочный отсек. Стая серво-черепов кружилась вокруг шаттла, как вороны, следя за фонарями и детекторными потоками, которые направляли транспорт вниз, к посадочной площадке. Мерлина слегка отступила назад, ее капюшон развевался и короткие черные волосы кружились вокруг головы от тяги двигателя, когда шаттл неуклюже двигался и, наконец, тяжело приземлился на палубу.Спустился посадочный трап, по нему проследовали полдюжины грубых мужчин, одетых в скафандры со следами ремонта, бронированные изуродованные бронежилеты и кольчуги из цепной ткани, с грубыми абордажными дробовиками. Они настороженно смотрели на орудийных сервиторов, пока лоботомированные киборги пялились на них. В центр выстроившимся полумесяцем пиратов подошел седьмой человек: сгорбленный и сморщенный от старости, в контрастно дорогом боевом снаряжении, украшенном нефритовой эмблемой черепа, он подозрительно огляделся вокруг, когда Мерлина приблизилась:- Ты Кэш? - Спросил он. Мерлина кивнула:- Так и есть. У вас есть товары, о которых мы говорили?- У нас есть все. Мне казалось, ты работаешь с кем-то еще?Улыбка Мерлины была мягкой и тщательно сдержанной, ничего не выдавая: - В настоящее время она занята. Эта станция старая, как вы можете видеть, и она требует постоянного контроля, чтобы оставаться работоспособной. Вы будете иметь переговоры со мной.Она не стала упоминать о тревогах Жанны, о том, что после почти десяти лет изоляции ксеноархивист не решилась встретиться лицом к лицу с отрядом тяжеловооруженных пиратов, и предпочла остаться забаррикадированной в командном центре. Серво-черепа мелькали среди теней палубы, как будто Жанна пыталась напомнить ей, что она все еще наблюдает издалека.Капитана пиратов звали Калидес. После долгого пребывания в стазисе Мерлина обнаружила, что большинство ее старых знакомых мертвы - либо от старости, либо от междоусобиц, либо от тяжелой руки Имперского Правосудия. Немногие из них были хоть сколько-нибудь близки к статусу друга, но они были надежными и заслуживающими доверия торговыми партнерами. С их уходом одна из еще немногих ощутимых связей с остальным человечеством была прервана, и она была вынуждена обратиться к менее заслуживающим доверия капитанам в поисках припасов.Взгляд Калидеса на мгновение задержался на техножрице. Мерлина стояла неподвижно, ее кожа покрылась мурашками, когда водянистые глаза мужчины скользнули по ее элегантной фигуре, задержавшись на маленьких, приятных изгибах бедер и бюста, прежде чем отвести взгляд, встретившись с взглядом линз женщины.Еще несколько людей появилось из шаттла по его короткому жесту, волоча за собой цепь странных паукообразных существ. Каждый из них был закован в тяжелые железные кандалы. Размером в половину человеческого роста, покрытые пятнистыми коричневыми панцирями и жестокими обрубками там, где у них были оторваны крылья. Зазубренные хоботки изогнулись, и восемь круглых черных глаз горестно блеснули под резкими лучами света.- Ку’орли? - Голос Жанны взволнованно дрогнул у нее в ухе. - Нет, подожди. Только их боевые звери, а не сами ксеносы. Бедняжки... И все же они сойдут для наших целей.Пираты подозрительно посмотрели на Мерлину, когда она прошла мимо них, рассматривая тощих инопланетян. Их панцирь почернел там, где были применены электродубинки, чтобы держать их в подчинении, и стал хрупким от недоедания, но в остальном существа казались вполне здоровыми. Хотя это и не был обещанный приз, Мерлина была совершенно уверена, что Жанна найдет в них много интересного. Ее вкус к странному и нечеловеческому только усилился за то короткое время, что она знала свою подругу.Сам Калидес, к сожалению, был бесконечно менее интересным и, что неудивительно, утомительным собеседником. Хотя ее обычная вежливая улыбка не дрогнула ни на мгновение во время переговоров, Мерлина почувствовала, как ее оставшаяся кожа чешется под водянистыми глазами грязного человечка. Лишь однажды он встретился с вращающимися скоплениями линз, которые украшали ее аугметические черты. Кроме того, взгляд пирата нервно метался туда-сюда, притягиваясь к тонким изгибам под ее одеждой только для того, чтобы быть отталкиваемым жуткой гладкостью ее бионики. Его люди были почти такими же, грубо переговариваясь друг с другом на заднем плане:- …Интересно, остались ли у нее еще ?важные детали??...- …Интересно, чувствует ли она еще что-нибудь?...- …Интересно, откуда взялась ее аугметика?...Как будто она ничего не слышала.К тому времени, как они закончили, она чувствовала себя какой-то грязной, такой же грязной от их похотливого шепота, как и от их комментариев по поводу ее аугметики. Это чувство росло, секунда за секундой, минута за минутой, на протяжении переговоров, пока ее грудь не сжалась и не отяжелела от отвращения к ним и себе. В конце концов, пираты взяли дюжину только что снесенных яиц хормагаунтов в обмен на четыре ку'орли и двухмесячный рацион Астра Милитарума, снова оставив Мерлину одну в ангаре.Ей хотелось кричать.Она хотела разорвать себя на части, искалечить свою искусственно выбеленную плоть и разбить богато украшенную бионику, пока она не станет такой же низкорослой, покрытой шрамами и уродливой, как и они.Она хотела быть нормальной.Ку'орли щелкнули и задрожали, когда их повели прочь сервиторы. Мерлина слышала, как Жанна взволнованно разговаривает с ней по воксу, уже обсуждая свои планы относительно того, где будут размещены ксеносы и какое лечение быстро вернет им полное здоровье.Через мгновение ксеноархивист умолкла: - Мер? - Спросила она, ее беспокойство было слышно даже сквозь шипящий вокс. - Мер, ты в порядке?У Мерлины защипало отсутствующие глаза и закружилась голова. Ее улыбка была решительной и совершенно вымученной:- Конечно, Жанна. Я прослежу, чтобы новые образцы были доставлены в свои камеры, а затем вскоре присоединюсь к вам.Она снова опустила взгляд на ладонь, затем отключила вокс и молча вернулась к своим обязанностям. ***Мерлина оставалась тихой и замкнутой до конца дня. Она избегала своей подруги везде, где это было возможно, и как только ку'орли были устроены - исчезла в нижних палубах Антимедес, что еще нуждались в молитвах техножрицы. Там Кэш на некоторое время погрузилась в успокаивающую рутину ремонта и модернизации, которые она вела, забирая компоненты из плавающего трупа ?Lux Astra Aeterna?, и используя их, чтобы превратить драгоценное пространство пустых камер в пригодные для работы помещения. Станция уже могла похвастаться новыми лабораториями, вивисектариями и гидропонными установками, каждая из которых была пересажена по частям с мертвого корабля в ее новый дом.Но к тому времени, когда хронометры Антимидеса зафиксировали начало нового цикла, ее депрессия вернулась. Она разделила ужин с Жанной, скрывая свое бурлящее беспокойство, пока две женщины ели, а затем удалилась в маленькую гостиную, которую заняла под комнату. Там Мерлина лежала на тюфяке, ворочаясь с боку на бок, пока события дня коварно проносились в сознании, как ядовитый мусорный код.Медитация мало что делала, чтобы очистить ее мысли. Бинарная молитва также не удалась, как и менее полезные методы отвлечения внимания. Наконец - напряженная, расстроенная и отчаянно нуждающаяся в дружеском общении, Мерлина поднялась с койки и принялась мерить шагами холодные, безмолвные залы Антимедес. Какое-то время она довольствовалась тем, что бродила в поисках чего-нибудь, чем можно было бы занять свой ум, пока, наконец не добралась до маленькой кельи. Это был временный жилой блок, используемый для содержания ксеноформ, когда их основные помещения чистились и обслуживались. Хотя помещение часто выполняло и функцию игровой комнаты, где она и Жанна могли потакать своим особым вкусам.Здесь, как она знала, находился один из двух хормагаунтов-мужчин станции. Она забарабанила пальцами по металлической двери, словно собираясь с духом, затем открыла ее ключом и проскользнула внутрь, как привидение.Они с Жанной и раньше часто так делали. Старые меры предосторожности, которые когда-то осложняли им жизнь, в конце концов оказались излишними. Ни орудийные сервиторы не заняли места внутри, ни автоматические турели не взирали сверху вниз, когда она сбросила свои черные одежды и послала ноосферный импульс люминам, пробуждая их и задавая задачу светить вполсилы. Тусклый свет заливал ближнюю часть комнаты, явив взгляду голый, отполированный металл и потрепанный диван с давними следами роскошной отделки, что ныне призывно стоял вдоль стены.Мерлина на мгновение замерла в темноте. Калидес снова вплыл в ее мысли: его поникшее лицо, уродливая борода, облепившая подбородок, как гриб, отвращение и похоть, борющиеся в его глазах. Это было то же самое выражение, которое она видела тысячу раз на тысяче разных лиц прежде: независимо от того, было ли оно открыто или скрыто за маской тонкой вежливости.Кэш была красива, но это была фальшивая, бесплодная красота. Продукт ума, который считал, что искусство можно свести к ряду точных формул и уравнений. Черты ее лица были слишком резкими и тонкокостными, а фигура слишком высокой и элегантной, чтоб быть естественной. Это придавало ей сходство с фарфоровой куклой или статуэткой скульптора, что только усиливалось искусственно отбеленной кожей и яркими алыми губами.Мерлина Кэш не родилась, она была выращена. Тщательно отредактированные и модифицированные генами в вита-матке… Ее первые воспоминания были о том, как ее разрезали на части и снабжали аугментациями. Но даже это было неправильно: если большинство имперских механикус были сугубо практичными существами, превозносящими священную функциональность машины, то ее кибернетика была тонкой, пропорциональной человеческому телу, и почти чуждой механикус. Она не была ни тем, ни другим: совершенное, безупречное уродство, и ее хозяин умышленно создал ее такой.Его художественные претензии не вызвали ничего, кроме презрения и тоски.Откуда-то из глубины камеры донесся тихий скрежет, который вывел техножрицу из мрачных раздумий. Мерлина ответила ему тем же, щелкнув языком по небу и невесело улыбнувшись, когда ксенос начал шевелиться. Его сородич был где-то в другом месте: Жанна уже отсадила второе существо, чтоб тот покрыл самку, так что у них могла быть еще одна партия яиц для продажи.Значит, он сегодня принадлежал только ей одной. Мерлина молча молилась Омниссии, чтобы этого было достаточно. Она сидела на краю дивана, ее бледные бедра были раздвинуты, губы уже пылали и неудовлетворенно саднили от неудачной попытки отвлечься, что техножрица предприняла раньше. Жанна, возможно, могла бы помочь: женщина была немного неуклюжей, но страстной любовницей. Но Мерлина решила, что было бы жестоко будить ее. Только не тогда, когда Антимедес предоставлял ей множество альтернатив.Словно учуяв эту мысль, хормагаунт выскользнул из темноты, его когти стучали по голому металлу при каждом шаге.От одного его вида у Мерлины всегда захватывало дух. Среди всех существ в коллекции Жанны она прекрасно понимала, почему хормагаунты были ее любимцами. Это было похожее на хлыст существо: худощавое, жилистое, полное изящества. Его движения были совершенно нечеловеческими и наполненными хищническими намерениями. Старые шрамы и пулевые ранения украшали его темно-красный панцирь, а хитиновое черное тело влажно блестело, когда он приближался. Длинный хвост волочился за ним, лениво покачиваясь взад и вперед, пока зверь стряхивал с себя последние остатки сна.?Это прекрасно?, - подумала Мерлина.Это все, чем она не была - что-то чистое и цельное, безупречно созданное для выполнения возложенных на него задач, неспособное сомневаться, стыдиться или жалеть себя. То, что это был дикий, почти безмозглый инопланетянин, не имело значения. Он был совершенен, и одного вида тиранда, скрючившегося перед ней, было достаточно, чтобы заставить ее сердце бешено колотиться и вновь зажечь тусклые искры возбуждения и раздуть их во что-то гораздо более мощное. Хормагаунт осторожно шагнул вперед, его ноздри задрожали от любопытства. Еще дальше, под его сжатыми дополнительными лапами, Мерлина заметила кончик истекающего смазкой фаллоса, который начал расти.Когда Жанна только начинала свои отношения с пленными тиранидами, она была вынуждена использовать флаконы с разведенными феромонами, чтоб возбудить их интерес. Ни она, ни Мерлина не ожидали, что примитивные звери в конце концов научатся распознавать их запахи как запах партнеров по размножению и сородичей. Ксеноархивист уже написала несколько эссе с теориями о том, как тиранидские организмы можно контролировать или манипулировать, если они связаны с человеческими партнерами, но для Мерлины этот вывод был гораздо более интимным.Техножрица издала тихий стон и потянулась вниз, проводя стальными пальцами по своему лону. Она была мокрой: такой мокрой, такой отчаянной… Капли возбуждения цеплялись за ее бледные губы и стекали длинными вязкими нитями с ее пальцев. Ее ноги раздвинулись шире, пальцы погрузились глубже вовнутрь, потянувшись вверх и мягко поглаживая ее самые чувствительные места, наконец, вознаграждая ее мягкой волной удовольствия, когда она заметила, что член зверя был почти полностью готов к бою.-Вот именно… - Прошептала она, - Именно так. Я готова к схватке с тобой!Зверь принял ее. Он не любил и не заботился о ней, но и не осуждал и не боялся ее. В этом была его прелесть - слепое принятие, которое он предлагал, и сладкое забвение, которое Мерлина находила в крючковатых, острых, как бритва, объятиях.Хормагаунт сидел еще несколько мгновений не двигаясь: его мертвые, черные как пустота глаза смотрели с чужеродным голодом. Затем, с шипящим рыком, он прыгнул.Мерлина коротко вскрикнула от удивления, когда хормагаунт прыгнул вперед, размахивая когтистыми конечностями, пытаясь закрепиться для спаривания. Когти просвистели в воздухе, визжа и искрясь о металлические стены, прежде чем инопланетянин зацепил их за спинку дивана и встал на свое место. Крик тревоги техножрицы растаял в глубоком, похотливом стоне, когда она почувствовала, как тело инопланетянина давит на ее собственное. Его гибкий, мускулистый вес прижимает женщину к обшарпанной обшивке старой мебели.Как бы ни были они с Жанной опытны, суровая реальность заключалась в том, что ни она, ни хормаугонт не были созданы для спаривания друг с другом. Фаллос чудовища пульсировал на ее животе, уже истекая смазкой, украшая плоский живот теплым, скользким блеском, когда существо изо всех сил пыталось найти вход. Это была проблема, которую они с Жанной испытывали и раньше - ксеноархивист даже застенчиво называл эту борьбу ?танцем? - но в эту ночь Мерлина обнаружила, что терпения у нее больше нет.Техножрица снова застонала и потащила свое тело дальше по дивану, раздвигая ноги еще шире в надежде сделать себя более легкой мишенью для зверя. Удовольствие пронзило ее, когда грубые, покрытые хитином ребра хормагаунта скользнули по нежным соскам, грубо и ярко, сметая бледные спазмы, вызванные ее пальцами, как пепел из горячей кузницы.Дыхание Мерлины стало прерывистым, когда та отчаянно извивалась под ксеносом, издавая всхлипы предвкушения, когда два несовместимых тела боролись, чтобы сойтись. Ее плоть пульсировала, когда фаллос хормагаунта влажно скользнул вдоль ягодиц, прежде чем вонзиться в изгиб бедра. Болезненная, глубокая, как душа, пульсация желания была такой сильной, что почти причиняла боль. Задыхаясь и дрожа от лихорадки, Мерлина крепко прижала инопланетянина к себе и тихонько заскулила, умоляя его о помощи. Она направила член как могла, стараясь двигать бедрами, пока тиранид метался влево и вправо, шипя и хрипя от разочарования, казалось, даже большего, чем ее собственное.Наконец, все получилось. Сморщенный фаллос скользнул по мокрым губам Мерлины, уткнулся внутрь и плавно погрузился в извивающуюся женщину. Волны экстаза расцвели между ног, когда хормагаунт вошел глубже: первый, дикий толчок был настолько сильным, что она чувствовала себя готовой упасть в обморок. Язык инопланетянина высунулся в обоюдном удовольствии, когда шелковистый проход техножрицы крепко сжался, нетерпеливо приветствуя узловатый, покрытый толстыми ребрами ствол в ее стройном теле.Последовала короткая пауза, едва достаточная для того, чтобы Мерлина перевела дыхание. Первый толчок хормагонта, несмотря на всю его пьянящую силу, был неглубоким: только половина члена ксеноса вошла в нее. Это была ошибка, которую он, казалось, слишком стремился исправить. Мерлина гладила его морду, и нежно поцеловала лоб зверя, когда он начал трахать ее всерьез, его движения стали быстрее и глубже, более неистовыми и агрессивными. Каждый толчок подавал еще один дюйм его необузданного члена в стройную фигуру Мерлины.Вскоре тиранид уже тащил ее вниз, к самому корню: его шершавые, покрытые чешуей бедра шлепали по распростертому телу Мерлины, а она стонала и кричала, требуя еще. Бугры, покрывавшие его орган, терлись о ее стены, растягивая и лаская так, как никогда не смог бы сделать ни один человек. Глазные линзы, скопившиеся на серебряной полумаске, щелкнули и завертелись, сфокусировавшись на брыкающемся, пускающем слюну ксеносе, лежащем на ней, вызывая острое облегчение, когда ее разум затуманился и опьянел от удовольствия. Она хотела видеть все, чувствовать все, наслаждаться каждым мускулистым ударом, запахом мускуса и нервной дрожью, когда она спаривалась.Конечно, техножрица и раньше бывала с мужчинами - иногда ради удовольствия, иногда по долгу службы. Но такие случаи чаще всего относились к плохим воспоминаниям, отравленными воздействием ее жутких, кукольных черт на партнеров. Но хормагаунт не проявил подобной брезгливости. Тиранид не давал передышки, трахая ее все сильнее, когда она вздрагивала и стонала под его тонкой, как хлыст, фигурой. Он изливал свою дикую похоть на стройное, одетое в серебро существо, которое взял в партнеры. Его язык пробежал по шее и лицу женщины, толстые капли слюны стекали с обнаженных клыков и впитывались глубоко в ее черные волосы.Единственным ответом Мерлины был сдавленный смех, и она обвила ногами узкие бедра инопланетянина: бледные бедра крепко сжались и притягивали его крепче к себе, бесстыдно поощряя максимальную глубину проникновения. ?Лучше встретиться лицом к лицу?, - подумала она. Несмотря на все логические доводы, она обнаружила, что нет ничего лучше, чем видеть существо, с которым она спаривалась. Это делало реальность того, что она делала, неотвратимой. Заставляло осознавать то, что она делала, смотреть в стеклянные черные глаза чудовищного существа и не видеть ничего, кроме своей собственной похоти, отраженной в них.?Это дополняет меня?, - осознала она. Мерлина никогда не верила, что ее прибытие на Антимедес было случайностью. В течение многих лет она служила техно-лордам Стигии 8 со спокойной преданностью, скрывая свое чувство одиночества и тревоги за мягкой улыбкой, которая стала такой же частью ее лица, как и оптические сенсоры, заменявшие глаза. Но каждый цикл сна заканчивался молитвой к Омниссии о чем-то - о чем угодно - что заставило бы ее почувствовать себя целой, и ее божество наконец-то ответило.Член хормагаунта пульсировал внутри нее, горячий и твердый между гладкими складками. Его ребристая головка непрерывно терлась о самые глубокие и чувствительные места внутри тела, бунтуя против нежной тюрьмы, которая крепко сжимала его. Мерлина Кэш почувствовала, как нарастает кульминация, почувствовала скользкий пульс, когда дикий ксенос влил в нее свою суть, и ощущала себя целой.Техножрица принимала все, что тиранид предлагал, и умоляла о большем. Даже когда хормагаунт закинул свои вторые конечности ей на плечи и прижал к себе в отвратительной пародии на объятия. Ее руки - одна из плоти и крови, другая из стали и латуни - блуждали по гибкой фигуре, поглаживая твердые углы экзоскелета, обводя хитиновые ребра и чувствуя, как под ними бьется чужое сердце. Из имплантированных вдоль ребер радиаторов тянулись струйки пара. Ее пик был близок, экстаз гудел вдоль аугментированных нервов, как импульсы Божественной обратной связи, и она потянулась к нему, как искатель на краю просветления.Тело Мерлины горело. Она заскрипела зубами: каждый толчок приближал ее, каждое дребезжащее шипение и похотливый визг чудовищного любовника подпитывали нарастающий оргазм, как прометий - пламя. Мерлина шептала ободряющие слова когтистому ужасу из космоса, когда тот вонзался в нее, барахтаясь в кисло-сладком чужеродном запахе и липком прикосновении его пота и слизи к конечностям и груди, ведя взбесившегося зверя ближе к оргазму, даже когда она безумно неслась к своему собственному.Это поразило ее, как удар кузнечного молота, выбив воздух из легких, мысли из головы, опустошив и не оставив после себя ничего, кроме экстаза. Мерлина издала последний страстный крик и крепко обняла ксеноса, стенки влагалища крепко сжались вокруг члена хормаугонта, когда он начал дергаться и изливаться в нее. Тиранид издал тонкий вопль, когда нашел свое собственное освобождение, вонзая фаллос так глубоко в тело партнерши, как только мог, и заливал ее толчок за толчком густой, липкой, чужеродной спермой.Ноги техножрицы задрожали вокруг узких бедер тиранида, беспомощно удерживая его на месте, пока тот погружался в нее. Жгучие нотки удовольствия танцевали вдоль усиленных нервов, когда зверь дергался взад и вперед, скрежеща на месте и терзая ее ноющие соски своей грубой кожей. И только когда Мерлина убедилась, что в ее раскрасневшееся, скользкое от пота тело влилась последняя капля, она позволила себе расслабиться, и позволила хормагонту вырваться.Она лежала некоторое время, тяжело дыша, с пьяной улыбкой на лице, чувствуя, как семя зверя медленно капает из лона длинными жгучими струнами. В течение нескольких драгоценных мгновений ничто не имело значения. Ни неестественное ощущение конечностей, ни угасающие воспоминания о том отвращении, которое она видела в глазах пирата. Она чувствовала себя цельной. Полной. Хормагаунт отступил назад в тень, свернувшись калачиком и старательно вылизывая себя дочиста, блаженно не заботясь об ощущениях своего партнера.Казалось почти невежливым оставлять это существо на произвол судьбы. Мерлина бесформенной кучей соскользнула с дивана и подползла к распростертому на полу инопланетянину, осторожно проведя стальной рукой по его жилистому бедру, прежде чем просунуть руку между ног. Хормагаунт поднял голову и издал протяжное шипение, но не сделал никаких попыток отговорить техножрицу от того, чтобы та наклонилась ближе и нежно взяла член губами. Ее язык играл над его узловатой головкой, когда она скользила вниз по стволу, вновь доводя зверя до полной твердости, пока она очищала липкие остатки соития. Одна из его ног беспомощно брыкалась в воздухе, пока она сосала, самозабвенно ублажая дикое чудовище, пока то не задрожало, не напряглось и не выпустило еще один густой импульс спермы в жадный рот Мерлины.Наконец она отстранилась, ее мягкие губы в последний раз приласкали фаллос хормагаунта. Мерлина вытерла несколько упрямых капель чужеродного происхождения со своих губ, облизала их и проглотила, на мгновение позволив своей оптике расплыться в фокусе, пока она смаковала полный рот теплой, клейкой спермы, скручивающейся в ее животе. ?Нет?, - отстраненно подумала она. – ?Погоня за какой-то звездной пылью, что можно найти в Великом разломе, не принесет нам ничего хорошего?. Даже те, кто мог ее знать по прошлой жизни, всегда будут ненадежными - слишком склонными к тому, чтобы отвернуться от них или продать их инквизиции. Но были и другие торговцы, с которыми они с Жанной могли иметь дело. Существа менее брезгливые, чем большинство людей, с историей тайной торговли с теми имперскими фракциями, что были готовы поддержать их бизнес.Она с удовлетворенным стоном поднялась и прислонилась к обшарпанному дивану, пока ноги не окрепли настолько, чтобы стоять. Когда последняя дрожь прошла, она накинула мантию на плечи и устало заковыляла из камеры хормагаунта. Тонкая дорожка жемчужной жидкости отмечала ее путь, стекая по ногам и ложась на ржавую палубу Антимедес, невидимая и игнорируемая, пока разогнанный разум техножрицы озарялся планами и возможностями.?Эльдар. Стриксис. Сслит...? Она на мгновение задумалась о фрагменте запрещенной работы, на которую наткнулась. Об остатках многовекового отчета о вскрытии, похороненного глубоко в Древнем ядре когитатора Антимедеса.?Я прикоснулся к лику божества?, - Было написано там. – ?И это не человек?.