33. We live in a society (1/1)

Бэтмен не знает, что это кошмар. Но он надеется. Безотчетно и совершенно сумасшедше надеется, что ему приснился страшный апокалиптичный сон. Из тех, что снятся детям, страшащимся чудовищ из темного шкафа. Проблема лишь в том, что Брюс давно не ребенок. Он отвечает за свои поступки. Или думает так. На этот раз в кошмаре нет жестокого и кровавого Супермена, диктатора, поработившего жалкие остатки человечества, нет и Дарксайда, приведшего на Землю свою инопланетную армию. Перед ним лишь выжженнная пустыня – сухая, хрупкая, изрезанная суховейным ветром. Где-то на горизонте горит в ярких клубах чадящего огня старый город. Бэтмен направляется туда – в самое пекло, без вариантов.Пока Брюс идет, он думает о своей команде. Лига справедливости – разрозненная, плохо организованная группка избранных, раздираемая противоречиями, эгоизмом и желанием во всем превосходить один другого. Вот, значит, как будет, если они так и не преодолеют свои распри. Бэтмену кажется это ужасно неправильным, но в то же время предсказуемым. Его с детства в той или иной мере готовили к роли лидера – настоящего знаменосца, но вышло так, что по естественным причинам он уступает другому. И это, быть может, было бы менее обидно, если бы Супермен был настоящим человеком. Но он машина, пусть из плоти и крови, он чужой. Он - Дарксайд этого мира. Ему до конца никогда не понять людей, как ни крути. Горько уступить нелюдю ради людей. Наверное, так.В городе никого нет. Это мертвое пространство, запорошенное песком и пропахшее гарью. Это своего рода склеп всего человечества, пограничная сумеречная зона, лимбо, в котором Бэтмен задержался по стечению обстоятельств. Ему ведь нужно отправляться дальше. А для этого ему нужен хороший обзор – чтобы понимать, куда идти – вверх или вниз. В аду его, наверное, заждались.Бэтмен устал. Он идет тяжело, припадая на раненую ногу, в горле комом стоит раздражение. Он здесь совсем один, но тем не менее, он раздражается на себя, эту странную реальность, так похожую на сон, на это маленькое напоминание от вселенной о том, что все они смертны. Даже великие и бесстрашные герои.Когда Брюс достигает крыши, распахивает дверь, в глаза бьет яркое зарево пожарища. На много миль вокруг раздаются хлопки от взрывов топлива и самодельных гранат. Это тихий мир, но это и очень опасный мир, который, если ты все еще жив, быстро направит тебя в лимбо. И именно поэтому, да, пожалуй, только поэтому Бэтмен видит Джокера. Во сне это очень просто. Залатать реальность, выткать из нитей кошмара еще одну зацепку, поверить, что все это дурацкий сон.Его архи-враг, самый верный и самый преданный антагонист, его альтер-эго, достойное этого апокалиптичного сломанного мира, сидит на краю парапета и раскачивает ногами. Он был бы сумасшедшим, если бы не походил на совершенно нормального. Это первое, что бросается Брюсу в глаза, это же и пугает, заставляет внезапно поверить в реальность происходящего и в кошмарность такой реальности. Живот неприятно сводит. Джокер из его реальности, лощеный, по-идиотски напыщенный, с этими кричащими татуировками, неоновыми волосами и золотыми перстнями Бэтмену нравился куда больше.Джокер усмехается, не поворачивает головы. У него серое лицо, все в шрамах и старом гриме. Он мало похож на Джокера, которого помнит Бэтмен, он напоминает нахохлившегося грязного ворона на жердочке. Раззявленный рот, выпачканный красным, ухмыляется, он жует губы, сплевывает, проводит рукой по автомату, лежащему у него на коленях, любовно и ласково, словно по руке женщины.Бэтмен тяжело сглатывает. Сколько он себя помнит, женщина у Джокера была всегда одна. Харли Квинн. Но ее нет в этом вязком, как прокисшее молоко, кошмаре. А Джокер есть. На нем засаленная, когда-то белая рубашка, полицейский бронежилет. Неосознанно, скорее по привычке, чем из настоящего интереса, Бэтмен замечает, что в нем много дырок от пуль. - Мы живем в обществе, - говорит внезапно Джокер. У него хриплый посаженный голос. Он много курит и кричит. Сразу понятно. Хотя бы это не изменилось. Что-то привычное в этом изрезанном мире, - в котором честь стала лишь воспоминанием, - продолжает он тягуче и как-то усыпляюще-размеренно. Внезапно оборачивается и смотрит на Брюса в упор. – Не так ли, Бэтмен?И Бэтмену нечего ответить. Все правда. Кошмар реален, а реальность кошмарна. Чести не место в этом мертвом мире, в лимбо. Но ведь для чего-то здесь Бэтмен встретил именно Докера. На все есть свои причины, ничего не происходит просто так.- Ты знаешь, она ведь была моим миром, - внезапно насмешливо и как-то уж больно хрустко сообщает Джокер. Он поднимается на ноги, в его длинных, грязных, серовато-зеленых волосах вспыхивает лучами заходящего солнца терновый венец. Страдание в чистом виде, корона для мертвого короля Готэма.Бэтмен ежится от сухого горячего ветра, приносящего песок и пыль. Он слышал уже эту фразу очень давно. От Супермена. И кто из его архи-врагов или друзей теперь прав? Кому Бэтмену стоит довериться? И кого спасать?На бронежилете Джокера засохла кровь. Много крови. Быть может, не его собственной, но сути это не меняет. Кровь будто капает из импровизированных ран, отверстий от пуль, хотя она уже давно засохла. Венец горит в волосах Джокера. Это ведь игра в бога, маленькая зарисовка на полном серьезе. Бэтмен все прекрасно понимает, но все равно смотрит завороженно.- Не я отнял ее у тебя, - прочищает горло Бэтмен. И это правда. Джокеру не задурить ему голову своей дешевой бравадой. Даже если Харли Квинн сгинула, в этом больше виноват сам Джокер, чем Брюс.Джокер молчит, просто смотрит из-под упавших на глаза волос на город, наблюдает за искрами и вспышками, за песчаным суховеем, за тем, как солнце садится за горизонт. В его руках автомат, а с пояса свисает лента патронов. Он не весел и не серьезен. Его лицо - это пластиковая маска страшилы из магазина ужасов. Рот до ушей, кровавый, красный, скулы-лезвия, глаза-провалы. Джокер салютует Бэтмену двумя пальцами. И Брюс внезапно понимает, что злодей не будет спорить с героем, хотя очевидно, что именно герой должен был защитить их реальность, не дать ей превратиться в кошмар.Джокер идет прочь. Останавливается в лучах закатного солнца, перебрасывает автомат за спину. Совершенно естественным, быстрым движением он подвязывает волосы повыше на затылке. Девчачьими резинками – синей и красной.