2. (1/1)

Я сижу на скамейке пусанской набережной и просто убиваю время, когда чувствую мягкий тычок в плечо. Оборачиваюсь и вынимаю затычки из ушей. Передо мной стоит высокий человек, талия на уровне моих глаз, из-за его головы бьет солнце, так что его внешность остаётся засвеченной и неопознанной.—?Чонгук, это же ты? —?говорит он, а я не понимаю, знаком ли мне этот голос.Я перемещаюсь так, чтобы свет меня не слепил, когда он называет себя. И одновременно с услышанным узнаю его. Тэхён. Огонь моих чресел, свет моей жизни* и прочее бла-бла-бла. Тот самый. Только волосы белые.—?Сколько лет прошло? —?Его глаза делают движение сверху вниз, замирая на значимых местах моей скромной внешности: лицо, одежда, обувь. Какой вывод он делает?—?Восемь,?— выдаю я, прокашлявшись.—?Пожалуй. Ждешь кого-то?—?Нет. То есть жду. Я приехал в Пусан купить гитару. Мне за ней вечером идти.—?Зачем ехать так далеко ради гитары? —?Тэхён садится рядом, кладя ногу на ногу.—?Понимаешь,?— я рассматриваю его замшевые туфли совсем неосознанно, в качестве превентивной меры, ибо его глаз пока боюсь,?— это старый телекастер, редкая гитара, на такой Джимми Пейдж* играл. Я за ней давно уже гонялся.—?Так ты музыкантом работаешь?Я улыбаюсь наивности его вопроса.—?Музыка?— это хобби. Работа у меня другая. Наша группа…—?Ну а кем работаешь?Почему мне так не хочется отвечать? Это из-за замшевых туфель или слишком ухоженных длинных пальцев, которыми он играет на своём предплечье.—?То там, то сям,?— мямлю я.—?А сейчас где?—?Билеты продаю в Лотте Ворлд*. А ты? —?спрашиваю, а сам жмусь под грузом оценочных суждений, которые давят сейчас, как никогда.—?А я там,?— он указывает за мою спину. Там, оплетенный строительной сеткой, стоит ресторан. —?Сейчас мы затеяли ребрендинг,?— поясняет Тэхён. —?Но если ты будешь в Пусане в следующем месяце, то обязательно приходи.—?Вряд ли буду,?— бормочу я.—?Знаешь, если бы не ремонт, я бы сейчас не вышел на набережную и не увидел тебя. Обычно у меня совершенно нет времени.—?Ты хозяин или посудомойщик?Тэхён заливается смехом. Даже это у него получатся как-то элегантно.—?Я посередине. Ладно, ближе к верхушке.—?Какой-нибудь менеджер? —?говорю наугад.—?Верно. Какой-нибудь. А я похож на посудомойщика?Определенно не похож, Тэхён. У тебя стиль денди, капризные манеры, уверенные интонации, глубокие, как дырки в моей психике, голосовые обертоны и энергетика адского уке. Не могу врать себе и отрицать то сексуальное напряжение, которое чувствую, когда мы близко.Я настолько поглощен этими мыслями, что забываю отвечать, а Тэхён улыбается вскользь так, будто все это отразилось на моём лице.—?Слушай, Чонгук, мне нужно привезти из дома документы. Можешь поехать со мной, а по дороге расскажешь о себе немного. А то ведь уедешь за своей гитарой, и больше не увидимся.Мы говорим только пять минут, а я уже в смятении. Почему позвал? Вежливость? Интерес? Интерес какого рода? Чонгук, успокойся нахрен. Это просто придурок из школы. Поболтаете?— разойдетесь, перестань дергаться.Я даже не отдаю себе отчет в том, что уже иду за ним к машине, впрочем, ничего удивительного. Его тачка, до неприличия отполированный Genesis g80, ждет хозяина на стоянке ресторана. А я в свои двадцать три беру дополнительные смены, чтоб накопить на гитару. Одно из двух: или машину он взял в кредит, или насо на содержании. Моему воображению представился богемного вида старикан лет пятидесяти, окольцованный шарфом, моложавый, с изящными бровями, любовно сжимающий тэхёнову ягодицу.В салоне я узнаю о себе кое-что новое: смесь кожи, одеколона и табака меня возбуждает. Я ставлю между ног рюкзак, чтобы это было не так заметно. Тэхён поворачивает ключ в зажигании, и мы плавно выкатываемся с парковки, пока я очевидно глазею на его уверенные манипуляции. Наконец он оставляет одну руку на руле, другую на своём джинсовом бедре и отрывисто кивает в мою сторону:—?Позвони-ка мне,?— и диктует цифры.Я не звоню. Набираю номер и ищу его в мессенджере. Тэхён бросает на меня выжидающий взгляд.—?Хочу отправить тебе кое-что,?— объясняю. —?Мы, наша группа, выступаем 25-го в одном довольно известном андеграундном клубе. Сейчас пришлю флаер. Ну, вернее, фотку, там адрес и всё такое.—?Как называется?—?Что?—?Клуб.—?А… ?Железяка?—?Никогда не слышал.?Потому что это не гей-клуб?,?— хочу сказать я, но только молча отправляю сообщение, доставку которого знаменует гудение тэхёнова кармана. Стоп, а с чего я взял, что он гей? Ну похож, да. Но поверхностные суждения?— это глупость и снобизм.Это, конечно, очень умно, но знаете что? Натуралы так не фонят. Таким, блядь, адским уке с перстнями на шести пальцах из десяти, мимикой куртизанки, сто раз облизанными губами, с жопой этой в тесных джинсах, и блядь…—?Можно окно открыть?—?Пожалуйста,?— он нажимает на кнопку.…И грудью, которая торчит в просветах между пуговицами. И почему ты, Тэхён, так часто проводишь по волосам, ну совсем как прежде? Ну почему гребанной ланью гнёшься к рулю, высматривая что-то за пределами лобового стекла? Я бы взял тебя в машине, если бы ты позволил. Но сначала ты бы мне…—?Приехали. —?Возвращение в реальность подобно дубине, падающей на голову. —?Ну и вид у тебя. Случилось что-то?—?Правда? Хрен знает, я в порядке.—?Это хорошо,?— он подмигивает и выходит из машины, а я следую его примеру.Я волокусь за ним до лифта, задыхаясь как астматик, и наблюдаю, как он лохматит волосы на своём затылке и посылает мне улыбки, бесстыдно упав спиной на стенку лифта, подавшись бёдрами вперед.Когда мы в квартире, Тэхён скрывается в одной из комнат?— что-то он хотел забрать из дома?— а я, чтобы остыть, рассматриваю жилище. Надо отдать должное Тэхёну, порядок царит идеальный. Но за ним не видно хозяина. Сколько тут живёт человек? Какого они пола, возраста, чем занимаются? Тэхён, или кто-то еще, скрыл эту информацию от нежданного гостя, старого знакомца, извращенного наблюдателя. Минимализм, мать его, оберегает частную жизнь. А запах комнатного освежителя гейский? Нет, тоже нейтральный. Запах горной свежести, который вы не найдете в горах. Меня волнует даже эта мелочь, запах его дома.—?Выпьешь? —?наконец он показался из комнаты с папкой в руках. —?У меня есть Черри-бренди, специально для тебя.Выпить сейчас очень кстати.—?Ну раз для меня…Он прошлепал босыми ногами к кухне, а я уселся на барный стул, пока Тэхён доставал ликёр. И опять же?— ликёр?— разве не женский напиток? Что за вкусы, Тэхён? Или я с ума схожу?—?А я выпью кофе,?— сказал он, нацедив мне в тару, похожую размером на напёрсток. А для себя достал маааленькую кофейную чашечку. Твою мать.Черри приятно обожгло глотку, но исчезло мгновенно. Я подвинул рюмку к Тэхёну и вопросительно поднял брови. Он подлил.—?А ты давно в Пусане? —?спрашиваю.—?Я тут учился,?— говорит Тэхён, а сам раскладывает свои бумаги по стопкам.?Учился без меня?,?— ревниво щекочет на периферии.—?У тебя есть кто-нибудь,?— выпаливаю, наконец я, приободренный пьяной вишней с бренди.Тэхён отрывает взгляд от бумаг и упирает с любопытством в моё лицо.—?А у тебя? —?он играет со мной, очень ему весело.А у меня, Тэхён? Хаха, у меня кое-что, о чем я тебе, суке, не скажу. Не ты ли сделал меня таким? Неет, черт, я еще не пьян, просто душа моя, видишь ли, полна тобой. И поэтому никого у меня нет и быть не могло. Я даже ни с кем не трахался по-настоящему. В смысле, близость была без близости и прикосновений, как это ни абсурдно звучит. То есть, прикосновения определенные были… черт. Не нужно тебе знать, где я иногда провожу вечера. Есть такие места в Сеуле, наверняка знаешь, может, бывал? Они предельно анонимны, тебе даже разговаривать не надо. Что такое слова?, если ты никогда не встретишься больше с человеком, с которым сейчас совокуплялся? Существуют особые бордели с особыми услугами. Стена, разделенная перегородками, как кабинки общественного туалета. Та же поэтика и суть. Отправлять нужду. А в стене дыра. Суешь член?— тебе отсасывают. Всё до предела обезличено. Бордели могут быть разными. Неизменно одно?— образ Тэхёна, рисуемый моим больным воображением в самый сладостный момент.—?Так как? —?повторяет Тэхён, и, когда я отхожу от своих мыслей, его глаза оказываются в непосредственной близости от моих.—?Периодически. Ничего серьёзного,?— голос мой прозвучал надтреснуто.—?Глупый вопрос, пожалуй. Музыканты монахами не живут,?— его глаза бегают от моего левого к моему правому и обратно. Будто ищут чего-то.—?Тэхён, как ты меня узнал,?— спрашиваю я вдруг. —?Через столько лет?—?Кое-что всегда остаётся неизменным,?— отвечает он, пропуская блядский язык между своими губами.И этот жест для меня как спусковой механизм. Я хватаю его за плечи и тяну к себе. А он, кажется, и не удивлен. Перед тем, как закрыть глаза, я вижу ухмылку на открытых устах. И плевать. Как ненормальный, сходу толкаю язык в его рот и роняю свою рюмку на пол. Плевать. Я просто хочу сейчас чувствовать каждый зуб в его чертовом рту, и за губами, и под языком. Мне рвет крышу его запах и то, как его слюной наполняется мой рот. Он стонет, и я ускоряюсь. Но вдруг чувствую, как со слюной смешивается кровь. А еще через мгновенье нижнюю губу начинает адски печь. Эта сука меня укусила. Только я не отстраняюсь, а с каким-то сладострастным наслаждением вбираю его губы своими и толкаю языком кровавую слюну в его рот. Тэхён ударяет меня в грудь с силой, которую трудно было предвидеть, я чуть не падаю на спину. А он плюёт в меня всей этой жижей.—?Если это прелюдия, какой же будет наш секс? —?говорю я утираясь.—?Ты ёбнутый. Не знаю, что ты там себе навоображал, но я не давал, кажется, повода.Я дышу, как загнанная лошадь.—?Нет,?— тычу в него обличительно пальцем. —?Кто выгибался, кто облизывался при мне постоянно?—?Видимо, мы не поняли друг друга. —?А у самого глаза насмешливые, наглые, доминирующие.—?Кто говорил, что…—?Что?—?Кто спрашивал, есть ли у меня кто-то? Про секс с фанатами.—?Не знаю кто. Твой недотрах, может? Слушай, жаль, что ты так всё воспринял. Но мне пора возвращаться.—?О, Тэхён, не шути так, пожалуйста. Только не опять.—?Чонгук, мне правда нужно идти. —?Он подталкивает меня к выходу. А я перестаю ясно соображать.Он ведет меня к лифту, мы спускаемся к парковке, он садится в машину, не предлагая сесть мне.—?Тэхён, мы еще увидимся? Когда-нибудь??Прекрати! Прекрати унижаться?.—?Жизнь – непредсказуемая штука,?— говорит он, но уже смотрит вперед и давит на газ.?Это конец?.А я остаюсь стоять с оплеванным лицом и кровоточащей губой.