3. Неприятно познакомиться, Сузуки Адельхайт! (2/2)

— Сузуки-сан, не горячитесь так. Я, конечно, понимаю, что, возможно, в школе благородных девиц, — взгляд на юбку, — из которой Вы перевелись, Вас не учили этому, но, может, попробуете добиваться взаимопонимания с людьми каким-нибудь иным способом? – равнодушно. Да, не только самомнением и ленью, но и язвительностью. Адельхайт сощурилась. А это уже хамство, чистейшее хамство! Такой откровенный взгляд, делающий обзор её одежды, а потом, переполненный то ли насмехающимся самодовольством, то ли броским отвращением, отводящийся куда-то в сторону. Хибику её не одобряла, вот, о чём говорили все жесты и взгляды, но, чёрт побери, кто она такая?? ?Эта девка себя ждать не заставит. А кое-кто вошёл в раж, что меня пугает. Я знаю, как нээ-сан относится к таким вот девушкам. Использовать их глупость против них – её, возможно, как-то и забавляет, но если недооценивать силу этой сисястой…? — боль в лопатках напомнила о себе знать, и Чиаки не на шутку забеспокоилась. Будь то любой другой противник… Да, она не хотела, чтобы Хибику извинялась, но и драку начинать – тоже. Это она хотела закончить дело, а не передавать эстафетную палочку своей подруге.

Не успела Чиаки и глазом моргнуть, как в следующее мгновение высокий силуэт Сузуки ловко скрылся из виду, оставив девушку в полном тупике. Инстинктивно она попыталась предупредить подругу, хотя, очевидно, было уже слишком поздно для мер предосторожности, поэтому крик, вырвавшийся из уст Куниямы, послужил только цели усиления драматизма момента. — Кая-нээсааан!!! – девушка с тёмно-рубиновыми локонами всё из соображений тех же инстинктов сощурилась – напрасно.

— Сузуки-сан, ты меня совсем не слушаешь, — раздался спокойный голос Хибику, выдававший лёгкое разочарование.

Красные очи цвета гроздьев рябины угрожающе въедались в глаза оттенка тёмного чёрного чая, взгляд которых впервые был ясен и жив, не напоминал странные замутнённые болота. Теперь эти глаза рисовали противнику весь образ серьёзности и собранности, внимательности иготовности. Впервые брюнетка узрела, что Хибику смотрит наконец-то на неё, а не куда-то меж пространства. Она наконец-то чувствовала какой-то ответ со стороны девушки. Смотрела та по-прежнему высокомерно и равнодушно, но теперь уже серьёзно и с какой-то пассивной агрессией. Нет, она не испепеляла никого взором, не забирала энергию одними лишь касанием глаз, не подавляла морально противника, как это делал стальной взор Сузуки. Просто смотрела, но что-то в этом взгляде настораживало, заставляло сомневаться.

?Эта девчонка…? Не успела Сузуки и оценить, по чему пришёлся её удар, как с удивлением обнаружила, что он и вовсе не состоялся. Опустив свой проникновенный взор чуть ниже, она столкнулась с соперницей лицом к лицу, а её рука почувствовала тяжёлое, неприятное прикосновение. И вот так они и стояли: Сузуки, скованная в движениях из-за руки Хибику, стоявшей совсем близко, плотно вцепившейся в худое запястье брюнетки. Девушка была на порядок нижеученицы Шимон, даже при том, что та немного наклонилась при ударе и сейчас сохраняла баланс в таком положении. И пусть она была на голову выше, и пусть лицо кареглазой находилась чуть выше уровня груди Адельхайт, её это, похоже, ничуть не смущало и не напрягало. Так они и стояли, затянутые молчанием, пока Хибику не начала первой. Сузуки была так удивлена тем, что её удар был перехвачен, что на тот момент ничего не ответила. Да и школьница оказалась вовсе не школьницей: образ, представляемый Сузуки, с громким треском посыпался на пол, точно осколки зеркального стекла. Спокойствие Хибику в сочетании со странным взглядом и сильной хваткой оставляли девушку недоумевать. Собственно, это было взаимно. ?Эта девица…. Какая сила… Я едвауспела увернуться, хотя всегда считала, что рефлексы у меня, как у шиноби…? — поражённо подумалось ей. ?Однако в этой особе я не ошиблась. Яппари****… Вот только я, очевидно, ей не соперник. Мне ещё и повезло, что я успела увернуться. В силе, к тому же без оружия, я ей уступаю, а даже если и с оружием… но что она задумала? Она как-то враждебно настроена… Хотелось бы мне посмотреть, что она будет делать дальше?, — проанализировав Сузуки во второй раз, девушка слегка сузила свои темные очи и продолжила: — Неужели нельзя использовать более гуманные методы? – вопрос прозвучал со скрытой издёвкой.

Адельхайт не торопилась освобождать руку, что могла сделать с лёгкостью. Чем больше Хибику говорила – тем больше это раздражало брюнетку. После того, как та пафосно продемонстрировала свою скорость, она не поняла, в какую ситуацию попала? Или, наоборот, теперь ведёт себя ещё наглее, потому что уверена в своей победе? Как это глупо. Это невозможно. Никому не по силам одержать над Адельхайт победу, а значит, нужно проучить глупую девчонку, что прыгать выше головы порой бывает опасно.

— Ты… — процедила она грозно, собираясь сделать следующий шаг. – Тебе придётся ответить за свою глупость. Вступать со мной в бой и при этом смотреть на меня свысока… жалкие глупые дети, не знающие о жизни ничего, — её голос был холоден и серьёзен. Нет, эти глупые дети невыносимы, тратят её время, насмехаются, смотрят свысока, а сами-то! – неслыханно! Да, с одним таким самородком ей довелось лично утром пообщаться. ?Очень, очень плохо?, — паника охватила Чиаки. ?Ками-сама, а она забавная… может, прокомментировать её бюст? Интересно, какая будет реакция, хотя нет, не стоит, а то вынесут меня отсюда животом кверху… ?

— Сузуки-сан, не отпустишь ли мою руку? – вопросила девушка, когда почувствовала вторую руку брюнетки теперь уже на своей руке, той самой, которой она себя защитила – теперь они были связаны друг с другом сплетением рук в неудобном захвате, и отпустить должен был кто-то один, но желающих не было. Чертовски сильна Адельхайт – это в очередной раз подтвердилось вместе с болью, что пришла от её захвата. Было очевидно, одно ненужное слово или движение – и красноокая красавица использует очень болезненный приём, небезызвестный Хибику, и тогда можно попрощаться с писаниной на ближайший месяц, как и ещё со многими полезными действиями, выполняемыми правой рукой.

— Значит, не отпустишь… Досадно, что тебе приходится прибегать к таким дешёвым способам обезвреживания противника… — хватка Сузуки усилилась, — как сила… — тон не менялся, как и выражение лица. Глаза ясны и серьёзны, взгляд их спокоен и сосредоточен, выражение лица надменно, с превосходством безразличия. Да, Сузуки вновь надавила на нужную жилку – больно, должно быть очень больно. Соперница должна была уже всхлипнуть, заплакать и отпустить. Впрочем, от этой требовалось хотя бы дрогнуть губой, моргнуть, как-то сощуриться – ничего. Словно она ничего не чувствовала. Рука, которую сейчас истязала брюнетка, должна была как-то дрогнуть, хватка – ослабнуть, однако вопреки всему рука, перехваченная Хибику, не ощущала никаких изменений – блондинка уцепилась за неё с прежней силой. Она нигде не выказывала боли: ни на лице, ни в глазах, ни в движениях.

— … или… — неожиданно продолжила девушка к удивлению черноволосой, — … как внешность.

Этого говорить не стоило, но девушка не удержалась – соблазн был велик. Сузуки, безусловно, оскорбилась, какой бы безразличной она ни была. Она всё-таки девушка, и услышать такое от какой-то слабачки было простонемыслимо. Всё, чего она добилась, возможно, и было в большей степени за счёт грубой силы, но таковы законы мира, из которого она пришла, таковы правила игры, в которую она играла. А ведь эта девчонка даже не знает, что это такое. И говорить такое…Какая внешность? Наверняка, Сузуки кровью и потом добилась всего, к чему стремилась её семья… Наверняка… Чиаки застыла в ужасе. Послышался хруст. Именно то, что Хибику предвидела, имело место быть, её пальцы медленно соскользнули с чёрной ткани. Адельхайт высокомерно хмыкнула – нашла с кем тягаться. Теперь они вернулись туда, откуда начали, но поменялись местами. Теперь блондинка была той, чью руку болезненно сковали, к тому же, судя по всему, вывихнули и за эту самую руку девушку притянули ближе к себе.

Глаза брюнетки, откровенно отражающие превосходство, въедчиво уставились на бесцветное выражение лица Хибику, после самоуверенно сузились. Читалась какая-то надменная жалость на её лице. ?Глупая…? — Попридержи язык, — наконец изрекла девушка, безжалостно сжимая вывихнутое запястье. Да, она поставила её на место, но что-то явно было не так… Первая вещь, превращавшая вкус победы во фрустрацию, это лицо юной ученицы Намимори. Оно не изменилось. Глаза так же сужены, ни больше ни меньше, уголки губ слегка приподняты, то же спокойствие.

?Вакаран*****… она что, не чувствует боли?? — Нэ, Сузуки-сааан… — девушка подала голос, умиротворённый и уверенный, не дрожащий от боли, будто ничего и не произошло, будто никто сейчас не скручивает её руку. Сузуки осталась безмолвной. Она поражённо наблюдала. Как это вообще возможно? Тем временем тон Хибикустановился более прозрачным, выдавая всю желчь высокомерия, отсутствие уважения и насмешку. Да вскоре и не только тон. Алые губы русоволосой приподнялись в заносчивой ухмылке, едва заметной, но всё-таки… — Ты видишь, — вперив свой уверенный взгляд в Сузуки и приподняв голову, продолжила она, — что сама доказываешь мои слова…. – ещё спокойнее. Адельхайт не смогла скрыть недопонимание и предательски всплывшее замешательство в глазах, чего Хибику не пропустила. Какого черта? О чём она вообще? Как она это доказывает? Что за вздор! Русоволосая немного приблизилась к противнице, что малость вывело Сузуки из равновесия. – Ты снова используешь силу… как я и говорила…

Это действительно было так. Получается, Адельхайт сыграла ей на руку? Что-то Сузуки не нравилось, как они вели беседу. Что-то внутри приводило её в замешательство. И это было не только высокомерное выражение лица соперницы, уверенный пронзительный взгляд и какая-то неприятная усмешка. Такое ощущение, что ей нравилось происходящее, хотя по сценарию она должна была корчиться от боли. Брюнетка, долго не думая, скрутила уже побелевшую руку сильнее. Ничего. Она что, кукла? — Сонотори…******, — раздражающий главу Комитета Ликвидации голос вновь потревожил тишину, — ведь использовать что-то более ценное и полезное… — пауза, — …например, — глаза слегка прикрываются, ресницы загадочно оттеняют их цвет, — свой ум… Ты не можешь, я права? – риторический вопрос в сахаре приторной надменности.

Раздражает. Она, полностью поверженная, в когтях сильной и беспощадной Адельхайт, пытается далеко не только намекнуть на отсутствие интеллекта брюнетки. И нет, это совсем не так, когда тебе говорят ?бака?, и ты, смеясь над глупостью задиры, игнорируешь, это совсем по-другому. Это подано совсем иначе, приправлено другими специями. Это раздражает. Бесит выражение лица оппонента. Выводит его непоколебимое спокойствие и абсолютно нетронутый тон. Напрягает аура, истекающего из него: аура победителя, аура того, кто, хоть и прижат к стенке, но почему-то всё равно превосходит тебя, открыто это показывая, не прилагая никаких усилий. Что за чёрт? Почему это выводит Сузуки из равновесия? Почему вскипает кровь? Почему хочется убить её на месте, несмотря на то, что она вроде этого и не стоит? Почему путаются мысли? Отчего победоносный захват, причиняющий адскую боль, потерял своё значение? Когда этот бой перевернулся с ног на голову? И, в конце концов, почему, когда девушка давит на определённую артерию, ничего не происходит, а эта раздражающая девчонка продолжает ухмыляться? Ещё сильнее… тонкую, нежную, хрупкую руку… возникает неизвестное желание сломать её… но если она так поступит, то опять сделает в точности, как нарекает светлоголовая оппонентка.

— Единственное, что ты можешь, это использовать грубую силу… — продолжала девушка, не отрывая взора от грозных глаз Адельхайт, которые перестали скрывать гнев. Хибику не сменила довольное выражение лица. Она говорила медленно и чётко, позволяя противнице расслышать каждое слово. – Головой пользоваться ты вряд ли пробовала, — всхлип Чиаки, колено Сузуки, живот Хибику, — а поэтому используешься силу, — снова будто удар был бесполезен, никакой реакции,лишь больше слов, — но ты ведь, я надеюсь, уже поняла…

Что происходит? Она что, бесчувственная? И почему она не даёт сдачи? У неё есть козыри в рукаве? Она, может, просто ещё не показала своей силы? Почему ей не больно? Может быть, она мазохистка? Мысли путанно вертелись в голове, закручиваясь в водовороте непонимания. Сузуки ничего не понимала, но почему-то с каждым её словом тело инстинктивно двигалось и наносилоудар. А она всё не затыкалась. Почему она просто не заткнётся?! Что с ней не так? Что вообще происходит?

— … что силой меня не взять, нэ? – ухмылка, высокомерная и почему-то изливающаяся могуществом, превосходством. Сужены глаза, пристальный взгляд, довольный голос. Голос победителя.

Но как же так? Разве не она получила три удара в живот? Разве не ей вывихнули руку? Разве не она беззащитна? Разве не она безоружна? Последняя реплика повергла брюнетку в ступор. Глаза слегка расширились, рука приготовилась нанести четвёртый удар, но почему-то остановилась. Будто в подсознании темноголовой ученицы произошёл сбой, критическая ошибка поразила систему. Она не понимала, кто же из них выходит победителем? Она не знала, стоит ли ей наносить очередной удар. Она ничего не понимала. Лишь слышала её слова, видела её лицо и чувствовала напряжение, повисшее в воздухе. — Вы двое… — обеих девушек отвлёк холодный глубокий баритон, превращающий все частицы в сосульки, — … нарушаете дисциплину.

Сузуки вышла из транса, выражение лица Хибику заметно переменилось, а оцепеневшая в ужасе Кунияма успела лишь подумать: ?А вот теперь мы все покойники?*Варуи – извини** О, Ками-сама, нани корэ**? – О, Господи, что это?*** Мендоксай – ну, это, я думаю, хотя бы по Наруто все знают.**** Яппари (яхари) – так я и знала, так и думала.*****Вакаран? = вакаранай – не понимаю.****** Сонотори – верно, именно, в точности, как я и говорю. A/N: Что Вы думаете о японизмах, дорогие читатели? Мешают ли они читать, раздражают или, наоборот, придают типа атмосферу? Или, может быть, делать сноски в скобках? Если что — я от них избавлюсь.((Заранее хочу обратить Ваше внимание на имя: она не Адедьхайд, Адельхейт, Адельхейд, Адельгейт, возьмите и спросите у любого человека, знающего немецкий, как это имя читается, или посмотрите вомик.))