Часть 5 (1/1)
Мрачноватая и с виду заброшенная территория бывшего завода встретила молочной дымкой. Давешний сторож даже не высунулся из будки. Камера равнодушно повела глазом, не подумав раскрывать ворота. Слава вышел первым, Тим обернулся, придержав дверь.— Ребята, спасибо. Кир, Леш.— Сочтемся, — плюгавый хмыкнул. — Ты классный пацан. Еще увидимся.Слава, прошмыгнувший в неприметную калитку, терпеливо ждал у дверей ангара, а Тим вдруг понял, что боится. Боится зайти внутрь и узнать, что…— В душ, — Слава буднично подтолкнул Аверина в коридор, прямо противоположный операционной.— Потом, — Тим отмахнулся.— Сейчас. Кровищей воняет. Так себе запашок. Идем.Аверин смирился. Через час он вытоптал круг в крохотном глухом тупичке у операционной. Пару раз выходила знакомая женщина, коротко кивала и уходила вновь. Тим смотрел на часы, на Славу и слушал тишину. Кое-как, сквозь плотный затвор, иногда пробивались звуки и голоса, но Тим не был уверен, что ему не кажется. Лацислав покачивал ногой, тыкая в телефон. Не уходил, сидел и ждал. Боялся, что сбегут?Стукнувшись затылком в стену, Тимофей прикинул, что делать дальше. Отрабатывать — само собой. В целом — что им делать дальше. Ему и Мите. Кое-какие накопления были, хватит. О карьере военного можно забыть, еще неизвестно, что и как надолго предложит Лисицкий. Впрочем, Митя ему ничем не обязан. А Тим справится.— Когда мне приступать? — спросил Тим, не поворачивая головы.Собственный голос не казался чужим. Вполне обычный. Хорошо.Лисицкий хмыкнул.— Когда вы оба сможете нормально работать. Хотя бы головой.— Ясно…— И еще, Тим. Чтобы было понятно — я не разбрасываюсь людьми. Это очень тонкий, ценный, а главное — очень редкий ресурс. Поэтому не надейся, что сейчас тебе выставят счет, список голов, которые надо принести за спасение твоего парня. Мальчики, которых ты сейчас видел — наемники. Да, они хорошие профи, да, они работают исключительно на меня и моего хозяина. Но. Они всего лишь наемники. Я ищу помощников. Разницу чувствуешь?Тимофей кивнул, хотя улавливал больше интонацию, чем сами слова. Слишком сложно. Тело наливалось тяжестью. Заболело ребро, голова.Двери операционной тихонько распахнулись. Денис Сергеевич протирал очочки углом рубашки и устало морщился.— Так, молодые люди, — негромко произнес хирург, подслеповато щурясь на вскочившего Тима. — Ваш юноша жив. Не совсем здоров. Умереть он не умрет. Понадобится еще две, возможно три пластики. Я правильно понимаю, Слава, лучше, чтобы этим занялся снова я?— Прошу вас, — степенно наклонил голову Лацислав. — Буду должен.— О, будет он! — Денис Сергеевич отмахнулся. — Это я вам все еще должен. Не волнуйтесь, все соберем. Личной жизни ничего не помешает. И все-таки позволю себе настоятельно рекомендовать психолога. Групповое изнасилование — тяжелый удар по психике, даже если у него канаты вместо нервов.— Мы учтем, благодарю вас, — Лисицкий снова кивнул, косясь на напряженно вытянувшегося в струну Тима. — Можно к нему?— Можно, но не сюда. Устройте его в комфортных условиях.— Транспортировка?— Слава, ну вы же сами все знаете, — улыбнулся хирург. — И, если можно, отвезите меня домой. Надо поспать. Ох, старость, старость. Завтра к вечеру я вернусь. Дежурных оставил. Если что-то случится — звоните, не стесняйтесь.— Я вас провожу. Тим, потерпи еще пять минут.— Не надо, Слава, — вдруг строго остановил Лисицкого врач. — Я не настолько немощен, чтобы выход не найти. Молодому человеку нужнее.Лисицкий улыбнулся.— Водитель вас ждет.— Доброй ночи, молодые люди.Тим почти не слышал и не видел, как хирург ушел. Он загипнотизировано смотрел на приоткрытую дверь операционной и чувствовал себя последней тряпкой, что боится войти. Вздрогнув от голоса Славы, Тимофей все же шагнул вперед.Митя лежал на большой мобильной кровати. Бледный и внезапно очень худой, и хрупкий. Словно вместе с кровью из него вытекло все остальное, оставив заострившиеся скулы, нос, серые растерзанные губы. Монитор мерно пикал, показывая сердечный ритм. От руки тянулись провода в капельницу и датчик. Женщина в испачканном кровью костюме устало прибиралась вокруг, за состоянием Мити наблюдал один из мужчин. Увидев вошедших, он недовольно нахмурился, но возражать не посмел.Тим тронул ледяные пальцы Левина. Как восковая кукла. Тимофей видел трупы и не раз, но сейчас мозг с трудом усваивал информацию и ощущения. Им до сих пор везло — с вылазок возвращались целыми, потрепанными, но ничего серьезного. А тут… считай дома.— Тим, его надо перевезти.— Доктор запретил, — Тимофей удивленно встрепенулся.Слава цыкнул зубом, криво хмыкнув.— Вон, дверку видишь? Туда, толкай кровать, а я капельницу. С другого края зоны оборудован небольшой пансион для выздоравливающих. А то здесь как-то похоронно, не находишь?Физическая бездумная работа пошла на пользу. Сознание вышло из зацикленного круга. Установив кровать у окна с видом на окружную лесопосадку, Тимофей мог уже нормально соображать.— Поспишь здесь, — Слава утер рукавом лоб, кивнул на стоящее у соседней стены такое же передвижное койко-место. — Не звонить никому сутки, на звонки не отвечать. Да, кстати, дай свой телефон. Тебе принесут другой.Аверин не стал спорить. Нужные контакты он давно дублировал, для родителей был второй. Он остался в машине, в бардачке, кажется. Лацислав повертел телефон, вытащил симку, переломил ее между пальцев.— Здесь остается дежурная бригада, — сказал Слава, разворачиваясь на выход. — Душ, туалет за соседней дверью. Очнется — ни в коем разе не вставать. Кнопка вызова сестры — вон та, красненькая.Тим решил не благодарить повторно, все понятно уже. Он подтащил стул, уселся, взяв в ладони руку Мити, уткнулся лбом ему в бок, укрытый тонким синим, насквозь пропахшим лекарствами покрывалом, и закрыл глаза. Монитор пищал.— Ти-им… кхе... Тим!Аверин с трудом поднял голову, щурясь на яркий свет, шея затекла. И тут же подорвался, едва не свалившись на пол.Синие глаза были очень мутными от боли, ресницы запеклись. Но Митя был жив и в сознании.— Привет, — Тим трясущейся рукой пригладил щеку. — Не дергайся. Тебя забинтовали как мумию.— Тим… — Митя попытался поднять руку, но не смог. — П… пить.Тимофей кашлянул, прочищая горло. Осмотрелся. За то время пока он спал… точнее, был почти без сознания, в комнату кто-то заходил. На металлическом передвижном столике стояла кружка с трубочкой и кувшин с водой. Рядом лежал телефон, сложенный пополам лист бумаги и почему-то Славина зажигалка.Дав Мите немного попить, Тим сел обратно.Левин с трудом моргал, пытаясь снова уплыть. Аверин не стал мешать. Тело Мити вдруг напряглось, монитор истерично взвизгнул и зашелся какофонией звуков.Дверь почти мгновенно распахнулась, Тима оттеснили, едва не снеся вместе со стулом. Минут пятнадцать вокруг царил хаос, крики и кутерьма. И вдруг разом все успокоилось. Как выключили. На удар сердца Тим успел испугаться.— Все в порядке, — незнакомая совсем молоденькая девочка, ярко-рыжая, с такими же янтарными, как у самого Тима глазами, улыбнулась. — Это бывает. Потеря крови, шок. Он на боль жаловался?— Нет.Девушка шмыгнула курносым носом.— Мужик, — вздохнула она. — А с вами все в порядке? Зрачок расширен. Это шок или отходняк?— Я похож на наркомана? — почему-то оскорбился Аверин.— Нет, но Слава сказал, вы вчера котят душили. Мало ли, приняли что стимулирующее.Тимофей поджал губы и отвернулся. Что-то Лацислав слишком много болтал.— Не обижайтесь, — врач подошла поближе, мешая смотреть. — Господин Лисицкий — мой босс уже года три, мы просто редко видимся. Я присматриваю за этой клиникой для… особых случаев. Вы — особый, потому я знаю немного больше, чем обычно. Так что?— Я чист, — буркнул Тим.— Отлично, тогда слушайте.И девушка начала вываливать на Тима ворох информации. Сколько швов, сколько литров крови. Когда и с чем будет второй подход к операционному столу. Какую руку Левину можно поднимать, а какой даже ложку держать нельзя еще месяц. В какое время будут менять повязки (требуя поставить будильник), и когда приедет господин Стоцман на осмотр.— Все запомнили? — курносый нос приподнялся.— Да, — отчеканил Тимофей, невольно проникнувшись уважением. — Я прослежу, все сделаю.— Вот и умница. Комната опустела. Митя смотрел на Тима мутными глазами и легко, совсем незаметно улыбался.— Будешь говорить — дам в ухо, оно от повязок свободно как раз. Спи… я рядом.Губы дрогнули явственнее. Митя поморщился — улыбаться ему тоже было больно. Подрожав, ресницы опустились, и Матвей заснул. Тим посидел, считая вздохи и прижимая пульс двумя пальцами. Сердце билось, сначала часто, потом реже, спокойнее.За день Тим успел познакомиться еще с двумя дежурными медиками — один принес ему воды и еды, второй заходил днем проверить больше не просыпавшегося пациента. Рыжая девчонка, оказавшись Дарьей и почти в полтора раза старше Тимофея, заходила дважды. Каждый раз щебетала, очень напоминая Славу, не говорила глупых одобрений, только факты. Ехидно, подчас зло, а однажды даже ругнувшись в адрес уже мертвых ублюдков.Лацислав вошел в палату, когда солнце сыто перевалилось через горб видной из окна дороги и намылилось садиться в лес. Лисицкий принес обе сумки с вещами, про которые Тим вчера напрочь забыл и не вспомнил бы, пока хозяйственный Митя ему бы не навтыкал, что просрал его любимые трусы. Аверин составил сумки в угол и подумал, что готов заплатить пару лет жизни, чтобы прямо сейчас получить втык за трусы.— Ты ел? — Слава с интересом заглянул под крышку подноса, сморщился, хотя ничего криминального из анекдотов про больничную еду не наблюдалось. — Понятно. Кушать надо. Но не хочешь, завтра захочешь. Даша сказала, Матвей в себя приходил?— Ненадолго, да.— Что-то сказал? — Слава плюхнулся на застеленную кровать, заложил руки за голову.Тим машинально отметил, что Слава выглядит не совсем огурчиком: глаза уставшие. Сегодня Лисицкий щеголял в драных джинсах и светлой футболке. За километр не признаешь серьезного бизнесмена. Слава легко менял личины, вполне соответствуя своей фамилии.— Нет, не мог.— Хорошо. Тащи стул, садись. И подай, пожалуйста, мой портфель. Я изображу инвалида на минуточку, спина отваливается, полдня за рулем, будь прокляты эти пробки и ослы за баранками пылесосов.Аверин молча выполнил просьбы, сев полубоком, чтобы и Славу видеть, и лицо Матвея. Лацислав поднялся рывком, поморгал, растер глаза и снова сменил личину, став серьезным.— Значит так, мой дорогой Тим. Ты сейчас будешь ругаться и, возможно, даже попытаешься меня стукнуть — не надо. Тимофей Аверин и Матвей Левин благополучно завершили свои последние контракты и были со слезами, соплями и некоторыми другими телесными жидкостями отпущены начальством на вольные хлеба. Хлеба, в лице моей рожи и одного крупного холдинга, приняли на работу вас обоих на должности эмн… сам потом посмотришь в контракте. Не помню. После чего добрые люди сообщили твоему отцу, что ты больше не военный, но уже занят и ближайший месяц в командировке в каких-то ебенях. Связи нет. Это документы, твои и Матвея. Это симка. Твоему парню телефон пока не нужен. Вопросы, возражения, ругательства?Аверин промолчал. Бегло глянул документы, обратил внимание, что его подпись стояла в нужных строках — скажи, сам бы не отличил. Так же, как и Митина.— Чтобы ты сразу не решил, что я продал вас в рабство и буду требовать исполнения супружеского долга, — Слава ухмыльнулся, — обрати внимание, что оба контракта срочные. Год. Понравится — заключим другой, не понравится — уйдешь. Напоминаю, насильно я никого не держу. Для Матвея условия абсолютно такие же. Договор действителен со вчерашнего дня, следовательно, все расходы по лечению и реабилитации — за счет фирмы. И нет, это не щедрость. Я дорожу людьми. Это разум.— Ясно, — Тим посмотрел новоиспеченному начальству в глаза. — Что придется делать?— Все, — бровь лукаво дернулась. — Я занимаюсь всем. Надо шефу привезти корову — везу корову, надо выкопать траншею — рою. При этом соблюдая конспирацию, технические требования и направление грунтовых вод. Чаще, правда, надо организовать охрану объекта, поговорить с людьми, что они неправы, например… или действительно привезти корову — с того края света под охраной и чтоб она не рыпалась. Приказы будут четкие — а вот действия вам придется выбирать самим. Возможно, вы как-то поделитесь на правую руку и левую, возможно, будет у меня две правых. Придется немного поучиться, ты курс экономики слушал, Матвей, вроде, тоже, подтянем. Чисто для общего кругозора. Пока все. Ближайший месяц твоя задача поставить напарника на ноги.Тимофей хрустнул пальцами.— Ему нужно найти психолога.— Это Денис Сергеич так считает, — Слава снова откинулся на спину. — Он привык работать с тяжелыми пациентами, у которых изначально с нервами не очень и психика пошаливает. Не нужен ему профессионал, Тим. Потому что есть ты. Ну, и я помогу, чем смогу. Опыт есть. Почему не профи? Не сработает, а возможно, усугубит. Мой информатор, конечно, тупая козлина, я утром ему об этом сказал, но он очень четко сделал пометки к психологическому портрету. Мне-то все интересно было, почему Матвей до сих пор в этой части. Теперь стало понятно. Но. Он выкарабкается. Разумеется, если будет ухудшение — специалист будет.— Мы останемся здесь? — Тимофей обвел комнату.— Пока да. Это проще, чем устраивать вас официально в больницу. Тут спокойно, не сезон нынче. А дальше — переедете ко мне поближе, сначала загород. Как Матвей восстановится — то в центр.— Мне всегда казалось, что такой сыр бывает только в мышеловке, — Тимофей продолжал пристально разглядывать Славу.Гибкий, опасный, жилистый. Мышцы рабочие… шрам на шее, на запястье. Нож или стекло. Несмотря на лоск и ухоженную красоту — хищник. Уверенный в себе, но не самовлюбленный.— Тим, ну что ты тут бесплатного увидел? — Лацислав приоткрыл один глаз. — Пахать будете двадцать четыре на семь. Ты думаешь, я сегодня хоть подремал? И вы тут ни при чем. Начальство мое, а, следовательно, и твое, очень изобретательное и непоседливое. Его гениальные идеи можно как порошок продавать — по дозам и задорого. Если с этим все… давай ты поешь?Аверин отрицательно замотал головой. Кусок пока не лез, он честно пробовал. Убрав документы в свою сумку, Тим поймал вдруг очень заинтересованный взгляд. Лисицкий осклабился. Смущение в добродетели этого мужчины не входило, это точно. Как и скромность, по ходу.Подремав под ленивую беседу с полчаса, Слава встряхнулся.— Сейчас приедет Денис Сергеич, будет осмотр. Тебя выпрут, не показывай зубы. Он каким-то сто пятым ухом слышит все, и ему будут мешать твои мысли. В душ сбегаешь. Потом попробуй поспать.Поспать Тим смог только под утро.Он сидел, стоял. Прыгал, отчаянно жалея, что нет груши под рукой. На него то накатывала усталость, то адреналин резко вскипал, запаленный злостью. Денис Сергеевич действительно выставил его вон из палаты. Слава молча кивнул, отпуская, и вышел следом. Уселся на какую-то странную конструкцию, бесяво щелкая зажигалкой. Но когда Аверин уже готов был вскипеть и рявкнуть, Лисицкий вдруг перестал и ухмыльнулся. Интересно, по часам засекал точку кипения? Экспериментатор хуев. Но разозлиться по-настоящему, после быстро вспыхнувшего и так же быстро осевшего минутного гнева, у Тима не получилось. В противовес цвету волос, Аверин от природы был не слишком взрывным, предпочитал лавировать и о своем раздражении мог рассказать только самым близким. То есть, по сути, одному человеку. Чтобы получить совет. Они разговаривали часто и на многие темы, не ограничиваясь в короткие свидания только сексом. Наверное, поэтому… поэтому, мать его раз так, Тим спокойно уехал вчера в город.— Ну что-с, — хирург вышел, глянул на Славу, на Тима и снял очки. — Состояние молодого человека даже лучше, чем я предполагал. У него феноменальное здоровье, позвольте старому еврею не стучать по дереву. Через неделю, если все так и пойдет, разрешу его перевозить. Если нужно, конечно. Таки добираться сюда мне далековато, зато спокойно, как в родных Палестинах.Лисицкий засмеялся.— Я понял вас, Денис Сергеич. Спасибо! Наладим быт. Вы мне только черканите, что вам понадобится на будущее. И вообще, тут соседний ангар расчистили наконец-то, хотите — устроим вам там личные покои. Оборудование поставим, в помощницы вам Дашу организую, она давно на вас глаз положила.— Слава, постыдитесь! — хирург отмахнулся, но Тим нюхом чуял его интерес. — Я уже не в том возрасте, чтоб на меня молодые барышни глаза клали. Но вы, признаться, меня соблазнили. Обсудим позже, с вашего позволения.— Могу я? — Тим вклинился в паузу.— Конечно, — эскулап подвинулся, освобождая дорогу к двери. — Но послушайтесь совета, постарайтесь заснуть. Мои молодые друзья очень испугались приступа, поэтому слегка увеличили дозу обезболивающих. Ваш друг будет спать до утра. А потом придется с ним разговаривать. Он очнется.Аверин благодарно кивнул. Это хорошо, что Митя поспит подольше. Сон лечит — бабуля говорила. И маленький Тим ей всегда верил.