Часть 1 (1/1)

Солнечное утро кралось на мягких лапах от окна к постели. Рыжий худощавый, жилистый парень потянулся, звучно чихнул и удивленно распахнул глаза, разбудив сам себя. Рядом сонно завозились, из-под простыни выглянула темная макушка. Коротко остриженный волос пушился, выдавая будущие кудри, если хозяин смилостивится и не оболванится снова под машинку.Тимофей ругнулся. Сегодня должен был быть выходной, и завтра. И, возможно, даже послезавтра. Они немного перебрали вчера в баре, долго орали песни, как последние придурки, а потом топали ночью домой, наплевав на такси… и назначив домом ближайший мотель. Возвращаться в часть в таком упитом состоянии чревато. Начиналось все мирно и тихо, никто не собирался заказывать вискарь бутылками. Но опоздавший Матвей пришел в таком дурном расположении, да еще огрызнулся на вопрос, не сдержав матюгов, что Тим решил пустить в ход тяжелую артиллерию.— Что тебе не спится в ночь глухую, заноза? — Митя завозился активнее, сползая и переворачиваясь, обнял за пояс, уткнулся лбом в живот.— Солнце высоко, вставай. Кушать охота. Да и пора б свалить из этой… эмн… комнаты.— Говоришь как выпускник церковной школы, — засмеялся кудрявый, потягиваясь и мешая нормально думать.— Я он и есть, — Тим с хрустом наклонился поцеловать пушистую макушку. — Вставай, вставай. Я правда очень хочу есть.— И почему мне кажется, что ты врешь? — хитро промурлыкал Митя, хватаясь за прямое доказательство своих слов.— Эй-эй, мужчина, вы полегче, — нарочито тонким и кокетливым голоском протянул Тим, падая обратно в подушки и радуясь, что кто-то больше не хмурится и не огрызается. А использует рот по другому назначению. Весьма приятному.— А что? — Митя поднял смеющиеся глаза, в синеве плясали бесенята, высунув язык, широко лизнул крайнюю плоть. — Вы что-то имеете против?— Я имею… желание иметь, — хмыкнул Тим, изворачиваясь и борцовским приемом опрокидывая парня на постель. — Если вы не против.Когда Тим уже принял душ и задумчиво растирал полотенцем ежик на затылке, телефон на тумбочке деликатно свистнул и завибрировал.— Кого еще, — ругнулся Тимофей, нервно оглядываясь на приоткрытую дверь ванной. — Алло?— Тимофей Аверин?— Допустим, — уклончиво ответил Тим, слыша совершенно незнакомый очень певучий мужской голос.— Меня зовут Лацислав Лисицкий, уверен, мое имя вам немного знакомо.Тим поежился. Имя он знал, человека — нет. И не очень горел желанием знакомиться. В военной сфере Лацислава знали. Дважды, если так правильно сказать. Первый приход — как торговца. Второй — уже как официального лица и правой руки совсем другого человека. Тим не знал, которое из лиц господина Лисицкого ему не нравится больше. Настороженность кольнула холодком.— Я знаю, кто вы, — опасливо, как по минному полю, начал Тим. — Но не предполагаю, какие дела у вас могут быть ко мне.— Только не скажите, мол, простому наемнику, — Слава хмыкнул, беззлобно, но предупреждающе. — У меня есть к вам разговор, Тимофей, не буду скрывать — по работе. Но телефон — средство ненадежное, я предпочитаю обсудить такие вопросы лично. Не в кабинете — вам будет неуютно. Нейтральная территория. Можете выбрать.Тим серьезно задумался. В частности, чем ему грозит отказ. Выходило непонятно, и непонятность напрягала больше всего.— Хорошо. Завтра в кафе Гранд, на углу…— …отличный выбор, — хмыкнул Лацислав. — К одиннадцати утра удобно?— Ты чего стену гипнотизируешь? — Митя выскользнул из ванной в чем был, яростно растер плечи до красноты и встревоженно уставился в лицо. — Родители опять звонили?Чета Авериных-старших звонила своему мятежному чаду крайне редко, и это всегда заканчивалось упреками и скандалом. Тим швырял трубку и обещал сам себе никогда больше не отвечать, но… а вдруг что-то случилось. Матвей — единственный, кто знал о сложностях общения в семье друга — обычно потом откачивал, тормошил и возвращал бодрость духа. В остальном Тима знали как профи с довольно холодной головой, любителя такого же холодного оружия, который предпочтет нож пистолету в разумных пределах.— А? — Тим встряхнулся. — Нет, это просто… придется завтра отгрызть кусок выходного и метнуться по делам.— Обидненько, — хмыкнул кудрявый, зевая в кулак. — Пойдем кушать, аристократия. Я тоже теперь хочу. И мне надо вернуться. В отличие от некоторых, у меня выходной сегодня последний.Тимофей фыркнул.— Ничего, потопчетесь пару дней на базе. Ну хочешь, я тоже с завтра выйду?— Вали отдыхай, трудоголик, — Митя шутливо стукнул его в плечо кулаком — удар вышел не слабый, но аккуратный и почти нежный.Тим демонстративно покачнулся и вернул. Митя пригнулся, гибко уходя из-под руки. Матвей, в отличие от своего чуть более высокого и широкого друга детства, отличался комплекцией посубтильнее, повадками помягче и совершенно змеиной гибкостью. А еще ее же терпением. Он мог часами находиться в одной позе, приникнув к окуляру. Без напряжения, не дрожа и не дергаясь, ждать, когда в одну точку — точку перекрестья — сойдется цель, ветер, удача и мгновение времени. Потом еще один миг на упреждение и мягкий спуск. Мазал Матвей с почти той частотой, с какой не всходит солнце в средней полосе. То бишь практически никогда.Шуточный спарринг перерос во вполне приличный, оба со смехом свалились на кровать после. Без продолжения, просто так. Перевели дух, утерлись, оделись и пошли завтракать.На улице уже давно растекся полдень, жара и суета крупного города. Тимофей нацепил солнечные очки под ехидную усмешку Мити, не носившего очки почти никогда. Разве что антибликовые, светлые и больше попонтоваться. Его глаза привыкли к яркому свету и перепадам, и он не позволял себе терять форму даже на отдыхе.Про звонок Тим старался не думать, но голос Лацислава нет-нет, да и возвращался. Дураком Аверин не был, прекрасно понимал, что просто так такие люди — лично! — не звонят. А значит он либо где-то крупно засветился, либо…— Хватит лоб морщить, — одернул вдруг Митя, облизывая стаканчик с пломбиром. — Ты мороженое съел, помнишь?— А? — Тим глянул на пустой фантик в руке. — Блин, задумался, прости.— Не прощу, потом отработаешь. Пошли на автобус, мне пора возвращаться.— А такси?— Аристократия! — закатил глаза Левин. — Потерпишь. Хочу романтики на заднем сиденье.— Только не это.Прохожие шарахнулись от взрыва смеха, но двое, вполне довольные жизнью и друг другом, не обратили на них внимания.Митя, насвистывая под нос дурацкий мотивчик, аккуратно разложил свою личную красотку на ветоши и сейчас смотрел пружину на свет, прикидывая, чем она ему не нравится. Остальные составные части модифицированной ?Пантеры? ждали своей участи.— Левик, опять ты со своей старушкой милуешься? — прозвучало из-за спины, и в полупустой общий зал казармы вошел пухлый крепыш в расстегнутом кителе.Митя поморщился от прозвища. Кто придумал его дать он так и не нашел, но иногда даже при раздаче позывных, ему доставалось ненавистное ?Левик?.— Саш, отвянь, — отмахнулся Матвей, осторожно собирая затвор.— Это я скоро точно сделаю, отвяну куда-нибудь копыта от такой жары, — засмеялся Саша, утер мокрый лоб и неопределенно махнул рукой куда-то себе за ухо. — Тебя Зверь зовет.Митя дернул локтем, едва не скинув лежащую с края щеку. ?Зверем? за глаза, а некоторые и в глаза, звали начальника штаба. И видеть его Митя категорически не хотел, не ожидая от встречи ничего хорошего. С особенностями общения, когда тебя, в общем-то, некому защитить, а у тебя смазливая мордаха и ты в целом не качок, маленький Левин познакомился еще в детдоме. А потом в университете… да и в принципе часто сталкивался. Но с возрастом научился, во-первых, не реагировать слишком ярко — чтобы не дразнить любопытство. Меньше реакции — быстрее отстанут. А во-вторых, обзавелся полезными навыками быстро и без лишних слов давать в глаз. И это не считая Тима… об отношениях с которым не знала ни она живая душа в части.В случае с Радиком Арамаисовичем Новачем все было хуже. Есть люди, которые не то чтобы привыкли получать все по щелчку пальцев, но иногда становятся одержимы. Так вот, у Радика случилось что-то вроде одержимости переведенным под его начало молоденьким снайпером. Хвалили, расписывали. Начштаба морщился, что блатной какой-то. А потом почитал дело, где первой строчкой стояло — сирота. И фотография. Правду говорят, что восточные мужчины падки на светлые глаза. Чего начштаба не ждал, что сержант окажется равнодушен к знакам внимания. И даже временный перевод его на ?общее поселение? не помог. Строптивец сподобился в первую же ночь до утра травить анекдоты и расположить к себе даже отчаянных долбоебов. А тем, кто не вдохновился, разбил нос, приготовил яичницу из мошонки и сломал руку. От него отстали. Зауважали. Взяли под крыло. Одна из прикрывающих команд — и вовсе плотно под опеку, все десять бравых молодцов. А кто пытался злословить, мол, мальчик натурой расплачивается сразу со всеми… в общем, хорониться в закрытом гробу за счет государства никто особо не желал.Радик тогда решился сделать ход конем и открыто предложить свое покровительство. Взгляд, которым его наградил Митя, начштаба не забудет никогда. Тем не менее, Матвей отказал вежливо, без эмоций, просто объяснив, что не встречается с теми, с кем работает, тем более подчиняется. Аргумент своеобразный, но Радик поверил засранцу. Долго думал, крутил, и решился на широкий жест — перевел его под начало коллеги. У того как раз один из ребят передумал контракт продлевать. И после этого… Левин снова ему отказал.Новач едва сдержался. Проклятый мальчишка уже сделал себе какое-никакое имя, и просто так его не заткнешь. А возьми силой — придется прятать концы в воду, а то и подальше. Не промолчит. И самое парадоксальное — все это лишь подстегивало аппетит. Противостояние длилось уже больше года, набирая обороты.Матвей быстро дособирал винтовку, завернул в два слоя, спеленав, как младенца, и, убрав, запер шкаф на ключ. К оружию снайперов никто не притрагивался — знали, чем обернется, суеверных в армии хватало, — но те все равно предпочитали перестраховываться, ухаживая за оружием тщательно и самостоятельно. Не табельное, чай. Саша, выполнявший роль посыльного, с незлобивой улыбкой наблюдал, привалившись к косяку.— Как же жарко, — пожаловался он, выползая в душный, осязаемый зной раскаленного вечера. — Левик, у вас что случилось? Говорят, нам новеньких перебрасывают.— Что у нас случилось, Сань? — Митя старался не огрызаться, но выходило само собой. — Может, кто в отпуск собрался. Лето же, всем по домам хочется. Не нуди.— Да мне просто интересно, хоть какое-то развлекалово, — вздохнул Саша. — Давай вечером в картишки перекинемся? Мы с пацанами в шестом собираемся. Приходи.— Ага, — Матвей даже толком не расслышал.Хотелось позорно послать всех и сбежать. До конца его контракта оставалась пара месяцев. Просто дождаться, тихо отсидевшись, не продолжать и сбежать. Тим поймет. Если рассказать… Левин отогнал дурацкие мысли. Тим поймет, но если узнает причину — а он не отвяжется, пока не докопается, — уйдет тоже. А у него контракт еще на год. Значит неустойка. Выговор, занесение, хрен, а не карьера.— Здравия желаю, — козырнул Матвей, входя в кабинет начштаба.Чернявый когда-то, а сейчас густо присыпанный пеплом седины мужчина, высокий, гориллоподобный, с тяжелыми чертами лица, большим носом и яркими влажно-черными глазами, улыбнулся.— Вольно, Митенька, — Новач указал на кресло с другой стороны стола. — Присаживайся. Выпьешь со мной?— Нет, спасибо, — Матвей заставил себя сесть и не отодвинуться вместе с мебелью в угол у двери.— Все еще меня боишься? — пожурил мужчина, закатывая рукава. — Полно-те, Мить. Я не кусаюсь.Левин пожалел, что на территории части запрещено пользоваться сотовыми. Только в жилых помещениях разрешали. Сейчас очень бы пригодился внезапный звонок. Официально у него сегодня все еще выходной. Мог бы сбежать под благовидным предлогом. Слишком уж ласково-расслабленным казался Радик. Знай Матвей его чуть хуже, мог бы решить, что начштаба наконец отпустило, и он предлагает выпить мировую. Ни есть, ни пить в этом кабинете, тем более один на один с Новачем, Левин не позволял себе никогда.Начштаба плеснул в стакан из бутылки янтарной жидкости, убрал ее обратно в сейф и растекся в кресле, постукивая толстыми пальцами по столешнице.— И чем тебе угодить, звезда моя? — внезапно спросил Радик; Матвей крупно вздрогнул, едва удержавшись от ругательства.— Товарищ подполковник…— Все тебе не так, — жестом остановив Митю, продолжил Новач. — Ухаживаю — не нравится, зову на стаканчик — не нравится, предлагаю звания — не нравится. Тебе совсем ничего не нужно, Митенька?— От вас? — Матвей все же не выдержал, и в голосе проступили яд и отвращение. — Нет, спасибо.— Рожей не вышел? Или членом? — хмыкнул Новач, и у Левина захолонуло — так расковано начштаба не вел себя до этого момента ни разу, и если сейчас не считал нужным сдерживаться — жди беды.— Я вам уже объяснял…— Что не спишь с начальством? Официально я тебе не прямое начальство. Так что не морочь мне голову.Матвей стиснул потертые и расцарапанные подлокотники казенного кресла.— Хорошо, давайте начистоту, — страх не приходил, Тим называл такое состояние ?закусить удила?; Митя предпочитал по-другому, но терять все равно было больше нечего.Радик удивленно поднял густые брови, в глазах зажегся огонек любопытства. Матвей расслабился.— Я вас не хочу. Ни на секунду, ни на минуту. Ни в качестве эксперимента, ни для продвижения или получения благ. Вы не в моем вкусе, типе. Не мой человек. И я вам нужен только из-за смазливой морды и отказа.Новач нехорошо ухмыльнулся, поболтал виски в стакане и смочил губы, толком не сделав глотка.— Ты не прав, дорогой, — рассматривая блики в спиртном, протянул Радик. — В тебе гораздо больше, чем смазливая морда. И я даже не про твой зад. Мне обещать на тебе жениться? Это поможет?Митя нервно фыркнул.— Нет. Вы меня не услышали.— Услышал-услышал, — по-прежнему не поднимая глаз, отозвался Новач. — Я всегда тебя слышу. Сегодня — послушай меня. Завтра у вашей тройки запланирована вылазка. Короткая, доберетесь воздухом, там десяток километров до цели, вечером вернетесь. Карты и материалы получишь у своего… кхе… начальства.Дурное предчувствие накатило так внезапно и сильно, что Левин чуть не застонал от фантомной боли.— Наша команда прикрытия в отгуле, — напомнил он и получил последнюю точку над ?й?.— Прикрывать вас будет моя команда, не волнуйся, — Радик впервые посмотрел на собеседника; последнее слово прозвучало издевкой. — Ты же очень умный, Митенька. Ответь мне на вопрос, какой шанс у тебя вернуться?— Примерно чуть меньше ноля, — Матвей не сморгнул. — Это все? Разрешите идти?Радик помрачнел. То, что эта синеглазая сволочь не боится за жизнь настолько, оказалось для него неприятным открытием. Первое время Радик искренне считал, что юнец набивает себе цену, отказывая ему. Потом — что хочет больше. Но теперь, теперь начштаба обуяла злость. Не верит, что его отправят на смерть?.. Зря!— Иди, — Новач одним глотком осушил стакан, верхняя губа неконтролируемо дергалась, никак не удавалось взять себя в руки. — Подумай над моими словами все же.— Здравия желаю, — Митя ослепительно улыбнулся, щелкнул каблуками и вышел, едва не чеканя шаг.Следом в дверь полетел стакан и проклятие. Радик долго сидел, растирая руки и глядя в пустоту перед собой, потом поднял трубку служебного телефона.— Катенька, там орлы уже прибыли? Хорошо. Юрской пусть ко мне зайдет. Да, сейчас.Откинувшись на спинку, Новач уставился в потолок.— Посмотрим, Митенька, как оно будет, — прорычал начштаба. — Раз смерти не боишься…