Ill (1/1)

Пятый номер подумал сначала, что у Гарри где-то есть своя омега, и именно он?— полковник. От парня шел приятный терпкий запах альфы, но в конечном итоге склонился к варианту, что это кто-то из родителей. Слишком официально?— вторую половину он бы назвал по имени. По себе знает.Мужчина нахмурился. Знает? Но откуда ему? Любые запахи в лагере перебивали другие, более мерзостные, и свой он так и не мог отличить, а потому решил, что он, скорее всего, обычный человек. В грузовике было очень холодно, и отовсюду дул сильный сквозняк, взъерошивая и без того неопрятно торчащие короткие волосы освобождённых пленников. Судя по всему, база их спасителей находилась где-то в гроте.Мужчина решил сам во что бы то не стало рассказать неизвестному полковнику о том, что его сын жив и здравствует. Раз сам полковник остался в гарнизоне, то скорее всего, он либо ранен, либо сам омега. Занятый такими размышлениями, освобожденный и все ещё не верящий в свое счастье пленник доехал до пункта назначения, и машина остановилась. Водитель открыл заднюю стенку грузовика, и несколько мрачновато-ироничных лиц начали помогать раненным.—?О, полковник. Мы думали, вы не придете. —?номер пятый услышал рядом лёгкие шаги, и приоткрыл глаза. Перед ним стоял человек очень высокого роста, со светлыми волосами. Все это было видно, но ничего более: человек стоял против света. И тогда мужчина услышал Голос. Мягкий, как лапки кошки, и чистый.—?Простите, задержался.Освобожденному казалось, что он ничего и никогда так не западало в душу, как это простое, но усталое оправдание. Номер пятый вспомнил отрывок из какой-то книги, где лев, прообраз бога, творил свой мир голосом, зычно и громко заставляя все проснуться. Голос человека тоже сотворил его мир. Он вдохнул в безжизненные равнины спокойное, плановое возрождение.Этому голосу хотелось подчиняться, не как строгому начальнику или командиру, нет, за ним хотелось идти на жизнь и на смерть, как за святым и кротким королем. Альтер-эго услужливо рассудило, что теперь ему понятно, почему номер пятый оказался в лагере. Как гей или альфа. А вот что из предложенного?— ещё предстояло выяснить.Человек сначала помог встать сидящему ближе раненому, и помог ему дойти до выхода. Когда пришедший обернулся, номер пятый понял, что тот уже кем-то занят. Омега был уже на большом сроке. Трамплин от безграничного счастья лицезреть кого-то, чье имя он даже не знал, до горя от того, что этот омега уже занят, был пройден в рекордные сроки?— секунд десять, не больше.Но может быть ему повезло, и его божество уже свободно? Номер пятый сел, и вообще хотел встать, если бы не перебитая лодыжка. Когда человек подошёл поближе, мужчина наконец смог его разглядеть. У него были не светлые, а посеребренные сединой волосы, и аккуратные изгибы тела. Такие, словно художник, лепивший его скульптуру, был влюблен в свое творение.А ещё человек шел, почти незаметно выставляя перед собой руку. Он был почти слеп. Это полковник. Добавил мозг, желая его окончательно добить. Конечно, других омег поблизости не наблюдалось, и естественно, что он пришел к первому автомобилю. Номер пятый слегка коснулся ноги омеги, и он сел на колени рядом с ним.—?Здравствуйте. Я?— полковник, ваш сегодняшний лечащий врач. Чем вас ранило? —?шутливо произнес пришедший, а номер пятый завороженно глядел в его темные, затянутые светлой дымкой глаза. Катаракта.—?Здравствуйте. —?проскрипел сам номер пятый, и невольно подумал, как этот человек будет его лечить, если видит только смутные силуэты.Страха не было, был только интерес. Откуда-то в голове мужчины взялась мысль, что полковник ни в коем случае не причинит ему вреда.—?Руки. —?оборванец протянул вперёд обе руки, и полковник осторожно взял их в свои, как будто его лапищи были драгоценными, и сотканными из паутины.Омега нагнулся, осматривая их, и почти касаясь носом каждой. Пятый номер чувствовал на коже теплое дыхание, и это сводило его с ума не хуже пыточной камеры. Этот омега в любом случае должен быть его. Просто так. Потому что так велит ему что-то большее, чем он сам. Желание прижать к себе полковника и никогда не отпускать мужчина со стоическим спокойствием отодвинул в сторону.Черт, он чуть не забыл сказать самое главное.—?Ваш сын жив. И здоров. —?полковник чуть улыбнулся, и сердце заухало с новой силой. Да чтож такое то. Ему тоже нужна такая полуулыбка, чтобы она была адресована лишь ему, а не сыну омеги.—?Мне уже об этом сказали, спасибо. Вы видели его?—?Это он меня сюда принес. —?полковник улыбнулся, доставая из сумки бинты и резко пахнущую мазь, явно испытывая гордость за своего отпрыска. Мужчина осторожно обработал чем-то шипящим из флакона обе руки, и с такой же осторожностью замотал.—?Что с ногами? —?омега опустил взгляд на ноги брюнета, и силился на них что-нибудь разглядеть.—? Лодыжка левая сломана. —?полковник нахмурил весьма примечательные брови, и осторожно ощупал ногу, затем достав из сумки прутья. Их мужчина начал обкладывать вокруг ноги, а потом связывать между собой нитями, образуя подобие гипса с очень большими дырками.—?Это мое изобретение. Так вам удобнее будет. —?полковник аккуратно поставил на место сустав.Номер пятый слегка дернулся, но ни звука не произнес, продолжая глядеть на омегу.—?Вот и все. Теперь вас осталось переместить в гарнизон. —?подразумевалось, что его работа на этом окончена. Обычно все так и было, но в некоторых случаях новобранцам нужна была помощь человека, который точно не представляет угрозу.Омега кожей чувствовал странный пристальный взгляд, и воспринял его, как мольбу о помощи.—?Раненных осталось не так много, пожалуй, поэтому я возьму на себя смелость показать вам нашу инфраструктуру. —?номер пятый несказанно этому обрадовался, а потом снова нахмурился.—?Вам самому нужна операция.Полковник побледнел, и мужчина даже испугался, что он сейчас упадёт, и взял его за руку, но омега лишаться чувств не собирался.—?Как вы догадались? —?пробормотал он, и пятый номер очень сильно пожалел, что не может встать, и взять на руки брюнета.—?Я пристально смотрел на вас. —?мужчина ничего не ответил, и отвёл взгляд в сторону.—?Об этом никто не знает? —?предположил бывший пленник, не замечая, как слегка поглаживает большим пальцем ладонь полковника. С большой скоростью ладонь выдернули, а сам омега куда-то исчез, как будто никогда его здесь и не было. Мужчина удивлённо похлопал ресницами, но не успел остановить давшего стрекоча полковника.Гарри вернулся в грот одним из последних, но услышал громкое объявление Командора: скоро будет роспуск всех желающих, и набор в регулярную армию. Сатлер и его особенно ярые приверженцы схвачены, Криди убит. На обычно хмуром лице парня промелькнула улыбка, и она тут же погасла, когда ротный начал оглядываться по сторонам в поисках отца.Его нигде не было. Хьюго должен был быть в лазарете, но вот полковник никогда не пропускал важных объявлений, к собранию на которые призывали сигналом сирены. Люди вокруг плакали и обнимались, а Уивинг старался как можно скорее пробиться к выходу.Для парня это была всего лишь одна из целей, и не сказать, чтобы самая заветная. Проем затхлых спален остался позади, и в такт дыхания он считает двери. Раз, два, три… Семнадцатая. Гарри дёргает железный лист, похожий на дно от консервной банки на себя за кое-как приделанную ручку.—?Пап?Может быть ему плохо? Насколько он знал, ребенок вообще должен доставлять родителю массу неприятностей. Сам Уивинг детей не планировал. Достаточно того, что у него будет брат или сестра. О ней, или о нем, он будет заботиться. А ещё о папе, и нашедшемся отце, который потерял память. Дел у него и без того хватает.Из-за двери не ответили, но Гарри приник ухом к двери, и уловил едва слышные всхлипы.—?Открой, или я сломаю её! —?парень выпрямился и сложил руки на груди, собираясь расспросить как следует отца, почему он ревёт здесь, а не празднует наверху. С той стороны послышались торопливые шаги.—?Гарри? —?омега осторожно обнял сына, прижимая к себе, и уткнулся носом в его шею. Ротный немного растерялся, но обнял в ответ родителя, поглаживая по иногда вздрагивающим плечам.—?Я рад, что ты вернулся. —?пробормотал полковник.Его сын завел омегу в комнату, и прикрыл за собой дверь. Парень обернулся назад к нему и нахмурился.—?Что случилось? Почему ты плачешь? —?омега начал отнекиваться, но Гарри взял его за руки, молча глядя в затянутые дымкой глаза.—?Один из раненных. О-он взял меня за руку, и я почувствовал, что метка пульсирует, как будто это мой истинный а-альфа. —?заикаясь протараторил мужчина, опустив взгляд.Парень осторожно поцеловал в макушку отца, сложив в голове два и два.—?Ты помнишь закон Мерфи? —?омега задумался, и на лбу залегла вертикальная чёрточка.—?Все, что должно случиться?— случится? —?ротный кивнул, осторожно поглаживая по спине омегу.Полковник постепенно перестал всхлипывать.—?Только не беспокойся. —?Гарри покрепче обнял родителя, подумав, что за самовольство ему папа, пожалуй, пропишет ремня, хотя до этого никогда его не бил.—?Ты знаешь, что после этих слов я начинаю волноваться? —?Ли потёр рукой глаза, устало опустив голову на плечо отпрыска.—?Это папа. И вы, судя по всему, все ещё истинная пара. —?ноги омеги подкосились, и если бы сын не держал его, полковник бы упал. Да, что-то такое он подозревал, когда вспоминал касания мужа.—?Его голос?.. —?с сомнением спросил омега.—?Охрип, наверное. —?больше ни про что отец не спросил, но Гарри не заметил этого, погруженный в планы того, как доставить обоих родителей друг к другу.Полковник не был одной из тех барышень, которых описывает Байрон или Джейн Остин, что могут упасть в обморок от новостей. Любые их он принимал относительно спокойно внешне, а внутреннее состояние было сравнимо с картинами Босха. Его альфа страдал в лагере, а он ничем ему не помог. Почему Хьюго не вспомнил его? Помнит ли он своего сына? И, слава богу, он здесь. Где-то рядом, и сердце полковника избавилось от разрывающего чувства неправильности.Да, он чувствовал, что человек, держащий его за руку?— центр его жизни, и отчаянно хотел оказаться в его объятиях, чтобы узнать снова, каково это?— чувствовать родное тепло и сердце, неровно бьющееся под кожей, и он противился этому чувству, думая, что изменяет любимому человеку.Но это был его первый и единственный господин, и потерять его ещё раз он не мог.—?Отдохни сам, с дороги. —?омега отпустил из объятий сына, а Гарри чуть улыбнулся, видя нетерпение полковника. —?Проводить тебя?Омега отрицательно покачал головой, смущённо улыбнувшись, и весьма быстро в сравнении с обычной скоростью ходьбы направился в лазарет. Гарри кинул на стул свою кожанку, и решил последовать совету отца. Парень забрался на второй ярус кровати, и улёгся там. Ротный закурил в полной уверенности, что отец сегодня будет ночевать не здесь.А сейчас мы слегка сместим свой фокус зрения с дел любовных, и, безусловно, романтических, и посмотрим в сырую и холодную подвальную нишу, в которой сидело несколько заключённых. Как иногда бывает иронична судьба?— комендант и помыслить не мог, что могущественная империя канцлера Сатлера развалится как карточный домик, едва из ее основания уберут видных членов партии.Рядом с мужчиной сидела врач, которая все ещё находилась в состоянии шока. Она иногда бормотала себе под нос что-то о номере пятом, и выглядела не так жалко, как все остальные. Она хотя-бы не лила слез с соплями. Комендант искренне презирал подобные проявления чувств. Пастор рыдал в три ручья, и Протера чувствовал острую потребность в его убийстве.—?Да замолчите вы уже наконец. Нас пока не расстреляли. Но так сделал бы Адам. —?шикнул на отца Лилемана бывший комендант. Как двести тысяч долларов в месяц брать от партии?— так все нормально. А как чуть прижали?— уже все. Сам он тоже не отличался стойкостью, и при первой возможности сбежит, бросив этот лишний груз здесь, но он хотя-бы не сотрясает воздух.Мужчина расстроился, что все его деньги, годы службы, и вообще почти все пропало, но с другой стороны совершенно не видел повода ещё и портить себе день размышлениями об этом. Им предоставили сено, на котором они будут спать, дали еды, а большего требовать от них было бы неприлично. Сам Протера вступал в партию монархистов, которая впоследствии плавно перетекла в национал-консервативную.Интересами одного из главных членов партии были деньги. Да, действительно, почему бы не протравить слегка народ, чтобы получить влияние, власть, и деньги? Протера улёгся на солому, и постарался сделать вид, что это его простыня, и сам он в своей комнате, и в комоде достаточно денег.Когда-нибудь у него все снова будет точно так. Бывший комендант прикрыл глаза, перед сном решив подумать о том, какими путями он будет этого добиваться. Губы мужчины сложились в улыбку?— путь был проложен. Осталось по нему пойти.