Глава 1. Лучшее лекарство против гнева — смерть врага твоего (1/1)

—?Нет! —?по улице разнесся крик отчаянно вырывающейся девушки?— судя по мягкому нежному голосу, ей было не больше двадцати.Кто она? Кто ее мучители? Чем ей помочь? Все эти вопросы в любом другом городе привели бы в ту подворотню, откуда доносился крик, не одного и даже не двух человек. А через пять-десять минут там была бы уже толпа копов, арестованные мерзавцы и спасенная девушка. В любом другом городе. Но не у нас. Нет. Только не в том городе, где за вмешательство в дела какой-нибудь крутой банды эти самые копы тебя же могли и посадить. Так что даже если кто-то, кроме меня, и услышал ее отчаянный крик о помощи?— он все равно ничем ей не поможет. Да и не захочет, скорее всего?— в этом районе, да и во всем городе, героев нет.Дернув плечами, будто сбрасывая невидимую нить, связывающую меня и эту девушку, я пошла дальше. Нельзя было поддаваться эмоциям. Только не в этом городе. Только не сейчас. Только не мне. В этом прогнившем насквозь городе нельзя быть добрым, честным, светлым. Нельзя. Иначе тебя убьют, растопчут, уничтожат…Все и всё здесь куплено. Вот так вот просто и незамысловато. Ведь деньги решают все, да? За эти бессмысленные кругляшки и бумажки в нашем городе можно и правда получить все что угодно: от наркотиков, проституток и бегающих на задних лапках перед тобой копов до статуса святого и индульгенции от всех грехов. А ведь грехов у нас всех здесь было предостаточно. А у меня в эту самую минуту появился еще один. Невмешательство в проявления зла?— так вроде бы он звучит? Я не помогла этой девушке, которая так отчаянно хотела жить, хотя это был не только мой долг как человека, но и как работника полиции. Но я не сделала этого. Не помогла. Я просто прошла мимо, засунув все свои добрые спасительные порывы глубоко внутрь. Так глубоко, что и сама, наверное, не понимала, что они все еще живы во мне, что со временем они прожгут во мне дыру из боли, отчаяния и обиды.Почему же так? Почему же я не исполнила свой профессиональный и просто человеческий долг? Почему повесила на свою душу еще один грех? А все просто. Все до безумия просто?— там и так уже пробу негде ставить, ведь я и сама далеко не ангел и пришла сюда убивать. Сама пришла за тем, чтобы забрать чью-то жалкую пропащую душонку и отправить прямиком в жаркий Ад. Так что я скорее демон, чем ангел. Демон мщения, если быть точнее. Этакий греческий Аластор в женском обличье, с небольшим изъяном. Маленьким таким изъяном: я сумасшедшая и у меня свои критерии мышления. Но в нашем городе и нельзя по-другому. Нельзя среди пираний быть милой аквариумной рыбкой, как и нельзя среди шакалов оставаться с чистыми руками. Этот город сломал меня так же, как и каждого, кто попал сюда. И продолжал ломать уже много-много лет подряд, не останавливаясь ни на секунду.—?Нет! —?по улице пронесся крик еще одной попавшейся в ловушку пташки?— этой, судя по голосу, не больше пятнадцати.Я остановилась. Зачем? Я и сама не знала ответа на этот вопрос. Сколько раз я проходила мимо таких вот ситуаций? Сотню, две, три? Что мне стоило сделать еще несколько шагов для того, чтобы завернуть за угол и, не слыша этих криков, продолжить идти туда, куда шла, ведь и у меня была цель сегодня? Но я остановилась, как дура, и стояла прямо посередине выхода из очередной подворотни, где сейчас насиловали или медленно убивали очередную пока еще невинную душу. Я слышала ее крики, слышала чье-то неровное сопение и гулкий смех. Я слышала все. И я узнала этот смех.—?Детектив Коулман, какая встреча,?— прошипела я себе под нос, слегка оскалившись. —?Давно же мы не виделись. Пожалуй, моя сегодняшняя цель подождет меня еще пару часов. Или дней.Сердце забилось чуть чаще в предвкушении скорой расплаты с очередным мерзавцем. Коулман был подонком, каких еще поискать. Убийства, наркотики, подставы для невиновных, избиения?— этот список можно было продолжать примерно вечность. А сколько же он крови попил у меня. Сколько раз пытался посадить. Но каждый раз у него не получалось. Какая жалость.—?Да начинай скорее, Уорд! —?хриплый и такой знакомый голос выбил почву у меня из-под ног.Улыбка сразу померкла, а вперед нее вырвался страх. Сердце теперь колотилось как сумасшедшее, но не от предвкушения, нет, от подступающих воспоминаний и чувств, что они с собой несли. От одного только его голоса меня бросало то в страх, то в ярость, и я понимала, что могу наделать слишком много фатальных для меня ошибок.Брайан Филлипс. Существо, которое было повинно в смерти одного из немногих родных для меня людей. Существо, которое сделало меня той, кто я есть сейчас. Существо, занимающее в банде, контролирующей этот район города, не последнее место, если даже не первое. Существо… Да не важно, ведь меня уже снова затянуло в водоворот воспоминаний, как бывало каждый раз, когда я теряла контроль. Главное, не наломать дров…* * *—?Начинай скорее, Фостер! —?этот отброс Филлипс всегда предпочитал быть вторым. Ему нравилось вначале смотреть на действия своих предшественников, нравились крики беспомощных юных девочек, нравилась эта вседозволенность, когда никто и ничего не мог тебе противостоять.Мы с Китти шли в тот день из школы. Я была в выпускном классе, а она только перешла в девятый. Удар по голове я осознала только тогда, когда открыла глаза сквозь дикую головную боль, уже будучи связанной на каком-то складе. Очнулась я именно после этой его фразы, которая снилась мне и годы спустя, а потом начался полный кошмар. Моя бедная Китти. Что ей пришлось пережить?— даже говорить страшно. Мне же приходилось смотреть на это и беззвучно плакать. Не знаю, как так вышло, но закончив свои грязные дела и убив Китти, они просто развернулись и ушли, оставив меня смотреть на ее истерзанное тело.Неделю. Неделю я провела наедине с телом Китти в этом грязном сарае, пока нас не нашел какой-то мальчик, у которого закатился на этот склад мячик. Он-то сразу и не понял, что тут произошло, зато зашедшая после него мама кричала так, что я думала, из-за этого у меня лопнут барабанные перепонки.Потом была больница, копы и психушка. Врач поставил мне шизофрению на фоне пережитого стресса, когда услышал, как я разговариваю с Китти, а потом, понаблюдав за мной, поставил диссоциативное расстройство идентичности, сопровождающееся слуховыми галлюцинациями. Не помню точно, но вроде бы так. Смешной он был, этот врач. До смерти смешной. А вот когда эта костлявая дама пришла не к его пациентам, а к нему самому, он отчего-то не смеялся. А жаль. Смеялся он приятно. Он был первой моей жертвой, ведь как сам сказал в телефонном разговоре с кем-то, он наблюдал за мной по просьбе Филлипса и собирался вскоре отдать меня ему.Тогда мой гнев впервые и вырвался наружу вопреки моей воле. Его труп с тридцатью ножевыми нашли в ординаторской, рядом с пеплом от сожженных историй болезни всех его пациентов и моей окровавленной одежды. Повезло еще, что дело было ночью и я успела привести себя в порядок и украсть из прачечной комплект чистого белья.После этого меня еще раз проверили и отпустили, выписав антидепрессанты для успокоения и хорошего сна. Я окончила школу, поступила в академию и нашла пятерых ублюдков из шести. Филлипса я достать не могла, так как его гнилая душонка, поняв, что к чему, не выбиралась из своей норы. До этого самого дня…* * *Слезы снова текли из моих глаз. Как давно я не плакала? Когда в последний раз я позволяла себе эту неслыханную вольность? В тот самый день. В день начала моего сумасшествия. И вот сегодня опять?— в день, когда я наконец закончу начатое. В день возмездия.Теперь я уже не препятствовала выходу гнева. Столько лет холодного расчета, чтобы спустить этого голодного пса именно сейчас. Выпустить, чтобы он в клочья разорвал последнего гада; и плевать, что будет дальше, плевать на все?— у меня отпуск.Еще секунда, и единственное, что имело краски во всем моем образе?— это горящие праведным огнем гнева глаза и кровь людей, что стояли на пути к моей цели. Сейчас я не наслаждалась убийствами?— я просто шла к своей цели, которая еще не знала, что уже умерла, но чувствовала это, ведь холодок смерти был уже здесь. Я уверилась в том, что исполню задуманное, ведь Вечная леди любила меня и всегда помогала.