Глава четвёртая (1/1)

— Руку давай, — крикнула Рей, другой рукой дёргая рубильник, вручную поднимающий трап, — давай сюда рруку!Ухватила, дёрнула на себя — рванула вверх, потом по узкому коридору, потом в рубку — не успела заметить, когда вторая пара рук заметалась над кнопками и рычагами — рявкнула — держись крепче — и уже за пределами атмосферы, перед тем, как, оценив на скорую руку повреждения, всё-таки запустить гиперпривод — оглянулась.— Лучше уж лазер, чем вот это вот, — сказал он сквозь зубы, расстегивая левой рукой широкий кожаный пояс, и невнятно выругался, когда Рей, отжав горячую тряпицу, прижала её к его плечу, где светлая ткань почернела и присохла к коже.— Сейчас отмокнет, — сказала Рей, — рубашку лучше не снимай, я рукав отрежу. Там застрял осколок, и я его сейчас вытащу. — Я сам, — сказал он, — а рубашка всё равно вымокла, не ходить же в ней.— Вот ещё, — сказала Рей, — я аккуратнее. Держи пока вот здесь, я принесу аптечку из каюты. Не снимай рубашку, говорю.— С нашим образом жизни, — насмешливо сказал он, — лучше завести меддроида.— Сегодня я за него.Она вернулась, в правой руке аптечка, в левой — оплетённая бутылка со слабо опалесцирующей жидкостью.— Отлично, — сказала она, — рубашку ты, считай, спас, зато теперь всё кровью залито. Нас занесло чёрт те куда, и у нас нас здесь не то что меддроида, у нас даже обезболивающей нашлепки нет, мы же всё извели на Джалуксе. Она вздохнула.— Ничего, завтра к вечеру будет уже почти цивилизация, купим нашлёпок, всех подлатаем. Девочку сдадим с рук на руки.Она поставила аптечку на стол и перехватила тряпицу, осторожно изучая то, что под ней. Рана была резаная, а не рваная.— Варварские методы? — сказал он и освободившейся рукой потянулся за бутылкой.— Ага, и ремень в зубы, — сказала Рей, — эй, не дёргайся, я тебе открою. Давай, залпом три больших глотка.Она дёрнула пробку, сунула бутылку в протянутую ладонь и осторожно заменила вымокшую в крови тряпицу собственной раскрытой ладонью.— Обойдёмся без ремня. Просто достань его уже.— Ага. На счёт три. Раз — а вот и всё, уже всё. Отлично!Осколок поддался сразу, стоило его осторожно потянуть. В ладонь плеснуло горячим, красным.Она зубами свинтила крышку с капсулы клея-дезинфектора. Бен всё-таки зашипел, когда клей пошёл пузырями, схватываясь, но края раны уже сошлись и расходиться не торопились. Рей молча сунула ему намертво запаянный пластырь, ослабила жгут и стала осторожно стирать кровь, то и дело отжимая тряпицу в воде, которая уже успела остыть.Он протянул ей надорванный конверт, она вытянула пластырь, приложила его и наконец разжала мокрую ладонь.Осколок был не крупный, но очень острый. Они вдвоём на него посмотрели.— Повезло.— Ага, — с сомнением сказала Рей, — давай-ка руку зафиксируем как следует.— Не нужно, — сказал он.— Тогда перебирайся в большую каюту.Он поморщился.— Бен, — жалобно сказала Рей, — она же не заживёт, если ты будешь ей за всё хвататься.Койка в кают-компании была устроена в нише под самым потолком, так, чтобы никто не мог потревожить спящего. Как и в любом корабле такого класса, пространство для экипажа с самого начала выделялось по остаточному принципу, а эту крошечную каюту добавили уже контрабандисты, — там даже вуки хватило бы места вытянуться лёжа во весь рост, но чтобы попасть в нишу из кают-компании, определённо требовались две руки.— Пожалуйста, Бен — сказала Рей, — поменяемся хотя бы на одну ночь.Он подумал и кивнул.Рей подобрала с пола оба плаща, села, разгладила на коленях грубую серую шерсть. Он пристально смотрел на неё. Она вздохнула и принялась расплетать волосы.— Оставь так, — сказал он, — выглядит забавно.— Вот ещё, — сказала Рей, но косичку оставила в покое, — как думаешь, нужно срочно вызвать в сектор подкрепление?— Если бывшие рабы захватили шахты вместе с ангарами — нет, — сказал Бен, — от управляющей станции ничего не осталось. Всех остальных они сами перебьют. В ангарах был отличный флот. Вряд ли кто-то сунется отвоёвывать шахты обратно. А вот нам лучше из сектора убраться, у меня плохие предчувствия.— У тебя не бывает предчувствий.— Зато опыта хватает.Заверещал коммуникатор, и Рей, сбросив всё с колен на сиденье, умчалась.Бен встал, пошатнувшись, потянулся к плащам, набросил один на плечи — в кают-компании “Сокола” было жарко, но недостаточно жарко — его уже колотил озноб — и вдруг встретился глазами с девчонкой. Она, похоже, очнулась. Приподнялась на узком неудобном диванчике, смотрела большими перепуганными немигающими глазами.Не такая уж и маленькая, только очень перепуганная. Очень смуглая, в цветных тряпках танцовщицы, в ушах большие золотые кольца. — Вода на столе, — сказал он, поморщился и пошёл в каюту.Девочка спустила босые ноги на пол и спросила:— Ты — Бен Соло?Он обернулся, но ничего не ответил.— Придётся повисеть в этом поясе ещё денёк, — сказала Рей, села на край кровати и, не удержавшись, принялась тереть покрасневшие глаза, — ещё денёк без нормальной аптечки. Но лучше бы нам сейчас без вооружённых столкновений обойтись. Ничего, завтра патрули уберутся, и мы доберёмся до Конкорда, там безопасно. — Если переоденешься, — сказал Бен.— Почему? На Конкорде поддерживают Республику.— Зато не любят джедаев. Так исторически сложилось. Так что убирай свой маскарад, для Конкорда он не годится.— Ой, — сказала Рей, — точно же. А я и забыла. Она принялась расплетать косичку. Расчесала пальцами тонкие прядки, но они так и остались виться за ухом. — Эти работорговцы, — сказала она наконец, — и надсмотрщики на рудниках. Они действительно испугались, как будто крайт-дракона увидели, а не двух человек на маленьком корабле, пусть и со световыми мечами. Ты был прав. — Не только они, — сказал Бен, — рабы тоже испугались. Иначе они не пошли бы за тобой так послушно. — За тобой, — сказала Рей, — но почему? — Ты плохо знаешь историю. Еще во времена старой Республики восстания в этих регионах жестоко подавлялись орденом джедаев. Местные хотели независимости, но сырьевая база не может получить независимость. Они рассказывают детям сказки о страшных колдунах со световыми мечами. Это в Центральных мирах дети играют в джедаев. Здесь играют в мандалорцев. — Теперь, может быть, станут рассказывать не только страшные сказки. Он пожал плечами. — Наверное. — Этих людей согнали сюда Империя, а потом Первый орден. — Нет. Это сделали местные работорговцы. А до того они работали на этих же шахтах, только за жалкие гроши. Сомнительная свобода. — Это было сделано при попустительстве Империи. — Это было выгодно. — Тебе их не жаль? — спросила Рей. — Нет. Их жизнь не так уж изменится. Они работали на рудниках и будут дальше на них работать. — У них будет свобода, — сказала Рей.Он засмеялся. — Бен. — Не зови меня этим именем. Рей встала. — Хорошо, — сказала она, — может, тогда ты сам сменишь себе повязку?— Почему ты злишься? — спросил он.— Я не злюсь, — сказала Рей и вс?-таки села обратно, — дай я всё-таки посмотрю, что с рукой. Ох. Ну, могло быть и хуже. — Если бы мы не потащили с собой девчонку, мы бы уже были на Конкорде, и Сокол бы не получил повреждений. — Е? зовут Нола, — твердо сказала Рей, — и если бы мы не взяли е? с собой, она бы погибла вместе со всей управляющей станцией. — Она была не единственным рабом на станции. Ты никогда не сможешь спасти всех, кого хочешь спасти.— Зато она была единственным человеком, кого мы успели спасти, прежде чем станция самоуничтожилась.— И из-за задержки мы чуть было не остались там сами. Почему ты злишься?Рей вздохнула и сильнее, чем нужно, прижала свежую повязку. — Я говорила с Нолой с утра, — сказала она, — она не отсюда. Она родом из Колоний, с Тейра. Это почти Центральные миры. Богатая планета. Вся её семья погибла, когда Первый Орден отвоевал Тейр у Новой республики. А её подобрали работорговцы. Она умела танцевать, и её заставляли танцевать целыми днями. На потеху этим скотам.— Так бывает.— О, — сказала Рей и взмахнула руками, — о. Так бывает. Может, тебе напомнить, кто руководил взятием Тейра?Он здоровой рукой поймал её за правое запястье.— А, ты узнала что-то новое о моей биографии? Нет? Тогда какого чёрта ты ведёшь себя так, как будто раньше об этом не знала? Что, проблема масштаба? Целая планета тебя не волнует, но одна-единственная девчонка — и ты уже готова выцарапать мне глаза?Он смотрел ей прямо в глаза. Рей попыталась дышать на четыре счёта. Это помогло.— Отпусти, — попросила она. Когда он разжал пальцы, на её руке остались белые следы, быстро наливающиеся красным. Она бессознательно потёрла их ладонью.— Прости, — сказал он, — прости, пожалуйста.— Не в Тейре дело, — тихо сказала Рей, — а в том, что ты её спас, понимаешь? Вынес на руках с горящей станции. Мастер-джедай в развевающемся плаще. В Колониях дети играют в джедаев. Она слышала, как я зову тебя по имени. Она совершенно уверена, что Бен Соло, сын Леи Органы, пропавший без вести полтора десятка лет назад, вернулся — чтобы восстановить храм джедаев, встать в ряды Сопротивления, сам представь, что ещё. Вот во что играют дети, пострадавшие от рук Ордена. Ты знал об этом? — Нет. Ты сказала ей правду?— Надо было, — сказала Рей, — но нет. Ничего я ей не сказала. Не смогла. — И что, теперь ты хочешь, чтобы я сказал ей правду вместо тебя? Завтра мы будем на Конкорде, не все равно ли, что ей взбрело в голову. Тем более, что-что, а правда ей не понравится. — Ты ведь даже не хотел брать её с собой, — сказала Рей отчаянно.Он пожал плечами.— Ладно, — сказала она, — ты лучше спи. Мне завтра потребуется твоя помощь. А ты горишь весь. Принести воды?— Нет. Я сам.Девочка — Нола — осторожно дотронулась узкой смуглой рукой до приборной панели “Сокола” и тут же отдёрнула руку. Она сидела с ногами в кресле второго пилота, поджав к груди худые колени. То ли работорговцы держали её на голодном пайке, то ли это была худоба внезапно вытянувшегося вверх подростка, то ли сказалась гравитация станции — чуть поменьше стандартной.— Ещё день, — сказала Рей и сняла наушники, — два, а может, даже три. Мы в поясе астероидов, здесь “Сокол” точно не найдут, только и нам отсюда не убраться, пока не снимут патрули.Она вздохнула. Ей нравилось молчаливое присутствие девочки, но та мало помалу отогревалась, смелела, позвякивала браслетами — Рей отдала ей свои запасные штаны и рубашку, и они почти подошли, а вот браслеты Нола снимать не стала, крутила их то и дело: неужели они и впрямь драгоценные?Нола словно зачарованная водила пальцем по приборной панели.— Это взаправду “Сокол тысячелетия”? — спросила она.Рей снова вздохнула и поклялась себе говорить правду, а потом, подумав секунду, перепоклялась говорить как можно больше правды.— Ага, “Сокол”.— И джедаи вправду есть!— Есть. Только их очень немного осталось, Нола.— А про тебя я тоже слышала. Такое, разное! К хозяевам прилетали гости и рассказывали. А ещё рассказывали, что Люк Скайуокер вернулся.Нола замерла, явно ожидая ответа на незаданный вопрос.— Да, — сказала Рей, — да. Я его нашла, чтобы он меня учил. А потом он решил вернуться.— А разве твой учитель не…Нола обернулась на дверь.— Нет, — сказала Рей, — у нас был один учитель. Так что мы скорее…— Как брат и сестра, да? — спросила Нола.— Ага, — сказала Рей, — вроде как брат и сестра.— А если он и правда Бен Соло, то где он был пятнадцать лет? Ой, — огорчилась Нола, — наверное, это тайна и ты мне всё равно ничего не расскажешь, да?— Отчего же вдруг тайна. У него было два способа перемещения, это Рей уже успела выучить. Ни один из них не был нормальной ходьбой: либо тяжёлые шаги заранее оповещали всех о его присутствии, либо услышать его приближение не представлялось возможным — он просто неслышно появлялся за спиной. Она даже пыталась незаметно подражать этой манере — пока он не обратил на это внимание и сам не вызвался показать. У Рей получилось почти сразу, но так и не вошло в привычку — что, если подумать, было к лучшему: два бесшумных призрака на одном корабле посреди открытого космоса — это был бы немного перебор. Вот и сейчас он просто возник из коридора.— Страшная тайна, — твёрдо сказала Рей и, пользуясь тем, что Нола обернулась на вошедшего, показала ему кулак. Кулак выглядел не слишком внушительно. Нола птичкой слетела с кресла, пристраиваясь за спиной у Рей. Рей похлопала по ручке собственного кресла (Нола тут же умостилась на ней, как на жёрдочке) и одними губами сказала: уходи.Уходить он, конечно, и не подумал. Сел, с любопытством уставился на Рей.— Твои шансы пройти квалификационный экзамен растут на глазах.И добавил беззвучно — так, что голос раздался прямо у Рей в голове: видишь, как быстро ты учишься лгать. Самый важный джедайский навык.— Какой экзамен? — спросила Нола.Я не лгу, — сказала Рей. Немая речь требовала взгляда — глаза в глаза. — На звание рыцаря-джедая, — любезно пояснил он, — если новая республика победит, она всё равно рано или поздно узнает правду, так почему не сейчас? Потому что ты не хочешь видеть её напуганной? Не хочешь видеть, как она вспоминает падение Тейра? Не хочешь, чтобы она перестала верить в сказки? — Так школа правда ещё существует? Я так и знала! — Я тебе этого не говорил, — сказал он и улыбнулся. Нола засияла от восторга, зазвенели тоненькие браслеты. — Я пойду спать, — сказала Рей тв?рдо, — я почти сутки не спала. Твоя вахта. — Хороших снов. По крайней мере, подумала Рей философски, мне уда?тся не слишком громко скрежетать зубами. Она проснулась в полной темноте и с такой тяжёлой головой, с какой можно проснуться только если проспал часов двенадцать — или если уснул всего пятнадцать минут назад. Пришлось вставать. В кают-компании на диванчике спала Нола. Тускло светился голубыми голограммами стол для дежарика. Увы, версию про пятнадцать минут можно было отмести. Рей осторожно взяла Нолу за узкую руку, свесившуюся вниз, и пристроила е? на одеяле — чтобы не затекла. — Выспалась? — спросил Бен за е? спиной. — Затрудняюсь с ответом, — сказала Рей, — почему ты меня не разбудил? — Пожалел. — Перестарался, — честно сказала Рей, — но все равно спасибо. Есть что поесть? Он засмеялся. — Полные трюмы. Здесь ничего нет, я принесу. — Я сама попозже, — сказала Рей, — что смешного? — Ты ничего не боишься, — сказал он, — как сарлакк, которому оттоптали самое дорогое. Вообще ничего. Но хотя бы раз в день открываешь трюм и смотришь, осталось ли ещё что-нибудь от тех трех ящиков.— Скажи ещё раз, что у нас полные трюмы.— У нас чёртовы полные трюмы условно съедобных пайков. Ты счастлива? — О да. У меня никогда не было столько еды, — сказала Рей. — Это не еда. Это армейские пайки.— Если это можно есть, значит, это еда, — сказала Рей. — Завтра мы будем на Конкорде, — сказал Бен, — я покажу тебе то, что я считаю едой, и ты повторишь эти слова. Если, конечно, не передумаешь. — Договорились, — сказала Рей, — ты мне вот что скажи. Вы что, в дежарик играли тут весь день?— В основном.— Вот как, — сказала Рей удивлённо и задумчиво провела рукой над столом. Голографические фигуры замерцали. — Хочешь тоже сыграть? — спросил Бен.— Иди лучше спать. Моя вахта, а у тебя лихорадка.Он поморщился.— Не могу спать. Иди прими вахту, проверь курс и сообщения, а потом я тебя тоже научу.— Кто тебе сказал, что я не умею?Он поднял бровь.— А ты умеешь?— Нет, — сказала Рей и встала, — но я быстро учусь. Сейчас я вернусь, и ты удивишься.Он кивнул без тени иронии.— Да, я каждый раз удивляюсь.А потом они играли всю ночь.Это было удивительно, но они и вправду играли всю невероятно длинную ночь. Зашевелилась, просыпаясь, Нола, перевернулась на другой бок и заснула обратно. Они посмотрели на доску.— Я выиграла, — сказала Рей с сомнением и зевнула, — я же выиграла?— Нда, — сказал Бен рассеянно, — лучше пойдём спать.— Вместе? — ужаснулась Рей, — эй, а вахта?— Оставь Ноле записку. Мы висим в поясе астероидов на автопилоте. Если что-то и случится, я проснусь. Рей снова зевнула в ладонь.— Давай я тебе повязку сменю.— Спасибо, — сказал он, и Рей вдруг растерялась, потому что по негласным правилам он должен был сказать “я сам” — не то чтобы она обращала на эти “я сам” внимание, нет, но только так он принимал помощь — как данность, словно бы закрывая на неё глаза.— Я выиграла всего два раза, — сказала она ревниво.— Я хорошо играю, — сказал Бен без тени апломба, — но ты начнёшь у меня выигрывать раньше, чем научишься играть так же хорошо, как я.Он неловко дёрнул завязку рубашки, затянутую намертво — видимо, одной рукой — и Рей отвела его ладонь в сторону, взялась за шнурки сама.— Это как?— Хороший стратег всегда выигрывает у хорошего тактика, — сказал он и неловко пожал здоровым плечом, — хотя это и не слишком зрелищно.— Ты думаешь, из меня получится стратег? — с сомнением сказала Рей. Она уже справилась с хитрым узлом и разглядывала теперь результат своих усилий.— Похоже, что да.— Шрам останется, — заключила она наконец, — жалко.— Почему? — спросил он с любопытством.— Зарубцевалось уже. Опоздали.Он уточнил:— Почему жалко?— Не знаю, — сказала Рей растерянно, прижимая свежую повязку, — а не должно?Он расхохотался, и Рей зашипела, прижав палец к губам: Нола вздохнула во сне. Потянул рубашку обратно на плечо.— Иди спать.— Ага, — сказала Рей, зевнула в третий раз, сгребла со стола весь мусор, швырнула его в утилизатор и попыталась уйти из кают-компании не прощаясь.— Не настолько вместе, — сказал Бен, и она, спохватившись, скорректировала курс на сто восемьдесят градусов. Подтянулась на руках, села на краю ниши, в которую утоплена была койка. Спать здесь было даже просторнее, чем в каюте. На низком потолке тускло светились какие-то выцветшие бледно опалесцирующие картинки. Она упала на спину, бессвязно размышляя над тем, стоит ли ей разуться и залезть под одеяло — или спать прямо так, зато не разуваясь. Вздохнула и села обратно, расшнуровывая ботинок.— Почему я так хочу спать? — спросила она непонятно кого.— Потому что тебе нужно отдохнуть, — сказал Бен.— Почему ты ещё не ушёл?— Потому что мне тоже нужно отдохнуть.— Отдохнуть, чтобы дойти до каюты?Он вздохнул.Рей фыркнула.— На Конкорде, — сказал он мечтательно, — есть горячие источники. В горах. Заснеженные горные вершины и огромные купальни. И много еды. — Мясо, — сказала Рей грустно, — настоящее мясо.— Жареное мясо. И никаких пайков.Рей запустила в полутьму ботинком и прислушалась, надеясь на этот раз расслышать-таки звук шагов. Но вместо этого услышала, как он, уходя, насвистывает какую-то незнакомую и вместе с тем страшно знакомую мелодию.