Часть 3 (1/1)

Билл грызет изжеванный карандаш. Древесина сладковатая, ложится на язык пыльным привкусом. Эдди подносит два пальца ко рту и кривится, имитируя рвоту. Негигиенично. Старик продолжает что-то бормотать, Биллу это все так осточертело. Зато остальные в восторге: Ричи впервые в жизни внимательно записывает, Беверли с Беном без конца уточняют. Он один устал так быстро.– На этих землях живут gente de hueso , поднимающие мертвых, оживляющие людей и животных. Они ходят по склонам, спускаются в каньоны, чтобы собирать кости, бродят, единые с землёй...Фольклор зачётный, их куратор откинется в экстазе, но Билл так невозможно устал. Ему нужны таблетки, которые он оставил в Дерри. Колесить по родной Америке без не менее родных антидепрессантов и нейролептиков неебически тяжело. Карандаш между зубами трещит, чешуйки краски остаются во рту, придётся потом отплевываться. Денбро вздрагивает, когда Бен хлопает его по плечу. Старый хрен наконец-то заткнулся, а он даже не заметил. – Мы идем устраиваться на ночь. Выглядишь не очень, чувак, ты в порядке?– Ложитесь без меня. Мне нужно подышать.Они доехали до самой задницы Аризоны. У Билла снова "плохой период", Биллу нужен отдых и лечение. Его потряхивает, Денбро почти не спит четыре дня. Гребаные сказки и поверья уже поперёк горла, хочется выплюнуть всю эту муть и вернуться в Дерри, лечь на порог сухого крыльца и проспать до второго пришествия как минимум.Он слышит койотов где-то далеко в пустыне. Интересно, они чуят его? Небо бесконечно огромное, Билл чувствует себя внутри перевёрнутой миски, расписанной звёздами. Глиняный мир. Он глубоко вдыхает, пытаясь вдохнуть в самого себя жизнь, но затея провальная, самостоятельная реанимация не даёт результатов. – У тебя прекрасный скелет, милочка. Если койоты сожрут тебя, все равно будет на что полюбоваться. – Билл вскрикивает и поворачивается на звук слов, незнакомец подкрался слишком тихо, это пугает почище любого добротного слэшера.– Ты в-вообще, блять, кт-то? – Денбро, конечно, не эксперт, но полуночные знакомства в пустыне выглядят как полная хуйня, отдающая атмосферой фургонов с конфетами и котятами.– Роберт, – у незнакомца рыжие волосы, прямо как у Беверли. И бусы из костей вокруг шеи, как у заправских шаманов. Или дикарей. Во всем нем было что-то дикое и первобытное, казалось, достань телефон и яви чудо цивилизации и технического прогресса, Роберт растворится в воздухе, унесётся вглубь пустыни вместе с койотами. – Ну у тебя и воображение, малыш, мои аплодисменты.Билла мелко трясет, Биллу ну пиздец как нужны его таблетки, Билла пугает этот мужик перед ним.– Если продолжишь тут торчать, тебя действительно сожрут койоты.– Да к-кто ты, б-блять, так-кой?!– Роберт.Билл слишком устал для всего этого дерьма, правда, Аризонские пустыни со своими стремными мужиками могут пойти нахуй. Завтра утром он уматывает обратно в Мэн, фольклорная экспедиция и колледж тоже маршируют нахуй.– Меньше агрессии, Билли. – Т-ты не чел-ловек, да?– Почему? – потому что люди не читают мысли.Билл садится на песок, закрывает лицо ладонями. По копошениям справа понимает, что Роберт сел рядом. Пиздец, святая дева и матерь Господня, какой же пиздец.– Т-ты из эт-тих g-gente de hues-so ?– Да, вы иногда называете нас так. Быстро догадался. – Роберт подмигивает, и Биллу становится ещё хуже.– Что в-вы вооб-бще д-делаете? – А вы что делаете? – Билл явно не вкуривает, в чем суть вопроса, и Роберт разжевывает с легким разочарованием, – Мы просто часть естественного цикла вещей. Как и вы. Собираем животных из костей, заставляем обрастать их плотью, вдыхаем жизнь. Ты пытался провернуть то же самое с самим собой минуту назад, пусть и неосознанно. – Аг-га, кр-руто. Но я, навер-рное, пойд-ду. – Сюрреалистично до мурашек, переходящих в судороги. Билл слышит, как Роберт недовольно цокает, и через секунду его с рыком опрокидывают на землю. Денбро вскрикивает, он уверен, что ему вот-вот вцепятся в горло, разорвут на куски, смешают все в кашу из песка и крови. – Тебе хуже с каждым днем, мелкий ты пиздюк, через четыре дня ты задушишь ту рыжую девку, когда она спросит, почему ты не спишь, а затем удавишься сам. – Ты не м-можеш-шь зн-нать.– Я часть природы, часть этого мира и реальности, часть пространства и времени, часть потока жизни. Поверь мне, я знаю, что ты слишком долго без своих дурацких лекарств.У Билла кружится голова, он уже не уверен, на кого он вообще наткнулся ночью в пустыне. Нахуй такие сказочки.– Но сегодня твой счастливый день, малыш, я нашёл тебя после заката, и ты мне понравился. Поэтому дыши и гляди шире внутрь себя. Билла колотит, он цепляется за руки существа над ним, нос заполняет запах собачьей шкуры и трав. Небо над ним кружится и преломляется калейдоскопом, песок холодит спину. Горячо и дурно. Билл смотрит наверх широко раскрытыми глазами, но реальность перед ним мешается и плавится. Ему кажется, что его целуют, вытаскивая из него душу длинным, как долбаный млечный путь, языком. На задворках разума бьётся в конвульсиях мысль, что он не выживет. Помоги ему ебаный Господь.Беверли будит его смеясь и размахивая полотенцем.– Билл, ты уснул прямо на траве перед домиком. Ты точно был впорядке прошлой ночью? Бен сказал, ты ушёл гулять. Денбро перебирает руками по траве, впервые в жизни чувствуя себя настолько целым, насколько его никогда не смогли бы сделать таблетки или терапия. Солцне бьёт в глаза, выделяя силуэт огненной Беверли. – Жаль, что тебя не было. Перед сном мистер Суарес рассказал нам, что gente de hueso не только воскрешают, но и сжирают людей, оставляя их кости в пустыне. Как думаешь, здесь можно провести параллель с вендиго?И все-таки нахуй Аризону.