Друг (2/2)

— Послушай, все сходится: мы с Артцем давние враги, убийство какого-то левого парня повесили именно на меня, хотя я тут не при делах. Сара — единственный возможный свидетель того, как все было на самом деле, и тут случается, что Тони попадает в тюрьму именно за попытку убийства девушки. Все сходится! Чарли вздохнул и потёр пальцами переносицу.— Я, конечно, понимаю твоё рвение насолить этому чухану, но давай ты не будешь сходить с ума и...

Откуда-то из коридора послышался металлический скрип. Вероятно, уже наступило время обеда, и сейчас кто-то из охраны принёс Джею подобие еды. Чтоб с голоду не опух.— В общем, я пошёл. Проблемы будут.— Чарли. Чарли, стой!

— Без обид, Дырявый.

— Предупреди Дэна! Не надолго спрятавшись за выступом в стене, мужчина подождал, пока охранник пройдёт дальше. Неизвестно, каким только чудом он не услышал разговоры и крики в карцере, но уровень его бдительности был почти нулевым. Син неслышно усмехнулся, мельком оглянулся на стража порядка, проверил обстановку в общем коридоре и, как ни в чем не бывало, двинулся в направлении столовой.

Успел он как раз вовремя, потому что его ?команда? только-только приблизилась к дежурному. Тот проверял всех и каждого точно по номерам, и, когда настала очередь ?1702?, тот уже был на месте. Как только все более или менее улеглось, — все расселись по своим местам и начали ?релаксировать? после рабочей смены, — Чарли заметил странную деталь. В их небольшой компашке произошло расслоение, а если изъясняться проще, то все вернулось на круги своя: сам Террелл снова входил в состав одной из главных банд белых, сидел за центральным столом во время еды и больше не ошивался на скамейке запасных; Слим и Брендон, хоть и существовали по отдельности, опять стали изгоями. Чарли наивно верил, что происходит это по их доброй воле. В тюрьме все началось сначала. Точнее, продолжилось так, как было раньше. И теперь уж мужчина понял, что такого в этих двух придурках, пришедших сюда пару-тройку месяцев назад.

— Эй, Чарли. Ты не занят? — подсуетился Дэнни, увидев его неподалёку.

— Что случилось на этот раз, мой юный падаван? — вздохнул тот, мысленно закатив глаза.— Почему что-то должно вдруг случиться?

— Я за версту чую "серьёзные" разговоры. Валяй.

Дэн, в свою очередь, немного замялся. Он не хотел, чтобы это выглядело вот так, ведь он мог хотя бы поинтересоваться, как дела у Чарли. Для начала. Но сейчас речь шла о его дальнейшей судьбе, и музыкант не находил себе места.— Короче, — всё-таки начал он, — после смены нас дежурный собрал, сказал, что некоторых отправят на общий режим за ?хорошее поведение?.— И?

— Неужели непонятно? Меня тоже отправляют туда!— Я, конечно, всегда отличался сообразительностью, но сейчас не догоняю. От меня ты чего хочешь?

Мурильо всплеснул руками и тяжело вздохнул. Сина, признаться, раздражала манера людей тянуть кота за хвост.— Хочу твоей помощи. Мне нужен совет, как остаться тут. У мужчины округлились глаза. Ограждать себя от возможности выйти на свободу? Идиот... Вообще, как бы Террелл ни пытался убедить себя в том, что ни фига он не вредный, все сводилось именно к этому. Ему было обидно, что после всего, что случилось, Дэнни ведёт себя так. Нет, безусловно, ему как-то параллельно на чьи-то выходки в его же присутствии — Син просто не мог понять этого отношения к Деккеру, особенно теперь, когда тот все рассказал.

Рискуя своей свободой, рискуя здоровьем и жизнью, Джорел носился с этим человеком, как курица с яйцом, а этот говнюк сейчас думает о том, как ему прикрыть свою задницу. В тюрьме каждый сам за себя, — общепризнанное правило, — но приветствуется хотя бы банальная благодарность.— Знаешь, извини, но здесь я бессилен.

— Что? Почему?

— Так исторически сложилось... почему бы тебе не спросить у своего друга?

Роуз нахмурился.

— Точно, спроси у него. Вы же корешуетесь, и он просто обязан тебе помочь! — Хмыкнул Чарли, хлопнув Роуза по плечу и собираясь продолжить свой путь.

Заключённый снова окликнул его и дернул за рукав.

— Слушай, Мурильо, — мужчина скрестил руки на груди, — почему тебе недостаточно того, что я сказал?

Дэнни как-то резко поморщился: вспомнил Джорела, который сказал ему ту же фразу несколько дней назад.

— Наглые, избалованные мудозвоны моим уважением особо не располагают. Как и их прихвостни.— На что ты намекаешь?..— На то, что пора бы тебе взяться за ум и расставить приоритеты. Какой-то хер запудрил тебе мозги, а ты и рад ему в рот заглядывать.

Дэн притих. Он сжал челюсти и слушал, затаив дыхание.

— Думаешь, он тебе друг? Окей, дело твое, пожалуйста. — Чарли поднял руки, якобы, в примирительном жесте. — Только перестань подражать ему, используя людей в угоду своим "хочу", ладно? Если и есть у тебя друзья, то вспоминай о них не только тогда, когда тебе что-то понадобится... здесь такую стратегию уважать не принято. Дэнни, наблюдая за удаляющейся фигурой, остался стоять на месте. ?Оглянись вокруг, Даниэль...? — твердил внутренний голос. Это уже второй человек, который решительно настроен против Энтони. Что же в нем такого плохого? Неужели все? Или это плохое — лишь плод мнимой ревности Джорела? Часть истории, которую он выдумал, чтобы втереться в доверие?*** Джей считал чуть ли не секунды, проведённые в карцере. Каждый новый миг был подобен пытке, ведь здесь, среди пустых стен и железной мебели "эконом-класса", единственным развлечением являлось самобичевание. Или, как это называют в народе, осознание ошибок прошлого.

Желудок сводило от голода. Порой, даже во время смены парень не мог разогнуться — настолько сильной была эта режущая боль. Несмотря на двухразовое питание, пусть и состоящее из куска хлеба и воды, парень постоянно чувствовал слабость и пустоту внутри. Деккер много думал о том, как сильно изменилось его существование, насколько бесцельным оно было. Каждый прожитый день сводился к одной и той же фразе: ?Я все ещё здесь, существую?. Это все, за чем гнался Джей последние семь лет.

Он подвёл свою семью, когда преступил закон. Мать, которая растила его все те годы, любимую бабушку, которая делала для внука все возможное, чтобы тот ни в чем не нуждался. Подвёл отца, который так и не явился ни на один его день рождения. А теперь, казалось бы, последняя надежда на искупление канула в небытие: он подвёл свою родственную душу, и это опустило Деккера на самое дно. Чем он стал в конечном итоге? Жалким парнем, закинутым, как собачонка, в карцер федеральной тюрьмы Лос-Анджелеса. Парнем, осуждённым за убийство подростка и ненавидящим себя.

Джорел гнался за справедливостью, сколько себя помнил, но, может, ему стоит сдаться? Не самая худшая его идея, так? Нужно просто перестать ждать чего-то от жизни или полагаться на судьбу, карму. Джей просто готов быть тем, кем его видят другие: убийцей, наркоманом, конченым эгоистом. Он готов быть безжалостным ублюдком, застрелившим подростка из охотничьего ружья; он готов быть отбросом, готов быть тем, кто подсел на иглу в шестнадцать лет. Он соберет это все в себе, и, возможно, тогда окружающие увидят разницу между человеком, которым он был и которым стал. Только будет поздно.

Сейчас Джорел должен отключить в себе чувства и действительно начать думать только о себе. Но все же, невыносимо жить, зная, что твоё сердце не подлежит износу. Будь что будет. Конец-то близок. Джей, находясь под действием своих же мыслей, не замечал ничего странного. Ни излишней активности где-то в коридоре, ни посторонних непонятных звуков. Он даже не заметил, как дверь в его камеру тяжело распахнулась и в проеме показалась высокая тень мужчины в полицейской форме. Парень поднялся с койки, немного сощурившись, и с некой тревогой осмотрел пришедшего. Волнение его было понятно: Джей никогда не видел этого человека на территории тюрьмы.

Или видел. Но не в качестве охранника.— Куда меня поведут на этот раз? — Джорел вздохнул и выжидающе вскинул бровь. Охранник прошёл в камеру и встал напротив заключённого, похоже, совсем не собираясь куда-то его уводить. Деккер нахмурился, но страх свой пытался не показывать. Разве смеет он сказать, что кто-то из стражей порядка его напрягает?

— Вставай. Пойдёшь со мной.

И ослушаться он не смел. Парень медленно поднялся со своего места и тут же остановился в ожидании, ведь должны же на него "браслеты" нацепить. Только мужчина что-то с этим не спешил. Кивнул на дверь, выдавил из себя подобие улыбки. И, признаться, хмурый день от этой улыбки светлей не стал. Жетон на чужой шее как-то неестественно блеснул бордовым оттенком. На поверхности печатными буквами было выведено: "Майор Оуэн". Все, как положено. Все, как надо. Только дело в том, что это не майор Оуэн. Тюремщик сделал пару неуверенных шагов и через несколько секунд оказался в полуосвещенном коридоре карцера. Действительно, ничего необычного, если не считать дежурного, лежащего на полу с широко открытыми глазами и уже посиневшей шеей.

Джорел был готов хвататься за пятки, потому сердце его давно упало туда. Он остановился, чувствуя, как в ушах нарастает болезненный шум.

— Кто ты такой? — послышался тяжелый дрожащий голос будущей жертвы. Самозванец оскалился и понимающе кивнул головой.— Не переживай, Джорел. Я друг.