2. Оранжевый — хит сезона (1/2)
Джей впервые по-настоящему пожалел о том, что в свое время отказался от социальной помощи. Если бы сейчас он находился под опекой, парню бы тут же предоставили адвоката, причем, оплаченного за счет государства. Но теперь, когда Джорел "сам по себе", единственное, что ему оставалось, — из последних сил держаться на плаву и стараться не сболтнуть лишнего при даче показаний.
Допрос занял от силы четыре часа. За все это время надежды, что каким-то образом вспыхивали в груди, тут же угасали и превращались в пепел, ведь все безостановочно катилось по наклонной. Никаких скрытых камер, никаких телевизионщиков, которые бы наверняка предупредили, что это был лишь розыгрыш. Никаких спасительных знаков на горизонте не метилось, впрочем, как и шансов на спасение.
Офицер, или кем там был этот дядька, задавал вопросы без особого энтузиазма. Казалось, ему вообще было по барабану, виноваты ли парни в этом преступлении или нет. С другой стороны, эта бесстрастность могла бы сыграть Джею и Дэнни хорошую службу: если полиции все равно, то и шансы выкрутиться мало-мальски, да вырисовывались. Джорел, мозг которого уже был малость воспален от стресса, в какой-то момент начал сильно сомневаться, что за все эти долгие минуты и часы не успел ляпнуть лишнего. Хотя он старался анализировать. Действительно старался, только, почему-то, это не давало никаких результатов.
Дэнни допрашивали битый час. Всех, кто пытался хоть как-то "разговорить" его, начинала бить мелкая дрожь от раздражения и злобы. Наверное, если бы внезапно началась война, Мурильо вполне бы мог состоять в партизанском отряде. Детектив задавал наводящие вопросы, пытался выпытать хоть что-то, связанное с Джорелом, но одно только имя этого предателя заставляло поджимать губы и мысленно проговаривать все известные проклятия в его адрес.
"Я был в гостях. Этим утром решил уехать домой и, чтобы не попасть в пробку, свернул в переулок. А тут этот тип..." И все бы ничего, но как раз эта отговорка помогла мужчине, сидящему здесь с недавних пор, найти самую дебильную зацепку для ведения дела.
— То есть, Вы утверждаете, что впустили в свою машину незнакомца? Он угрожал вам оружием? Чем?.. Или все же найдётся то, что связывает вас с мистером Деккером? Мурильо едва воздухом не поперхнулся. Конечно же, найдется, только вот кому теперь об этом расскажешь? Все вещи, которые имели при себе арестованные, изъяли и отправили на какую-то липовую экспертизу. Якобы, проверка на наличие чего-то противозаконного. Только вот, Дэнни так и не понял, что случилось с его пикапом. Нет, он знал, что по освобождении все вещи, изъятые при аресте, будут возвращены законному владельцу, но страх того, что машину пустят на металлолом, никак не проходил. Все-таки это подарок отца, и, возможно, именно с этого дня пикап — все, что останется в память о дорогих родителях, помимо фотографий.*** Джей и подумать не мог, что способен так уставать. Его и Мурильо, с которым они больше ни разу не пересеклись, просто затаскали по разным кабинетам и комнатам допроса, где приходилось рассказывать все то же самое, только разным людям.
Итог был таков, что парней все же арестовали. Соответственно, с ордером и всеми необходимыми фичами, способствующими скорейшему закрытию дела, только вот легче от этого, естественно, не стало ни одному, ни второму. Их обязали пребывать под наблюдением в отдельной камере до тех пор, пока полиция не решит, в какую тюрьму и кого определить.
Помимо Джея и Дэнни в этом месте находились еще несколько арестованных, среди которых были такие фрики, какие не встречались Деккеру даже в наркопритоне. Эти люди внушали страх. Они будто силой мысли делали так, что на них было попросту страшно смотреть или дышать.
Заключенные проходили в ту злосчастную комнату строго в алфавитном порядке. Каждого из мужчин фотографировали на фоне серой в черную полоску стены, чтобы в дальнейшем те самые фотографии прикрепили к делу. Когда Мурильо должны были ввести в кабинет, Джей так и не расслышал его имени: какой-то кретин додумался чихнуть в самый неподходящий момент.
Но, может, оно и к лучшему.— Повернитесь.
В глазах мелькнула вспышка фотоаппарата.
Дэнни чувствовал себя не более чем просто тряпичной куклой, которой управляет неугомонный ребенок. Он не знал, что можно ощущать, когда тебя арестовали и теперь собираются ни за что отправить за решетку. Это не считалось смирением или чем-то типа того — Дэн правда не знал. Не мог. Вокруг бродили люди в служебной форме, какие-то мужчины с бумагами, папками и прочей макулатурой, но все это было уже совершенно неважно. Кто-то из тех, кто занимался расследованием, упомянул о том, что парни могут уведомить кого-то из близких о своем задержании, хоть и потом, ядовито усмехнувшись, намекнул, что полицейские могут сделать это самостоятельно. В ближайшее время.
Мама и папа Даниэля сейчас живут в Лос-Анджелесе. Точнее, должны жить. Ведь кто знает, сколько вещей успело поменяться за все время, проведенное вдали от дома. Роуз даже представить страшился, что случится, узнай они правду о своем сыне. Об этом может сообщить кто угодно: шериф, "крутой" детектив или местный офицер полиции, заведующий отделом расследований — тогда миссис Мурильо точно придется несладко. Дэн знал, что у его матери имелись проблемы со здоровьем, и от одной только мысли об ухудшениях кружилась голова. Джею уведомлять о своих безумных приключениях было некого. Ну, кому он может рассказать о том, что его посадили в тюрьму за убийство? Матери, которая чудом избавила его от наркозависимости и вытащила из глубокой депрессии, или отца, которого Джорел так ни разу и не видел? Не имеет смысла: за него это сделает либо полиция, либо многоуважаемая семья Перкинс. В конце концов, парень никогда не претендовал на звание примерного сына и, уж тем более, не переставал сомневаться в необходимости своего существования. Постоянный страх и стыд за то, что по земле еще ступает нога такого ничтожного человека, — те самые чувства, которые представляют собой очень, очень шаткую конструкцию. Казалось бы, невозможно быть настолько испорченным и иметь столько ненависти к самому себе, но Джей пришел именно к этому. Он подставил всех, и в первую очередь — того парня, что спас ему жизнь. Деккер должен был просто бежать дальше, не должен был садиться в машину, нагло угрожая водителю полицией.
Они не должны были встретиться вот так. И Роуз понимал, ощущал это на подсознательном уровне. Не позволь он этому парню открыть дверь, забраться на пассажирское сиденье и поехать с ним, сейчас бы преспокойно направлялся в Белл-Гарденс, предвкушая встречу с дорогими людьми. Не позволь он этому, до смерти напуганному, незнакомцу со всего размаху ворваться в его жизнь, так бы и уехал в абсолютном незнании того, что его родственная душа — тот самый случайный прохожий, который одним из первых слушателей покинул метро.
Когда Дэнни только услышал имя Деккера, его будто прошибло током. На какую-то долю секунды показалось, что он никогда и понятия не имел, что такое имя вообще существует. Но, как только это строгое и едкое "Джорел Деккер..." произнесли вслух, Роуз вдруг ощутил, что знал его всегда. Это подобно любому другому вопросу: ты думаешь, что не знаешь ответа, пока не слышишь его от кого-то другого. Снова вспышка фотоаппарата. Указание. Вспышка. Опять указание. Все начинало повторяться одно за другим.
Офицер и несколько рядовых по очереди проводили арестантов в другое помещение. Там сидела женщина средних лет. Ей, по большому счету, все равно на тех, кто попадает сюда. Не в ее компетенции разбираться, кто прав, а кто виноват — она просто заполняет бумаги, пьет кофе и контролирует процесс снятия отпечатков пальцев. В общем-то, ничего сложного, если не считать того, что последует сразу за этой процедурой. Сначала заключенных "просканируют", а по мере поступления материалов к делу будут сверять отпечатки с теми, что обнаружат на орудии убийства.
*** Эту ночь парни провели за решеткой.
За все время они не сомкнули глаз, думая о том, что произошло с ними за минувший день. Кто-то вспоминал дом, семью, даже ту "беззаботную" жизнь на улице, которая, по сравнению с тюремным заключением, казалась раем. Джей сидел как на иголках. Ему было очень некомфортно находиться настолько близко к человеку, которому за спасение он отплатил подставой. Парень хотел заговорить, сказать хоть что-нибудь. Извиниться, в конце концов. Но, кажется, один только его вдох мог заставить Дэнни мгновенно напрячься и бороться с желанием набить ему морду.