Глава 7 (1/1)

Избирая путь самосовершенствования, Бинхэ не стал слишком долго размышлять над выбором, так как он казался ему довольно очевидным. Глядя на то, как всё государство почитает наследного принца, Бинхэ решил остановиться на том же пути совершенствования, что и Се Лянь. Правда, позже он понял, что это было не лучшим решением: ему пришлось бы отказаться от всех мирских удовольствий, в том числе от высшего наслаждения. Конечно, в его годы в принципе не стоило бы уделять этому вопросу столько внимания, но он, черт возьми, растущий организм, в нём бурлит энергия и жажда познания. Он не Се Лянь, а подросток, росший в подворотнях?— ему известно больше, чем золотой ветви с яшмовыми листьями.Обучаясь в монастыре, Бинхэ был чем-то из области ?ты волшебник, Гарри?, так как Советник во всеуслышание и с полной уверенностью в своей правоте заявил, что у Бинхэ есть потенциал к вознесению. Правда, удивлял всех вовсе не факт очень редкого потенциала, а то, что небезызвестный Иуда внезапно обратился в члена лиги справедливости и спас этого оборванца из лап уличных хулиганов (народная молва сделает вас кем угодно, начиная от обрезанного рукава, заканчивая чудо-женщиной). К тому же взгляды, прикованные к Бинхэ, порой наводили на мысль, что у него на лбу написано ?мальчик, который выжил?, из-за чего он постоянно выглядел раздраженным и не мог ни с кем поладить.На самом деле Бинхэ и мечтать не смел, что когда-нибудь его возьмут на обучение в монастырь, в котором совершенствуется сам наследный принц! Он готов был в ту же секунду пасть ниц перед князем Сяоцзинем, благодаря которому ему довелось встретить наследного принца, который из доброты душевной решил забрать его в монастырь, а также от чистого сердца благодарить князя за великодушие, пусть в действительности же это была просьба Ци Жуна с целью избавиться от его навязчивого присутствия. Ци Жун не знал, что тем самым подписал себе приговор, за который в будущем Бинхэ отплатит ему ?фонтаном благодарности? в самом что ни на есть гейском смысле.К сожалению, тот день был первым и пока что последним, когда Бинхэ имел возможность видеть князя. С того момента, как король ограничил его свободу, Ци Жун почти перестал показываться на людях, несмотря на то, что срок его заточения подошёл к концу три месяца назад.Бинхэ время от времени выходил в город и имел честь слушать сплетни местных жителей, среди которых затесался весьма занимательный слушок. Стоя около торговых прилавков на рынке, он не без удовольствия подслушал и узнал, что по слухам князь Сяоцзин является обрезанным рукавом. Однако счастье Бинхэ было недолгим. В следующую секунду он сжал руки в кулак и едва сдержался от того, чтобы наброситься с тумаками на проклятых сплетников. Один из них ухмыльнулся и, нисколько не стесняясь, громко высказался:—?Я прежде не особо верил этому, но знаете, что интересно? Его Высочество приставил к князю Сяоцзиню телохранителя. Все, кто когда-либо лично с ним сталкивался, говорят, что его красоту невозможно описать?— от неё можно утратить рассудок! Он красив, атлетически сложен и прекрасен настолько, что под Небесами никто не сравнится с этим человеком. Говорят, что он единственный, кому удается справиться с тяжёлым характером князя, усмирить его буйный нрав и заставить следовать приличиям. Я знаком с одной служанкой, работавшей во дворце, и она собственными глазами видела, как лицо князя Сяоцзиня краснело в присутствии телохранителя, а из одежды на нём был лишь легкий халат! К тому же поговаривают, что у князя необычайно женственные формы, поэтому на тот момент он, ко всему прочему, выглядел необычайно соблазнительно: волосы распущены, длинные ноги выставлены на обозрение, тонкий стан отчетливо выделялся жалком лоскуте почти прозрачной ткани. Казалось, он так и манит телохранителя к себе в постель.Бинхэ чувствовал, что готов умереть от злости и унести с собой несколько жизней. Если бы ему прямо сейчас дали возможность написать книгу-автобиографию, то он назвал бы её ?50 оттенков искажения Ци?.Он вернулся в монастырь в ужасном настроении. Переодевшись обратно в монашеское одеяние, он уселся на полу и принялся медитировать, но злость никак не позволяла ему сосредоточиться. Отложив занятие, он прислонился спиной о холодную стену и устало прикрыл глаза, не заметив, как в таком положении и уснул.Вечером к нему зашла девушка, чьё лицо было скрыто вуалью. То была Лю Минъянь, личная ученица Советника. В монастырь Хуанцзи не берут на обучение девушек, к тому же таких красавиц, но у неё был крайне редкий потенциал к вознесению, а Советник не из тех, кто разбрасывается талантами из-за жалких предрассудков. Впрочем, Бинхэ не без основания догадывался, что причина кроется в том, что у неё были неплохие связи в императорском дворце.Она аккуратно коснулась его плеча. Когда Бинхэ открыл глаза и окинул её безразличным взглядом, она, не дожидаясь его приветствия, поспешила объяснить причину своего визита:—?Шиди Ло, в монастыре появился новый ученик. К сожалению, придётся его на какое-то время поселить в твою келью. Вскоре наставник постарается выделить ему другую.—?Хорошо,?— без лишних протестов согласился Бинхэ.Безусловно, он бы с радостью отказался от приобретения незваного гостя в качестве соседа, но тут уж ничего не попишешь. Его просто предупредили, а не спрашивали разрешения. Вскоре в келью прошёл высокий, атлетически сложенный юноша, похожий на бога, в монашеском одеянии. Он окинул Бинхэ равнодушным взглядом, после чего, не говоря ни слова, прошел ко второй разваливавшейся кровати в помещении. Бинхэ с удивлением обнаружил, что тот выглядел весьма безучастным и неразговорчивым, но не высокомерным, поэтому пришёл к выводу, что такой сосед ему определенно по душе.С новым учеником, которого все звали шисюном Цю, Бинхэ сумел выстроить некое подобие приятельских отношений. Постепенно он даже начинал ему нравиться своим благоразумием: он не отвлекал, не шумел, не раздражал, редко мельтешил перед глазами, ходил бесшумно как ниндзя и не говорил без необходимости. У Бинхэ было ощущение, что у него по сути и не появлялось соседа, зато появился добродушный полтергейст, который выглядел так, будто хочет убить его, но в тайне совершал добрые поступки.В последнее время к ним часто приходила Лю Минъянь и спрашивала, не нужно ли чего-нибудь Бинхэ. С приходом Цю Лингэ она стала гораздо чаще захаживать к нему в келью, поэтому тот предположил, что дева влюбилась в их шисюна. К сожалению, он не знал и не мог знать, что они?— родные брат и сестра, и Лю Минъянь всего лишь выполняла поручение князя.Когда в келью заходила Лю Минъянь, их диалоги обычно ничем не отличались. В том числе и в этот раз. Почти.—?Мне ничего не нужно. Я лишь желаю увидеть князя Сяоцзиня,?— ответил Бинхэ. Именно так слово в слово он каждый раз отвечал.Минъянь в ответ столь же неизменно покачала головой и в очередной раз повторила:—?Боюсь, что это невозможно.Тогда Бинхэ впервые решился спросить:—?Почему? Разве ты передавала об этом во дворец? Ведь наследный принц лично взял меня под свою опеку. Неужели я всё ещё недостоин просить о подобном?Она долго смотрела на него, прежде чем перевела взгляд на Цю Лингэ. Словно прочитав ответ во взгляде его соседа, она наконец снова обратила внимание на Бинхэ и, вздохнув, ответила:—?Потому что он даже не помнит тебя, шиди. Не забывай, что князь Сяоцзин?— член королевской династии. Неужели ты в самом деле думаешь, что ему есть дело до такого рода мелочей?Минъянь покинула келью, а Бинхэ со злостью опустился на кровать. Он не выносил этого отвратительного чувства бессилия, так как искренне надеялся увидеть Ци Жуна. Бинхэ едва не влюбился, а в итоге… Его сердце было так жестоко разбито. Возможно, этот человек действительно спас его лишь по чистой случайности и вскоре выкинул из памяти воспоминание о столь незначительном событии. Бинхэ понимал, что должен отпустить его, ибо они слишком разные по статусу. Он для князя?— никто, всего лишь жалкая случайность в дороге жизни. Но почему ему от этой мысли так больно и обидно?Цингэ, ставший свидетелем представшей картины, лишь вздыхал. В какой-то степени он понимал чувства Бинхэ, но, по сравнению с ним, ему не хватало смелости признать этого даже самому себе. Но поведение Ци Жуна ему казалось действительно странным. Зачем он совершает добрые деяния и при этом просит не раскрывать их? Почему попросил Се Ляня забрать Бинхэ в монастырь Хуанцзи и при этом убедил его не рассказывать об этом юноше? Почему в тайне заботится о нём через Лю Цингэ и Лю Минъянь, если предпочитал упорно отталкивать от себя Бинхэ? Чего он добивался? Цингэ был озадачен, но продолжал сохранять молчание и наблюдать в надежде, что, в конце концов, ему удастся понять мотивы Ци Жуна.***Год спустя с наступлением холодной зимы Бинхэ сильно заболел. Буквально на днях ему исполнилось пятнадцать. Место плохо отапливалось, а он по сей день продолжал хандрить и не сильно продвигался в самосовершенствовании, чем здорово разочаровывал наставников. Они понимали, что причина застоя кроется в сердце молодого монаха, но тот не желал никому раскрывать того, что день за днем терзает его душу.Его жутко лихорадило. Бинхэ с сожалением осознавал, что после вознесения принца его положение оставалось высоким лишь за счет его собственного потенциала. Первые три месяца он совершал успехи, но вскоре продвижение замедлилось, и он перестал выделяться на фоне прочих учеников. Поэтому стоило ему заболеть, никто даже не обратил внимания. Даже шисюн Цю, узнав об этом, свалил в закат. Бинхэ полагал, что тот ушёл искать лекаря, но прошло больше суток, а о нём так и не вспомнили.Если бы Бинхэ старательнее совершенствовался и выбросил из головы одного определенного человека, то не был бы настолько слаб, чтобы позволить какому-то жалкому холоду одолеть себя. Бинхэ был безумно зол на себя, однако злостью ему не сбить высокую температуру. К сожалению, лекарств у него под рукой не нашлось. Под одним единственным тонким одеялом даже не вспотеть, что вновь и вновь заставляло его сталкиваться с бессилием перед бесчисленными ударами судьбы.Он плохо спал, тем не менее постоянно пребывал в полубессознательном состоянии. Однажды ночью его вырвали из забытья странные голоса. Он приоткрыл глаза и увидел три фигуры возле своей кровати. Люди возвышались над ним и о чем-то тихо переговаривались. Каждый казался ему смутно знакомым, но он не мог разглядеть ни одеяний, ни лиц?— всё перед взором расплывалось, обращаясь в слабую тень.—?Он так похудел,?— донёсся голос одного из них. —?Неужели его здесь совсем не кормят? Вы только взгляните, какой он бледный. Никуда не годится. Я же просил ни в чём ему не отказывать.—?Кхе,?— кто-то демонстративно откашлялся.—?Ну… кроме одной просьбы. Вам что, мало платят? Государственная казна не безгранична, поэтому имейте совесть. Ей-богу, всего-то покормить ребёнка.—?Он всего лишь на два года младше вас самого. Использовать слово ?ребёнок? весьма неуместно с вашей стороны.—?Не пытайся сменить тему. Лучше принесите ещё одеял и поменьше болтайте.Когда двое неизвестных покинули келью, незнакомец наклонился, чтобы коснуться рукой лба Бинхэ. Последний спешно перехватил его руку и с силой сжал в тисках тонкое запястье. Послышалось болезненное шиканье и за этим последовал голос:—?Как же ты умудрился заболеть? Ты же… Впрочем, неважно.Горестно вздохнув, незнакомец кое-как высвободил руку и взял со стола пиалу с какой-то вонючей жидкостью. Он поднёс её ко рту Бинхэ, но тот напрочь отказывался принимать что-либо из рук незнакомца. Прозвучал очередной тяжелый вздох. Отложив пиалу, незнакомец снова наклонился над ним. Одной рукой он приподнял голову Бинхэ за затылок, а второй положил руку ему на спину и потянул вверх, заставив юношу сесть. Незнакомец старался быть аккуратным, но у него, по-видимому, было далеко не ангельское терпение. Сев сбоку от Бинхэ, он позволил ему откинуться на свою грудь. Бинхэ понял, что человек перед ним был весьма необычным: на нём было красивое ханьфу зеленого оттенка и от него пахло нечистой совестью. Бинхэ редко бывал так беспечен, но, как ни странно, от этого человека не исходило угрозы. Тот вновь взял в руку пиалу и поднёс её ко рту Бинхэ.—?Ну же, Бинго, не упрямься. Выпей. Я не хочу проверять на прочность силу твоего ореола, поэтому не играй с огнем.Этот нежный и в тоже время строгий голос… Хотелось бы ему вспомнить, где он его слышал. В этот раз Бинхэ послушно выпил содержимое, после чего незнакомец помог ему лечь обратно. Бинхэ вцепился в рукав его ханьфу и не выпускал его до тех пор, пока не уснул глубоким и спокойным сном. На утро он обнаружил рядом с собой лишь фигуру своего соседа, Цю Лингэ, читавшего книгу сбоку от него. Почувствовав, что он проснулся, Лингэ отложил чтиво и перевел взгляд на Бинхэ.—?Как ты себя чувствуешь?Глядя на этого человека, Бинхэ ощутил небывалый прилив нежности. Он никак не мог вспомнить, что происходило вчера ночью, но чувствовал, как кто-то надёжно охранял его сон, прежде чем напоследок его накрыли ещё несколькими одеялами, напоили новой порцией лекарств и покинули.Бинхэ смело пришёл к выводу, что ночью рядом с ним просидел именно шисюн Цю?— тот, кто заботился о нём около года, кто в тайне приносил ему лекарства, вкусную еду, свежие фрукты, новую одежду, артефакты для самосовершенствования, кто даже приобрел для него оружие и несколько книг с полезными техниками и советами для совершенствующихся.Бинхэ слишком долго горевал по человеку, которому абсолютно плевать на него. Он был благодарен князю за ?спасение? и полученный им шанс попасть во дворец, но Бинхэ не желал больше изводить себя этими чувствами. Возможно, он даже немного ненавидел князя за то, что он забыл о нём, за то, что был к нему равнодушен и ни во что не ставил.Бинхэ должен любить того, кто искренен по отношению к нему. Лишь одного он не мог понять: почему на сердце так тяжело? И откуда это необъяснимое чувство разочарования, что перед ним шисюн Цю, а не…?—?Хорошо,?— ответил Бинхэ. —?Спасибо тебе.—?За что? —?спросил Лингэ. Он действительно не мог понять этого, так как он буквально не сделал ничего, кроме того, что докладывал о происходящем Ци Жуну.—?За то… —?Бинхэ не знал, как правильно сформулировать свою мысль, чтобы было лаконично и понятно. Будучи подростком, он тоже в глубине души хотел бахвалиться глубиной, вложенной в краткость. —?За то, что остался со мной. За то, что рядом.?За это тебе следовало бы благодарить не меня?,?— про себя подумал Лю Цингэ, но вслух лишь промолчал, пожав плечами, мол, никаких проблем.После той ночи Ци Жун, видимо, умудрился заразиться от Бинхэ, в итоге сам на неделю обессиленно слег. Ко всему прочему, он был крайне обеспокоен тем, что Бинхэ мог запомнить его, отчего даже начал сожалеть, что лично явился в монастырь, дабы проверить условия обитания чертенка и его состояние. Но результат превзошёл ожидания, и ситуация разрешилась наилучшим образом!Лю Цингэ явился во дворец, чтобы доложить ему о самочувствии Бинхэ. Узнав о том, что именно сказал ему этот чертенок и как себя вел, Ци Жун был просто в восторге! Его план идеально сработал. Зная, что Цингэ мало болтает и умеет хранить тайны, Ци Жун знал, что никаких косяков в плане не возникнет, и юный гей обрушит всё своё внимание на Лю Цингэ.Ци Жун, конечно, ощущал себя несказанно виноватым, но он всё ещё хотел жить, поэтому лучше уж сделает жертвой этой дьявольской страсти кого-нибудь другого. В конце концов, Бинхэ и Цингэ из одного мира, а Ци Жун им чужой. Поэтому лучше бы каждому из них замутить с кем-нибудь ?своим??— именно таким образом он себя оправдывал. К сожалению, по некоторым причинам рядом больше не было Системы, охотно готовой раскрыть ему глаза на то, в чём он был не прав.