Sixx:A.M.: Hyperventilate (1/1)

specially for someone special. Дверь приоткрыта. Только сбитое, лихорадочное дыхание слышно изнутри. Заходи. Заходи, тебя ведь так и подмывает посмотреть на меня, познакомиться со мной. Ты так близко, что у меня мысли сбиваются. Ты так хочешь меня узнать, что готова на куски порезать, да так, чтобы раны не зажили, так, чтобы докопаться до сути. Ты уверена, что иначе меня не спасти. Так попробуй, хотя я лучше останусь проклятым. Я безумен, слышишь, я безумен, но я жив, как ни странно мне самому это говорить. Страшно? Убежишь или решишься отведать немного безумия? Решишься войти? А куда пойдем вместе, если войдешь? Я безнадежный романтик, мои нервы на пределе, я задыхаюсь и не могу отобрать у проклятого воздуха хоть немного кислорода, куда бы мне тебя повести? Ты хочешь увидеть небо? Хочешь? Я готов поспорить, что ты никогда по-настоящему не видела звезды. Я готов поспорить, что ты всегда пряталась в солнечном свете, позволяя ему ослеплять, обжигать и выжигать глаза и тем, кто смотрел на тебя, и самой себе. Я готов поспорить, что ты даже не знаешь, какой прекрасной можешь быть в звездном свете. Что ты не знаешь, как нежно скользит он по коже, лаская все шрамы, позволяя стянуть прочь улыбку, из шрамов состоящую. Позволяя тебе побыть ангелом, побыть тем, кем ты всегда хотела быть. Не верь, что ночью все кошки серы и что ночью обнажается тьма. Нет, тьме куда легче спрятаться средь бела дня, под слепящим светом, в самом центре его. Я хочу показать тебе настоящие звезды, ты со мной? Пойдем, выходи из своей головы, выходи из своей кожи, выходи под звездный свет, позволь ему преследовать себя, ведь он так прекрасен. Я слышу, ты тоже начинаешь задыхаться? Тебе так плохо, что ты предпочитаешь запечатать свою боль печатями шрамов, тебе так плохо, что ты хохочешь, как сумасшедшая, у тебя такая чернота внутри, что ты только под солнечный свет выходишь. Но я смотрю на тебя и понимаю, что тебе нужен друг. Настоящий друг, которому ты сможешь открыться, с которым ты сможешь поделиться своим безумием, с которым сможешь поделиться оглушающим шумом в голове, который облегчит груз мира на твоих плечах. Я знаю, что твои шрамы нарисованы в том числе друзьями, теми, кого ты друзьями считала, теми, кто не видел нежного ангела в твоем сердце и кто понимал тебя только тогда, когда получал от твоих дьявольских рогов. Но ведь не может так быть всегда, правда? Не может, и должно же в этот раз все получиться правильно. На этот раз все должно получиться, потому что путь тебе освещают звезды. Пойдем, я знаю, что больно, знаю, что нечем дышать, знаю, что придется переступить через свой труп, через обломки себя, но взгляни на звезды – разве это мешает им светить? Разве вся твоя боль может остановить движение в мире? Нет, конечно, поэтому поднимайся и пойдем. Хватит лежать в руинах своего мира за семью печатями и десятью замками, пойдем. В конце концов, никто не обещал, что будет легко. Наоборот – будет больно. Ну подумаешь, жизнь кончилась, надежды не стало, отправь им прощальный поцелуй и пойдем под звезды. Ну подумаешь, умерло все хорошее внутри и снаружи и дьявол внутри поселился. Пулю в лоб ему – и пусть болит. Звезды помогут. Поднимайся против своей судьбы, подумаешь, умрешь еще раз, зато на земле в руинах не останешься, а дойдешь со мной до звезд. И тогда ты увидишь, какое это чудо – звездный свет. Нам всем нужно немного чуда в жизни, немного чего-то, во что мы будем верить вопреки любому знанию-логике-надежде, вопреки здравому смыслу, вопреки пуле в голову дьяволу.

Жизнь ведь прекрасна, в конце концов. Я хорошо это знаю, потому что попробовал в жизни многое из того, что тебе не посоветую. Знаешь, что больше всего влюбило меня в жизнь? Мои похороны. Время от времени в жизни случаются несчастные случаи и кто-то гибнет, время от времени у кого-то в голове случаются несчастные случаи и кто-то умирает, время от времени у кого-то в душе случаются несчастные случаи и кто-то уходит на другую сторону. Это в порядке вещей, но существует ведь жизнь после смерти. Я тому доказательство, хочу я того или нет. Паралич сердца, вызванный златоглазой девицей, трудно пережить. Я и не пережил. Ну и ладно, никто не вечен и никто не будет жить вечно. Я-то думал, что благодаря златоглазке я жить буду – ярко, насыщенно, по-настоящему, а получилось, что благодаря ей я умер – тускло, печально, по-настоящему. Никто не хочет умирать в Вен Найз, но кому-то приходится. Так почему бы не мне… Солгала мне моя прекрасная златоглазка, солгала, как лгут все красивые люди. Лгут своей внешностью, ты сразу за нее цепляешься и веришь им, а не надо так слепо верить, беги от показушной красоты.

Помолись за меня, и, возможно, я еще станцую тебе балет мертвеца. Помолись за меня, и, может быть, я встречу свое Рождество не в аду. Помолись за меня, я попрощаюсь с тобой и друзьями, и завтра ты меня не увидишь, я уйду, так и не совершив визит вежливости. Так я думал бы после смерти, если бы мог думать. Ан нет – помощь уже в пути, и вот он я – жив-живёхонек. О Господи. Даже умереть спокойно не дадут. Не получил я разрешения на смерть, похоже. Пойду под звезды, стану под звездный свет и позволю ему прожечь во мне дыру, выжечь во мне мою зависимость. Раз я вернулся, то хотел бы еще пожить, это ведь нормально – хотеть жить после смерти? Я знаю, что получил перерыв, отсрочку от смерти, но это ведь нормально – снова хотеть жить? Я хочу снова улыбаться – не вырезанными на лице шрамами, а по-настоящему. Я хочу снова любить – полюбите меня по-настоящему, исцеляющей любовью, разрушительной любви было слишком много в моей жизни. Полюбите меня по-настоящему, чтобы я мог взорвать к чертям дьявола в себе. Я хочу полюбить до того, как моя жизнь закончится по-настоящему. А то, знаешь ли, я уже вишу на тонкой ниточке, на последнем волоске, а дьявол внутри так и подбивает этот волосок перерезать. Адреналин захлестывает, цельная оболочка души трескается под его напором, еще чуть-чуть – и ты тоже сможешь эти трещины заметить. И ты говоришь мне успокоиться и глубоко дышать, но дьявол внутри хохочет, и я захлебываюсь собственным дыханием, гипервентиляция – она такая, воздуха слишком много, кислорода слишком мало… Она похожа на любовь златоглазки – боли слишком много, кайфа слишком мало. То чувство было неправильным, настоящим, но неправильным, а я хочу, чтобы на этот раз у меня получилось. Если уж у такого дьявола, как я, получится, то должно ведь получиться и у такого ангела, как ты.

Пойдем, достанем тебе немного удовольствия от жизни. Пойдем, ты должна научиться получать от жизни кайф. Вовсе не обязательно знакомиться со златоглазками, ты можешь кайф получить от самой жизни. Ты вот мне говоришь глубоко дышать, чтобы перестать задыхаться – а попробуй сама это сделать. Попробуй вдохнуть и почувствовать, как по твоим артериям течет жизнь, как она превращается в смерть и течет обратно по венам. А теперь главный секрет – не держи смерть в себе. Выдохни. Возьми наушники, закрой уши и впусти в себя музыку. Получи от нее кайф, получи от нее удовольствие, почувствуй, как жизнь в артериях смешивается с кайфом и взрывает дьявола внутри тебя. Как ощущение? Правильное, да? Именно так и должно быть. Не говори мне, что зависишь от меня, я сам ненавижу зависимости, еле избавился от своих… Если хочешь как-то назвать наши отношения, назови это взаимозависимостью, ведь моя музыка взрывается кайфом только внутри тебя, а не сама по себе, музыка без слушателя мертва, а слушатель… может жить без музыки, но ему скучно будет, жизнь будет спокойно течь в его артериях, спокойно же превращаясь в смерть.

Пойдем же под звезды взрывать дьяволов внутри тебя, пойдем спасать меня, висящего на последнем волоске и задыхающегося болью, пойдем вместе искать нашу настоящую любовь, пока не поздно, пока мы живы, пока жизнь внутри нас не обратилась в смерть. В конце концов, куда бы ты ни зашла, как далеко бы не забралась – кто-то должен отвезти тебя домой. Кто-то должен обнять тебя, когда тебя ломает и трясет, кто-то должен поднять тебя, если споткнешься, кто-то должен поймать тебя, когда ты перережешь последний волосок, на котором держишься. И тогда вместе с кем-то ты сможешь перестать задыхаться и сумеешь по-настоящему дышать. И увидишь настоящие звезды.