Камера (1/1)

16 сентября 2007-го года.Теперь мне 19. Я проснулся оттого, что Оскар сидел у меня на груди и лизал мне лицо. По крайней мере, хоть кому-то есть дело до моего дня рождения. У меня больше нет вечеринок по случаю дня рождения. Обычно теперь я просыпаюсь с карточкой от Джона и Мамы с мизерной суммой наличных и дополнительной вкусной едой, если мне повезёт. Я знаю, что сейчас с деньгами туго, но ?любовь?, которую я получаю, кажется такой… корпоративной. Как будто она здесь только для того, чтобы соблюсти приличия. Я рад, что у меня есть крыша над головой и еда, но всё больше и больше я чувствую себя крысой в клетке, замаскированной под дом. Когда-нибудь я выберусь из этой клетки, но до тех пор я должен иметь дело с этими картами, которые мне сдали. Этими ужасными, отвратительными картами. Но, несмотря на мою неудачную руку, я всё ещё в игре. Сегодня я решил побаловать себя, сделав то, что было у меня на уме уже очень давно, и купив себе видеокамеру. Я всегда хотел иметь свою собственную видеокамеру, поэтому я подумал, почему бы просто не пойти и не купить её? У меня достаточно денег, накопленных на работе, и наличные на день рождения тоже помогают. Я прочитал несколько книг о кинопроизводстве и, возможно, когда-нибудь приму участие в киноиндустрии, так что я мог бы с чего-то начать. Я попросил Джона отвезти меня в ?Best Buy?, потому что Мама опять заснула после полудня. Мы выбрали приличную камеру за 500 долларов и несколько кассет. Джон признался, что они не удосужились купить мне торт из-за какой-то ссоры, поэтому он повёл меня поесть в мой любимый ресторан, это маленькое семейное немецкое заведение, которое я честно предпочитал какому-то магазинному торту. Некоторые из моих лучших времен сейчас проходят в одиночестве, связывая с Джоном, когда Мама с нами, то это всегда по-другому. Он всегда говорит о том, как изменилась Мама, как она стала более отдалённой, и той магии, которую он чувствовал много лет назад, просто нет. Я думаю, в глубине души мы оба знаем, что наши отношения на грани срыва. Мне так жаль Джона. Он действительно хороший человек, и он определённо заслуживает лучшего, чем такие, как моя Мама. Выйдя из ресторана, я увидел Мистера Тонкого на парковке, ясного как день. Я думал не только о видеосъёмке, но и о том, чтобы запечатлеть следы этого существа. Я крепко сжал пакет с камерой, когда мы отъезжали. Мне было интересно, если я смог поймать его на фото, то, может быть, я смог бы поймать его и на видео? Даже если другие поначалу не замечают его, я могу быть на шаг ближе к тому, чтобы доказать своё здравомыслие. Проверяя камеру, меня осенила идея. Я собираюсь установить камеру для записи из моего окна на ночь, чтобы посмотреть, смогу ли я поймать парня, который щёлкал фото поздно ночью. Плёнки многоразовые, так что я могу делать это каждую ночь, пока не поймаю того, кто это делает. Я прорежу дырку в коробке из-под салфеток, спрячу в ней камеру и незаметно поставлю её на подоконник. Кто-то думает, что они могут снимать меня без моего ведома? Что ж, в эту игру могут играть и двое.7 октября 2007-го года.Я в доме Карла. Моя теневая версия находится там. Я следую за ним вверх по лестнице в чулан, в котором никогда раньше не был. Он отодвигает вешалку с пальто и опускается на колени, чтобы отвинтить вентиляционное отверстие. Потом я сижу в кресле в тёмной комнате. Я держу что-то тяжёлое. Это пистолет. Моя левая рука покрыта ранами, и я весь в слезах. Ной-тень стоит в дверном проёме неподалеку. Дверь передо мной открывается, и кто-то входит. Их присутствие наполняет меня сильными эмоциями. Когда эти чувства достигают пика, я просыпаюсь. Сейчас 4 часа дня. Я обычно вижу такие глубокие сны, когда сплю так поздно. Моя ежедневная рутина в течение последних трёх недель состоит в том, чтобы подключить камеру к телевизору и потратить несколько часов на быструю перемотку записей ночного наблюдения, чтобы увидеть, поймал ли я преследователя на плёнку. До сих пор всё было тихо, за исключением 30 сентября. Кого-то в толстовке можно увидеть идущим по улице в 3 часа ночи. Может быть, и ничего, но для меня это очень подозрительно. Когда я пошёл к своему психиатру, я спросил гипотетически, что произойдёт, если пациент сможет захватить доказательства своих галлюцинаций. Она рассказала мне историю о своём бредовом пациенте, который был у неё в 90-х годах и который был убеждён, что человек в большом пальто бродил вокруг его дома ночью, шпионя за ним из леса, пока он спал. Однажды он пришёл к ней и заявил, что записал его на плёнку. Она просмотрела запись, и, к её удивлению, на плёнке что-то было. Оказалось, что это был просто медведь. Я показал ей улики с моего телефона. Она ничего не признала, но вместо этого сказала мне, что она верит, что я вижу этих существ, и что если я смогу запечатлеть то, что я вижу, на видео, то она поможет мне лучше понять то, что я воспринимаю. Я теперь чаще вижу Мистера Тонкого, но, как и ночной преследователь, он до сих пор избегал моей поимки. Попытка заснять его была чередой неприятных неудобств. Либо у меня нет с собой камеры, либо он всегда исчезает, когда я её включаю. У меня было несколько очень близких звонков на работе, но у меня пока нет ничего определённого на плёнке. Видео также имеет сильно испорченное воспроизведение время от времени. Либо эта новая камера сломана, либо само его присутствие искажает электронику. Я думаю, что у Мистера Тонкого есть какая-то ментальная маскировочная способность, которая позволяет ему прятаться на виду. По какой-то причине ближайшие члены моей семьи менее восприимчивы к нему. Моя теория заключается в том, что чем больше ты подвержен его присутствию, тем сильнее его маскировка стирается и его влияние становится очевидным для тебя, подобно тому, как светочувствительная бумага остается пустой, пока источник света не показывается через негатив на ней, а изображение медленно становится видимым. Я думаю, что моя близость к Кевину ослабила действие камуфляжа на него, как будто я получил радиационное отравление от воздействия чрезмерного количества волн высокой энергии. Я также считаю, что чем больше ты можешь видеть его, тем больше он предпочитает вторгаться в твою жизнь. По какой-то причине этому существу не нравится, что его прикрытие становится раскрытым. Это заставляет меня задуматься, кого ещё я мог подвергнуть риску, просто находясь в непосредственной близости на протяжении многих лет. Может быть, мою большую семью? А как же мои учителя и одноклассники? Как насчёт моих коллег или соседей? Мой отчим? Почтальон? Оскар? Кто знает, но я думаю, что если мне удастся запечатлеть твёрдое визуальное подтверждение Мистера Тонкого на плёнке во время моего полугодового обследования в июне и доказать доктору Гарнеру, что он является реальным существом, то я смогу доказать, что я не шизофреник в конце концов. Я не ожидаю, что она сразу же его заметит, но учитывая то, что у нас с ней сложилась общая история, может быть, не так уж много потребуется, чтобы раскрыть его. Возможно, она увидит его так же скоро, как и Ной. Я понимаю, что это потенциально подвергает доктора Гарнера опасности, но на данный момент я готов пойти на такой риск. Если она мне поверит, то у меня будет надёжный союзник в научном сообществе, который подтвердит мои утверждения, и, возможно, тогда можно будет добиться реального прогресса. А до тех пор единственное, чего я жду с нетерпением,?— это нью-йоркская еда. Элизабет и Уилл Адлер получают официальное признание на церемонии за успехи в учёбе в декабре, и мы с Мамой летим на север, чтобы присутствовать. Я подслушал, как Мама и Джон разговаривали посреди ночи, и она упомянула что-то о посещении Дедушки Карла для чего-то важного. Если мы всё-таки заедем к нему домой по какой-то причине, то я попытаюсь найти отдушину в шкафу. Я почти уверен, что именно там он спрятал журнал.