Девятый лист (1/1)

Мягкий перелив нот заставляет разум перенестись в другое измерение. Измерение, где нет места жестокости, нет места случайно брошенным словам, которые подобно лезвиям, глубоко рассекают душу. Измерение, где судьбы не существует, и жизнь не подкидывает тебе одно за другим труднопреодолимые препятствия. Здесь не нужно принимать решений, о последствиях которых ты будешь навзрыд реветь белугой. Измерение без боли и страданий?— царство грез. Просторная квартира на мансардном этаже новостройки на окраине Питера досталась мне слишком легко. Первым, что я привезла сюда, стал рояль, купленный на первый гонорар от сольного концерта. Благо, соседей у меня не было, и я могла позволить себе играть столько, сколько захочу. Не важно?— робкие ли звучания высоких, громом ли разящие низкие?— дома моими единственными слушателями были стены. Но вот мелодия резко обрывается вместе с пришедшем на телефон уведомлением. Уведомление это было о репетиции. Через месяц у меня концерт в Малом зале Санкт-Петербургской академической филармонии. Буду посвящать людей в творчество итальянского композитора Фабрицио Патерлини, и, если повезет, смогу сыграть свое произведение, которое пишу уже довольно давно. Истинные ценители классики поняли бы, что оно о человеке. О лучезарном человеке, который всего лишь однажды изменил мою жизнь. О лучезарном человеке, которого я никогда не встречу, даже находясь в одном городе. На ближайший час то ли время ускорило свой шаг, то ли я слишком медленно собиралась, перепроверяя все папки с нотами по несколько раз. Путь к филармонии лежал через препятствия вроде автобуса и метро. Благо малый зал находился в том же здании, что и станция Невский проспект. То, что день окончательно пошел не по плану, стало ясно, когда я поняла, что сама не заметила, как поднялась на поверхность не тем выходом метро. Невский, как и всегда, оставался самой оживленной улицей Петербурга. Даже сейчас, в разгар рабочего дня, здесь находилось много людей. До филармонии считанные двести метров, которые мне пришлось продираться сквозь толпу в обнимку с толстыми папками. До ужаса не любила приковывать к себе взгляды людей вне концертных залов, поэтому бежала, опустив голову и стараясь не задеть ни единого человека, внезапно возникшего на пути. Мысль о том, что у меня есть еще немного времени, тешила сознание, и я решила достать телефон, чтобы проверить это. Едва обхватив одной рукой все свои нотные папки, второй я полезла во внутренний карман легкого летнего плаща. Дурацкий брелок зацепился за что-то внутри, и мне приходится наклонить голову еще ниже, чтобы посмотреть время, не доставая телефон из кармана. Я нажимаю на кнопку, экран загорается и… БУМ! До конца не осознавая, что происходит, я обнаруживаю себя сидящей на брусчатке Невского проспекта, а вокруг, словно белоснежные хлопья, осыпаются листья бумаги с нотами. Голову пронзает боль, эхом передающаяся от копчика по позвоночнику. Уже приготовившись молить о прощении, я пытаюсь сфокусировать поплывший взгляд и неожиданно для себя вижу протянутую руку. Понимаю, что сама я не встану, и принимаю помощь. —?Фак, извини, в телефоне завис,?— произносит стоящий передо мной парень, и я узнаю этот голос. Поднимаю ошарашенный взгляд. Он одет в черную джинсовку, белую толстовку с клетчатым капюшоном и черные джинсы. Бездонные карие глаза и до боли знакомые черты лица. Время остановилось. Убедившись, что я стою на своих двоих, парень начинает спешно собирать разлетевшиеся бумаги. ?Это не он??— убеждаю я себя, отворачиваясь и дрожащими руками собирая остатки нот,?— ?это не может быть он?. Кое-как приведя в порядок кипу бумаг, я, глубоко выдыхая и почти убеждая себя в том, что я ударилась головой при падении, и мне все померещилось, оборачиваюсь. Но это все еще он, и он все еще стоит в метре от меня и протягивает аккуратно сложенные ноты, неуверенно улыбаясь. Безвозвратно попасться в плен его глаз в жизни куда проще, чем по другую сторону экрана монитора, поэтому я, не глядя, перехватываю бумаги трясущейся рукой. Мое и без того негромкое ?спасибо? заглушает оживленный шум Невского. Я оборачиваюсь в сторону филармонии, давно забыв о времени, и убегаю, еще долго чувствуя спиной изучающий взгляд.*** ?И что это было???— мелькает в голове, когда я, наконец, отрываю взгляд от молчаливой незнакомки. Пожав плечами, я дописываю ответ на один из комментариев к моей фотографии в Инстаграме, когда мой взгляд падает в углубление фундамента здания рядом, в котором лежит незамеченный ни мной, ни ею, листок с нотами.*** Когда я убегала от места курьезной ситуации, мне было уже все равно, задену случайно я кого-либо из прохожих или нет. Я просто хотела быстрее очутиться в этом маленьком, но все же таком огромном мире музыки, в котором можно было забыть обо всем. Я так привыкла к размеренной скучной жизни и несбыточности практически всех моих мечт, что случайная встреча с известным видеоблогером?— по совместительству с человеком, изменившим мою жизнь, едва ли не повела мое состояние под откос. Из всех, с кем я могла столкнуться на улице, я столкнулась с ним. Сказать, что репетиция прошла ужасно?— не сказать ничего. Мое первое едва ли не в жизни опоздание восприняли в штыки настолько, что мне хотелось провалиться на месте от стыда уже второй раз за день. Темп мелодий держать не получалось, а когда я начала играть собственное произведение, я с ужасом обнаружила, что одного листка не хватает. Восстановить же ноты в памяти мой разум категорически отказывался. Под разочарованные взгляды преподавателей я пообещала репетировать дома больше. На улице уже вечерело, когда я покинула малый зал филармонии, машинально поворачивая направо к ближайшему входу на станцию метро ?Невский проспект?. Но что-то в последний момент меня остановило. Я отошла в сторону от бурного пешеходного движения и обернулась в противоположном направлении. Насколько неразумной надо быть, чтобы думать, что недостающий листочек все еще может быть где-то на этой оживленной улице, не тронутый уборщиками и не унесенный ветром? Покачав головой, я уж было хотела вновь вернуться к метро, но что-то в груди меня толкнуло к месту сегодняшнего столкновения. Прочесав участок вдоль и поперек и не найдя ровным счетом ничего, я стала забредать в недалекие закоулки, в отчаянии надеясь увидеть на брусчатке свой листок, но кроме сгущающихся сумерек внутренние дворы ничем богаты не были. В глубине души я понимала, что бессмысленно искать иголку в стоге сена. Я не заметила, как прошла мимо метро и подошла к концу Невского проспекта, когда на улице уже совсем стемнело. Благо, здесь совсем рядом была станция метро ?Площадь восстания?. Пора домой. По районам новостроек в темное время суток мне всегда было боязно ходить, поскольку рядом, как правило, все еще шли строительные работы. Отчего-то домой совершенно не хотелось. Мысли были заняты сегодняшней неожиданной встречей. А ведь я могу больше никогда не увидеть его. Он будет продолжать снимать видео, даже не подозревая, что по ту сторону камеры с одним из одиннадцати миллионов человек он однажды столкнулся на Невском проспекте. Он будет продолжать снимать видео, даже не подозревая о моем существовании. Это причиняло определенную боль. Такую, что сковывала титановыми цепями и не давала идти с обычной скоростью. Вместо этого я уныло плелась меж домами, смотря куда-то перед собой. Лифт едет слишком долго. Лифт поднимается на мой этаж слишком долго. Надо же, жизнь подарила мне такой шанс, а я даже не сказала, как этот человек важен для меня. Я стою на ватных ногах перед массивной дверью своей квартиры, перебирая ключи, которые, как на зло, будто чувствуя мое состояние, выскальзывают из замерзших пальцев и падают на кафельный пол коридора. Тяжело вздыхая, я поднимаю их и, наконец, попадаю домой. Готовить совершенно не хочется, и я заказываю пиццу, дважды уточняя адрес. Пока жду курьера, вновь перебираю свои нотные папки, раскладывая их на закрытой крышке рояля. Листок за листком, ноты ложатся по принадлежности к своим произведениям и вскоре обретают порядок. Только вот папка с моим произведением по-прежнему не полная. Слева лежали перевернутые пустой стороной к верху первые восемь листов, справа?— последние шесть. Девятого листа не хватало. Что же там было?.. Пока я пытаюсь вспомнить хотя бы тональность той части мелодии, в коридоре раздается визгом дверной звонок. Для пиццерии с доставкой почти из центра города курьер среагировал довольно быстро, думается мне. Но когда я открываю дверь, предварительно даже не смотря в глазок, время вокруг меня снова останавливается. —?Привет,?— произносит внезапный гость,?— это, кажется, твое? На пороге моего дома, держа в руке недостающий девятый нотный лист, стоит Максим Тарасенко.