Дело 8.(4) (1/1)

Дино был весьма решительно настроен по отношению к их так называемой схватке. Он с легкостью уклонялся каждый раз, когда Кёя, казалось, был в миллиметре от того, чтобы выбить ему зубы, старался парировать удары и старался отвечать. Однако защита Кёи была безупречной. Когда надо было, он блокировал неумелые удары детектива, иногда оборачивал их против него же самого, а затем добавлял сверху. Однако паршивая улыбка Каваллоне не давала Хибари покоя и постоянно отвлекала. Он полностью концентрировался на том, чтобы стереть это выражение с его лица, закрасить алым – лишь бы не видеть, как он насмехается.Без своих тонфа, которые стали для Хибари за много лет продолжением его рук, приходилось тяжко. Костяшки на руках саднили и отзывались жуткой болью, давая понять, что если их хозяин не будет контролировать силу своих ударов, то от этого будет хуже только ему самому.

Места было жутко мало. Развернуться совершенно негде. Кёя чувствовал себя запертым в ящике, и поэтому его удары редко достигали цели. Каваллоне же, напротив, чувствовал себя прекрасно, совсем не отвлекаясь на путающиеся под ногам вещи, с легкостью их переступая и используя так, как удобно ему. Несчастный журнальный столик то и дело страдал, когда на него наступали и пинали из стороны в сторону,горшки с цветами лежали на боку, рассыпая по полу горсти влажной земли, а телевизор чуть не поцеловался с полом, когда Хибари, споткнувшись о стол, почтиснес его с тумбы.Кёя окончательно взбесился, когда усталость резко нахлынула сокрушительной волной, и он стал часто дышать. В один из таких моментов он отвлекся,и Дино, воспользовавшись этой возможностью, нанес удар в челюсть, отправляя противника в нокаут. Хибари, помимо разбитой губы, еще и хорошенько приложился спиной и затылком о деревянную вставку на спинке дивана. Отдышавшись и сплюнув вязкий сгусток крови, он попытался встать, но детектив продолжал наступать. Он черной тенью навис над брюнетом, толкая его на диван и наклоняясь сверху, блокируя руки и ноги.-Ты быстро выдохся. Надеюсь, что в твоей слабости виноват яд, иначе я очень разочарован, что столько раз проиграл тебе, даже не попробовав дать отпор, - Каваллоне пусть и чувствовал себя победителем, но тоже был изрядно покоцан. Кёя попадал пусть и редко, но метко.Хибари пытался вырваться, но Каваллоне раз за разом предотвращал все попытки, лишь сильнее сжимая пальцы на его запястьях. Кёя яростно ударил коленом в живот детектива, и тот зашелся кашлем, но продолжал держать. Раз и это не сломило его, то Кёя решил действовать не по-мужски. Мгновение – и Дино ежесекундно хватается на саднящее причинное место, а затем падает навзничь, когда Кёя наносит удар ногой ему по спине.-Это подло, Кёя! – воет Каваллоне, корчась от невыносимой боли на полу, - мы так не договаривались!Хибари поднялся на негнущихся ногах и пошатнулся, готовясь вот-вот рухнуть рядом с детективом. Опорой стал светильник, покоящийся рядом с диваном, за ствол которого он вовремя ухватился.-Не смей называть меня по имени. Сдохни уже, - процедил Кёя, вытирая рукавом рубашки разбитую губу.-Давненько я этого не слышал, ха-ха, - Каваллоне снова засмеялся, вводя Хибари в ступор.

На мгновение в голове мелькнули воспоминания о первых месяцах их знакомства, их совместные – пусть и не по воле обоих – вылазки, и то, как себя вел Каваллоне тогда. Мямля, жуткий дурак, который постоянно смеется над всякими глупостями, вот как сейчас. Такой беззаботный, неимоверно наивный, чересчур доверчивый. Но сейчас этот звонкий смех звучал по-другому. Но сейчас он очень сильно изменился. Не внешне, конечно, нет. Он стал взрослее, что ли, так казалось Хибари. И сильнее. Раньше он и царапины не смог бы оставить, и его самого бы сдуло с самой примитивной атаки брюнета. Но сейчас – нет. Сейчас все было по-другому. Кёе отчего-то было не по себе. Закралось такое чувство, что детектив хочет ему что-то сказать, о чем-то напомнить, но догадываться придется самому.Оба часто дышали и долго не могли прийти в себя. Хибари вновь ощутил действие яда. Колени подкашивались, ноги становились ватными и не слушались, и мир вокруг снова закружился, являя тошнотворное разнообразие красок. Это осточертело настолько, что Хибари отчаялся.Практически сдался. Был морально сломлен. Возможно, это тоже одно из побочных действий. Или же он просто искал оправдание своей слабости, ставя себе несуществующие диагнозы.

Нужен был антидот. Сейчас. Немедленно. И ради этого он был готов на всё. Даже прекратить эту трусливую игру в прятки.Дино попытался подняться, негромко ругаясь себе под нос, но Кёя, взбесившись, снова нанес удар по спине, собрав в него все оставшиеся силы. Судя по затянувшемуся молчанию, детектив благополучно вырубился, и в данный момент это было на руку брюнету. Он кое-как добрался до кухни, заприметил там мобильный детектива и набрал номер человека, который был его единственным спасением в сложившейся ситуации.-Нужна помощь. Постарайся отследить этот номер, но сделай это так, чтобы никто больше об этом не знал. При первой же возможности будь здесь, но будь осторожен – хвостов быть не должно. Захвати мои вещи, - и Кея отключился, даже не дав возможности собеседнику задать вопрос или элементарно поприветствовать его.Стерев последний набранный номер из истории, он положил телефон на место, обдумывая примерный план дальнейших действий.

******Дино входил во вкус. Ему нравилось так коротать время, а именно – устраивать спарринги с Кёей. По всей видимости, он тоже был не против, таким образом выпуская пар. В каком-то смысле оба чему-то учились друг у друга, но не хотели этого признавать. Каваллоне было трудно сопротивляться такому сильному противнику, но за время таких вот тренировок он научился оборачивать силу Хибари против него самого. Он чему-то учился у него, например, тому, что у Кёи получалось лучше всего: уклоняться от атак, предсказывать движения противника. Однако каждый раз Каваллоне с треском рано или поздно проигрывал, но даже после этого не желал признавать поражение и снова лез на рожон.Хибари это жутко забавляло. Что ни говори, а он любил драки. Его сила – воплощение его чувств, и мощность его атак измеряется причудливой формулой по шкале “всем-сердцем-ненавистных-надоедливых-непомерно-наглых-и-бесячих-блондинистых-парнокопытных” от одного до десяти. Однажды, когда Дино сказал, что у Кёи хромает защита слева, эта шкала дошла до одиннадцати, отправляя противника в нокаут сокрушительной затрещиной.Отношения между ними постепенно налаживались. Во всяком случае, так казалось Каваллоне. Он чувствовал себя виноватым перед Хибари и не осознавал, какая собака его укусила, заставив вести себя так агрессивно. Да, он давно пытался измениться, но все пошло не так. Он дошел до того, что просто переставал моментами быть собой. Он потерялся, запутался, не ощущая себя тем, кто он есть на самом деле. Несомненно, на его состояние повлияли последние события: активные действия со стороны Реборна, правда о Юни, вынужденное соседство Кёи и, самое-то главное, его якобы пропажа. Это был очень глупый поступок с его стороны, и он до сих пор не знает, какие будут последствия. Вообще трудно представить, что буде дальше, и будет ли. С такими мыслями Каваллоне ложился спать и просыпался каждый божий день, находясь вдали от цивилизации.Сон Хибари тревожило лишь одно: стоит ли ожидать помощи от своего подопечного и как скоро. Времени оставалось мало. Эта штука буквально ставила его на колени, и в голове закрадывалась мысль, что его дела совсем плохи. Его состояние ухудшалось с каждым днем, но он не собирался давать знать об этом Каваллоне, решив действовать в одиночку. Лекарство, данное Юни в качестве антидота, разрешено было давать только в течение десяти дней после отравления, но Хибари было все равно. Он раздобыл его в закромах детектива и принимал по три-четыре раза в день мало того, что нарушая поставленные условия, так и увеличивая дозировку в несколько раз. Это снимало адскую боль, которая мучила его последнюю неделю, хотя бы ненадолго. Днем он бодрствовал, а ночью сходил с ума в агонии, боясь попасться с поличным. Он был жалким.В одну из таких долгих ночей в дверь негромко, но достаточно для того, чтобы прервать чуткий сон Хибари, постучали. Он подскочил с дивана и, ступая мелкими шажками, добрался до входной двери. В комнате было темно, хоть глаза выкалывай, и лишь редкий свет от лунного серпа в небе, попадающий в окна-стены, служил проводником сквозь темноту ночи.Хибари осторожно выглянул в окно и, удостоверившись, что это не враг, приоткрыл входную дверь, впуская подопечного внутрь:-Кё-сан! Я так рад Вас видеть! Как Вы? – и вопросы посыпались один за другим.Ночным гостем был высокий мужчина, одетый в чёрные узкие классические брюки, белую рубашку и черный жакет с закатанными рукавами. Даже в кромешной тьме можно было разглядеть силуэт его весьма странной прически а-ля семидесятые годы – завернутые в нелепый кокон волосы, хорошенько сдобренные лаком.-Тише, Кусакабе. Мы здесь не одни, - Хибари старался быть как можно тише.Его преследовало странное чувство. Он боялся быть застуканным. Как будто он – нашкодивший восьмилетний пацан, решивший ночью, пока родители не видят, украсть пару конфет. Но даже осознание этого не позволило ему избавиться от противных мурашек, бегущих по спине.-Я столько времени пытался Вас найти, так волновался! Кё-сан, Вы жестоки! -не прекращал мужчина, чуть ли не вешаясь на шею брюнету.-Я сказал, заткнись! – Кёя слегка повысил голос, одернув подопечного, и тот виновато понурил голову. Пришло время выложить всё, - Все сложно. Насколько я понимаю, Реборн в курсе, что я жив, и ищет меня? – Кусакабе, замешкавшись, кивнул и попытался вставить слово, но Хибари продолжил, перебив: - а про Каваллоне знает?-Насколько мне известно, он в розыске. Тот мужчина, как его, ну, который вечно с ним шлялся…-Ромарио, - вставил Хибари, начиная постепенно злиться.-Да, точно. Ромарио. Он поднял полицию города на уши! Первую неделю после вашего с ним исчезновения в новостях только и говорили о нём. Мол, пропал такой-то, выглядит так-то, последний раз видели… Но это не важно. Реборн пока не высказывает своего мнения на этот счет, насколько сообщают наши люди.-Ясно, - Хибари на минуту замолчал, обдумывая полученную информацию, - что с девчонкой Джинглионеро?

Кусакабе побелел, явно не ожидая такого вопроса от своего босса. С него сем потов сошло, прежде чем он попытался сказать что-то связное.-Простите мне моё любопытство, но она тоже в этом замешана? Вот уж не подозревал. Насколько я знаю, она… - он покачал головой, не осмелившись сказать о том, что знал. Но все было более, чем ясно.-Ладно. Тогда… - Хибари не успел договорить.Боль резко пронзила все тело, и он согнулся пополам, обхватывая себя руками. Тело потряхивало мелкой дрожью, перед глазами мутнело, и образ Кусакабе расплывался, словно картина, на которую пролили стакан воды. Он только слышал, как чей-то чужой голос звал его по имени. Свет перед глазами тускнел, но Хибари из последних сил цеплялся за каждый его лучик.-Т… таблетки, - Кёя пытался нащупать карман пижамных штанов, чтобы достать лекарство, но получалось не очень.Кусакабе дрожащими руками, не открывая взволнованный взгляд от лица Хибари, достал из его кармана таблетку и, глазам оглядев комнату, нашел на журнальном столике бутылку с водой и стакан, вручив все в руки босса.-Держитесь, - он приподнял Кёю за плечи, подложил подушку под спину и укрыл одеялом.Через пару минут приступ отступил, и Хибари начал приходитьв себя. Кусакабе молча сидел рядом, боясь ухудшить ситуацию.-Это действие одного из ядов Ядовитого Скорпиона, - Хибари попытался приподняться, но ничего не вышло, и он рухнул обратно на подушку, - мне нужен антидот, - он закатал рукава дрожащими руками, - возьми мою кровь и добудь его. Мне плевать, каким образом, но сделай это как можно быстрее.Кусакабе смотрел на все это и не верил ни глазам, ни ушам. Он столько лет знает Хибари, да что там – практически всю жизнь! – и доселе ни разу не видел его в таком состоянии. Когда Кёя стал одним из людей Реборна, на нем, как и на всех, постоянно испытывали яды, вызывали привыкание к ним, заставляли выработать иммунитет, но ни одна зараза не брала так сильно, как эта. И сейчас, возможно, жизнь одного из самых близких людей была в его руках. Все наконец-то зависело от него. Наконец-то Тетсуепредставилась возможность отплатить за все то добро, что для него сделала семья Хибари, тем же добром, и он исполнит это поручение любой ценой. Даже ценой своей жизни.Кусакабе снова осмотрелся. Привычного оборудования с собой, естественно, не было, и нужно было использовать подручные средства. Он достал из кармана соломинку, очистил её, заточил конец ножом, который он всегда носил с собой, а затем дунул в нее, выпуская остатки пыли и превращая тем самым в некое подобие трубки. Именно этой трубкой с острым концом Кусакабе проколол тонкую кожу на руке, беря выпуская немного крови, а затем, будто пил молочный коктейль, прильнул губам к другому концу трубки и обхватил её губами. Мелкими вдохами, он старался набрать крови ровно до половины, чтобы не попала ему в рот, а затем выдувал её в пустую бутылку из-под воды. Проделав так несколько раз и набрав достаточно, Кусакабе разорвал на себе рукав рубашки и перевязал руку Хибари, чтобы остановить кровотечение. В любой другой ситуации брезгливый Хибари уже дважды убил бы подопечного за этот поступок, но сейчас выбора особо не было.-Вы в порядке, Кё-сан? – Кусакабе, и правда, сильно переживал, и весь его вид давал понять это.-Сойдет. Ты принес то, что я просил? – Хибари согнул руку в лотке, прижимая её к груди. После такой процедуры голова слегка кружилась.-Да, ваши тонфа, не отслеживаемый телефон, и еще пара вещей у меня в сумке. Вам нужно будет что-то еще? – Кусакабе потянулся к своей сумке, стоящей на полу.-Самое главное – антидот. Он должен быть у меня в кратчайшие сроки. Если что-то еще понадобится, то я с тобой свяжусь. А сейчас уходи, Каваллоне вот-вот проснется.Хибари сделал еще один глоток воды и поставил стакан на место, поднимаясь с дивана и направляясь к выходу.-Хорошо. Стоп, вы здесь с Каваллоне?! – Кусакабе явно не ожидал такого поворота событий.Он вообще не понимал, почему его босс связался с этим детективом. Он никогда не вдавался в подробности, когда Кусакабе пытался об этом узнать. Отвечал лишь, что так надо и что не нужно задавать лишних вопросов. Тетсуюнастораживали слухи, которые ходили о Хибари и детективе, и он боялся, что они правдивы. Пусть это не его дело, но он считал своим долгом защищать и быть опорой во всем для этого человека, и впускать еще кого-то в их круг явно не хотел. Может, в нем говорило не чувство долга перед ним, а банальная ревность. Тетсуя был одним из немногих людей, которым Кёя мог доверять целиком и полностью, а эта ситуация с детективом, который вечно путался под ногами, пытаясь помешать им, выходила за рамки его понимания. И было жутко обидно и больно видеть, когда Хибари бросал всё и сам мчался навстречу Каваллоне, сметая всё и всех на своём пути. Раньше Кусакабе списывал это на ребячество и любопытство, но не сейчас.Хибари так ничего и не ответил. Лишь закрыл за ним дверь и вернулся обратно. Вопрос Кусакабе показался ему каким-то даже глупым. А где ему, собственно, быть, если не здесь? А потом пронеслась мысль, что не вопрос глупый, а он сам. Так как ответа он не знал. Если бы он захотел найти укрытие, то он бы его нашел. Если бы хотел сбежать отсюда, то сбежал бы, даже не задумываясь. Так почему же он здесь?Внезапно накатила сонливость. Видимо, лекарство, наконец, начало действовать, и он беспрепятственно погрузился в объятия Морфея. Мысль, что скоро все, возможно, закончится, придавала ему сил, чтобы продолжать бороться. Осталось немного подождать.