Часть 1. Глава 5. Не на тех напали (1/1)

Блуждая среди зарослей репейника и трав, Оливия шла напропалую, едва усматривая отпечатки мальчишеских сапожек в последождевой дерново-подзолистой почве. И вздумалось же Эдвину разыскивать короткий путь! Если бы не обострённое обоняние, отлично проявляющееся у мышей по ночам, то, возможно, она давно бы уже потеряла бесконечно тянущуюся вдаль цепочку следов. Но в то же время мышка была вполне рада тому, что он не предпочёл более комфортного способа передвижения на колёсах, так как в этом случае погоня представилась бы попросту невозможной. Когда Оливии удалось вырваться из нескончаемых чащоб растений, она остановилась, избавилась от колючек, прицепившихся к синему пальто, а затем извлекла из его внутреннего кармана ещё один предмет – театральный бинокль, с которым когда-то её отец ходил на премьеры балета. Посмотрев одним глазом в окуляр, она крутила винт до тех пор, пока фигурка с ранцем, движущаяся вдали, не обрела чёткие очертания. Мышка попыталась приглядеться к местам, которые располагались ещё дальше, и увиденное её неожиданно насторожило. В художественном салоне, куда в тот день наведывались обитатели Воулфилда, горел свет. Сложив два и два, Оливия без труда догадалась, что потенциальный преступник направляется именно туда, а посему поступила единственно верным способом, точнее –стремглав помчалась окольными путями. Дочь игрушечного мастера вовремя подоспела за угол салона, где располагалось ярко полыхающее освещением окно, и можно было заметить, как в помещении взад-вперёд ходит месье Жан – торговец, который продал Нисбет вульгарные натюрморты втридорога. ?Неужели, этот мужчина тоже имеет прямое отношение к кражам?? – с этой мыслью Оливия затушила фонарь, и её макушка с красным бантом на боку постепенно показалась в круглом проёме. Но Жану решительно не было дела до того, что на него загляделась одна пара блестящих любопытных глаз, потому как стал слышен стук в дверь, и ночного гостя требовалось впустить. Минуту погодя торговец вернулся уже в паре с Эдом, и Оливия навострила уши. — Итак, малыш, ты принести мне сегодня то, что я просить? — с акцентом поинтересовался Жан. — Ещё бы! Здесь лежит всё, что вам понравится, — ухмыльнулся юный Гилберт и похлопал лапкой по набитому ранцу. — Давай-ка, покажи мне, что у тебя с собой иметься, — торговец с любопытством потёр ладони. Эдвин снял армейский ранец, грузно поставил его на пол и, расстегнул пуговицы и недолго думая достал крупный бумажный пакет, а затем протянул Жану. Тот вспорол край пакета и, заглянув внутрь, был изрядно доволен: — Дивно-дивно! Сегодня ты меня порадовать. Благодаря тебе я зарабатывать немало. — А где моя оплата? — с нескрываемым удовлетворением протянул ладошку Эдвин, когда новое приобретение было спрятано под стол и покрыто тканью. Достав увесистый узел из закромов, торговец внимательно отсчитал нужную сумму и вручил купюру с несколькими монетами. — Сегодня многовато дали, — приятно удивился Эд, пряча деньги за пазуху. — Это аванс, — предупредил Жан. — Чтобы ты не расслабляться. — На этот счёт не беспокойтесь, — мальчишка махнул передней лапкой. — Я вам ещё много чего принесу, и вы не будете разочарованы, ручаюсь за это. — Миссис Нисбет так ни о чём и не узнать? — Конечно же, нет, я ни за что себя не выдам. И кстати, о ней... Мне пора бежать, а то, чего доброго, заметит моё отсутствие. — Ну, беги, малыш. Однако тебе должно знать, я жду тебя здесь ещё! — Приду, не сомневайтесь! — Эдвин уже махал лапкой на прощание, остановившись в дверях. Таинственная сделка была завершена, и чёрный мышонок мог отравиться домой, что он и сделал. Оливия была озадачена: получалось, стало быть, что торговец Жан являлся вором, а Эд – его помощником. — Ну, берегитесь, месье Жан! — воинственно пискнула Оливия, когда мужчина погасил свет. — Вы пожалеете, что решили разграбить мой дом. Оливия зажгла фонарную свечу и вышла из-за угла художественного салона. Впереди неё уже виднелся силуэт Эда, и она неспешно засеменила за ним. — Эд, как ты мог? — ворчала она. — Я до сих пор не хотела верить, что это твоих рук дело. Думала, ты хороший! Хоть и вредина. Оливия понимала, что обязана неким образом донести на месье Жана, но не упоминать о вине Эда. С ним она хотела поговорить с глазу на глаз и объяснить, что он поступает ужасно по отношению к мыши, которая содержит его в своём доме и воспитывает как родного внука. Мышка сама не заметила, как в задумчивом состоянии добралась до дома. Оказавшись у чёрного хода, она увидела, что ей несказанно повезло, потому что дверь была открыта настежь оттого, что служанка Рут выносила на улицу мешок с мусором и объедками. Огонёк фонаря был вновь потушен, и девочка наскоро юркнула в мрачную щель. Фонарь она бросила в груду неразобранного хлама, а снятую верхнюю одежду она свернула и оставила в прачечной, предварительно опорожнив все карманы. Флавершем прошла на верхний этаж и, переодевшись в сорочку, упала на кровать. Первые часы ей не спалось, до тех пор, пока она не додумалась насчёт идеального плана того, как сообщить Деворджиле про злодеяния месье Жана.*** С утра пораньше Оливия пробудилась заметно раньше всех домочадцев со слугами и, надев осенние тёплые перчатки во избежание вмешательства дактилоскопии, достала свою коллекцию газетных вырезок и составила на листе небольшое послание из отдельно взятых букв. В конечном счёте сей хитростной махинации вышло следующее: ?Слуги невиновны. Месье Жан — вор. Украденное лежит в салоне под столом?. Избежав подробности о том, кто является юным сообщником торговца, Оливия запечатала послание в конверт и понесла под дверь спальни мирно почивавшей миссис Нисбет. Вслед за этим произошло то, что следовало ожидать – перед завтраком переполошился весь Воулфилд. После того, как хозяйка увидела попавшее к ней послание, начался тщательный допрос всей прислуги, но мыши были ошарашены нисколько не меньше. Сильнее всего поразилась Рут: — Быть того не может! Месье Жан всегда был приятным и уважаемым джентльменом, он не способен на такой поступок. И потом, не мог же он забраться в наш дом.

— Ты права, дорогая Рут, он не мог забраться в дом, — согласилась Деворджила. — Но если это правда, у него могли быть сообщники. А я верю этой записке, потому что никому из нас не пристало строить козни против простого торговца художественной лавки. Этот негодяй содрал с меня баснословные деньги за картины, и не исключено, что ему вздумалось ещё больше поживиться. — Если это так, то это замечательно, — сорвалась необдуманная фраза с уст служанки, которая поспешила прикрыть рот. — Замечательно? — неодобрительно прищурилась Нисбет. — Вы никого из нас не уволите, и это просто прекрасно. — Ты думаешь только о своём, милая моя Рут! Сейчас же, после завтрака, я отправлюсь в салон к этому пройдохе, — Деворджила развернулась и направилась в столовую. Как и предполагалось, завтрак протекал в крайней степени ужасно, ибо все были заняты лишь обсуждением внезапного послания. — Где же вы нашли эту записку, миссис Нисбет? — спросил Хирам. — Кто вам мог её подбросить, неужели сам грабитель? — Нет, любезный, я полагаю, это сделал кто-то из слуг, но чересчур боится мне сознаться. Было видно, что Эдвину стало не по себе, и он был явно встревожен: — Но месье Жан не может быть вором! — не выдержал мышонок. — Кому вообще ударила в голову такая идиотская фантазия? — Тебе-то откуда знать, маленький грубиян? — возмутилась Рут. — А ты вообще не лезь! — огрызнулся черныш, жутко возмутив служанку. — Уже в печёнках сидишь. В любое другое время Деворджила как следует отругала бы Эда, но в теперешний момент ей не было дела до бытовых перепалок, которые часто случались между ним и Рут. По мере возможностей справившись со своей порцией, миссис Нисбет наскоро накинула мантилью и помчалась в художественную галерею. В картинохранилище она ворвалась подобно урагану и набросилась на владельца коршуном: — Жан, у меня к тебе срочное дело! Мне срочно нужно следует осмотреть твои сени. — Но, мадам, туда нельзя, там новые картины без рам, я не мочь вас впустить, — заикаясь, принялся оправдываться торговец. — Ты не мочь меня впустить, зато я сама могу войти. — С этими словами Деворджила Нисбет взбудораженно дёрнула за дверную ручку и, очутившись в желанном месте, стала рыскать всюду глазами. Когда женщина углядела то, что ей требовалось, она бросилась в дальний угол. Там стоял старый письменный стол. Нисбет наклонилась и заглянула под него, отдёрнула ткань и её поразила точность полученной информации – там действительно лежал бумажный пакет. — Я это заберу, если не возражаешь, – выкрикнула она, и под молящее ?Да постойте вы!? принялась рвать обёртку. Не прошло и пары мгновений перед тем, как Деворджила оцепенела перед увиденным: из порванной щели выпали акварельные пейзажи, абсолютно похожие на те, которые прошлым днём понравились Флавершемам. Кроме картин не обнаружилось более ничего. — Что за шутки ты со мной шутишь? — мышь вскочила с громким топотом направилась к владельцу. — Где ложки, где ваза? Где канделябры, в конце концов? — Она сорвалась на вопль. — Какие канделябры, мадам, вы с ума сошли! — осмелел Жан. Нисбет ощутила, как её нижнее веко нервно задёргалось. — Хочешь сказать, ты ничего этого у меня не крал? — Кроме этих слов ей больше нечего было вымолвить. — Помилуйте. Кто мочь придумать столь вопиющую чушь? — Жан от неожиданности отпрянул в сторону стены и упёрся в неё спиной Сгорая от стыда, Нисбет извинилась лишь вполголоса, а уходя в прострации, думала о том, что больше ни единым своим башмаком не ступит в это место ещё очень долго, а картины придётся выписывать из столицы.*** — Возмутительно! — рассердился Хирам Флавершем. — И кому ненароком вздумалось подвести под монастырь ни в чём не повинного торговца? Нисбет сидела на стуле, обхватив собственную голову с двух сторон и глядя в пол. — Картины акварелью, ты представляешь? И ни единой моей ложки! — повторяла она как сомнамбула. Наблюдая за этой сценой из-за угла, Оливия была сама не своя. Она и думать не могла о том, что могла так просчитаться: все факты были налицо и указывали на то, что за всеми кражами стоит месье Жан, а помогает ему в этом десятилетний чёрный мышонок Эдвин с преступным прошлым. Факты сходились воедино, и ни одно предположение не могло быть более очевидным! Оливия поймала себя на том, что готова бесноваться так, как это делал Бэзил после очередного с треском провалившегося расследования.

— Но как бы поступил на моём месте Бэзил? — задумалась Оливия.

Она стала вышагивать кругами по центру комнаты, почёсывая подбородок и перебирая в уме всевозможные решения, и это происходило до тех пор, пока Оливию не осенило, что пора идти ва-банк. Наверняка украденные вещи были надёжно спрятаны ото всех, кто будет их искать, а знать об этом может только тот, кто их и похитил. — Эд, пожалуйста, послушай меня! — послышалось за спиной чёрного мышонка. — Чего тебе надо? — обернул голову Гилберт. — Уйди, Оливия, и без тебя проблем хватает. — Ты можешь хоть раз в жизни не быть таким противным? — Девочка упёрла лапки в бока. — Говори, что хотела, я тебя не перебиваю, — черныш стиснул кулачки. — Эд, признайся, что это ты всё украл. — Кто украл, я?! — вспыхнул мышонок. — Ты что, совсем спятила? Большей ерунды в жизни не слышал... С какой радости мне этим заниматься? — Подлый врунишка! Миссис Нисбет говорила, что ты был карманником, и не спорь с этим. — Кто старое помянет, тому глаз вон, слышала такую пословицу? — Эд закрыл правое око ладонью. — Ещё раз что-то припомнишь о моём прошлом – будешь как кот Билли Бонса из ?Острова сокровищ?! — Как ты можешь говорить, что ничего не крал, когда я своими ушами слышала, как ты болтал с месье Жаном! — самозабвенно выпалила Флавершем. Ошалевший от такого признания, Эдвин понизил тон до полушёпота: — Как ты могла что-то такое слышать? — Я следила за тобой ночью. — От этой фразы у собеседника голова уже пошла кругом. — И именно я склеила ту записку, поэтому у тебя нет выбора, ты должен сознаться! — Оливия поставила точку в обсуждении последней фразой. Эдвин не выдержал, схватил Флавершем за лапку и до боли стиснул ладонь в своей мальчишеской хватке. — Что ты делаешь, пусти, — воспротивившись, запищала бежевая мышка с красным бантом. — Ты понимаешь, что наделала? — в сердцах рявкнул Эд. — Понимаешь, какую кашу заварила? Вечно эти девчонки всё испортят. А ну, идём со мной, и поживее! Оливия попыталась вырваться, но это было тщетно, а поэтому она решила послушаться обладателя чёрного окраса и пойти за ним. В конце концов, ей стало даже любопытно, что такого он собирается ей показать.